Сталь и глина

Когда я подошла к лестнице, ведущей к террасам, то увидела, что гномки уже спустились вниз и шагали в сторону внутреннего дворца. Я поспешила преградить им путь, сама удивляясь своей смелости. — Мастер Гирд, — уныло сказала леди Нелла, поправляя волосы. — Разве вы не должны обсуждать горшки с принцем Фили? — Зачем вы это сделали? — перебила я её и бросила к ногам гномок черепки, хотя очень хотелось бросить в лицо. — Не понимаю, о чем вы? — улыбнулась леди Нелла, пнув носком сапога глиняный осколок. — Моя мастерская разрушена. Это были вы, больше некому, — я проглотила рвущуюся истерику. Усталость от недосыпа, допрос Арона, выяснение отношений с Торином, разрушенная мастерская — всё навалилось разом и разрывало меня изнутри. — Даже, если так, — прошипела леди Нелла, — ты ничего не докажешь. И это только начало. Мой тебе совет. Уезжай из Эребора. Прекрати встречаться с принцем! Он тебе не пара, горшечница! После этих слов гномка толкнула меня рукой в плечо, освобождая дорогу, и пошла прочь. Остальные поспешили за ней, бросая на меня надменные взгляды. Гномы, что проходили мимо, кидали на нас любопытные взгляды, но быстро проходили мимо, не задерживаясь. Меня всю трясло от наглости гномок, но ведь они правы. Я не смогу ничего доказать. Никто ничего не видел и тем более не слышал их угроз. Моё слово против их. И моё слово слишком ничтожно по сравнению со словом дочерей гномьих владык. — Мастер Гирд? — я резко обернулась, отчего в глазах на миг потемнело. Я подумала, что мне срочно надо отдохнуть, а то просто свалюсь прямо где-нибудь в коридорах. — Не уделите ли мне немного времени? Надо поговорить. Передо мной стояла эльфийка Тауриэль, невеста принца Кили. На неё глазели снующие по коридорам и мостам гномы, но никто не останавливался, чтобы подслушать, лишь замедляли свой бег, с интересом разглядывая эльфийку. — Леди Тауриэль, я рада видеть вас, — сказала я, чувствуя, как успокаивается бешенно бьющееся сердце — то ли я сама пришла в себя, то ли Тауриэль что-то сделала с помощью эльфийской магии. — Конечно, у меня всегда найдется время для вас. Что вы хотели? — Это личный разговор, мастер Гирд, — тихо сказала Тауриэль. — Мы можем пойти к вам или лучше выйти из Горы? Мне так будет спокойнее, если честно. — На городской стене прекрасно слышно всё, что происходит перед Горой. Думаю, мы можем поговорить в моей комнате, — сказала я. — Она небольшая, но туда точно никто не придет. Я бы пригласила вас в цех, но моя мастерская сейчас не самое уютное место. — Хорошо, — быстро согласилась эльфийка, не спрашивая, что не так с цехом, и мы пошли внутрь Горы к жилым ярусам, где я снимала небольшую комнату. Когда-то я надеялась, что поменяю её на что-то более подходящее, когда приедут отец и тетка. И теперь комната была для меня укором за всё, и я не очень любила там ночевать. — А разве вы не живете во внутреннем дворце? — спросила Тауриэль через какое-то время. — Нет, я живу как простой работник, — зевнула я и споткнулась. — Я вам всё объясню, как мы придем. Моя комната находилась в жилом районе, втиснутая между несущими колоннами на небольшой площадке, где были натянуты веревки, на которых сушилось белье. Дверь я обычно не запирала, так как красть у меня было нечего, да и все друг друга знали. Тауриэль пришлось наклониться, чтобы зайти внутрь. Я поспешно растопила печь, порылась на полках, так ничего и не найдя, заглянула в бочонок с водой и хотела было уже пойти к соседям попросить немного воды для чая, но эльфийка остановила меня. — Давайте просто поговорим, — сказала она, садясь на небольшую скамеечку возле печки и вытягивая ноги, чтобы коленки не топорщились у лица. Всё-таки эльфы слишком высокие для наших жилищ. Я села на кровать, подняв при этом облачко каменной пыли. — Простите, я просто давно здесь не была и ещё не успела прибраться, — смутилась