Выбери лучшую версию себя

      Я зажмурилась. Не хочу, чтобы она задела мой глаз, когда ожог распространится на участок лица. Возможно, я потеряю сознание, а когда очнусь, здесь уже никого не будет. Не думаю, что я ей интересна как заложница. Она хочет отомстить и я понимаю. Я натворила дел. Перечеркнула гуманность.       - Долбанная идиотка!       Тяжёлые шаги меряют комнату. Громкие, слишком неуклюжие.       - Какая же ты дура!       Шаги затихают совсем рядом. Я слышу, как она дышит, даже ощущаю, как смотрит на меня. Где-то рядом этот огонёк, который жаждет оставить отпечаток. Поставить свой след. Он в её руках. Я знаю, что не должна сидеть сложа руки, надо умолять не делать этого. Но не могу пошевелить губами.       Я слышу, как что-то падает на пол и открываю глаза.       Женя смотрит на все ещё горящий фильтр, он лежит на полу и тлеет. Она хмурится. На лбу выступил пот. Полностью опустившись на колени, её руки упирались в пол.       - Что?        Я задаю вопрос как можно спокойнее и тише, не смотря на то, что только что была готова испытать. Изуродованное лицо. Боль, которая похожа на ту, что я причинила ей. Забрала жизнь, вселила надежду, а затем растоптала.       Женя переводит взгляд на меня. Острая боль в серых безупречно чистых глазах. Я видела её лишь через экран. Так близко. Стоит её руке вытянуться и она коснётся моего лица, шеи, ключицы… Нет. Думать я должна точно не об этом. Там была симуляция, я влюбила её в себя. Черт. Что же я наделала?       - Ты идиотка. Я тебя ненавижу, ты знаешь это?       Она протягивает руку, но не касается меня. Опускает вниз, рядом со своей ногой. Её начинает трясти, мелкая дрожь будто передаётся и мне. Но я не вижу в ней ненависть. Тут что-то другое. Большее. Намного.       - Прости, - я пытаюсь разрядить обстановку. Пытаюсь понять насколько сильно она злится. – Я должна была найти дочь. Цель, оправдывает средства. Ты доктор, а значит должна меня понять.       Женя опустила голову и начала мотать ей из стороны в сторону. Её волосы отсвечивали белизной от огня в камине. Блондинка. Короткая стрижка. Мне никогда не нравились блондинки, тем более те, что угрожают моей жизни.       - Твою мать, - Женя начала смеяться. – Какого хрена я не отполировала твоё личико? А?       Она будто спрашивала у самой себя. Вынуждала пойти в нападение, не отступать. Вновь начать драться. Так привычнее.       Блондинка подняла голову и приблизилась ко мне. Маленький сдвиг вперёд, ещё один. Она смотрела точно в мои глаза. Ей было невыносимо больно от того, какой жалкой она была. Женя это знала.       Её пальцы свободно переместились на мои ноги, а запах остановился возле моего носа. Терпкий, соленый. От неё веяло чем-то родным. Странным.       Она наклонилась и её губы коснулись кончика моего уха.       Я сглотнула и втянула в себя побольше воздуха. Мышцы тут же собрались и сжались. Ощущение стыда накатывало огромной волной. Это не нормально. Это не то, что я хочу чувствовать. Мне не нужна эйфория от губ девушки, которая минуту назад хотела оставить отпечаток на моем лице.       - Я тебя ненавижу, - она произнесла это медленно, отчётливо проговаривая каждое слово. – Я так хочу сделать тебе больно. Хочу. Но не могу.       Её пальцы легли на мой живот. Кофта защищала меня от лишнего касания плоти. Она и так испепеляла все внутренности. Женя надавила чуть сильнее и спазм внизу живота отреагировал ежесекундно. Я ощущала, что становлюсь влажной, но пыталась сопротивляться.       - Не нужно.       Мой голос сорвался, а дыхание сбилось и доктор это почувствовала.       Женя оторвалась от моего уха и приблизила свое лицо на очень небезопасное расстояние от моего. Её язык легонько прошёлся по моей нижней губе, едва задевая, но оставляя за собой влажный след.       - Я ненавижу тебя.       Она повторила это снова и мои глаза скатились вниз. Я атаковала её подбородок. Нужно вынести все это. Смотреть только вниз, чем ниже, тем лучше.       