Сталь и глина

Накидку я оставила на скамье балкона. Я испугалась, поняв, что мне очень хочется прижать её к лицу и вдохнуть тяжелый, мужской запах недоступности и опасности, но с другой стороны я боролась с желанием сбросить её с балкона в заполненный водой ров у городских стен. Оба внезапных порыва были одинаково сильны. И только осознание того, что король был пьян, удержало меня от глупостей. «Он был пьян», — говорила я себе, спускаясь на площадь, где ещё вовсю шло гуляние, но уже не такое безбашенное, а скорее усталое и упрямое — гномы словно поставили себе цель пить и веселиться до утра, чего бы это им не стоило. — Был пьян, но не настолько, чтобы не понимать, что он делает, — отвечала я себе под нос. Всё равно никто не смог бы меня услышать и тем более понять. «Просто забудь!» — Я и не думаю даже о нем, — ворчала я, протискиваясь, через толпу веселящихся стражников. «Да, да, да…» — ехидно пропело внутри, разъедая остатки наигранной уверенности. Танцевать больше не хотелось. Стало как-то совсем не весело, и я отправилась в мастерскую, посмотреть, не забыл ли Арон растопить печи и принести воды на завтра. Я была уже на лестнице, когда меня схватили за руку и резко развернули, да так, что я запуталась в ногах и чуть не свалилась. — Ваше высочество! — воскликнула я, хватаясь за плечи принца. — Прости, — виновато сказал принц Фили, аккуратно отодвигая меня от края лестницы, — Не расчитал силы. Спрячешь меня? — Опять? — покачала я головой, отстраняясь от него, — И с какой стати? Вы-то меня не спасли на балу. — Я хотел, клянусь Махалом, — округлил глаза принц, — Но меня самого зажали со всех сторон, распрашивая о битве и походе. А потом дядя велел перезнакомиться со всеми девицами и развлекать их беседами, раз уж танцевать я не могу. Но я видел, как ты убегала. Тебе повезло, что ты не из королевской семьи, и никто не заметил твоего исчезновения. А вот меня уже ищут. — Поверить не могу, что вы сбежали с торжественного бала! — улыбнулась я, — Не боитесь гнева короля? — Да он сам сбежал, — очень тихо, по-заговрчески сказал Фили, — Как только официальная часть закончилась, дядя сослался на срочные дела и ушел, оставив меня отдуваться, а я против. Так ты меня спрячешь? — У меня теперь не спрятаться, — сказала я обреченно, — Теперь у меня настоящий гончарный цех. Толпы гончаров и подмастерьев. Могу отвести к запруде, но там темно и страшно, и иногда из воды вылезают чудовища. — Лучше уж чудовища, чем снова идти болтать про прически и украшения, — поёжился Фили, и я рассмеялась. — Ну пошли, ваше высочество, — кивнула я ему и начала спускаться, — Но если меня из-за вас арестуют и бросят в темницу, обещайте не забывать и приносить мне хлебушка и сыра. — Не забуду, даю слово, — весело отозвался Фили, стуча палками по каменным ступеням, — Буду регулярно навещать тебя и таскать с королевской кухни хлебные корочки. — Ваша милость не знает границ, ваше высочество, — хихикнула я. — Да, я щедрый, — заливался соловьем Фили, — А ещё храбрый, весёлый и добрый. Ну и красивый, само собой. — Уверена, дамы от вас были просто в восторге! Подхватив один из настенных фонарей, мы обошли гончарную улицу, чтобы не попасться никому на глаза, перешли мост и дошли до исходящей паром запруды. — Какое чудесное место, — сказал Фили, опускаясь на один из камней и начиная растирать уставшую ногу, — Почему раньше не показывала? — Да как-то в голову не пришло, — пожала я плечами, садясь неподалеку, — Здесь мы берем воду. Но вы не бойтесь, ваше высочество, сюда никто не придет. Это