я. — Не страшно, — Тауриэль глянула на пляшущий огонь и вздохнула. — Я никогда не просила об одолжении. Особенно гномов. И не знаю, как это лучше сделать, чтобы ненароком не обидеть вас, мастер Гирд… — Говорите, как есть, — пожала я плечами, борясь с желанием прилечь и закрыть глаза от усталости. — Я ваша должница. Я постараюсь выполнить вашу просьбу. Тауриэль на какое-то время замолчала, всматриваясь в меня, и уголки её губ приподнялись. — Я знала, что вы не откажетесь, поэтому пришла к вам, — наконец сказала она. — К тому же только вы сможете повлиять на короля. — На короля Торина? — я округлила глаза, поёжившись. Как я могу повлиять на Торина? Да на него вообще никто повлиять, кажется, не может. — Он же ваш муж, — кивнула эльфийка, явно не замечая моего затруднения. — Что же такого вы хотите попросить у меня, что не можете попросить лично у короля? — спросила я, понимая, что вопрос действительно будет непростой. — Вы, должно быть, знаете, что мы, лесные эльфы, не можем жить взаперти, — начала издалека Тауриэль. — Нам нужно видеть небо над головой, луну, звезды. Я кивнула. — Я хочу, чтобы вы уговорили короля позволить нам с Кили жить в Дейле, — выпалила на одном дыхании она, сжав тонкие пальцы так сильно, что побелели костяшки. — Город людей не так далеко. Кили смог бы хоть каждый день ездить в Гору, а я не оказалась бы запертой в камне. Я просто боюсь, что не выдержу. Кили говорит, что не боится. Он готов сделать всё, чтобы мне было хорошо и уютно, но дело в том, что боюсь я. Знаю, что не смогу. И не потому, что гномы и эльфы очень разные. Только не обижайтесь, но для меня сложно привыкнуть к вашей замкнутости и шумливости. И Кили это понимает. Он готов выйти из Горы. — Это серьёзная просьба, — сонливость, как рукой сняло. — Вы же понимаете, как люди относятся к гномам? Они нас, если не ненавидят, то еле терпят. А Кили не просто какой-то гном, он — принц. Его присутствие в Горе важно для всего народа. Вдруг с ним что-то случится? Вдруг он не сможет? А если у вас появятся дети? Гномы никогда не бросают детей, своих ли, или чужих. К тому же вы преувеличиваете моё влияние на короля, леди Тауриэль. Вряд ли он меня послушает. Не в таком вопросе точно. Это касается только его семьи. Может быть, лучше поговорить с принцессой Дис, мамой принца? — Я бы поговорила, если бы она была не против нашего с Кили брака, — в голосе Тауриэль послышались стальные нотки. — Но я вас услышала. Спасибо, что хоть выслушали. Она поднялась, собираясь уйти. — Вы же не разорвете помолвку только потому, что не можете жить среди гномов? — поспешила я остановить её. — Я ещё ничего не решила, мастер Гирд, — сказала она, грустно улыбнувшись. — Но всем нам иногда приходится делать сложный выбор. Я думала, вы поймете меня. — Хорошо, — зажмурившись, воскликнула я, мысленно ругая себя за слабость. — Хорошо, я поговорю с королем. Но не могу ничего обещать. — Этого будет достаточно. Спасибо, — вздохнула эльфийка. — Я правда рада за вас с Кили, — сказала я, поднимаясь с кровати и провожая её до дверей. — И очень надеюсь, что вы сможете быть счастливы вместе где угодно. Уверена, что всегда можно что-то придумать. Тауриэль кивнула и исчезла в дверном проеме, и мне показалось, что она даже как-то уменьшилась и сгорбилась. Мне стало её очень жаль. Я хотела вернуться, вытрясти пыль с одеял и хоть немного поспать, но знала, что теперь точно не смогу уснуть. Мне хотелось побыстрее поговорить с королем, чтобы хотя бы этот груз не давил на меня, поэтому я отправилась во внутренний дворец второй раз за день, думая от том, что потом мне придется всё-таки вернуться в мастерскую, чтобы проверить, как там идут дела, а затем я ещё хотела собрать для Арона немного еды с собой и их с Астой одежду и вещи, потому что никто этим точно не будет заниматься. И снова меня пропустили без лишних вопросов, только