Сталь и глина

Вкус крови на языке, горячие руки Торина на бедрах, его губы на шее, холодный камень за спиной. Я почувствовала себя запертой в тесной клетке, стены которой вот-вот раздавят меня, и я забилась сильнее, пытаясь вырваться из плена. Вдруг шею пронзила боль и я вскрикнула. Мой крик тут же утонул на губах Торина. Он укусил меня в ответ. Эта мысль отрезвила меня, мои руки уперлись в его грудь, смяв его рубашку. Я откинула голову назад и закрыла глаза, ловя ртом то воздух, то губы Торина. Его руки, до этого крепко сжимавшие мои бедра, расслабились, юбка сползла вниз, закрывая ноги, а он стал гладить мои плечи и спину. Меня бросило в дрожь, и я подалась навстречу его ласкам, отвечая на его поцелуй и подставляя шею горячим ладоням. Внутри закипела лава, поднимая волны наслаждения. Я со стоном выгнулась в его руках, почти теряя сознание от нахлынувших острых ощущений. — Всё ещё считаешь, что смерть лучше? — раскатисто спросил он, задевая щетиной то мои губы, то нос, то подбородок. Я не сразу поняла, что он что-то спросил. Меня словно погрузили в лихорадочный бред. Голова стала тяжелой и плохо соображала. Всего, что мне хотелось в данный момент, чтобы он не останавливался, чтобы сжал меня, опрокинул, подарил те чувства, обуявшие меня в нашу с ним первую ночь, но эта же мысль и напугала меня. Я вздрогнула и открыла глаза, поняв, что Торин замер и не двигается, а за его спиной раздаётся скрип двери и чей-то голос. — Торин, Двалин и Ори ждут тебя. Парень уже в допросной… о… кхм… так что… прошу прощения… кхм… да… ну я это… пойду лучше… — Я сейчас приду, Балин, — Торин смотрел в мои глаза, облокотившись рукой о стену возле моей головы и закрывая меня своим телом. Поэтому я не видела вошедшего, зато услышала, как он вышел и захлопнул за собой дверь. Какое-то время мы с Торином смотрели друг другу в глаза и тяжело дышали. — Никогда больше не говори, что предпочла бы смерть, — наконец проговорил он. — Потому что ты сама знаешь, что это не так. Я качнула головой, потом мотнула из стороны в сторону и прикусила губу, поёжившись от того, что кожу всё ещё покалывало от возбуждения. Он наклонился и поцеловал меня в лоб. — Мне надо идти, — тихо сказал он. — Простите, что накричала на вас, — поспешно выдавила я из себя с бешенно колотящимся сердцем, — и за то, что ударила. — Я сам виноват, — улыбнулся Торин. — Ревность ослепила меня. Я не готов отдать тебя даже смерти, Хаэ, не говоря уже о другом гноме. — Мне не нужен… другой… гном… — одними губами сказала я, осознавая эту простую истину. — Я знаю, — вздохнул Торин, отходя от меня. — Но меня ты тоже не хочешь. Не так, как хочу этого я. Я готов отдать тебе всё, Хаэ, — тело, душу, своё сердце. А что ты готова отдать мне, кроме своего тела?  — Свою жизнь, — я коснулась шеи в том месте, где он меня укусил, но крови не было, лишь легкий зуд на раздраженной коже. — Этого недостаточно, — покачал головой Торин. — Не для меня. Мне надо идти… — Вы будете допрашивать Арона? — спохватилась я. — Я должна пойти… — Нет, Хаэ, — отрезал король. — Он мой подмастерье. Я отвечаю за него! — Бывший подмастерье, — уточнил Торин. — А допросная не место для гномок. — Вы же не будете его пытать! — ужаснулась я своим догадкам. — Нет, не будем, — сухо сказал Торин. — Я надеюсь, что он сам всё расскажет. — Я пойду с вами, — твердо сказала я выпрямляясь и поправляя выбившиеся пряди волос, и одёргивая помятую юбку. — Это дело касается меня напрямую. Я не останусь в стороне. Возможно, он скажет мне больше, чем вам. Он доверяет мне… — Он обманывал тебя, — напомнил Торин, надевая поверх истерзанной рубашки верхнюю одежду. Я старалась не смотреть на пятнышко крови на его плече. — Я хочу сама это выяснить, — не сдавалась я. — Прошу, Торин. Он