Сталь и глина

— Торин, ты за столько лет уже забыл, что такое Север, — услышала я спокойный, хриплый голос сэра Балина сквозь морок обморока, — Это на западе и юге нравы свободнее и девушки более напористые и прыткие. Здесь же Даин крепко ратует за старые традиции, и в Железных холмах к женщинам относятся строго. — Знаю, Балин, — низкий, тихий голос короля Торина звучал сжато и сухо, — Не сдержался. — Что делать будешь, ваше величество? — после недолгой, тяжелой паузы спросил сэр Балин. — Не знаю, Балин, не знаю, — отрезал его величество, — Она же простая горшечница. Да и юная совсем. И ничего нет в ней, Балин. Далеко не красавица. А я словно больной хожу. — Тебе давно жениться надо, друг мой, — в голосе сэра Балина звучала улыбка, — Через две недели съедутся владыки всех семи кланов. Приедут аристократы с семьями, с дочерьми на выданье. Да и наши с Синих Гор подтянутся. Любой посчитает честью отдать за тебя свою дочь. Не мучай ты девочку, не неволь. Хорошая она. — Хорошая, — не сказал, а выдохнул король горько, — Может, ты и прав. — А вот и Оин, — сказал бодро сэр Балин, — Мы уже заждались.  — Ваше величество, Балин, — поприветствовал присутствующих целитель Оин, — Что случилось? Стражник прям извел меня, так торопил. — Да вот, наш мастер сознание потеряла, а уже через полчаса надо присутствоват на оглашении нового указа, — пояснил Балин, и я услышала, как гномы приблизились ко мне. Хотела пошевелиться и открыть глаза, но тело меня не слушалось. В голове стелился туман, и я находилась в состоянии полусна. В нос ударил резкий, неприятный запах, и я всё-таки очнулась, ощущая себя так, словно нахожусь под водой. — Вот, выпейте это, — большие и крепкие руки мягко помогли мне принять сидячее положение, к губам поднесли какой-то пузырек, и я инстинктивно сжала его в своих ладонях и отпила. Сладкий, медовый настой. Стало легче. — Пейте, пейте, — подбадривал меня целитель Оин. — Вам сейчас нужно сладкое и бодрящее. Постепенно мир обретал звук и цвет. От сэра Оина пахло травами, настойками, медом и углем. Я открыла глаза, с облегчением вдыхая воздух полной грудью. Кажется, я не дышала вечность. — Вам, мастер Гирд, надо больше бывать на балконах, дышать свежим воздухом, — сказал королевкий целитель, — Есть больше овощей и мяса. Заработались вы совсем. — Оин, Балин, оставьте нас, — сухо потребовал король Торин. «Это был не сон», — пронеслось в моей голове. Воспоминания прокатились холодной волной, заставляя мышцы болезненно сжиматься. Я зажмурилась, вспоминая горячие руки, колючую щетину, пахнущее железом и огнем тело и накрывающий сознание стыд. Король Торин стоял далеко от скамьи, на которую меня усадил целитель Оин, но мне всё равно хотелось отодвинуться ещё дальше. — Мастер Гирд, — твердый голос короля заставил всё тело ныть и чувствовать, как горят губы. Я подняла глаза, но смогла лишь на мгновение взглянуть в холодное и мрачное лицо владыки, — Я хочу, чтобы ты знала. Я не собираюсь просить прощения. Я крепче сжала кулаки на юбке и поджала пальцы на ногах, чтобы хоть как-то уменьшиться в размерах. Стало неуютно и непонятно. «Что вы хотите от меня?» «Уйдите!» «Пожалуйста, уйдите!» — Я ошибочно посчитал, что ты не будешь против. «Махал, пусть он уйдет!» «Как же стыдно!» — Теперь мне стали предельно ясны твои чувства. «Прошу, не мучайте меня!» — Я не хотел принуждать тебя, Хаэ. Я не знал, что настолько неприятен тебе. Ты вправе требовать компенсацию. Я даю слово, что удовлетворю любое твое требование. Что же касается твоей недавней просьбы о помиловании, я её тоже исполню. Считай, что твой долг уже оплачен. «Это сон. Просто