Сталь и глина

Всю ночь мне снова снились кошмары с участием синеглазого змея, который в этот раз оказался таким маленьким, что умещался в ладошке, но как бы я не старалась скинуть его, он снова оказывался вокруг моего запястья, терся о ладонь и колол кожу острым раздвоенным языком. Утром, немного придя в себя и расчесав ладонь до красноты, я серьёзно вознамерилась погрузиться в работу и не думать ни о короле, ни о его странном поведении, ни о своих пугающих снах со змеями и ладошками. И только я приступила к работе, как в мастерскую вошёл сэр главнокомандующий. Вернее, он застыл в проходе, оглядывая помещение и что-то, видимо, решая для себя. — Пылающих кузен вам, сэр Двалин, — улыбнулась я, вставая из-за гончарного круга, чтобы поклониться. Я была даже рада, что он пришел и заставил меня переключиться на него и забыть на время свои кошмары. — Да сиди ты, — буркнул он и вошел, но подошел не ко мне, а широкими шагами направился к дальней полке с готовыми изделиями. Остановившись и еле заметно поведя плечами, он взял в руки небольшой горшок, покрутил, положил на место, потом взял горшок с крышкой, пооткрывал, задумался о чем-то своем и снова поставил горшок на место, почесал щеку, издал непонятный звук и потянулся за следующим изделием, мало чем отличающимся от остальных. — Вы что-то хотели, сэр главнокомандующий? — поинтересовалась я, вытирая руки о фартук и подходя ближе, — Может, я смогу чем-то помочь? Вам нужен ночной горшок? Сэр Двалин вдруг напрягся, стремительно швырнул горшок на место и развернулся ко мне. — Да тут дело такое, — кашлянув, сказал он, — Ребятки мои побуянили ночью. Кружки побили. Пить сегодня не из чего. — Так вам кружки нужны, — всполошилась я, радуясь, что могу угодить своему заемщику и вообще хорошему гному. Сэр Двалин действительно мне нравился, и сделать для него что-то было только в радость. Правда, кружек у меня пока не было, только королевские, но это не для продажи, конечно же. — Ага, кружки, — кивнул Двалин и зачем-то поправил свой боевой топор и вообще как-то весь подтянулся и выпрямился. — Простите, сэр Двалин, — сказала я, тут же стушевавшись, — Но кружек нет сейчас. Я их пока только на заказ делаю. Сами понимаете, королевские кружки важнее. Так что, скажите, сколько надо, и примерно через дней шесть-восемь будут вам кружки. — А что есть сейчас в наличии? — спросил сэр главнокомандующий, терпеливо выслушав мою речь. — Ночные горшки, — сказала я, кивнув на стеллажи, — детские, с крышками… — Беру, — неожидано рявкнул сэр Двалин. — Один? — я почувствовала, как краснею, а ещё очень хотелось хихикнуть. — Все, — невозмутимо сказал сэр Двалин. — Все? Двадцать шесть горшков? — переспросила я и прикусила губу, чтобы не спросить, зачем ему столько. Неужели стражникам? — Все, — повторил сэр Двалин и кинул на скамью увесистый мешочек, не обращая внимания на мои протесты, — А ну-ка, подсоби поднять, — он уже подошёл к горшкам и начал набирать их в руки. Я тут же подскочила и помогла построить две башни из горшков, а через минуту сэр главнокомандующий вышел, удерживая в обеих руках по высоченной башне из ночных горшков, опасно раскачивающихся во все стороны. Мне оставалось недоуменно смотреть ему вслед. Ну надо и надо. Я пожала плечами и вернулась к работе, но не успела я сесть за гончарный круг, как в мастерскую вошел принц Фили, сильно хромая и отдуваясь. — И забралась же ты! — улыбнулся он, облокачиваясь на стену у печи, — Еле дополз. — Ваше высочество, — подпрыгнула я от неожиданности, — Зачем же вы спускались?! Вам вредно, наверное, столько ходить. — Мне вредно лежать, сидеть и бездельничать, — нравоучительно сказал он, — А я давно уже хотел посмотреть, как ты работаешь. Можно? Пожалуйста. Я тихо. Вообще меня не услышишь. Буду… даже не как мышь, а как пыль. Подунь — и нет меня! Прошу, мастер Гирд! Не выгоняй меня! Мне вдруг стало смешно