взглянув на печать королевского гончара. Был разгар рабочего дня. По дворцу бегали нагруженные документами гномы. Некоторые тащили тележки с инструментами или песком. Вовсю ещё шли восстановительные работы. — Король в своих покоях обедает, — объявил мне стражник у королевского кабинета. Я немного потопталась на месте, решая, что делать, но в конце концов всё же решила, что разговор довольно щепетильный, а значит лишних ушей лучше избежать. Личные покои короля — самое безопасное место. — Передайте королю, что у меня срочное дело, — сказала я стражнику у дверей покоев Торина. Тот хотел было что-то возразить, но дверь уже открылась. На пороге стоял Торин в нижней рубашке и штанах. Он держал в руках полотенце, а с его волос капала вода. — Пропустите, — спокойно сказал он и отступил, давая мне пройти. Когда дверь закрылась, он повернулся ко мне и улыбнулся. — Ты решила осчастливить меня сегодня вторым визитом, — сказал он, бросая полотенце на спинку кресла. — У меня к вам серьёзный разговор, который не может ждать, — быстро сказала я, стараясь не смотреть на развязанный ворот рубахи. — Если ты здесь, чтобы снова просить за этого гнома и его сестру, — помрачнел вдруг Торин, — то тебе лучше уйти… — Нет, — поспешила успокоить его я, заламывая руки, — вы и так сделали слишком много. Я бы не посмела просить большего. У меня другой вопрос. Вернее, не у меня. Меня просто попросили… — Подожди, — взмахнул рукой Торин, потом подошел к небольшому столу у кресла и налил из кувшина в бокал вина. — Вот, выпей и успокойся. А потом я тебя выслушаю. Я взяла протянутый мне бокал и, вздохнув, пригубила терпкого вина, а потом залпом выпила до дна. — Неужели всё так серьёзно? — усмехнулся Торин, беря из моих рук пустой бокал и снова наполняя его, но уже не для меня, а для себя. — Садись, — он указал в кресло, — а то у меня чувство, что ты вот-вот упадешь в обморок. Как только я послушно села на краешек кресла, в дверь постучали. Торин перекинулся с кем-то парой слов и снова закрыл дверь. Я не смогла увидеть, кто это был, так как высокая спинка кресла скрывала меня полностью. — Мне надо сходить в шахты, — сказал Торин, останавливая меня, когда я начала вставать. — Подожди меня здесь. Если ты голодна, то на столе у стены есть еда. Я приду, как только закончу дела, и мы поговорим. Не бойся, сюда никто не войдет без моего дозволения. Мне ничего не оставалось, как кивнуть. Торин надел верхнюю одежду и хотел было уйти, но потом резко развернулся и подошел ко мне. Он наклонился, видимо, желая поцеловать меня, но замер на полпути и просто провёл ладонью по моим волосам. — Дождись меня, — он заглянул мне в глаза, а мне показалось, что прямо в душу, а потом ушел. Как только за ним закрылась дверь, на меня навалилась тишина, прерываемая треском поленьев в камине. Мне хотелось пройтись по покоям. У меня появился какой-то нездоровый интерес к тому, как живет король. Хотелось потрогать мечи и топоры, развешанные на стенах, заглянуть в открытый сундук у стены, пройти в купальню за резной ширмой. Но я, конечно же, не двинулась с места. Какое-то время так и сидела с прямой спиной на самом краешке кресла, боясь, что кто-то войдет или Торин вернется, но потом устала и откинулась на спинку. Крепкое вино, которым угостил меня Торин, ударило в голову. Глаза закрывались — под веки словно кто-то насыпал каменной крошки. Я всеми силами заставляла себя не спать, щипала кожу, терла глаза и подавляла зевки. Я даже не поняла, в какой момент оказалась в темноте. Меня пробил озноб, по телу пробежала волна мурашек. Холод и сырость проникли до самого сердца. Я оказалась у подземной реки. Я слышала её зловещий шепот. Я чувствовала исходящий от камней ядовитый мороз. Я закричала, чувствуя, что падаю на колени, но никак не могу упасть — так и лечу, в ужасе хватая воздух ртом и размахивая руками. Я не хочу