Женя улыбнулась и я заметила ямочку, совсем крохотную на кончике подбородка. Она так естественно лежала там, где должна была. Мне захотелось прикоснуться к ней. Надавить. Оставить небольшую царапину или даже след от зубов.       До меня дошла вибрация собственного телефона. Он находился на полу, возле камина. Надрывался, работая за всех.       - Какого черта? Здесь нет связи!       Я абсолютно ничего не понимала. Но не могла дать ей просто так отклонить вызов. Не сейчас. Не в то время, когда Марго может быть спасена.       - Пожалуйста, вдруг мою дочь нашли.       Я заглянула в глаза своей жертве, которая теперь воинственно ощущала себя главной.       Женя дернулась, её пальцы слетели вниз и холод пробрался внутрь. Прямо к тому месту, где только что разливалось тепло. Она подошла к камину и внимательно посмотрела на экран. Я видела лёгкую досаду, вперемешку с отвращением.       Женя резко подняла телефон и приблизилась ко мне. Она взяла меня за шею сзади и наклонила голову, как можно ниже, насколько позволяли мои связанные руки за спиной.       Экран моего телефона тут же оказался на уровне глаз. Фотография Лёши. Он звонил мне и думаю не один раз. Но не это разозлило Женю. Леша был обнажён. Его торс с идеальным прессом, накаченные плечи, бородка, которую он пытался отращивать, но через неделю сбрил её.       - Это ничего не значит.       Мы с ним не спали. Он мне никогда не был интересен как мужчина. Работа, вот наш общий интерес. Только в один-единственный раз, Лёша так напился, что решил начать дурачиться. Отправил мне пару фотографий с его обнажённым телом по пояс, на что я просто закрыла глаза. Мы с ним всего лишь смеялись. Никогда и ничего не обещали друг другу. А затем, я поставила эту фотку на вызов. Ради смеха и чтобы всякие парни не липли, когда я выпивала в очередном баре.       - Мне плевать, - в её голосе слышалось пренебрежение. – Ты же знаешь, что это мой брат. Он тебя обманул. Меня обманул. Обвел всех вокруг пальца.       Женя отпустила меня. Телефон все ещё оповещал хозяина об очередном звонке. Автоответчик я всегда выключала, боялась, что могу попасть в такую ситуацию.       Она ходила из стороны в сторону и продолжала пялится в экран.       - Женя, прошу. Вдруг он звонит, чтобы сообщить о Марго.       Она остановилась. Закрыла глаза. Обдумывала что-то. Я даже и не замечала, что она высокая и такая худая. Её мышцы истощились, а кожа давно уже не чувствовала что растягивается. Я заметила, как играли её желваки. Она прикусывала свой язык и пыталась решить.       - Делай со мной все что хочешь, но прошу, ответь!       Я не могла ожидать того, что возможно, уже было у меня на ладони. Моя дочь. Я потеряла её. Не могла найти. Безрезультатно опиралась на долбанные зацепки, которые не привели меня ни к чему.       - Сука!       Женя подошла ко мне и приняла вызов. Она включила громкую связь, присела рядом и внимательно следила и слушала все что я скажу и сделаю.       - Да? Лёша, что случилось?       - Привет. Наконец-то. Ты где?       Я выдохнула. Нельзя проговориться, иначе, она тут же выключит телефон и я не узнаю, что с моей дочерью.       - По одному делу шатаюсь. Телефон лежал в машине, не знала, что ты звонишь. Что-то срочное?       Мы всегда так с ним общаемся. Он не должен заподозрить что-то.       Женя все сильнее сжимала телефон. Она держала его возле меня, за что я уже была благодарна.       - Да. Да. – Лёша откашлялся. – Марго нашли.       Я выпустила воздух из лёгких и позволила себя улыбнуться. Женя кивнула мне. Я была готова её расцеловать. Её информация спасла моей дочери жизнь. Освободила её. Если бы я знала. Боже.       - Даша?       - Да… да, я здесь.       Слезы сами капали на пол. Я так долго ждала этот день. Все время корила себя. Относилась холодно даже к отцу. Не обращала внимание вокруг себя. Будни превратились во что-то чёрное, склизкое. Противный холод стал ледяным, а дом уже не казался мне настоящим. Я боялась, что сама попала в свою же симуляцию. А по итогу, лишь издевалась над той, кто мог бы это быстро прекратить.       - Извини. Они сделали все, что могли. Но Марго умерла.       - Ч… что? Что ты говоришь?       - Позвонила девушка, она сообщила о том, что знает, где твоя дочь и более того, что нужно спешить. Я пытался позвонить тебе, но… Мы прибыли на место. Все, как полагается. Она лежала в кровати, холодная. Её глаза были слишком мутные, а сердце не билось. По заключению патологоанатома, она была мёртвой уже дня три. Я… боже… не знаю, как быть дальше.       - Выключи.       - Но…       - Выключи!       Женя сбросила вызов.       Я смотрела как последняя капля счастья сползает к кончику носа и невидимая сила выталкивает её. Она падает и разбивается. Разбивает все. Оставляет лишь заключение. Смерть.       Я поднимаю голову. Глаза доктора закрыты. Она держит голову двумя руками. Её скулы все также двигаются. Более чётко, быстрее.       - Она мертва.        Я повторяю это, чтобы привкус желчи остался на моем языке. Мой рот наполняется слюной, но я не могу проглотить. Слезы не идут. Они словно высохли. Оставили меня. Насмехаются. Виновата лишь я. Моя дочь, живая, настоящая, теперь будет лежать не в кровати, а её бездыханное маленькое тельце не будет биться.       - Нужно было спросить, что с моим отцом. – Женя сидит все в той же позе, но слишком напряжена.       - Откуда ты знаешь, что это вообще он?       - Знаю.       - Откуда? – я посмеиваюсь. Чувствую, скоро начнётся истерика.        Я никогда не могла нормально воспринимать смерть. Человека больше нет, а мне будто все равно. Я потеряла её ещё две недели назад. Взяла свою гордыню и превознесла над остальными. Думала, так правильно. Я ошибалась.       - Тебе все равно? – Женя резко переключает свой взгляд на меня. Её зрачки становятся шире, как у наркомана, который видит дозу своего удовольствия. – Твоя дочь мертва и ты не хочешь знать, что случилось с её убийцей?       - Нет.       Я говорю единственное слово. То, что по-моему мнению лучше всего. Не чувствовать, не знать. Меня никто не учил. А моя дочь, она мертва. Я больше ни чем не обязана, ничего не могу. Она будет приходить ко мне во снах. Трепать нервы, просить помощи. Так зачем, мне убивать себя ещё и в реальности?       - Ты эгоистка! – Женя встаёт и берет все тот же фитиль. Она продвигается к камину, где дрова практически догорают. - Твой ребёнок умер, а тебе все равно. Это ты виновата в том, что я не смогла помочь раньше. Моего отца нужно было убить, пока был шанс. А вместо этого, я убивала себя.       Она вновь нагревала то, что может оставить ужасный след на теле. Её злость проникала лишь в неё. Я усвоила урок ещё давно. Если кто-то умер, все остальное уже бесполезно. Справедливость – жалкое подобие расплаты. Мстить. Месть убивает мозг. Она как опухоль. Я буду скорбеть. Я буду оплакивать свою дочь. Хранить её в памяти. Я могу арестовать отца Жени, могу засадить его за решётку, но это не вернёт мне мою дочь. Никогда.       - Ты не права. Я люблю свою дочь.       Она ждёт. Не отвечает. Берет фитиль и вновь подходит ко мне.       - Я не говорю, что ты её не любишь.       - Тогда зачем ты это делаешь? Что с тобой не так?       Женя снимает кофту и задирает футболку. И только теперь, я могу видеть ужасные шрамы на её теле. Она себя прижигает. Делает больно. Зачем? Как это помогает справиться?       - Стой.       Но она не слушает. Берет все ещё горящий фитиль.       - Женя, твоего отца тут нет. Хватит!       Я освобождаюсь от верёвки, которая сводила мои запястья и, наконец-то, могу встать. Ноги затекли, но действовать нужно прямо сейчас.       Делаю пару шагов и выбрасываю ногу вперёд. Фитиль отлетает в сторону и я валю Женю на пол. Прижимаю её руки и ребра своими коленями. Наклоняюсь, чтобы надавить на плечи и ещё больше зажимаю её в ловушке. Она обездвижена. Пытается достать меня ногой, но не получается. Я уворачиваюсь.       - Прекрати! Ведёшь себя как маленький ребёнок. Пытаешься оставить ожог, для того, чтобы вспомнить что с тобой делали. Это моя дочь умерла, моя! Не ты! Слышишь?       