Запарные

Конец пришёл тогда, когда никто особо и не был к нему готов: мужчина подошёл к ним и, смотря на уже умирающих детей, деликатно прокашлялся: — Уже время поджимает, у вас как? Всё хорошо? — Да, девушка делает определённые успехи, — тихо отрапортовала Зэнзэн, глядя на Веру и Домну из-под опущенных ресниц, после чего переводя окончательно свой взгляд на Окказуса, — хотя сейчас, кажется, ей не терпится поглощать очень много информации... хм. — Что вы в данный момент изучаете? — Базовое, — отвечает вместо монашки Крепус, отрываясь от документа в своих руках, — вроде того, как говорить о голоде, плохом самочувствии и усталости. — Хм, — задумчиво тянет мужчина, глянув на парочку, что пыталась щебетать о чём-то. — Делать что-то! — эмоционально воскликивает Домна, ощущая, как её мозги уже плавятся. — Что-то – это? — тянет последнюю букву Вера. — Что-то... — Домна вздыхает почти отчаянно, — что-то... — Вер, перерыв может? — тихо зовёт свою напарницу Зэнзэн. — Ох, подожди, может, она сможет объяснить, что имеет ввиду? — А вы не используете доску? — уточняет Крепус, поднимая брови. — Нет, сейчас она собирает всё то, что мы прошли и пытается сформировать предложение, или что-то похожее... — девушка почти обеспокоенным взглядом смотрела на напарницу, после чего вздохнула и тихо продолжила, — может быть, стоит отложить это... — Делать что-то, — более уверенно уточняет Домна, хмурясь, — что-то может быть карта, но нет. — Оу, — девушка в удивлении вытягивает лицо, а после, замерев, анализирует. — Рисование? Ты хочешь рисовать? — Рисван... — тихо пытается повторить слово Домна, на что Вера повторяет по слогам: — Ри-со-ва-ни-е. — Рисование! — Да! — кивает Вера и возвращается к доске, подзывая ученицу, после чего даёт той мел и указывает на доску. — Ты хочешь рисовать? Вместо многих ответов на этот вопрос, Домна начинает рисовать, как умела: маленькие миленькие изображения, в какой-то степени карикатурные, постепенно заполняя доску, но её прерывают, подзывая. Вздохнув, она всё же откладывает мел в сторону и позволяет увести себя подальше, не понимая, куда они идут, но завидев, как монашки прощаются, машет им рукой в ответ, кивая и наконец-то понимая, что они уходят. Может, они слишком сильно задержались? В этом была её вина? Она неуверенно взглянула на мужчину и Крепуса, но те шли спокойно и по обыкновению молча и тишину периодически нарушали короткие разговоры из серии вопрос-ответ. Она не понимала, о чём конкретно они переговаривались, только момент, когда мужчина задал какой-то вопрос и Крепус начал перечислять те слова, которые она выучила. К сожалению, это был единственный момент, который она поняла, многое другое из того, что они обсуждали — было для неё загадкой. — В предыдущих отчётах были периодически бумаги, где была использована письменность, которую никто из Тейвата понять не в силах. — Даже Сумеру? — тихо удивляется Крепус, в какой-то степени ужасаясь. — Даже Сумеру, — кивает Окказус, глянув на девушку, что шла за ними хвостиком и разглядывала немноголюдный город. — Все те документы — будто какая-то странная шутка, но мы смогли выяснить, что да, это похоже на реальную письменность. В отчётах также было указано, что все предыдущие люди пропадали спустя некоторое количество времени в неизвестных обстоятельствах... — Окказус понижает голос и дальше – говорит вообще шёпотом, — в более тайных архивах было упоминание, что Фатуи так или иначе оставляли следы, но с каждым случаем их работа была всё более и более аккуратной. Вполне вероятно, что она будет следующей жертвой, так что уведомлять Фатуи о ещё одном случае никто не намерен. Наверное. Крепус замолчал и не задавал больше вопросов. Яркое огне-рыжее ярило ласкало своими лучами и дурманило желанием прилечь где-нибудь на тёплом камне, а разморённое состояние было слишком сильным и когда они дошли до конюшен – Крепус уже видел, как девушка клевала носом. Окказус вывел лошадь из конюшен, после чего повёл в сторону повозки. Их путь обратно лежал недолгим, но Окказус, лишь завидев, как уже оба ребёнка клюют носом (пускай Крепус и не подавал особо виду и держался молодцом), решил, что так будет намного лучше. Дрёма ожидала детей в повозке по пути к винокурне и те, что было ожидаемо, закемарили. Окказус задумчиво перевёл взгляд обратно на дорогу и почесал подбородок. Могут ли это быть какие-то злые проделки Фатуи? Все те случаи — чистая случайность или так и задумывалось? Что если Орден всё же решит рискнуть? На этот раз улик точно никаких быть не будет и он это понимал как никто другой. Фатуи учатся на своих и чужих ошибках, одни они не в состоянии принять достойного решения и это удручало. Он вздохнул и глянул на девчонку, что дремала вместе с его сыном и его сердце сжалось: было жаль её. Такая энергичная, хочет изучать всё, буквально наслаждается жизнью, играет в прятки, словно перед ним не двадцатилетняя девушка, а совсем девчушка – озорная и драчливая. Может быть... может быть у него получится защитить её.