умирать. Не хочу! — Хаэ, проснись, — рокочащий голос вырвал меня из кошмара. — Это просто сон. Хаэ, девочка моя! Тише… Я всё ещё плакала, ощущая на теле холодные щупальца сна. Мои пальцы вцепились в грубую ткань, нос уткнулся во что-то колючее и горячее, пахнущее табаком и горелым деревом. — Всё хорошо, — тяжелая рука опустилась мне на спину и гладила сверху вниз, успокаивая. — Ты жива. Это был сон. Наконец сознание полностью вернулось ко мне, хотя сердце ещё заходилось неровным ритмом. Я нехотя отстранилась из объятий и вытерла рукавом лицо. Торин держал меня за плечи. Оказывается, он перенес меня в кровать, и сейчас я была закутана в одеяла и шкуры. Сапоги были сняты. — Простите, — тихо сказала я. — Я лучше пойду домой… — Нет, — спокойно, но твердо сказал Торин. — Не в таком состоянии. Сегодня ты останешься здесь, и я прослежу, чтобы ты отдохнула. Ты вообще видела себя? Бледная, как снег, с черными подглазинами на пол-лица. Любой орк и то здоровее выглядит. — Спасибо, — я не смогла удержаться от смешка. — У тебя даже руки трясутся, — он перехватил мои руки и сжал их в своих ладонях. — Мне надо было поговорить с вами, — вспомнила я просьбу Тауриэль. — И у меня ещё проблемы в мастерской, и ещё я хотела… — Не сейчас, — строго сказал Торин. — Сейчас ты будешь спать… рядом со мной. Он встал, и только сейчас я увидела, что он уже успел переодеться в домашние штаны и рубашку. Я инстинктивно подтянула край одеяла до подбородка. — Мы просто будем спать, — не обращая внимания на мои дергания, сказал Торин, а может быть и обратил внимание, но проигнорировал. — Уже поздно, и я устал. А ты останешься здесь, потому что… потому что это приказ. И сними платье. Тебе же неудобно. Я не буду смотреть. Он лег рядом с другой стороны и отвернулся. Я медленно встала и стянула платье, не смея ослушаться мужа и короля, и осталась в нижней сорочке и панталонах. Когда я легла на самый край, он повернулся и подвинулся ко мне. Его рука легла мне на талию и подтянула ближе. — Спи, — приказал он и закрыл глаза, дыша мне в ухо. — Ваше величество, я… мне… я так не могу… спать, — сказала я, набравшись храбрости. — Мы уже спали вместе, тебе нечего стесняться, — не открывая глаз, сказал Торин. — К тому же я сказал, что мы будем просто спать. Обещаю. Я прикусила губу и несмело повернулась к нему спиной, оказавшись тут же прижатой к его груди. Какое-то время я, затаив дыхание, ждала, что рука Торина, покоившаяся на моем животе, начнет гладить меня, и от этих мыслей мне вдруг стало ужасно жарко. Но король не шевелился. Он мерно дышал мне в макушку. Его грудь так же мерно поднималась и опускалась, а вскоре он и вовсе захрапел, и я уткнулась в подушку, чтобы не рассмеяться в голос, а потом и сама уснула, наконец расслабившись. Проснулась я от легких поглаживаний по спине. Это было так приятно, что я какое-то время думала, что это сон, и не хотела просыпаться. Было тепло, почти горячо, и спокойно. Мне не хотелось, чтобы это ощущение заканчивалось. Я вытянулась от удовольствия, проводя рукой по источнику тепла и ощущая щекой ускоряющуюся пульсацию. Сердце. Это было похоже на сердце. Осознание пришло ко мне внезапно. Я замерла, даже дышать перестала. Моя щека оказалась прижата к груди Торина, а я сама обхватила его рукой, как, впрочем, и он меня. — Доброе утро, — тихо сказал Торин мне в макушку. — Доброе утро, — так же тихо ответила я, зажмуриваясь и судорожно решая, надо ли убрать свою руку с живота короля быстро или лучше медленно. — Я не хотел тебя будить, — его губы коснулись моих волос. — Но мне пора. Король, к сожалению, не может опаздывать на собственные собрания. — Простите, — я быстро отстранилась, скрывая облегченный вздох и стараясь спрятаться под одеялом. Его рука соскользнула с моей спины, и сразу стало как-то холодно и сиротливо. — Не проси прощения у своего мужа за то, что