Люби меня люби

Олег крепко сжимает Игоревы запястья, смотрит в затуманенные желанием глаза, но говорит твердо: — Нет, Игорь, нельзя. В ответ хнычут и подкидывают бедра в естественной потребности потереться стоящим до боли членом. Это подстегивает не останавливаться, продолжать двигаться медленно и не позволять Игорю себя коснуться. Тот блестит потом, взведен желанием до крупной дрожи мышц, губы закусывает, пытаясь сдержать стоны и мольбы. Он таким практически никогда не бывает — открытым, жаждущим, не стесняющимся своих желаний, отчего самого Олега ведет, как от крепкого алкоголя на пустой желудок. — Ты кончишь без рук, — обещает Волков и тут же толкается резче, слыша вырвавшийся неконтролируемый всхлип. — Пожалуйста, — просит между шумными вздохами Игорь, крепко зажмурившись и отвернувшись в сторону, потому что с т ы д н о. Румянец расползается по шее и груди — видно, что ему хорошо, хорошо, но так стыдно... Оттого, насколько он наслаждается тем, что с ним проделывают, как мучают и вынуждают... просить. Просить — унизительно, но сейчас настолько на это плевать, что Игорь отпускает себя, пусть и продолжает пытаться спрятаться. — Олег, прошу... Олег, мне нужно... Олег, пожалуйста… Волков рычит, сжимая пальцы крепче (на запястьях точно останутся следы), и изгибается, чтобы укусить в удачно подставленную шею. В нем тает уверенность, что он не поддастся на просьбы Грома, что не позволит ему или сам не прикоснется к члену, чтобы помочь кончить. Олег лижет соленую кожу в месте укуса и шепчет, касаясь губами покрасневшего уха, продолжая размеренно двигаться: — Ты сможешь, Игореш... У тебя получится кончить, не прикасаясь к себе. Разве тебе мало меня? Игорь вздрагивает, дергается в сторону будто в попытке отстраниться, но тут же возвращается, пытается прижаться плотнее. Ему много, думает Олег, но стоит на своем. Они смогут, несмотря на то, что Гром не верит. — Олег... — выдыхает он и жмется щекой к щеке, часто и шумно дыша, — Олеж, пожа… Олег ускоряет толчки, вбивает мускулистое тело в кровать, думая лишь о том, насколько прекрасен этот ломкий срывающийся голос, умоляющий его позволить кончить. Игорь дрожит все сильнее, подмахивает бедрами изо всех сил, и по усиливающимся стонам становится понятно, что тот близко. Еще несколько особенно резких движений — и он кончает, заливая живот спермой и выгибаясь так сильно, что Волков отпускает руки, подхватывая под поясницу. — Хороший, — урчит он и наклоняется, чтобы слизать капли с поджарого живота. — Хороший мой... Молодец какой… Игорь запускает пальцы в его волосы, тянет на себя, чтобы коснуться смазанным от частого дыхания поцелуем. Олег прикрывает веки, чувствуя, как его самого продирает жаром и дрожью. Его оплетают руками, целуют и просят горячечным шепотом: — Давай, дай мне... Хочу, чтобы ты кончил, ну. Волков со стоном выходит из него, позволяя обхватить кулаком и мягко проскользить по стволу плотным движением. Утыкается лбом в плечо и стонет, потому что Игорь знает, как правильно, как нужно, чтобы кончить за несколько мгновений. — Олеж, — зовет Игорь и сухими губами целует в висок, — Олеж… Олег вскрикивает, заливает Игорев живот, кончая, и сжимает пальцами скользкие плечи. Удовольствие острое, бьет под дых, туманя голову и вышибая воздух из легких. Тяжело опустившись на постель, Олег думает, что оно того стоило. Его снова целуют, только уже в лоб, и шепчут едва слышное: — Ты такой охуенный, Волч.