место далеко. — Теперь всегда буду здесь прятаться, — мечтательно сказал принц Фили, втягивая носом теплый воздух. — Прячьтесь, — кивнула я, — Я не выдам вашу тайну. Но мне кажется, что прятаться от своих обязанностей неправильно. — Иногда можно, — расслабленно произнес принц, — Если бы моя мама была на балу, мне бы не удалось улизнуть. — Ваша мама? Она в Эреборе? — удивилась я. — Она отказалась идти на бал из-за Кили, — помрачнел принц, — Сказала, что не сможет улыбаться и развлекать гостей, когда её сын в таком состоянии. — Я её понимаю, — вздохнула я, — Это тяжело. Повисло напряженное молчание. Фили хмурился, вглядываясь в даль озера, вздыхал и тер ногу.  — Хочу искупаться, — вруг сказал он и начал раздеваться, — Пойдешь со мной? — Я? — икнула я, поспешно отводя глаза в сторону, — Нет, ваше высочество. Мне и так хорошо. А вы уверены, что хотите поплавать? — Я вырос у моря, — усмехнулся принц, — Вода — моя вторая стихия. Я услышала тихий плеск воды и повернулась посмотреть. Всё-таки не хотелось, чтобы принц утонул с его-то ногой. Но, кажется, он чувствовала себя вполне уверенно, и я расслабилась. Меня даже начало клонить в сон, усталость брала своё. — Хаэ, — услышала я сквозь дрёму и открыла глаза. Принц Фили уже одетый сидел возле меня. — Я уснула, — зачем-то сказала я, принимая сидячее положение и прикрывая рукой очередной зевок, — Этот бал меня вымотал, ваше высочество. — Меня тоже, — с мокрых волос на нарядную рубашку капали тяжелые капли, — А вот с тобой мне легко, — принц Фили немного наклонился вперёд, его взгляд потемнел, блуждая по моему лицу, — Хаэ, — прошептал он, протягивая руку и нежно касаясь пальцами щеки, отчего перехватило дыхание, а сонливость как рукой сняло. — Ваше высочество, думаю, нам пора возвращаться, — я резко поднялась, чуть не подвернув ногу, и начала поправлять юбки, — Мне надо проверить мастерскую, да и у вас, думаю, есть дела… — Хаэ, — поднялся вслед за мной Фили, перехватывая мою руку и заставляя остановиться, — Скажи, ты не свободна? Это Двалин? Да? У вас с ним что-то есть? — Нет, — опуская глаза, сказала я, — я уже говорила, что нет, — я поджала на мгновение губы и подняла глаза, — И с вами не будет, ваше высочество, — проговорила я еле слышно. — Чего ты боишься? — Фили попытался притянуть меня к себе, но я не позволила, уперев свободную ладонь в его грудь, — Поверь, мне всё равно, что ты простая горшечница. Я не позволю никому обидеть тебя или говорить что-то за твоей спиной! — Дело не в этом, ваше высочество, — мой голос дрогнул. Было отчаянно неловко, но почему-то не страшно. Если его дядю я боялась до дрожи в коленках, то Фили мне было почему-то жалко. — Нам же весело вместе, — простодушно сказал он, и в его глазах я к своему удивлению увидела веселье, — Мы отлично подходим друг другу. Идеально, я бы сказал. — Ваше высочество, — нахмурилась я, начиная понимать, что происходит, — Если таким образом вы пытаетесь втянуть меня в какие-то свои интриги, я вам этого не прощу. Никогда! Несмотря на то, что вы принц. — Вот как тебе это удается? — воскликнул Фили, обреченно и весело, — Ты просто видишь меня насквозь! Да, да, да. Ты права. Дядя посоветовал мне присмотреться к гномкам. Он надеется, что я влюблюсь и женюсь, а заодно укреплю тем самым союз с одним из кланов. А я не хочу. — И не стыдно вам втягивать в это меня? — я сложила руки на груди, — А если бы я ответила вам взаимностью? Женились бы? — А почему нет? — легкомыслено воскликнул Фили, — Мне с тобой легко и спокойно. Ты хорошая и добрая. Женился