замер, услышав своё имя, и его губы тронула легкая улыбка. — Хорошо, — наконец сказал он. — Но если он хоть пальцем шевельнет в твою сторону, я закую его в кандалы и лично сброшу с городской стены. Я сжала кулаки и кивнула. *** Арон сидел на стуле со связанными руками. Он умылся, но одежда его была той же, в которой его привели — грязной и порванной. От него разило нечистотами и кровью. — Он не сказал ни слова, как его привели, — обратился сэр Двалин к Торину, бросив на меня быстрый полный недовольства взгляд, но я была с королем, и он не стал ничего говорить. В камере ещё находились стражники, а сэр Ори сидел в углу за небольшим столом с пером и листом пергамента наготове. — Арон, — произнёс король. — Если ты сам всё расскажешь, я учту это при вынесении приговора. Гном даже не шелохнулся. Так и смотрел на свои колени. Его спутанные волосы скрывали лицо. Широкие плечи были опущены и тяжело вздымались при вдохе и опускались при выдохе. — Отвечай королю, гаденыш, — рявкнул сэр Двалин, и Арон вздрогнул, но головы не поднял. Я тоже вздрогнула вместе с ним и с силой сжала пальцами юбку. Смотреть на Арона было невыносимо. — Ты планировал с сестрой обман короля? — продолжил допрос сэр главнокомандующий. — Ты знал, что задумала твоя сестра по отношению к мастеру Гирд? Ты помогал ей? Ты участвовал в краже денег? Ты и твоя сестра хотели добиться лояльности принца? Для чего? Плечи Арона опускались всё ниже, но он молчал. — Может рассказать тебе, что и как мы сделаем с твоей сестрой после того, как покончим с тобой? — тихо и чуть весело спросил сэр Двалин. Арон вскинул голову и дернулся, зло уставившись на гнома. Торин коснулся моей руки, успокаивая, потому что я задрожала и прижала ладонь ко рту. Всё происходящее было слишком для меня. — Не смейте трогать её! — заорал Арон. — Это я! Всё я придумал. Она не при чем! Отпустите её и накажите меня! — То есть ты подстроил несчастный случай мастера Гирд? — спросил король спокойным голосом, и Арон перевел взгляд на него, а потом увидел меня, и лицо его вытянулось. Он моргнул и тяжело выдохнул. — Отпустите Асту… — Почему ты защищаешь её? Она же подставила тебя, — сэр Двалин начал ходить вокруг Арона. — Ей плевать на тебя. Она использовала тебя. Обманывала. Заставила солгать и украсть. — Она моя сестра, — только и сказал Арон и снова опустил голову, — не трогайте её. — Арон, — я сделала шаг в его сторону и заметила, как он вздрогнул. Торин не стал останавливать меня и сделал какой-то знак Двалину, — Арон, ты же не такой. Я не верю. Расскажи правду. Прошу тебя. Даю слово, что что бы ни сделала твоя сестра, её никто не тронет, — я оглянулась на короля и увидела, как тот с силой сжал губы и нахмурился. — Я спасла тебя, ты помнишь? — продолжила увещевать я, — Дала работу, новую жизнь. Ты можешь оплатить свой долг, рассказав правду. Я обещаю, что и волосок не упадет с головы Асты, — я снова посмотрела на короля, прося взглядом поддержки. — Даю слово короля, — сухо сказал Торин. — Если расскажешь правду, я смягчу приговор, несмотря на то, что она заслуживает смерти. Твоя сестра не пострадает, вы будете навсегда сосланы в рудниковые копи под Железными холмами. Вы сможет жить и работать, но без права выезжать куда-либо. — Развяжите его, пожалуйста, — попросила я, потому что всё во мне сжималось и болело при взгляде на Арона. Арон поднял голову и на мгновение зажмурился, когда по команде Торина с него сняли путы. Он сразу же начал растирать затекшие запястья. — Я знаю, что она не заслуживает милости, — начал он, не открывая глаз, — но она моя сестра. Я дал слово заботиться о ней. Наверное, это моя вина, что она стала такой. Я не доглядел, вовремя не остановил, не понял… Мне жаль, мастер Гирд, что вы пострадали из-за нас, — он открыл