от того, как принц уговаривал меня. — Небось прячетесь здесь от обязанностей, ваше высочество, — покачала я головой. — Вот ничего от тебя не скроешь! — вздохнул Фили и плюхнулся на скамью, опустив голову и растирая ногу, — Дядя со вчерашнего дня мрачный ходит, всех гоняет. Сегодня еле от него убежал. Он Бомбура отчитывал за то, что у него на кухне всех подряд подкармливают. Не королевская кухня, а проходной двор. Так что, я посижу у тебя, а? — Да разве могу я вас выгнать, ваше высочество? — улыбнулась я, садясь обратно за гончарный круг и смачивая руки, а в груди что-то вдруг заныло, живот стянуло узлом. Страшно стало. Неужели это из-за меня король Торин не в духе? Не надо было сбегать. А если не сбежала, то что? Думать об этом я себе запретила, потому что дышать сразу становилось сложно, несмотря на неизвестность. Король Торин действовал на меня ужасающе при любом раскладе. — Спасибо, — обрадовался Фили, пересаживаясь напротив, чтобы лучше видно было, — Ого! И из вот этой грязи может ваза получится? — И ваза, — кивнула я, — и миска, и свистулька. Что угодно, ваше высочество. — А сейчас? — спросил принц Фили, серьёзно следя за моими движениями. — А сейчас я делаю суповую миску на заказ, — объяснила я, — для сэра Бомбура. Фили внимательно смотрел, не говоря больше ни слова. Он принес в мастерскую запах мужского пота и чернил, потому что много времени занимался бумажной работой и много тренировался с другим стражниками. Мне это мешало, отвлекало, постоянно напоминая о присутствии постороннего, и не простого, а самого принца. Но я старалась не думать и вскоре мне это удалось, поэтому когда Фили заговорил, мои руки дёрнулись и смяли уже почти готовое изделие. — Прости, — нахмурился Фили, коря себя за то, что помешал мне, — Я не хотел. — Ничего страшного, — спокойно ответила я, заново готовя форму, — А вы что хотели спросить? — Да так, ничего, — покачала головой принц, отчего ритуальные косички на его усах весело качнулись. Я пожала плечами и начала работу. Значит не важно. — Вообще-то, — не сдержался принц Фили после довольно долгой паузы, и он несколько раз поменял позу, в которой сидел, — Я хотел спросить про сэра Двалина. Вы с ним вместе или просто… Начатая было новая миска снова превратилась в смятый ком, а я уставилась на принца с непониманием и удивлением. — Слухи ходят, — передернул плечами Фили, но взгляд не отвел, — что вы вместе гуляете и ужинаете часто. Да и сейчас по пути сюда, я его встретил… Вот я и подумал, что… — Боюсь, это какое-то недоразумение, — голос вдруг осип, — Мы с сэром Двалином никогда вместе не ужинали и не гуляли. Я очень уважаю сэра главнокомандующего, но смею заверить вас, что у нас с ним лишь деловые отношения. И ушел он от меня с покупками… — Ладно, прости, — видя моё напряжение, сконфузился принц, — Может, научишь меня лепить? –воодушевлённо спросил он, меняя щепетильную тему. Видимо, уходить он ещё долго не собирался. А как откажешь принцу, племяннику короля, который сейчас где-то бродит по своему королевству чернее тучи и всем нагоняй устраивает? — Конечно, ваше высочество, — подавляя вздох, сказала я. — Смочите руки, пожалуйста. Времени на это у меня катастрофически не было, но он же принц и к тому же всегда ко мне относился без чванства и пренебрежения, не делая различия в социальном неравенстве. Он был хорошим и мне было с ним просто и спокойно. Поэтому я не отказалась, да и не смогла бы в силу своего воспитания и понимания собственного положения. Я показывала принцу основы гончарного мастерства, а он действительно старался изо всех сил, но у него ничего не получалось. — Каждому своё, ваше высочество, — терпеливо подбадривала я его, уже давно перестав чувствовать смущение рядом с ним, — Но если усердствовать, то всему можно научиться. Вы слишком сильно давите на глину. Пытаетесь заставить её сразу принять форму, но так у вас