Запарные

Крепус не должен был знать ничего. Окказус лишь иногда позволял себе рассказывать сыну о том, что происходит, но отравлять душу и сердце ему не смел. Достаточно было одного ненавистника в их семье, куда ещё одного? Ненависть поглощала, сжигала, душила, не давала спокойно жить. Каждый чёртов раз, когда он только мог, он пакостил Фатуи от своего лица, не от лица Ордо Фавониус. Лучшее вино во всём Тейвате и Снежная ни разу не получала возможности испить его законно. И все те деньги, что получал Окказус, развязывали ему руки так, что в итоге даже незаконно достать вино для Фатуи являлось невероятно сложной затеей. Любая таверна Тейвата, за исключением Снежной, была уведомлена, что если вдруг они угостят Фатуи – его вина больше не будет у них. Любой пьяница знал, что если Фатуи будут угощены вином Мистера Рагнвиндра, то получат хренову тучу денег, если это ещё и подтвердится. Окказус устроил чёртову охоту пьяными идиотами, что так рьяно желали получить деньги за слежку Фатуи. Даже когда ему через Ордо Фавониус пришёл вопрос, какого чёрта, Окказус, он смело написал ответ от своего имени, что искренне желает, чтобы детишки Царицы не напивались вусмерть на своих невероятно важных заданиях, ведь кто знает? Может быть, они будут пьяны и получат пулю в лоб... Письма ему больше не писали. Окказус злорадствовал долго, а после ещё и повысил цену за компромат на таверны. Счастье есть, – думал он, довольный своей шалостью, – гады не посмеют сделать что-либо мне и моей семье, потому что это будет открытой войной. Все страны будут объединяться, чтобы свергнуть Снежную, если они это устроят. И всё начнётся с их ошибки. Единственное, о чём был проинформирован Крепус – закрыть винодельное производство везде, где он сможет, если Окказус будет убит Фатуи. Крепус, шокированный, поклялся воскресить отца и убить своими руками, чтобы этого не допустить. Чёрт возьми, его отец сошёл с ума.