From the World Beyond\Из потустороннего мира

      Впятером они вышли из кабинета Министра и прошли мимо все еще ошеломленного секретаря Кингсли. Они поднялись на лифтах и покинули Министерство через Атриум.       Гарри чувствовал себя неловко, когда они вышли на улицу. Он понятия не имел, как ему говорить с родителями и Сириусом. Идея возвращения Джеймса и Лили была настолько новой, что он даже не знал, что о них думать. Считал ли он их действительно своими родителями? Или они были чем-то похожи на старших братьев и сестер или друзей? В конце концов, разница в физическом возрасте между ними составляла не более пяти лет. - Площадь Гриммо? - предложила Гермиона. - Или, может быть, Косая Аллея? - предложил Гарри. - За палочками? Мама? Папа? Сириус? - И то, и другое хорошо, - ответила Лили. - Мы можем пойти к Олливандеру сейчас, или, если вы предпочитаете провести некоторое время в одиночестве, мы можем пойти на Гриммо... Гарри хлопнул себя по лбу за то, что забыл посвятить родителей в секрет Фиделиуса. - Мама, папа, старый дом Сириуса находится по адресу: дом номер двенадцать, Площадь Гриммо. - Мы можем пойти в дом на Площади Гриммо, - сумела закончить Лили.       Гарри переглянулся с Гермионой, молча спрашивая ее, что она хочет делать. - Может быть, сначала нам стоит взять палочки, - предложила она, поворачиваясь лицом к... взрослым? - В любом случае, нам нужно будет переместить вас, я думаю. Я не знаю, сможете ли вы попасть на Косую Аллею без нас.       Лили, Джеймс и Сириус кивнули. - Тогда сначала палочки, - сказала Лили. - Также... если я могу спросить кое-что... - Все, что угодно, мама. - Ты унаследовал дом Сириуса, верно? - Гарри кивнул. - И ты разрешаешь нам жить там? Гарри снова кивнул. - Где же ты живешь? - Он живет в доме моих родителей, миссис Поттер... - Лили.       Гермиона кивнула. - Он живет в доме моих родителей... э... Лили. - Твои родители не против? - спросила Лили. - Я имею в виду... я бы не хотела, чтобы вы им мешали из-за нашего внезапного появления.       Лицо Гермионы помрачнело, и Гарри инстинктивно взял ее руку и сжал в знак поддержки. Это действие не осталось незамеченным, и Гарри увидел, как Сириус подавил смешок. Он бросил грозный взгляд на Бродягу, и тот повел себя прилично. - Мои родители... э... я отправила их... в Австралию, - ответила Гермиона, похоже, что она была на грани слез. - Я... я изменила их воспоминания. Это было во время войны... Пожиратели Смерти могли попытаться причинить им вред... Я... я не могла...       Лили шагнула вперед и похлопала Гермиону по плечу. - Я понимаю. Прости, что спросила, - прошептала она.       Гермиона кивнула и сглотнула слезы. - Все хорошо, - пробормотала она. - Давайте просто... пойдем и сделаем то, что нам нужно.       Гарри сжал ее руку в последний раз, затем шагнул вперед и взял за руку своего отца и Сириуса, в то время как Гермиона взяла руку Лили. Они повернулись на месте и исчезли, появившись через секунду на заднем дворе "Дырявого котла".       Гермиона достала свою палочку и постучала ею по кирпичам в порядке очереди. Она забрала свою палочку у трупа Грейбэка после поражения Волан-де-Морта. Гарри ясно помнил эту сцену. Было что-то почти дикое в выражении ее лица, когда она стояла над убитым оборотнем со своей палочкой, и в тот момент Гарри почувствовал, как внутри него вспыхнуло какое-то необъяснимое, подавляемое чувство.       Стена исчезла перед ними, и они перешагнули через нее на Косую Аллею. Гарри увидел, что улица все еще не стала прежней. Пройдут месяцы, возможно, даже годы, прежде чем она вновь обретет свой прежний блеск. Многие магазины все еще были закрыты, некоторые, возможно, навсегда. Мороженое Фортескью, например, уже никогда не вернется, с горечью осознал Гарри. Все прохожие по-прежнему ходили с опущенными головами, бодро перебегая с одного поручения на другое.       