глаза и посмотрел на меня, — вы не заслужили этого. Вы лучшее, что случилось в моей жизни, и мне стыдно перед вами… Он говорил и говорил, иногда замолкая и переводя дыхание. Он не знал, что сестра на самом деле не болела каменной лихорадкой. Он узнал это только находясь здесь, в темнице — она сама рассказала ему. Все знали, что король ищет пропавшего героя, спасшего ему жизнь. Аста говорила, что раз никто не видел героя, то любой может выдать себя за него. Но Арон воспринимал её слова как шутку. А потом Аста заболела. Обычные лекарства не помогали, а на другие не было денег. Арон с ног сбился, хватаясь за любую подработку. Тогда-то Аста и начала втолковывать ему идею обмана, но он не соглашался. Он отправился в Эребор, чтобы попытать счастья здесь. Все говорили, что в Горе нужны рабочие руки. Но он не был мастером, поэтому мог делать только черную работу, за которую платили немного. А Аста писала, что ей становится всё хуже и хуже. И отчаяние заставило его пойти на обман. — Если бы я знал, что она высыпает порошки, а настойки выливает, что обманом заставляет нашу соседку отдавать ей деньги! — хрипло проговорил Арон и на лице его было столько боли, что моё сердце сжалось. — Но я был слеп. Я брал ваши деньги, мастер Гирд, и отсылал ей. И я был так счастлив, когда она поправилась и приехала. Я думал, что у нас наконец-то началась новая жизнь. А потом появился принц, и Аста словно с ума сошла. Когда он приходил в мастерскую, она тут же оказывалась рядом с ним, она тратила деньги на какие-то масла, дешевые побрякушки, тряпки, хотя мы решили копить, чтобы купить в Эреборе дом. Я пытался вразумить её, но она лишь огрызалась и делала по-своему. И вроде принц обратил на неё внимание. Мне казалось, что она счастлива, и я не стал мешать. А потом случился несчастный случай. Он рассказал, как Аста рыдала, как сама порывалась пойти на поиски. Она сказала, что мы просто гуляли по заброшенным кузням. Она соврала. Аста после случая спрашивала о принце Фили, не видел ли его кто. Она высматривала его на улицах, но тот так и не появился, потому что ушел на поиски. А через несколько дней меня нашли живой. В тот же вечер, Аста пришла к Арону заплаканная, в порванном платье и сказала, что принц взял её силой, и что им больше нельзя оставаться в Горе, потому что никто не поверит простой девке, а она не в силах вынести подобного позора. — Я хотел пойти и расквитаться с вашим племянником, — сказал Арон, посмотрев на потемневшего лицом короля. — Я даже схватил нож, но Аста на коленях умоляла меня не делать этого. Она сказала, что не вынесет, если меня схватят, что пропадет без меня. Она просила уехать немедленно, и я согласился. Дурак. Я даже не знал, что она ограбила цех. А когда узнал, мы были уже далеко и за нами гнались орки. Дальше вы знаете. Камера на долгое время погрузилась в тишину. Слышно было только, как поскрипывало перо сэра Ори, который усердно записывал слова Арона. Потом бумагу передали Арону, и тот не глядя подписал её. — Ты ни в чем не виноват, — тихо сказала я, присаживаясь перед Ароном и дотрагиваясь до его разбитых ладоней. — Ты можешь начать новую жизнь… — У неё, кроме меня, никого нет, — Арон покачал головой. — Я обещал нашим родителям, что позабочусь о ней. Я ещё не выполнил своего обещания. Это мой долг. И я последую за ней, даже если её сошлют на край света. — Значит так тому и быть, — голос короля прорезал воздух, словно топор, и я поднялась, ощущая себя такой потерянной и разбитой, что хотелось залезть под одеяло и проплакать весь день. Меня тронули за руку и потянули к выходу. — Прощайте, мастер Гирд, — услышала я перед тем, как дверь допросной закрылась за моей спиной. — Всё хорошо? — спросил меня Торин, нежно сжимая мои пальцы. Я покачала головой и