ничего не выйдет. Нужно терпение и легкость. Вы позволите? — я положила ладони поверх ладоней принца, — Повторяйте точно так, как делаю я. Надавливайте ровно с такой же силой, как я давлю на ваши руки. Какое-то время принц Фили напряженно пытался понять принцип работы, и у него даже начало получаться. Наши пальцы скользили то по внутренней, то по внешней поверхности небольшого сосуда, выравнивая толщину и форму, то и дело мы соприкасались локтями, лбами и плечами, но даже не замечали этого, полностью сконцентрировавшись на процессе. Мы так увлеклись, что не заметили, как в мастерскую кто-то вошел, а когда заметили, наш вытянувшийся ввысь и вширь сосуд тут же смялся в бесформенную кучу. — Ваше величество, — я вскочила, ощущая, как дрожат под юбкой коленки, и стискивая перед собой руки. Ладони тут же зачесались, а в горле встал ком. Лицо короля не выражало недовольства или удивления, но я сразу поняла, что он был мрачен. Даже в жаркой мастерской вдруг повеяло холодом, заставляя меня ёжиться под тяжелым взглядом его величества. — Дядя, — принц Фили говорил ровно, но я почувствовала напряжение в его голосе и не решилась поднять голову, чтобы посмотреть на него. — Тебя ждет Балин, Фили, — тихо сказал король Торин таким ледяным голосом, что у меня на затылке зашевелились волосы. — Да, дядя, — виновато сказал принц, — Я сейчас приду. — Не сейчас, а немедленно, Фили, — тем же тоном сказал Торин, — Делегация из Дейла уже на подъезде к Горе. Ты должен встретить их в зале приёмов. — Да, дядя, — отчеканил, словно стражник, принц Фили и вышел вслед не сказавшему больше ни слова королю, успев тихо шепнуть мне извинения. Я же, как только их шаги удалились, упала на скамью и больно уронила голову на гончарный круг. — Да что же это такое?! — застонала я, ударяя кулаками по кругу и разбрызгивая во все стороны глину. Мысли мои находились в состоянии хорошо приготовленной каши. Сегодня работать я больше не могла, а потому поплелась к Медх. Но и та была не в лучшем состоянии. — Прости, Хайка, — зашептала она, оглядываясь по сторонам, — Но король тут такой нагоняй устроил, что мы теперь на цыпочках бегаем и никого чужого на кухню не пускаем. Вот тебе пирожков, — она сунула мне в руки завернутые в полотенце пирожки, — и давай после работы уже встретимся. Я тебя в подсобку проведу, чтобы не мелькать. — А Ирда как? — поспешила сросить я, прежде чем Мехд убежала обратно к своим котлам. — Да не знаю ещё, — вздохнула Медх, — Не видела её сегодня. Может, вечером узнаем. Но вечером мне не удалось выбраться, так как работы прибавилось. Сэр Двалин прислал-таки заказ на кружки. Так что, пришлось мне весь вечер и всю ночь, и ещё несколько следующих дней не смыкать глаз, пытаясь всё успеть. И я бы так и осталась в мастерской до конца зимы, мраморным изваянием застыв над гончарным кругом, если бы не мальчишка-посыльный, который в который раз влетел в мою мастерскую словно шмель и заголосил ненормальным голосом, что Медх прислала мне корзинку с едой. — Да что ты вечно орёшь, Ульф, —чуть не уронив из рук готовую кружку, воскликнула я, — У меня же сердце окаменеет! А ты виноват будешь! — Да там такое! Такое! Спешу я! — топтался на месте зеленоглазый малец, явно в нетерпении ожидая от меня монету за доставку. — Чего там такое? — доставая из мешочка монетку, спросила я. — Все собираются в тронном зале! — с важным видом торопливо затараторил Ульф, обрадовавшись, что первым сообщает мне грандиозную новость, — Там герой объявился! Ну тот, что жизнь королю спас во время Битвы Пяти Воинств! Его награждать будут! Монетка выскользнула из моих пальцев, весело отскочив по каменному полу к выходу. Ульф проворно подхватил её и сразу же исчез в проходе. Я села на скамью, посидела, потом встала и снова села. — Махал Всемогущий! — проговорила я беззвучно и бросилась вслед за Ульфом к тронному залу. В зале было не