сделала его пробуждение приятным, — он провел ладонью по моей щеке, убирая спутавшиеся пряди волос, наклонился и… снова не поцеловал. — Я хочу просыпаться рядом с тобой каждое утро, жена, — сказал он, не обратив внимания на то, как я вздрогнула, когда его дыхание обожло мне кожу. — Вы имеете на это право, ваше величество, — сказала я, глядя на его губы, потому что не смотреть было выше моих сил. — Это не то, что я хотел услышать, — усмехнулся он, а я смутилась. — Надеюсь, ты хорошо выспалась. Во всяком случае, я больше не слышал, чтобы ты плакала во сне. — Да, ваше величество, — ответила я, а он быстро перекатился и встал, подхватывая одежду из сундука. — Так о чем ты хотела поговорить вчера? — спросил он, снимая рубашку и надевая новую. При этих движениях под кожей заиграли груды мышц, и я отвела взгляд. — Ко мне приходила Тауриэль, — сказала я, поглаживая пальцами жесткие ворсинки на одеяле. — Она просила поговорить с вами о том, чтобы жить с принцем Кили в Дейле… — Кили останется в Горе, — отрезал Торин, перебив меня. — Но Дейл находится совсем рядом, — понизила я голос, боясь поднять глаза, потому что Торин начал переодевать штаны. — Принц мог бы хоть каждый день приезжать сюда. — Тауриэль точно так же может уезжать из Горы в любое время, — невозмутимо сказал Торин. — Никто её здесь удерживать не будет. — В этом-то и дело, — я оторвала ворсинку и взялась за новую. — Ей здесь не рады, и она это чувствует. — Она сама сделала выбор, — резко обронил король. — Я был против с самого начала. Я предвидел, что из их брака ничего толкового не получится. Ни один эльф не станет уважать традиции гномов. — Кили не против попробовать жить в городе людей, насколько я поняла, — я решила не отступать. — Не думаю, что это как-то повлияет на что-либо. — Он — принц, а не простой гном, — Торин обошел кровать и сел рядом со мной. — На нем лежит большая ответственность перед своим народом, перед семьей. У него есть обязанности. — Он смог бы выполнять эти обязанности, приезжая в Гору ежедневно, — я подняла глаза на Торина. — И оставлять жену одну среди чужого народа? — слабо улыбнулся Торин. — Пусть она и эльф, пусть воин и сильнее любого мужчины в Дейле, но это неправильно. Любой гном несет ответственность за свою женщину. Он должен защищать её. Обеспечить ей безопасность. А если она в другом городе, как это сделать? Здесь она будет на виду у всех, и будет под защитой, когда станет женой моего племянника. — То есть ничто не сможет вас переубедить и мне можно не стараться? — вздохнула я. — Думаю, что поцелуй смог бы заставить меня ещё раз подумать над этим вопросом, — с улыбкой на лице сказал Торин, а я удивленно уставилась на него. Неужели он говорил серьёзно? Если я его поцелую, он может изменить свое решение? Позволит Кили жить в Дейле? — Просто поцелуй? — переспросила я, сощурившись и приподняв одну бровь. — Думаю, да, — от его глаз пробежали лучики. — На большее просто не хватит времени. Я вспыхнула, быстро подхватила его руку и поднесла к губам. Шершавая кожа оказалась теплой, когда я прижалась к ней. — Прошу вас, ваше величество, подумайте ещё. Не рушьте счастье принца. Вы ведь пошли мне навстречу и не объявили королевой, как это требовалось по всем традициям. Кили тоже имеет право решать, как поступить во благо своей жене. — выпалила я на одном дыхании и подняла глаза, чтобы прочитать реакцию Торина. — На свадьбе Нори ты была смелее, — хохотнул он, когда я выпустила его руку. — Хорошо, Хаэ, я подумаю. У тебя ещё есть немного времени, чтобы незаметно выскользнуть из моих покоев, пока все на собрании. Но я бы предпочел, чтобы ты осталась и отдохнула. — У меня есть работа, ваше величество, — сгоняя смущение, сказала я. — Я хотела ещё спросить… — поспешила сказать я, пока король не ушел. — Когда вы отошлете Арона с сестрой? — Зачем тебе? Неужели хочешь попрощаться? — покачал