Они добрались до магазина Олливандера и толкнули дверь. Внутри все было недавно отреставрировано, но в нем чувствовалась какая-то жесткость и клиническая боль, как будто его не вскрывали по-настоящему. Шрамы войны были видны даже в попытках восстановить нормальную обстановку. - Я поставлю на вас Невидимость, - прошептал Гарри своим родителям и Сириусу. - Я хочу, чтобы он пообещал, что не будет распространять информацию о том, что вы вернулись. Я не думаю, что вам нужно, чтобы эта информация так быстро стала известна.       Они согласились, и Гарри достал свою палочку и стукнул каждого из них по голове, набрасывая невидимость на них. Когда он закончил, Гермиона подошла и позвонила в колокольчик. Через несколько секунд из склада полок появился Олливандер. Его глаза расширились, когда он увидел Гарри и Гермиону. - Мистер Поттер, мисс Грейнджер, как я рад снова видеть вас, - почти благоговейно поприветствовал он. - Здравствуйте, мистер Олливандер, - устало ответил Гарри. - Я никогда не благодарил вас обоих достаточно, - сказал Олливандер, тише. - Спасибо, что вытащили меня оттуда... что спасли меня... даже когда вы были в большей опасности... — Это был наш долг, мистер Олливандер, - твердо ответила Гермиона. - Какой смысл работать для победы над Волан-де-Мортом, если мы игнорируем невинных, которых он пытает и убивает? - Да, да, конечно... но это необычный героизм, мисс Грейнджер... в свете...       Гермиона непроизвольно вздрогнула при воспоминании о том месте и сделала резкое движение в сторону Гарри, несомненно, желая зарыться головой в его грудь или плечо. Гарри обошел ее и обхватил рукой за талию, притягивая ее к себе, одновременно делая защитный шаг вперед.       Олливандер, казалось, понял, что потрепал нервы, и отошел от темы. - Чем же я могу помочь вам сегодня? - Прежде чем мы расскажем вам... мы должны убедиться, что вы сохраните это в тайне, - тихо сказал Гарри, придав своему голосу немного угрожающие нотки.       Олливандер выразительно кивнул. - Конечно, конечно, мистер Поттер. Я гарантирую конфиденциальность всем клиентам. Все, что вы мне скажете, не выйдет за стены этого магазина. - Спасибо, мистер Олливандер. - Гарри достал свою палочку и развернулся, накладывая три Фините и отменяя чары Невидимости на своих родителей и Сириуса.       Олливандер на мгновение растерялся. Затем его челюсть упала в явном осознании того, кто только что переступил порог его магазина. - Мистер Поттер? - задыхался он. - Мисс... Миссис Поттер? Мистер... Блэк? Но... но... как? Что... что происходит? — Вот для этого нам и нужно, чтобы вы держали это в секрете, мистер Олливандер, - сказал Гарри. - Мои... мои родители... и Сириус... каким-то образом... вернулись. Как... мы не знаем... и это не важно. Им нужны были палочки. Вот почему мы пришли к вам.       Олливандеру удалось выйти из шокового состояния спустя долгую минуту. - Д-да, конечно, мистер Поттер, - заикаясь, произнес он. - Я сохраню это в тайне, конечно... - Он нервно огляделся вокруг. - Им нужны палочки, вы сказали... да... да, хорошо.       Он немедленно приступил к работе, схватив из-за прилавка магическую рулетку, и начал делать подробные замеры родителей Гарри и Сириуса, что-то непонятно бормоча и записывая на плавающем куске пергамента.       Олливандер ходил взад и вперед, неся стопки палочек, чтобы опробовать их. Большинство из них его не устраивали, но одна или две казались ему более подходящими, чем остальные. Олливандер складывал их на полу, чтобы вернуться к ним позже.       Прошло два часа, прежде чем Олливандер наконец закончил, к тому времени Гарри и Гермиона почти заснули от скуки и усталости. Голова Гермионы уже склонилась на плечо Гарри, и ее глаза были опущены.       