протолкнуться, поэтому большинство гномов заняли многочисленные балконы по периметру зала. Многие, особенно отчаянные, забрались на полуразрушенные колонны и статуи. Я поднялась на третий уровень. Народу там было меньше и я заняла место на одном из балконов, еле протиснувшись к перилам, и то только потому, что один из гномов узнал во мне королевского гончара и помог подвинуть других. Теперь я наблюдала сверху, как на пустом пяточке перед троном, окруженном галдящими гномами, стоял темноволосый парень. Лица его мне было не видно, но фигура у него была хиленькая, несмотря на широкие плечи, а косы перевязаны кожаными ремешками, а не серебряными подвесками, что говорило о его низком происхождении. Король Торин ещё не пришел, именно поэтому зал гудел как улей, который, впрочем, скоро умолк, погрузив всех в колючую тишину, так как король вошел в главные ворота и, пройдя до середины зала, остановился перед явившимся гномом. Я затаила дыхание, во мне происходила внутренняя борьба, где одна моя половина была возмущена поведением самозванца, а вторая чувствовала облегчение от того, что кто-то навсегда избавит меня от страха разоблачения. — Так значит это ты, — голос короля взлетел над залом к невидимому потолочному своду. — Рад служить вашему величеству, — отчеканил гном, опускаясь на одно колено и опуская голову. — Поднимись и назови своё имя и клан, — приказал король. — Арон из клана Стоунфутов, — ответил гном после того, как поднялся на ноги. — Почему же ты сразу не откликнулся на мой приказ явиться? — спросил Торин, кладя руку на плечо парня, показывая свое расположение. — Прошу простить меня, ваше величество, — голос гнома чуть дрогнул, а я так сильно сжала пальцами край перил, что ещё чуть-чуть и оторвала бы кусок камня, — Я боялся показаться тем, кто ищет выгоды, а потом думал, что поиски прекратятся сами собой. — И что же заставило тебя поменять своё решение и предстать передо мной? — кажется, Торин собирался долго мучить этого парня, а у меня нервы уже были на пределе, в отличие от других гномов, которые с неприкрытым восторгом и вниманием слушали каждое слово. — Меня совесть замучила, ваше величество, — ровно ответил Арон, а Торин чуть кивнул, показывая своё одобрение, — Ведь вы до сих пор так и не прекратили поиски. — Как твоя рана? — спросил король и гном тут же сжал пальцами предплечье второй руки, а потом чуть подвернул рукав, оголяя уродливый набухший шрам. — Благордарю, рана уже затянулась, — сказал гном. Я тоже непроизвольно потянулась к руке, но тут же одёрнула себя. Мой шрам уже давно побледнел и в десятую долю не был столь ужасающим. Просто уродливая полоска, стягивающая кожу. — Твой поступок заслуживает награды, — громко возгласил король, а зал одобрительно загудел, — Ты спас жизнь своему королю! Ты бросился на Азога Осквернителя, на эту тварь, осмелившуюся покусится на наш дом. Ты словно дикий зверь пронесся над рекой и без доли страха и сомнения убил его, пронзив в самое сердце! — Любой бы сделал так на моем месте, ваше величество, — под шум толпы проговорил Арон, а Торин вдруг выхватил свой меч и приставил к горлу гнома. Все тут же замолкли, не понимая, что происходит. — А теперь на колени, герой, — приказал Торин, мрачнея на глазах, — Жалкий обманщик! Гномы, стоявшие в первых рядах тронного зала попятились, тесня остальных. Никому не хотелось бы попасться на глаза разъяренному королю. А ярость короля Эребора была страшна. Я застыла вместе со всеми, чувствуя, что не могу протолкнуть воздух в легкие. — В-в-ваше… — запинаясь пролепетал Арон и свалился на колени, но голову опустить не посмел. Я же даже дышать перестала от страха. Моя надежда на свободу таяла на глазах. — Двалин, забери его, пока я не разрубил этого наглеца на куски! — рявкнул Торин, всё ещё держа меч у горла несчастного. Двалин, который оказался тут же, вместе с двумя стражниками