бы. — А любовь? — возмутилась я. — Ты же знаешь, что редко кто встречает настоящую любовь, — Фили был невозмутим, — Это как найти Аркенстоун. Поэтому хватит и симпатии с дружбой. Так что, пойдёшь за меня замуж? — Берите-ка фонарь, ваше высочество, и давайте возвращаться, — вздохнула я, — А то хватятся вас и всю Гору на уши поставят. Тогда точно жениться придется. — А я не боюсь, — бодро голосил Фили, подхватывая фонарь и направляясь к мосту, — Могу вот прям сейчас к дяде за благословением пойти! Веришь? — Верю, верю, — улыбнулась я, — Только не надо. Я всё равно за вас не выйду. — Рожей не вышел? — Фили повернулся ко мне и скорчил гримасу. — Ну так, — засмеялась я, оценивающе оглядывая принца — Слишком красивый. Я всю жизнь буду страдать комплексами неполноценности рядом с вами и загрызу от ревности. А я не хочу вас грызть. Вы хороший. — Вот так всегда, — опустил плечи Фили и вздохнул, — И снова отказ. Видимо, судьба у меня такая — страдать от собственного совершенства. У заброшенной лестницы, ведущей на верхние ярусы, мы попрощались и я отправилась в мастерскую в довольно приподнятом настроении. Спать уже расхотелось, и я решила, не откладывая до утра, написать очередное письмо домой. Возможно, после бала и гуляний будут те, кто отправится в Железные холмы. Можно будет передать с ними письма утром. Письма отвлекали меня от спутанных мыслей и опускали на землю. Теперь я писала их каждые три дня, хотя и знала, что это бессмысленно, потому что посыльные отправлялись в Железные холмы раз месяц, не чаще, но иногда, как, например, сейчас, можно было попросить кого-нибудь другого, кто собирался уезжать по своим делам. Прошло уже три месяца, а ответа от отца и Дженки не было, и это меня пугало. Я бы поехала домой, но сперва это было невозможно, а сейчас сердце моё было не на месте, а по правде говоря, мне было страшно выходить из принявшей меня, надежной Горы. Уж лучше папа и Дженка переедут ко мне. Я решила, что если и в этот раз ответа не придет, то отправлюсь за ними сама. — Мастер Гирд, вы мне потом оставьте бумагу, — попросил ещё работающий в такое время за гончарным кругом Арон, когда увидел, что я села писать письмо, — Я тоже напишу домой. Мне с караваном письмо пришло. Сестра уже вставать начала и немного соседке по хозяйству помогает. Хочу, чтобы она ко мне переехала. Я промолчала, потому что мне письмо не пришло, и было странно, страшно и даже как-то обидно. — Мастер Гирд, вы чем-то расстроены? — спросил разговорившийся Арон, который по понятным причинам не ушел на гуляния, а остался топить печь и практиковаться лепить миски. — С чего ты взял? — я не подняла головы, продолжая скрипеть пером, описывая последние события на великосветском балу. — Просто вы постоянно пишите письма, а вам ничего не приходит, — пожал плечами Арон и тут же смутился, но продолжил рассказывать о своих наблюдениях, — Да и видел я, как вы расстроились, когда вам приглашение пришло от короля. Понятно же было, что вы ждали другое письмо. Из дома, да? — Какой ты проницательный, — усмехнулась я горько, — Ты лучше миски лепи и болтай меньше. Какое-то время Арон так и делал: молчал и лепил. Но всё же не выдержал и снова заговорил. — Просто я подумал, что могу попросить соседку, что за Астой приглядывает, чтобы и ваше письмо передала. Так надежнее будет. Да и проверит, как ваши родственники поживают… Я резко развернулась к нему, закапав пергамент чернилами. А это идея! Действительно, почему я раньше не додумалась? — Это не затруднит твою соседку? Ну, сходить и