потерла висок пальцами. Голова раскалывалась. Вдруг навалилась жуткая усталость. Ведь я практически не спала всё это время. — Вы же сдержите своё обещание? — спросила я, подняв на короля глаза. — Да, их сошлют в копи и на этом всё закончится, — сказал он, но было видно, что он не доволен таким решением. — Спасибо, — устало сказала я, понимая, что больше ничего не могу сделать для Арона. И пусть сердце сжималось от боли, но я должна была уважать его решение. Он оказался слишком хорошим братом, которого у меня никогда не было. Наверное, мне сложно понять, но я должна это принять. Почему такому хорошему гному досталась такая сестра? И как он мог простить её и тем более защищать? И пусть Арон не был тем героем, что спас короля, но в моих глазах он был достойным большего восхищения. Я поклонилась королю и ушла, сославшись на усталость и отказавшись от сопровождения стражи. Мне хотелось побыть одной, и я пошла на верхние террасы, где обычно было безлюдно, так как находились они в полуразрушенном состоянии. Ярко светило солнце, освещая оттаявшую от долгой зимы пустошь. Вдалеке темнел город Дейл. Скоро на пустоши проклюнутся первые ростки из семян, принесённых вернувшимися сюда птицами, а уже через несколько лет здесь будет много зелени, как во времена Трора. Отец рассказывал мне о небывалой красоте этого места. Жаль, что он не увидит нового расцвета этой земли. — Привет, — я обернулась и увидела принца, который вошел следом за мной. — Увидел, как ты выходила из допросной. Решил составить тебе компанию. Вдвоем терзаться веселее, не думаешь? — Ваше высочество, мне так жаль, — вздохнула я, видя его затравленный взгляд. — До сих пор не могу прийти в себя, — усмехнулся он горько и вдруг впечатал кулак в неровную стену, а потом прислонился к ней лбом и тяжело вздохнул. — Простите, — тихо сказала я. — Если бы я не взяла Арона в свою мастерскую, вы бы никогда не познакомились с Астой, и вообще ничего бы этого не произошло. — Глупости, — сказал принц. — При чем тут ты? Это я дурак. Повелся на её красоту и не увидел гнили внутри. — Никто не увидел, — вздохнула я. — Она просто хотела лучшей жизни. Ей было плевать на меня, — он снова ударился лбом о стену. — Ну конечно, кто посмотрит на такого, как я? Кому нужен калека? Всем всегда будут нужны только мой статус и деньги. А я наивный идиот. — Вы добрый и хороший, — не согласилась я. — Не вижу противоречий, — усмехнулся принц. — Я добрый, хороший, наивный идиот. — И ещё вы красивый и смелый, — не отступала я. — Уверена, что вы найдете ту, что полюбит вас настоящего. — А ты? — он вдруг посмотрел на меня. — Почему ты не можешь полюбить меня? Я же тебе нравлюсь. — Мы это уже обсуждали, — напряглась я под его немного безумным от горя взглядом. — Тоже не хочешь калеку в мужья, — горько сказал он и уселся на каменную скамью. — Вы же знаете, что причина не в этом, — я осталась стоять, прислонившись к перегородке. Обнимать его или даже просто сидеть рядом я, наверное, больше никогда не решусь. — А я бы был хорошим мужем, — он бросил на меня быстрый взгляд и снова посмотрел на свои сбитые костяшки. — Не сомневаюсь в этом, — улыбнулась я. — Вы бы закормили свою молодую жену вкусняшками и задарили бы подарками. — На руках бы носил… — Со всеми подаренными подарками… — И вкусняшками… Я фыркнула, и принц наконец-то улыбнулся. — Может, в Дейл съездить? — потянулся он. — Посвататься к дочке короля Барда? — Вашего дядю удар хватит, — засмеялась я. — Один племянник в гору эльфийку привел, а второй — человека. — Говорят, жены из числа людей хозяйственные и неприхотливые, — пожал плечами принц. — А ещё стареют быстро, — кивнула я. — А я две возьму, постарше и помладше про запас, — невозмутимо сказал Фили, и мы захохотали в голос, не услышав