подошли к Арону, подняли его на ноги, поддерживая за руки, и потащили прочь. — Ваше величество! — захлебывался криком Арон, упираясь ногами, — За что? — За что? — рычание Торина оглушило даже тех, кто стоял на третьем уровне, — Ты ещё смеешь спрашивать? Двалин знаком велел стражникам остановиться и повернуть гнома к королю. — Гном, что спас меня, не убивал Азога Осквернителя, — продолжал рычать Торин, приближаясь к Арону, — У него не было оружия! Он был настолько храбр, что бросился на эту тварь с голыми руками! А ты решил, что раз тот мальчишка пропал, то можно забрать себе его лавры? Ты жалкое подобие гнома. Мне стыдно, что сыны великого рода Стоунфутов опускаются до лжи и обмана. Зал словно покрылся коркой льда. Все замерли, боясь сделать лишнее движение. - Я сделал это из отчаяния! - надрывался от всхлипов Арон, - Прошу, ваше величество, пощадите! — Ты будешь обрит и изгнан, чтобы не позорить свой род, — повысил голос король Торин, не обращая внимания на дрожащего в руках стражников молодого гнома, — И благодари Махала, что это наказание коснется только тебя, а не всю твою семью. Уводите! — рявкнул он Двалину и стражникам, и те потащили ослабевшего в миг Арона, а Торин оглядел зал и балконы холодным взглядом и продолжил: — Запомните все и передайте другим, что следующий обманщик будет сброшен с городской стены! Зал молчал, и под напряженную тишину и взгляды тысячи подданных, король Торин быстрым шагом вышел из тронного зала, на ходу с громким лязгом убирая меч в ножны. Гномы начали расходиться, а меня словно приморозили к месту. Стеклянными глазами я смотрела на то место, где только что стоял молодой, отчаянный и глупый гном. Во мне кипела злость, страх и чувство безнадежности. А ещё я не понимала, почему он пошел на это? Почему он решился на обман, который так легко раскрыть, задав несколько простых вопросов? — Глупец, — слышала я с разных сторон. — Да как он осмелился? — Говорят, у него сестра больна, а денег нет совсем, вот и решился на обман, — я резко обернулась и нашла глазами говорившего гнома. Это оказался седовласый гном в кожаном фартуке мясника. Я быстро подошла к нему, расталкивая других. — Господин гном, — позвала я его, тормоша за рукав рубахи, — Вы знаете этого гнома? Нас тут же обступили зеваки, чтобы тоже послушать. — Ну как знаю, — пожал плечами старик, — Я ему иногда кости давал просто так за то, что он приходил мыть мой магазин. Кое-что слышал. — И ко мне он приходил, просил устроить на работу в конюшни, — сказал кто-то из толпы, — Но у меня мест не было. А он всё настаивал, даже плакал, что ему очень нужны деньги на лекарства. — Вот-вот, и меня этим разжалобил, — согласно закивал старик, — А я и поверил. Давал ему обрезки иногда, даже деньги. А теперь и не знаю, правду он говорил или нет… — А что с его сестрой? — вклинилась я в разговор. — Вроде как каменная лихорадка, да уже и не верится что-то, — нахмурился мясник, — Да и вообще, как наглости хватило! Врать в глаза самому королю Торину! — Интересно, а почему герой молчит? — сказал другой гном, — Неужели денег не надо? — Вам молодым только деньги и подавай, — проворчал старый гном, — Вот почему не хочет почета для своей семьи — вот это вопрос! — Может, погиб? — не без надежды спросила я. — Нет, — твердо сказал мясник, — Я точно знаю. Когда мы наших погибших собирали по всей пустоши, был приказ отдельно складывать всех безбородых, у кого левая рука ранена и доспехи с меткой Кхазад-Дума. Но таких не было. Или все с бородами или же доспехи не те. — Странно всё это… — Не наших умов дело… — Всё равно, странно… Я не стала слушать дальше и поспешила в мастерскую, чтобы спрятаться в тишине и покое. У меня вдруг появилось грызущее меня чувство, что всё произошедшее — моя вина. Если бы не я, то и не пришлось бы никому врать. Если бы не я, то не пришлось бы молодому гному идти на отчаянные меры, чтобы