кошмарный сон!» «Пусть он закончится!» — Это всё, — король сделал шаг к выходу, но остановился и повернул голову в мою сторону, — Произошедшее никак не отразится на твоей работе, мастер Гирд. Я всё ещё жду свой заказ и надеюсь, что ты его выполнишь в срок. На этих словах он наконец-то оставил меня одну. Вдох. Выдох. Что мне теперь со всем этим делать? Ничего не делать. Просто иди работать. Да, надо работать. Как же я хочу домой к папе и Дженке! Я нервно допила настойку, поблагодарила вошедшего целителя, который помог мне подняться на ноги и повторил свои слова о свежем воздухе и отдыхе, и, еле передвигая ноги, ушла к себе в мастерскую. По дороге мне встретился сэр Бофур, который приветственно махнул мне рукой, прокричал что-то про королевский указ и тронный зал и скрылся за поворотом. Мне не хотелось слушать указ, не хотелось снова видеть короля, мне хотелось спрятаться под одеяло и умереть. Но ноги сами понесли меня к тронному залу. Зал гудел, гномы толкались в нетерпении, строили предположения, предвкушали интересное событие. Я встала на балконе, когда в зал ввели Арона. Король уже сидел на троне, рядом с ним стояли сэр Балин, главнокомандующий Двалин, сэр Ори и сэр Глоин. Лицо гнома прятали спутавшиеся пакли волос, но было видно, что он весьма юн, совсем ещё мальчишка. Арон упал на колени перед троном, но он старался держать спину ровно и смотреть прямо на короля. Король поднял руку, и все присутствующие гномы затаили дыхание. — Ты заслуживаешь смерти за свою дерзость, Арон из клана Стоунфутов, — тихо сказал Торин, однако это прозвучало так, словно в Гору ударила молния. Арон вздрогнул, но не согнулся, — Ты осмелился обмануть доверие гномов. Осмелился обмануть меня! Тебе не должно быть прощения. Я смотрела на всё происходящее, как в тумане. Сердце, словно перегорев, — а может, всё дело в Оиновой настойке, — билось спокойно, и только непонятная мне, тягучая боль едва колола грудь при взгляде на мрачного короля Торина. — Однако нашелся тот, кто попросил за тебя, — по залу пробежался удивленный гомон, — и я намерен удовлетворить эту просьбу. Встань, Арон из клана Стоунфутов, и выслушай мой указ. Гном поднялся, едва не свалившись на подрагивающих ногах. Он выпрямился, сжал кулаки и вскинул голову. — Вместо назначенного тебе изгнания, ты смоешь своё преступление кровью, — зал ахнул, а Торин еле заметно кивнул, и к Арону приблизились два широкоплечих стражника, — Ты получишь пятьдесят ударов плетью. Приговор будет исполнен немедленно. Под суровое молчание присутствующих Арон покорно стянул через голову свою рубаху, оставшись только в штанах. Он подобрал свои волосы и завязал их в хвост. Когда он поднял руки и сложил их на затылке, стало видно насколько он на самом деле худ — кожа обтягивала острые ребра, и даже крепкое тело казалось в этот момент хрупким и жалким. Оба стражника вынули из-за поясов длинные, тяжелые плети, приноравливаясь и взвешивая их в своих огромных ладонях. — Приступайте, — приказал король Торин, и я вздрогнула, когда первая плеть с диким свистом опустилась на плечи парня, оставляя красную полоску. Арон хрипнул, но остался стоять на месте. Вторая плеть взвизгнула, исцарапав кожу до крови. Гном стоял, покрывшись потом и кровью, сжав челюсти, на лбу его и висках пульсировали вздутые вены, ноздри расширялись в такт ударам, тело изгибалось дугой, расставленные ноги подгибались, но тут же выпрямлялись, не позволяя упасть. «Она же простая горшечница», — визжали плети. «В Железных холмах к женщинам относятся строго», — пылали кровавые полосы. «Почему нет?!» — с шипением капала горячая кровь. «Жениться тебе