Запарные

— Ещё немного мы его осмотрим и он может уже идти, — заверяет Сенешаль. — Также, вам стоит сначала наведаться в Ордо Фавониус, Капитан, там... — мужчина запнулся и опустил взволнованный взгляд в пол. — Прошу, просто сходите разузнайте, я не смогу выдавить из себя это. Окказус с недоверием глянул на Сенешаля, то есть, он серьёзно? Почему все знают о его работе, кроме него самого? Или это не про работу? Но про что тогда именно? Это связано с Крепусом? Или с обучением Мелкой? — Там ничего критичного, просто... некое уведомление вас о случившемся. Окказус нахмурился, поджал губы и, поклонившись, пошёл на выход из собора. Мелкая – семенит рядом во избежании повторного исчезновения. Они проходят по лестнице, встречаются с группой бардов что играли прям подле неё, проходят через коридоры улиц и, наконец, выходят к главному штабу. — Жди здесь, — наказал ей сэр Окказус и кивнул на кресло в холле. Она кивнула и медленно, почти сонно поплелась к креслу, ощущая, как тепло в здании, как уютно в тёплой одежде и как хорошо, что с Крепусом всё в порядке. И вот – глаза постепенно слипаются, слипаются, а тяжесть на плечах от куртки только придавала уютности, да ощущение, что она дома, в кровати и что всё, в общем-то, в порядке. Не в том доме, где она была с психованной матерью и не в том доме, где она жила просто чтобы можно было где-то жить, а настоящем доме, где её любят и она любит тоже. Она себя не считает за человека; она может быть кем угодно: от блохастой, но верной псины, до травмированной, но маленькой мышки, что боится шелохнуться хоть куда-нибудь. Не человек. И мнения своего не имеет. Она как собственность Рагнвиндров; как забавная диковинка из другого мира, которую нашли и положили в сейф. Её приютили, накормили и она не имеет права говорить и слова поперёк. Нельзя. Нельзя. Нельзя.