головой Торин. — Я хотела собрать им вещи в дорогу. — Хаэ… — Это же просто вещи. — Завтра Двалин выделит стражу, — сухо сказал Торин. — Они выедут ближе к обеду. — Хорошо. Спасибо. В мастерскую я пришла, когда вовсю уже кипела работа. Возможно, кто-то и видел, как я выходила из покоев Торина, но лично я никого не заметила. Мой уцелевший круг уже поставили в мастерской главы цеха, за него я села, как только пришла. Подмастерья уже подготовили глину, так что оставалось только начать работу, что я и сделала, радуясь, что можно отвлечься от всего царапающего душу — от мыслей об Ароне, от проблем Тауриэль, от жестокости гномок, от короля. От короля хотелось отвлечься больше всего — кожа до сих пор горела при воспоминании о том, как мне было хорошо проснуться в теплых объятиях, как защекотало в животе, когда он несколько раз чуть не поцеловал меня, как трепетало в груди, когда он смотрел на меня. — Мастееееер Гиииирд! — заорало чудовище по имени Ульф, влетая в мастерскую, когда я ставила на просушку очередную готовую кружку. Кружка выскользнула из рук и со шлепком приземлилась на каменный пол, тут же смявшись. — Дайте мне его запечь вместо мисок, — прошипела я, делая шаг в сторону мальчишки. — У меня же чуть сердце не выпрыгнуло, Ульф! У тебя совесть есть вообще? — У меня только корзинка с ужином от кухарки, — Ульф демонстративно похлопал себя по карманам и кисло улыбнулся. — Спасибо, — буркнула я, беря из его рук корзинку. — Мастер Гирд, а это правда, что вашу мастерскую порушили сегодня утром? — почесал нос Ульф. — Правда, — вздохнула я. — А чего это ты спрашиваешь? — Да я тут видел кое-кого, когда ещё все спали, — пожал плечами он и протянул ладонь, ожидая подношения. — Так говори, — я хлопнула его по руке. — Или сказать сэру Двалину, что ты преступника покрываешь? — Я? — вытаращился Ульф. — Да я помочь хочу! — Вот и помогай, а не попрошайничай, — нахмурилась я. — Или иди отсюда. — Их двое было, — поспешно заговорил Ульф, пока его не прогнали и дали стать знаменитостью, — в плащах, которые стражники носят. А под плащами молоты, какие у кузнецов. Точно знаю, потому что плащ у одного раскрылся, когда он повернулся проверить, есть ли кто на дороге. — А лиц не видел? — уточнила я. — Не, у них капюшоны по самые бороды были натянуты, — покачал головой Ульф. — Но я увидел у одного на руке чернильный рисунок, как у сэра Двалина, но не такой. У сэра Двалина памятка о битве, а у того гнома памятка о клятве. — Откуда знаешь? — не поверила я. Что малец мог знать о знаках и рунах? — Да у моего батьки такой, — выпятил грудь парень. — Он клятву давал самому владыке Даину, жизнь за него отдать, потому что тот спас его отца, моего деда то бишь, во время битвы за Кхазад Дум. Теперь все в моей семье, как становятся мужчинами, дают клятву. Мои оба брата уже дали, отец дал и я скоро дам. — Надо бы тебе то же самое сэру Двалину рассказать, — посоветовала я. — Ты молодец, Ульф. Это очень важная информация. — Ну так я пойду? — замялся на пороге Ульф, явно не желая уходить с пустыми руками. Я вздохнула и дала ему монетку, отчего он засветился не хуже светлячка и убежал, заверив, что всё расскажет сэру главнокомандующему. А через несколько часов, когда гномы уже начали убирать в мастерских, готовясь разойтись по домам, в цех пришел король Торин в сопровождении десятка стражников и сэра Двалина. Вид у короля был такой, что гномы предпочитали исчезать с его пути, лишь успевая отвесить быстрые поклоны. — Как это понимать, мастер Гирд? — прорычал Торин, входя в мастерскую главы цеха и не обращая внимания на приветствия подмастерьев и самого главы. Я вздрогнула и обожглась о печную дверцу, которую собиралась закрыть, бросив туда поленья. Живот скрутило от страха. Хотя я не понимала, чего боюсь. Ведь я ничего не сделала. Но гнев Торина парализовал меня до кончиков ногтей.