шагов. Первым заметил вошедших принц и поднялся с места. Я посмотрела на вход, и улыбка моя погасла. Там стояла леди Нелла и ещё несколько гномок. — Ваше высочество, — поклонились они, не обратив на меня внимания. — А мы вышли прогуляться и подышать свежим воздухом по настоянию вашей матушки. Как хорошо, что мы вас встретили. Составите нам компанию? — Леди, это огромная честь для меня, но у меня неотложные дела, — он глянул на меня и подхватил свои палки. — Нам с мастером Гирд необходимо обсудить… размеры горшков, заказанных людьми из Дейла. Вы же понимаете, что это вопрос международного масштаба. — О, — скривила губы леди Глодир, кидая на меня презрительный взгляд. — Вы столько работаете, мой принц. Надо и отдыхать иногда. — Как только разберусь с делами, обязательно воспользуюсь вашим советом, — учтиво ответил Фили. — Но горшки прежде всего. После победы этот вид утвари стал необычайно востребован у людей. Я чуть не подавилась, пытаясь не засмеяться, видя вытянутые лица гномок. — Прошу простить нас, — он поклонился и сделал мне жест следовать за ним, — прошу, мастер Гирд, только после вас. — Благодарю, ваше высочество, — выдавила я из себя. — Леди? Было приятно вас встретить. Леди Нелла фыркнула, но ничего не сказала. Мы с принцем Фили поспешно вышли, и как только спустились на безопасное расстояние, согнулись от смеха. — Размеры горшков? — задыхалась я, вытирая слёзы. — Ты видела их лица? — хохотал Фили. — Я думал, что лопну от смеха там же на террасе. — Эй, веселитесь и без меня? — раздался звонкий голос, и к нам подошел младший принц. — Мастер Гирд, рад вас видеть в здравии. Так что случилось? Фили! — Потом расскажу, — хлопнул брата по спине Фили. — Пойдем поедим чего-нибудь. Мне срочно надо спрятаться. Хаэ, пойдешь с нами? — Нет, мне надо работать, — покачала я головой. — Но спасибо за приглашение. Попрощавшись, мы разошлись, и я отправилась в мастерскую, где меня встретил начальник цеха, старый мастер Грэм с таким видом, словно переживал личную утрату. — Что случилось? — моё поднявшиеся было настроение, как рукой сняло. Грэм повел меня в мою мастерскую. К нам тут же присоединились и другие мастера. — Мы не знаем, кто это сделал, — сказал начальник цеха, толкая рукой перекосившуюся дверь. По полу тут же заскрежетали осколки посуды. Мастерская выглядела так, словно там похозяйничал дракон. Стеллажи валялись на полу и вид был у них такой, словно их рубили топором. Все мои изделия превратились в черепки. Даже полки с кухонной утварью оказались порушенными. Но больше всего было жалко печь. Злодеи умудрились разрушить трубу до основания, вырвать чугунную затворку и пробить дыру в толстой стенке. Только гончарный круг и уцелел. — Мы уже вызвали стражу, — говорил Грэм, потирая ладони и заляпанный глиной фартук. — Понятия не имею, как это произошло. Никто ничего не видел и не слышал. Наверное, они пришли рано, до начала смены. Хорошо, что вас не было. Я когда пришел к вам утром, за сердце схватился. Начал вас искать под завалами. Вы же обычно ночуете здесь. Хорошо, что вас не было. — Да, хорошо… — словно во сне сказала я, обходя разрушенную мастерскую и поднимая черепки. — Вы пока можете работать в моей мастерской, — продолжал говорить Грэм, — круг мы перенесем, установим… Я не слушала его. Во мне закипала ярость. Я догадывалась чьих это рук дело, но доказательств не было. Я лишь могла сжимать кулаки от бессилия. Как кто-то мог такое сделать? Столько усилий, любви, времени было вложено во все эти миски и кувшины. Как можно было за раз уничтожить чью-то работу? Как можно было настолько не уважать чужой труд? Это мог сделать только тот, кто никогда сам не трудился. Я выбежала из мастерской и направилась к террасам, сжимая в обеих руках по острому черепку.