проверить, как там мой отец и тетка? — спросила с надеждой в голосе и стараясь сдерживать радость. — Нет, что вы, — замахал руками Арон, разбрызгивая глину во все стороны, — Она была очень дружна с моей матушкой. Да и нам с Астой стала второй мамой. Она с радостью передаст ваше письмо, да и поможет, чем сможет. — Хорошо, — я снова повернулась к письму, улыбаясь до ушей, — Спасибо, Арон. Я буду очень благодарна тебе за это. — Вы и так много для меня сделали, — спокойно сказал Арон, — Я не знаю, смогу ли когда-нибудь отплатить вам тем же. Я не ответила, и улыбка моя растаяла. Если бы он знал, что за страшную тайну скрываю я и что в какой-то степени виновата и перед ним, понял бы, что мои поступки продиктованы вовсе не жалостью. Письма Арон отправил вместе с возвращавшимися в Железные холмы торговцами. Теперь оставалось только ждать. Если бы не работа, я бы точно вся извелась. А работы прибавилось. Новые гончары расположились по пустующим мастерским, Арон уже успел распределить подмастерьев и поделить заказы. Теперь я могла бы выдохнуть свободно и начать работать для души, но организаторские работы навалились лавиной и придавили к земле. — Мастер Гирд, нужно организовать поставки глины с западного берега реки, — советовал пожилой мастер Тергин, — Там почва мясистее и течение не такое сильное. — Мастер Гирд, охра и лазурит почти закончились. — Мастер Гирд, надо бы попросить его величество, чтобы дорогу до запруды расчистили и колодцы вырыли. — Мастер Гирд, когда печник придет? Надо бы печи переложить. — Мастер Гирд, возьмите мальца в подмастерье. Он рукастый, хоть и шебутной. — Мастер Гирд, у нас в Синих Горах привыкли без крышек делать горшки… На десятый день моего незапланированного командования гончарным цехом я без сил рухнула на скамью перед печью и с силой начала тереть виски. Хоть бы минутку отдохнуть. — Матер Гирд, — раздался звонкий голос со стороны входа, вонзившийся в мою голову острыми иглами, и я зарычала. — Ульф! Ты перестанешь когда-нибудь орать? Я же не глухая! Ну что там ещё? — устало и обреченно спросила я, поднимая взгляд на посыльного. — Вам письмо! — не понижая голоса, заголосил мальчишка и сунул мне под нос аккуратный сверток, а я серьёзно задумалась над его адекватностью. Я дала Ульфу монету, пригрозила расправой, если он ещё раз заорет, как бешеный поросенок, и начала читать послание. Это оказался приказ явится на собрание руководителей цехов к его величеству королю Эребора. — Час от часу не легче, — вздохнула я, чувствуя себя абсолютно не готовой и разбитой. Пришлось быстро давать указания Арону, заканчивать поспешно срочные дела и бежать в свою съемную каморку умываться и переодеваться. В зал для совещаний я зашла последней. Почтенные гномы уже сидели вокруг большого стола. Король Торин стоял во главе, уперев руки в столешницу.  — Ваше величество, господа гномы, — поклонилась я и поспешно заняла свободный стул в самом конце, чувствуя себя неловко. Гномы выглядели слишком солидно и слишком пугающе. В сравнении с ними, я, наверное, казалась желторотой пигалицей, по ошибке забредшей на серьёзное собрание. В глаза королю я не смотрела, предпочитая разглядывать металлические бляхи на его одежде. — Начнем с тебя, Дори, — король Торин кивнул главе Ювелирного цеха. — Да, ваше величество, — прокашлялся седовласый гном, — Синегорские ювелиры привезли с собой свои инструменты, но всё равно этого мало. Кузнечный цех перегружен, поэтому полноценная работа начнется не раньше, чем через месяц, когда у нас будут новые инструменты… — Дори, я