надо», — натягивались жилы на руках стражников. «Я не собираюсь просить прощения», — скользили по полу напряженные ноги. «Не неволь», — капал на камни пот. «Хаэ, посмотри на меня», — рвано вырывался воздух из легких гнома. Не в силах больше терпеть, я перевела глаза на короля, в ужасе поймала его горящий лихорадкой взгляд, и начала проталкиваться через толпу к выходу. Мне было душно, меня бил озноб, хотелось обхватить себя за плечи и с силой сжать, да так, чтобы хрустнули кости. Во рту стоял удушливо сладкий привкус настойки. Я чувствовала себя разбитой и больной. Мастерская, такая уже родная сердцу, приняла меня в свои объятия, тихо потрескивая поленьями в печи. Здесь я наконец-то смогла дышать, и даже немного успокоилась. Я уселась на скамью, замерла, тупо глядя на огонь, встала, походила из угла в угол, попробовала работать, но руки тряслись так, что глина просто сминалась в бесформенный комок. Уже ближе к ночи я пришла в себя. Вернее, заставила себя отключить голову и думать только о том, чтобы глина не треснула при обжиге. — Пылающих кузен вам и вашему дому, — услышала я незнакомый надтреснутый голос и поднялась от печи, над которой склонилась, ставя готовые королевские кружки. В мастерскую вошел молодой гном, примерно одного со мной возраста. Хотя нет, он был младше. Совсем юный, но высокий и сильный, если откормить, конечно. Его темные волосы были собраны в слабый хвост на спине, одежда изрядно помялась, но плотно облегала широкие плечи и бедра. Темная щетина только начала проклевываться на щеках и подбородке. Темные глаза смотрели на меня с ожиданием. — И вам негаснущего огня, сэр…? — спросила я, вытирая руки о фартук. — О, просто Арон, — сказал гном, а я оцепенела от внезапного узнавания. С балконов мне не было видно его лица, только спина, горящая кровавыми полосами. Зачем он пришел? Из-за него всё пошло кувырком. Из-за него мои губы до сих пор горели так, что хотелось постоянно их облизывать, в груди ныло, а в голове был кавардак. Я мотнула головой, прогоняя ненужные мысли. Конечно же, он тут ни при чем. Глупая. — Я хотел бы увидеть мастера Гирда, — помявшись, выговорил парень, краснея и морщась, видимо, от боли. — Я слушаю тебя, — довольно резко сказала я, хмурясь. И так удивленный взгляд гнома стал ещё шире, а сам он вдруг упал на одно колено, прижав кулак к груди. — Мне сказали, что вы просили за меня короля. Я обязан вам жизнью, мастер Гирд, — воскликнул он, а глаза его заблестели, — Не знаю, чем я заслужил вашу милость, но отныне я ваш должник. Я глядела на парня и размышляла над его судьбой. Да как я могу вообще жаловаться? У меня есть работа, здоровье, отец и Дженка. Я не должна сражаться за жизнь. И даже моя тайна скоро будет никому неинтересна и забудется. И король… а про короля я подумаю позже. А передо мной тот, кого судьба явно не жаловала. Забитый взгляд, глубокая морщинка между бровей в таком юном возрасте, сжатые в упрямую линию губы, напряженные плечи. Вид, как у побитой собаки, покорно ожидающей очередного удара. Хотя его действительно побили. Интересно, как он вообще на ногах держится? — Во-первых, ты обязан мне не жизнью, а честью, — устало перебила его я, — Убивать тебя, насколько мне известно, не собирались. А во-вторых, ты ничем пока ещё не заслужил ничьей милости. А в-третьих, я хочу знать, тебя уже осмотрел целитель? — Со мной всё в порядке, мастер Гирд, — немного покачнувшись, сказал гном. — Сходи к целителю Оину, — сказала я, коря себя за жалость, — Скажешь, что от меня. Пусть осмотрит. Об оплате не беспокойся. Отработаешь. — Вы… — Арон пошатнулся, а губы его чуть дрогнули. — Просто иди, — вздохнула