спасти сестру. Или сестра — это очередная ложь? Я не знала, но я прекрасно знала, что такое каменная лихорадка и каких безумных денег стоят лекарства. Моя мама тоже умерла, потому что денег не хватало на хороших врачей и эликсиры. И я помнила, что была готова на всё, лишь бы достать необходимое. Если бы не папа, сорвалась бы и наделала глупостей точно так же, как этот Арон. Я почти вбежала в мастерскую и, не обращая внимания на нахлынувшие вдруг слезы, начала с небывалым рвением мять глину и бить её. Надо забыть всё, как страшный сон, и не лезть туда, где меня саму могут обрить вместе с этим Ароном и выгнать с позором из гномьего народа. Надо просто делать свою работу и помалкивать. Я никто, я ничто, я ничего не знаю. Я раскрутила круг, всё ещё злясь на себя, но работать не смогла. Глина словно ожила и отказывалась слушаться, становясь то слишком твердой, то слишком мягкой, и я то и дело начинала заново, а потом бессильно закрыла лицо руками и тихонько завыла. Лгунья! Вечером, кое-как приведя себя в порядок, я пошла к Медх, которая тут же отвела меня в подсобку, подальше от глаз — боялась очередной взбучки от короля. Там уже были Сафа и Ирда. — Мда, — протянула Сафа, разглядывая меня, — В склеп и то краше кладут. Ты чего такая опухшая? С сэром Двалином поссорились? Если бы не моё опустошенное состояние, я бы возмутилась, но сейчас на это не было сил. — Да нет у меня ничего с сэром Двалином, — отмахнулась я, — Просто устала. Да ещё времени сколько потеряла сегодня из-за случившегося… — Да, я тоже сегодня даже обед пропустила, — вздохнула Ирда. Она уже немного отошла от своего горя и просто покорно ждала дядю из Железных Холмов, который должен был прибыть со дня на день. — И как наглости только хватило присваивать себе подвиги другого гнома! — возмутилась Медх, подвигая мне миску с вареной кукурузой и картошкой. Но у меня совсем не было аппетита. — Я слышала, как гномы говорили, что у него сестра болеет каменной лихорадкой, а у него денег нет и на работу никто не брал, — сказала я так тихо, что гномки даже жевать перестали, чтобы меня расслышать. — Бомбур тоже так сказал, — нахмурилась Медх, — Парень приходил, просил устроить хоть посуду мыть, хоть помои выносить, но у нас на тот момент помощников много было. Это потом все разошлись, как шахты пооткрывали, а парень тот больше не приходил. Тоже про сестру что-то говорил. — Странно всё это, — поковыряла картошку Сафа, — С виду сильный гном, здоровый, руки есть, ноги есть. Мог бы работать устроиться, но ведь решил-таки на подлость пойти… — Может, не повезло, — пожала плечами Ирда, — Бывает такое, что из кожи вон лезешь, и вроде всё при тебе, а Махал от тебя удачу зачем-то отводит. Видимо, так и у этого самого Арона. И что бы он ни делал, куда бы ни кидался со всей своей силищей и здоровьем, а вот не будет на то воля Махала, то и порядка в жизни не будет. Мы все уставились на Ирду, которая мутными глазами смотрела куда-то в пространство за нашими спинами. — Эй, подруга, — улыбнулась по-доброму Сафа, — Что-то ты расквасилась совсем. Мысли у тебя какие-то слишком уж мудреные. Да ну его, этого сэра казначея! Не стоит он тебя. Вот что я тебе скажу. Трус он! — Не говори так, просила же, — упавшим голосом сказала Ирда, но как-то обреченно, и видно было, что сил ругаться и защищать сэра Нори у неё не было, — Не такой он. Он сказал мне ждать и ничего не бояться. Вот я и жду… Медх с Сафой переглянулись, вздохнули и вдруг решили переключиться на меня. — А ты, Хаэ, что затихорилась в своей мастерской? — погрозила мне в шутку Сафа пальцем, — А мы только и слышим, как сэр главнокомандующий скупает у тебя все ночные горшки и заставляет своих стражников их вместо кружек использовать, чтобы королевского гончара лишний раз не загружать работой! — И то правда, — подхватила Медх, — А ну рассказывай. Это сэр Двалин тебе ладошки