же тебе объяснял, что изложницы из литейного я уже заказал, — перебил гнома сэр Бифур, — Как только изготовят и отольют формы, будут тебе и щипчики и молоточки. — Почему буксует литейный цех, Бофур? — спросил король Торин. — У нас только две печи работают, — пояснил сэр Бофур, — Ещё две железногорские мастера подлатывают, а остальные снесли за непригодностью. Надо новые строить. — Глоин? — король перевел взгляд на рыжебородого гнома. — А что сразу Глоин? — нахмурился гном, — У меня между прочим рук на всё не хватает. Мои ребята сейчас шахты расчищают и стены вокруг внутреннего дворца ремонтируют. А ещё вся торговля на мне… — Печи важнее, Глоин, — спокойно сказал Торин, — Направь половину гномов в литейный, договорись с Двалином, чтобы выделил тебе из своих стражников рукастых ребят. — Да, ваше величество, — ответил сэр Глоин, выпрямившись на стуле. — Что по шахтам, Балин? — теперь все смотрели на белобородого гнома, а я нервно сжимала и разжимала пальцы, с ужасом понимая, что и моя очередь когда-нибудь настанет, а о чем говорить я понятия не имею. И я пыталась вспомнить, о чем же надо позаботиться в первую очередь. На что жаловались гномы? Начальники цехов говорили и говорили, и речи были их серьёзными, непонятными и пугающими. — Мастер Гирд? — голос Торина заставил меня выпрямиться и спрятать руки под стол, потому что те неприлично дрожали. — Ваше величество, — я сглотнула ком в горле и, немного заикаясь под снисходительными взглядами остальных присутствующих, продолжила. — В мастерских не хватает гончарных кругов, почти все печи требуют починки… и ещё надо бы расчистить дорогу к запруде, — мой голос отчего-то звучал всё тише и тише, а коже становилось всё жарче, — вроде всё… — Глоин, дай десяток ребят на зачистку дороги, — невозмутимо приказал Торин, — Бофур, распорядись, чтобы выделили в гончарный цех дополнительные факелы и фонари и пошли печника разобраться с печами. Балин, поторопи каменотесов с гончарными кругами. Если ни у кого больше нет вопросов, все свободны, кроме мастера Гирд. Я примерзла к стулу, глядя вслед удаляющимся гномам. Волоски встали дыбом, когда за последним гномом закрылась массивная дверь. Зачем он меня оставил? Что ему нужно? — У меня для тебя есть личный заказ на посуду от глав гномьих кланов, — Торин взял несколько пергаментов и, подойдя ко мне, разложил на столе. Он встал возле меня, едва не касаясь рукой моего плеча, и меня бросило в жар. Я поспешно стала перебирать свитки, стараясь вчитаться в содержимое, но слова прыгали перед глазами, а руки заметно тряслись. — Я дал согласие, поэтому можешь приступать к работе, — говорил король, не отходя от меня, — Я приказал Нори с этого месяца платить тебе, как начальнику цеха. — Ваше величество, — тихо сказала я, сжимая пальцы до онемения, — Не думаю, что эта должность подходит мне. Я всегда работала в семейной небольшой мастерской. Во мне нет необходимых качеств, как я смогла убедиться за эти несколько дней, и я бы предпочла быть простым мастером… — Ты хочешь сдаться, даже не попробовав свои силы? — в голосе короля была усмешка. — Я лишь хочу заниматься тем, что я умею и что мне нравится, ваше величество, — проговорила я на одном дыхании, — Среди синегорцев есть мастера намного достойнее меня. Прошу простить мне мою дерзость, но я осмелюсь просить вас назначить начальником цеха другого гнома. — Если ты думаешь, что причины твоего назначения носят личный характер, то могу заверить тебя, что это не так, — Торин наконец-то шагнул в сторону от меня и начал