я. — Я заработаю деньги, — голос гнома вдруг обрел твердость. — Я не попрошайка. Гордый. Это хорошо. Но глупый. Как и я. Мне захотелось улыбнуться, но не получилось. — Да, ты лишь обманщик и глупец, — я еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, — Тебя после твоего триумфального выступления никто не возьмёт на работу и руку не протянет. А мне нужен помощник. Я готова оплатить лекарства и целителя авансом. И не думай, что это благотворительность. Я с тебя три шкуры сниму и жалеть не буду. Ты согласен? — Благодарю, мастер Гирд, — ошарашенно прошептал парень, поднимаясь с колена. — Сперва поешь, — я снова наклонилась к печи, проверяя, как стоят кружки, и загоняя чувство вины глубоко внутрь. — У бочки с водой стоит корзина с едой. *** — Хайка, зачем тебе это надо?! — покачала головой Медх, когда я пришла к ней через пару дней уставшая и голодная. — Сама не знаю, — честно ответила я. — Какой-то он жалкий. Пожалела, наверное. Да и заказов много, не успеваю. А он сильный, в два раза быстрее замешивает глину. Воду таскает. Уже научился покрывать глазурью миски. — Да я не о том, — нахмурилась Медх. — Зачем ты ему денег дала? — Не ему, а на лекарства ему и его сестре. Он мне отработает, — пожала плечами я. — Уже отрабатывает. — Наивная ты, — начала ругаться Медх, разливая по чашкам крепкий чай. — А что если сбежит? — Не сбежал же пока, — отмахнулась я, — а если сбежит, то дурак. У него сестра больная, нужно оплачивать целителей. А кто его ещё на работу возьмет после того, что он натворил? — А если обижать начнет? — не сдавалась Медх. — Руки распускать? Ты ж там одна совсем, в своей мастерской. Я налилась краской и сжала руками горячую кружку. Воображение ярко нарисовало требовательные руки, грубые губы, но не Арона, а другого гнома. Вдруг скрутило живот, в груди стало совсем тесно — не продохнуть. — Да нормальный он, — тихо сказала я, делая вид, что заинтересована в плавающих в чашке чаинках. — Ты это, Хайка, только не давай ему лапать себя, — наставничала Медх. — Ты ещё зеленая. Нельзя тебе. Это Ирда первого мужа похоронила, уже всё познала, поэтому так и получилось с сэром казначеем. А ты береги себя для мужа. — Медх, — я подняла на гномку глаза, — расскажи мне, что я не знаю. Что беречь? Ну что происходит после свадьбы? Я понимаю поцелуи, объятия… Невозмутимая Медх аж поперхнулась от моей просьбы. — Это тебе твой муж расскажет, — сказала она, откашлявшись, — да и покажет наглядно, когда время придет. — Ну Медхочка, — жалобно протянула я. — Засиделись мы, — зевнула гномка, начиная собирать посуду, — Пора по домам. — Медх! — нахмурилась я, — Я не уйду, пока ты мне всё не расскажешь! — Ишь, не уйдет она, — усмехнулась Медх, — И оставайся. Спи тут, в подсобке. Тоже мне, напугала. — Так нечестно, — зло сказала я, — Вот пойду и спрошу у кого-нибудь другого. — У кого это? — весело спросила гномка, сложив руки на груди, — Сафа тебе не скажет. Ирду сейчас за уши от сэра Нори не оторвать. Ну? У кого? У дочки Бомбура? Так она сама зеленее тебя. Ещё даже кос не носит. — Пойду к целителю Оину, — не сдавалась я, — Он целитель. Он клятву Махалу давал помогать страждующим. — Это ты-то у нас страждующая? — хохотнула Медх, — Курам на смех! Не позорь себя, Хайка. Просто дождись гнома, который руки твоей попросит, а там и сама узнаешь всё. — А что если не попросит? — спросила я, сжимая кулаки и вспоминая разговор сэра Балина с королем, — Так и останусь навсегда неучем! — Так, девочка, — Медх отодвинула посуду на край стола и сложила руки на столе, — Давай-ка, рассказывай, что случилось? Неужто влюбилась? — Ничего не случилось, — я