Гарри подумал, что ощущение ее волос на его плече было довольно уютным, а их слабый запах - знакомым и комфортным. Почему-то это заставило его мысленно вернуться к тем ночам, которые они провели вместе, наедине, в палатке... - Ну, мистер Блэк, двенадцать с половиной дюймов, кизил, - сказал Олливандер, вырывая Гарри из его приятной задумчивости. - Очень интересное ядро... да... перо Морщерогово Кизляка со Шпицбергена. Прототип ядра, над которым я работал последние несколько лет и который, похоже, дает мощные, хотя иногда яркие и непредсказуемые результаты. Я ожидаю, что мы увидим от вас еще много великого, мистер Блэк.       Гермиона бросила на Гарри удивленный взгляд, и ее брови вскинулись к волосам при упоминании Олливандером Морщерогих Кизляков. Если бы здесь была Полумна, подумал Гарри, она бы, наверное, скакала от восторга, возможно, расспрашивая Олливандера о местонахождении колоний Кизляков.       Олливандер протянул Лили коробку. - Одиннадцать и три четверти дюйма, груша. Сердцевина из сердечной жилы дракона. Похоже, невероятно предана вам... несомненно, почти идеальная пара...       Наконец, он вручил Джеймсу его новую палочку. - Двенадцать дюймов, ель. Перо хвоста Феникса. Похоже, она подходит так же, как и ваша... оригинальная палочка, мистер Поттер... много сходства в ее силе и профиле...       Все трое достали свои палочки и взмахнули ими, вызвав поток искр. Гарри пришлось прикрыть глаза и лицо, когда искры посыпались вниз. - Очень хорошо, очень хорошо, - воскликнул Олливандер, хлопая в ладоши. - Ваши палочки очень хорошо работают у вас... как я и ожидал. Ну... если дело в этом...       Все пятеро кивнули. Гарри очень хотелось уйти отсюда. Он хотел вернуться к Гермионе, поставить фильм, взять еду на вынос и провести остаток ночи, ничего не делая. - Я заверяю вас, что ваше присутствие останется в тайне, - пообещал Олливандер. - Я не стану добровольно раскрывать личности своих клиентов. - Спасибо, мистер Олливандер, - сказал Гарри, подавляя зевок. Он и Гермиона вышли на улицу, за ними последовали Сириус, Джеймс и Лили. - Мы переместим вас на Площадь Гриммо, - сказала Гермиона, когда они вышли на аллею, и в голосе ее звучала усталость. - И устроим вас там. - Ты уверена? - спросил Сириус, сдвинув брови. - Мы, возможно, ущемляем ваше одиночество.       Гарри рассеянно кивнул. Уголком глаза он заметил, что Гермиона начала краснеть, но чувствовал себя слишком опустошенным, чтобы размышлять о том, что именно в словах Сириуса вызвало у нее такую реакцию. - Мы переместим вас, - сказал Гарри. – Дом на Площади Гриммо... несколько изменился.       Гарри и Гермиона взяли старших за руки и исчезли с Косой Аллеи, появившись через несколько мгновений перед унылым, слегка потрепанным домом. - Я помню, когда был здесь в последний раз, - пробормотал Джеймс себе под нос, когда они появились. - Не то, что я хотел бы повторить.       Сириус мрачно кивнул и последовал за Гарри и Гермионой к входной двери. Гарри достал свою палочку и постучал один раз по замку, и дверь тут же распахнулась.       Внутри было так же темно, как и всегда, но казалось, что Кикимер убирался здесь в их отсутствие. На полу не было пыли, а мебель выглядела ухоженной. Занавески были открыты, и солнечный свет проникал через окна в темный дом. - Кикимер здесь? - вздохнула Гермиона.       