Запарные

Она заслуживает абсолютное нихуя в этом блядском доме. Сколько она уже здесь? Два дня? Три? Нет, погодите, четыре. Первые несколько дней она просто жила в этом грёбанном доме, ничего не делая и пропадая хер знает где, потом — ещё пара дней, но на этот раз она учила их язык. По-ублюдски долго это всё длилось. Чересчур. Слишком. И она совершенно точно заслуживает никакого отношения к себе, будто её нет, будто она привидение. Лучше бы её так не любили и морили голодом. Она сидит на крыше дома и в ужасе смотрит вдаль: на виноградники, поля, горы, холмы, дома, озёра. Она смотрит вдаль и понимает, что в ненависти к себе она погрязла слишком сильно. Неблагодарная блядская дочь — и этого достаточно для простого понимания, почему, откуда и каким образом. Она ненавидит себя. Она не заслуживает ничего из того, что есть у неё сейчас. Ох, погодите-ка... а кто сказал что это её? Чёртова лицемерка. Идиотка. Высокомерная дрянь. Её любили так называть, не так ли? И теперь где она в своей самоосознанности? Высокомерная дрянь, высокомерная дрянь, высокомерная дрянь, высокомерная дрянь. Та, которой лучше было не рождаться. Та, которой лучше было не существовать. Та, что портит всем нервы и заслуживает целое нихуя. Она ощущает, как её голова начинает идти кругом, как вокруг весь мир смещается, будто, в чёрно-белые тона, как весь тот телевизионный шум приближается к её сознанию и шум — этот блядский, сука, шум — давит сильнее, сильнее и сильнее, с каждым сраным разом, с каждой секундой увеличивая напряжение и вот-вот оно же исчезнет, верно? И её разорвёт в клочья от этого. Так должно быть. Так правильнее всего. Она умрёт и все будут в порядке. Дрянь, дрянь, дрянь. Высокомерная дрянь, неблагодарная сука, да тварь, которая трепет всем нервы. Её мать так сильно любит её, не так ли? Все так сильно любят её, не так ли? Настолько сильно любят, хах. Настолько сильно любят. Она не верит ничему уже. Она разбита. Все эти люди несправедливо добры к ней.