целовал? — Какие ладошки? — округлила глаза Сафа, и даже Ирда немного оживилась и уставилась на меня, — Хаэ, а ну говори нам всю правду! Мы же за тебя отвечаем, как старшие. Смотри у нас. Забалуешь, и будешь потом, как наша Ирда, сидеть и дырки в картошках ковырять! — Да я ничего, — суматошно ища оправдания, промямлила я, — Сэр Двалин вообще один раз ко мне в мастерскую пришел. А больше я его и не видела. И вообще не понимаю, откуда слухи! — А к целителю он тебя провожал? — напирала Медх. — Провожал, но тоже только один раз и по долгу службы, — не сдавалась я. — А ладошки целовал? — прищурилась Медх. — А ладошки не целовал, — я сделала каменное лицо и сложила руки на груди, собираясь, если что не отступать от своих слов и защищаться изо всех сил, — И вообще, мне не до сэра Двалина. У меня работы столько, что, если бы не корзинки твои, Медхочка, то так бы и окаменела от голода, потому что времени и сил нет за обедами ходить или готовить! Какой ещё сэр Двалин? Вот! — А ты чего это так занервничала? — усмехнулась Сафа, — Дело молодое. Мы же только за, да девоньки? Девоньки тут же закивали, глядя на меня в ожидании непонятно чего. — Да нет у меня никого! — закатила я глаза, — Да я вообще из мастерской выхожу только к тебе, Медх, да к принцу Фили. — Может, это принц Фили тебе ладошки целовал? — шепотом спросила Медх и получила от Сафы толчок локтем. — Тише, услышит кто! — зашипела Сафа, но на меня посмотрела вопросительно. — Да кто я, а кто принц, — тут уж была моя очередь усмехаться, — Мы просто общаемся по приказу короля, вы же знаете. Но он очень хороший и добрый. Вообще бы никогда не подумала, что принц. — Да, ты права, — сказала Сафа, — Жаль, вторая нога так и не поправилась. — А принца Кили ещё больше жаль, — закивала Медх, тяжело вздыхая, — Проснется ли? Говорят, его какая-то эльфийка просится навестить, но король не пускает. — Да ну? Откуда знаешь? — в голос спросили мы все. — Только никому, — зашипела Медх, — Я просто подслушала как-то разговор сэра Бомбура и сэра Бофура. Последний говорил, что эта эльфийка принцу жизнь спасла в Эсгароте ещё до того, как дракон всё пожег. Ну и у них друг к другу чувства возникли. — Да не может быть такого, — отмахнулась Сафа, а я закивала, потому что гномы эльфов не любили, вообще, никогда, ни за что. Все знали об их эгоизме, холодности и высокомерии, поэтому и дела все всегда вели через людей или вообще не вели. — А я говорю, что своими ушами слышала, — невозмутимо заявила Медх, — Махал мне свидетель! Мы ещё долго обсуждали возможность отношений между эльфами и гномами, но так и не смогли понять, как такое возможно. В мастерскую я вернулась поздно, глаза слипались, голова пухла от мыслей, поэтому я не сразу заметила под ногами пучок — только когда наступила на него, а когда подняла, то поняла, что это не пучок вовсе, а перекрученные атласной белой лентой ландыши. Сперва я вообще не поняла, откуда могли взяться цветы зимой, особенно перед моей мастерской, и только потом я задумалась над тем, кто же мог их здесь оставить. Атлас был дорогим. Такая лента стоила как минимум три монеты. А цветы… цветы вообще в такое время года было не достать. Только у эльфов. Но кто в здравом уме пойдет к эльфам за цветами? Та ещё загадка для моей и так больной головы. В конце концов, я решила, хоть и звучало это очень странным оправданием, что цветы кто-то выронил. Какой-нибудь солидный гном. И вообще у меня сил не было об этом думать, поэтому я просто поставила букет в первую попавшуюся кружку, растопила печь и уставилась на огонь, пытаясь привести мысли в порядок. Не давал покоя Арон и его поступок, а ещё из головы не выходил гнев Торина. Что же будет, если он узнает, что кто-то нарушил древний гномий закон? Я не хотела об этом думать и заставляла себя думать о цветах, Ирде и сроках королевского заказа. И к утру моя голова готова была лопнуть.