Она перестаёт дёргаться. В глазах стоят слезы, но Женя сдерживается. Она чувствует себя слабой? Прижигая себя… сколько лет? Не говоря ни кому, что сделал её отец. Что он делает до сих пор.       - Всё хорошо, - я медлю, а после говорю эти слова, зная, что в моей жизни больше нет ничего хорошего. – Я с тобой.       - Я ненавижу тебя, - шепчет Женя, превозмогая боль.       - Ты ненавидишь себя. Иначе, сделала бы это со мной.       Я указываю на камин, не поднимая головы, чтобы видеть блондинку.       - Да пошла ты! Это ты виновата!       Я замахиваюсь и отвешиваю ей пощёчину. Слишком сильно. Щека краснеет, пока Женя смотрит в сторону.       - Ты слабая. Жалеешь себя, мучаешь. Не можешь справиться.       - Лучше бы я тебя убила, - цедит она сквозь зубы и вновь поворачивает свое лицо ко мне. – Сожгла бы твоё красивое лицо, изуродовала. Ты стала бы сильнее, верно?       Она вновь пытается освободиться.       - Остановись. Я тебя снова ударю.       Но она не слушала. Билась ногами, задеваю мою спину и, проходя вдоль позвоночника.       - Женя!       Я поднялась и потащила её за собой. Волочила по полу. Мои руки подняли её и прижали к стене.       Она сделала выпад и крепко сжала мою талию, сцепив руки сзади. Но не сдавливала, не применяла силу, даже перестала отбиваться. Женя просто обняла меня.       - Я должна его убить.       Четыре слова. Они значили для неё намного больше, чем все остальное. Она ненавидела себя за то…       - У меня была возможность убить его. Я держала нож возле его горла, пока он спал. Перебирала все варианты и понимала, что это единственный шанс. Но он проснулся. Начал меня душить. Изнасиловал. А затем взял нож и несколько раз воткнул его в тело. Я оставила этот ожог, чтобы не видеть три линии, то, что он сделал.       Теперь. Теперь, я понимала. Я залезла на опасную территорию, которая не должна была выходить за свои пределы. Она жила, радовалась, что может жить дальше. Забыла об этом. А я ворвалась и снова заставила вспомнить. Испытать боль, надавить на неё. Бездушная тварь, вот кто я.       - Я… мне жаль.       Женя не смеялась. Она все также держала меня и я чувствовала каждое её ребро. Клянусь, я могла их посчитать.       - Он бы не убил твою дочь, если бы я сделала это, как только нож коснулся его плоти.       - Ты не виновата. Пойми.       Она мотала головой. Её рот приоткрылся. Женя хотела что-то сказать, но в последний момент передумала.       Мои руки были на уровне её головы, по обе стороны, на стене. Я хотела разорвать наши странные объятия, но понимала, что ей это нужно.       - Я люблю тебя, но знаю, что это не взаимно. - Она отпустила меня, но не отошла. – Ты любишь моего брата, так?       Я улыбнулась. Банальный вопрос, должен прозвучать такой же ответ. Но я не знала, что чувствовала к своему коллеге, который врал мне, который заменил свое лицо на другое. Я не понимала, что чувствую к своему отцу, люблю ли я его. Моей задачей было лишь найти дочь. Сказать, что мама о ней не забыла. Это был мой долг. Наверное, даже не любовь.       Ту, что стоит передо мной, я не знала. Я оценивала её как объект для работы. Не воспринимала личные качества и отвергла все свои мысли и желания. Так было правильно. И честно.       - Я тебя не знаю. И раз уж мы говорим откровенно. Я никогда никого не любила. Думаю, это не важно.       Женя кивнула. Я понимала, что в её груди и без того огромная дыра. Но забить эту пробоину не смогла бы никогда. Только придержать.       Женя подошла ко мне, не прикасалась. Она изучила контур моего лица, щурилась, глядя как темнота разъедает остатки меня. Ей было тяжело не прикасаться. Но необходимо. Та иллюзия была правдой лишь для неё. Она нашла меня, а я не просила. Ничего этого.       Женя улыбнулась, подняла кофту с пола. Её ноги подтолкнули тело к выходу. Она взялась за ручку и открыла дверь. Не оборачиваясь, спустилась с крыльца и исчезла. В той темноте, которую мне не забыть.