обходить стол, остановившись напротив, — Не стоит отказываться от своего будущего из упрямства и никому не нужной гордости. Ты не будешь ничем мне обязана за это назначение. — Я бы никогда не посмела так думать, ваше величество, — я резко подняла глаза на короля, так больно полыхнуло в груди. — Знаю, — спокойно ответил он, — Но стоило уточнить, потому что ты до сих пор не просила обещанной мною компенсации за произошедшее в кабинете. Твоя гордость до сих пор не позволяет тебе прийти ко мне с требованием? — У меня нет к вам требований, ваше величество, — вздрогнула я под его тяжелым взглядом, — И отказываюсь я от должности по причине моей некомпетентности и отстутсвия опыта, а вовсе не потому… не потому… — я сглотнула, не в силах произнести то, что вертелось на языке. — Конечно, — вздохнул король, прекращая мои мучения, — Так ты всё же отказываешься? — Только если вы не прикажете мне, — выдохнула я. — Я не буду принуждать тебя, — сказал король, а я услышала в его голосе мягкость, — Но титул королевского гончара останется при тебе. — Благодарю, ваше величество, — язык еле ворочался, хотелось сбежать, но я заставила себя медленно собрать заказы и так же медленно подняться, — Я предложу на должность главы цеха достойного мастера. — Уж постарайся, — Торин сжал спинку стула пальцами. — Ваше величество, — я поклонилась, прижимая к груди документы и поспешно вышла из зала. Сердце колотилось так, словно хотело пробить грудную клетку. Король держал себя в руках, но я чувствовала плохо скрываемое напряжение в его голосе и позе. Словно он еле сдерживал себя и злился. Хорошо, что я отказалась от должности начальника. Не придется присутствовать на собраниях, слышать его голос, видеть его мрачный взгляд. Хорошо. Ведь так? — Ну, Хайка, можно тебя поздравить с повышением? — весело встретила меня Медх. — Я отказалась от должности, — я уселась за стол и подвинула к себе миску с дымящийся картошкой, — Не потяну я. — Ну ты даешь! — округлила глаза Ирда, — У тебя ночной горшок вместо головы! Это же такие привилегии, такие возможности! — Какие, например? — напряглась я, начиная почему-то злиться, — Крутиться в высшем обществе? Так оно и даром мне не надо! Вы бы слышали, как меня в грязь втаптывали во время торжественного ужина. Вон, Ирда расскажет. Я же не ювелир, не белошвейка. Я горшечница! Мастер ночных горшков. Моё дело грязь месить и помалкивать! И вообще не суваться никуда выше нижних ярусов! Не хочу быть посмешищем. — Эй, ты чего? — испуганно спросила Сафа, гладя меня по руке. — Ничего, — буркнула я, — Устала. Я работать хочу, а не решать бесконечные проблемы и разруливать конфликты. Не моё это. — Ладно, мы поняли, — пожала плечами Ирда, — Не хочешь, значит не хочешь. Что, король нагоняй устроил? Злился, что ты отказалась? — Давайте не будем про короля, — простонала я, желая удариться головой о стол и потерять сознание, — Очень вкусная картошка, Медх. Есть добавка? Гномки переглянулись, но допытываться не стали, почему у меня такой замученный вид. Они быстро перевели тему на предмет предстоящей свадьбы Ирды с сэром Нори, дав мне успокоиться и прийти в себя. А когда я пришла в мастерскую, меня встретил мрачный и задумчивый Арон. — Мастер Гирд, присядьте, пожалуйста, — сказал он, прикрывая дверь мастерской и протягивая мне пергамент, — Тут письмо пришло от Рганы, ну соседки моей. Там это… Я выхватила письмо и начала читать. Когда я дочитала до конца, письмо выпало у меня из трясущихся рук, а сама я зажала рот кулаком, чтобы не закричать от ужаса и отчаяния.