начала вставать из-за стола, — Не хочешь, не говори. Больше просить не буду. — А ну, сядь, мелкая, — рявкнула Медх, а я рухнула на скамью, как подкошенная, — Ты мне тут не балуй, Хайка. Ты ещё молодая и глупая. А я всё вижу. Кто он? Я сжала губы и покачала головой. — Целовал тебя? Обнимал? — требовательно спросила Медх. Я опустила глаза и вздохнула. Потом легонько кивнула. — А ты? — сощурилась гномка. — А я испугалась, — пролепетала я, — побила его кулаками. — А потом? — серьёзно спросила Медх. — А потом он больше не подходил, — мои пальцы нервно теребили юбку. Я решила не говорить про обморок, иначе Медх точно удар хватил бы. — А он тебе нравится? — Медх постучала по столу, чтобы привлечь мое внимание. — Не знаю. Я его боюсь, — честно призналась я, — Когда он рядом, у меня мурашки по всему телу и коленки подрагивают. — Мда, — вздохнула Медх как-то мечтательно, — Кто он, не скажешь? Я замотала головой. — Сказала бы, я бы быстро ему мозги вправила, — невозмутимо заявила Медх, а я в ужасе представила, как она обрушивает на короля Торина свою чугунную сковороду. В этот момент в подсобку влетел мальчишка Ульф и заорал своим звонким голосом так, что вся задумчивость лопнула словно мыльный пузырь. — Мастер Гирд! Мастер Гирд! — завопил посыльный, — Там вам письмо! Я уж оставил в мастерской, не стал сюда тащить. Но вы мне всё равно монету должны. Я подскочила, чуть не уронив скамью. В груди словно взорвался фейерверк. — Медхочка, это наверное от отца, — воскликнула я, — Я побегу, ладно? — Да беги уже, — махнула рукой Медх, искренне радуясь за меня, - На, Ульф, монету и шуруй на кухню, там надо обрезки в свинарник отнести. В мастерскую я летела так, словно у меня действительно выросли крылья. Поэтому чуть не сшибла принца Фили, так некстати оказавшимся на моем пути. Я врезалась в него на всем лету и только чудом мы не полетели вместе на землю. Одну из палок Фили бросил, подхватывая меня и не давая свалиться, а второй уперся в пол, чтобы не упасть самому. — На свидание спешишь? — усмехнулся он на мои извинения. — В мастерскую. Мне письмо пришло! — затараторила я радостно. — Это хорошо, — кивнул Фили, — А я как раз к тебе заходил, а там этот малец глину месит. — Это Арон, он теперь у меня работает, — сказала я, переминаясь с ноги на ногу, — Простите, ваше весочество, но я побегу, ладно? — Беги, — уже в спину крикнул Фили, — А я за тобой… — но его слова так и повисли в воздухе. Арон встретил меня красными от недосыпа глазами, но с неизменной улыбкой. — Мастер Гирд, письмо я на стол положил, — тут же сказал он, видя мой бегающий взгляд. — Спасибо, — улыбнулась я, подбегая к столу и останавливаясь, как вкопанная. Небольшой, аккуратно завернутый сверток явно был не от отца. С сургучной печатью короля. Внутренности вдруг свернулись в тугой узел. Стало страшно, а ещё обидно до слез. — Арон, сходи за водой, — мой голос сорвался на хрип. — Так я только принес недавно, — удивленно сказал гном, но увидя мой расстерянный вид, тут же подхватил ведро и вышел вон. Трясущимися руками я надломила печать и развернула пергамент:

" Его Величество король Эребора и владыка всех семи гномьих кланов Торин из рода Дурина приглашает мастера Хаэ Гирд на торжественную церемонию присяги и приуроченный к этому событию бал. Явка обязательна. Подписано Его Величеством Торином, сыном Траина, внуком Трора. Засвидетельственно сэром Балином, сыном Фундина.»

Я перечитала письмо раз десять, словно это могло что-то изменить. Во рту стало неприятно сухо и я поморщилась. — Вижу, ты просто прыгаешь от радости, — в дверях мастерской стоял Фили, весело поглядывая на меня.