Перед ними раздался хлопок, и появился Кикимер с медальоном Регулуса Блэка на груди. Гермиона подпрыгнула, вскрикнув от неожиданности, возможно, не ожидая, что домовой эльф появится вот так. Ее рука метнулась к палочке, а лицо побледнело. Должно быть, она приняла Кикимера за угрозу, пролетела мысль у Гарри. Он придвинулся к ней и положил руку ей на спину, успокаивающе гладя по часовой стрелке. - Госпожа не хотела звать Кикимера? - спросил домовой эльф с чувством стыда. - Нет, нет, - пискнула Гермиона. - Э... то есть... да, я действительно хотела позвать тебя Кикимер... но... я просто удивилась, вот и все. - Кикимер приносит свои извинения, госпожа, - сказал эльф, сделав глубокий поклон. Он выглядел так, словно собирался пойти наказать себя, но старый приказ Гарри никогда не наказывать себя вступил в силу, и он просто стоял неподвижно несколько секунд, прежде чем снова расслабиться. - Это Кикимер? – Сириус чуть не задохнулся. - Он... он неузнаваем...       Гермиона повернулась и уставилась на него с таким видом, будто хотела прочитать ему лекцию о надлежащем обращении с домовыми эльфами. Но какой бы выговор она ни хотела сделать, он пропал, и она просто кивнула в ответ. - Да, это Кикимер. - Старый хозяин? - спросил Кикимер. - Старый, плохой хозяин вернулся? - подумал эльф - Сириус вернулся, - поправила Гермиона. Она повернулась к Сириусу с серьезным видом. - Кикимер помог нам победить Волан-де-Морта, Сириус. Он помог избавиться от одного из... э.. одного из его крестражей.       Он такой же герой, как... как и любой из нас... возможно, даже больше. Вы будете относиться к нему с уважением. - Кикимер не заслуживает высокой оценки госпожи, - пробормотал про себя Кикимер. - Кикимер просто выполнял последний приказ хозяина Регулуса. - Если бы не ты, Волан-де-Морт, возможно, был бы еще жив, - твердо возразила Гермиона. - Ты повел эльфов на борьбу с ним во время последней битвы, Кикимер. Ты - герой. - Она посмотрела на Сириуса суровым взглядом. - К которому Сириус будет относиться с уважением.-       Сириус тяжело сглотнул и отрывисто кивнул. - Я буду относиться к нему с уважением. - Пожмите друг другу руки, - потребовала Гермиона, ее глаза слегка сузились.       Сириус снова сглотнул, но выслушал ее. Он опустился на колени перед Кикимером и неловко протянул руку. - Я обещаю, что буду относиться к тебе с уважением, - неохотно пробурчал Сириус.       Кикимер не знал, что сказать, и тут же рухнул на пол и начал рыдать, непонятно крича сквозь рыдания. - Наследник... Блэк... узнает... брата хозяина... хорошего... верного... Блэка, - кричал он. - Хозяин Регулус... память... Кикимер... не забудет... - Э... Кикимер, - тихо сказал Гарри. Домовой эльф посмотрел на него водянистыми глазами. - Не мог бы ты... гм... отойти в сторону? Нам вроде как... нужно зайти внутрь.       Кикимер энергично кивнул и отошел в сторону коридора, тут же вновь принявшись выть. Гарри и Гермиона неловко обошли эльфа и повели родителей Гарри и Сириуса вверх по лестнице. - Э.… ну... ты знаешь, где твоя комната, Сириус, - сказал Гарри, когда они поднялись на четвертый этаж. - И.… э... мама, папа...       Его голос затих. Было странно говорить матери и отцу, где они должны спать. Странно, но он чувствовал, что Лили и Джеймс были матерью и отцом его и Гермионы. Эта мысль вызвала в Гарри вихрь неловкости. Однако какой-то маленькой части его самого эта мысль, как ни странно, понравилась. - Лили, извини, вы можете занять комнату, в которой спали Гарри и Рон, когда они были здесь, - решил за него Сириус. - Рон? - спросил Джеймс, не узнавая имени. - О, это Рон Уизли, - пояснил ему Сириус. - Младший сын Молли и Артура? Лучший друг Гарри с... - Гермиона мой лучший друг, - проговорил Гарри, удивив даже самого себя. Он не знал, откуда взялся импульс поправить Сириуса, но почему-то был уверен в том, что сказал.       Сириус на секунду посмотрел на Гарри, дал ему маленькую, странную ухмылку и повернулся обратно к родителям Гарри. - Так, Рон Уизли, он друг Гарри из Хогвартса.       Лили и Джеймс кивнули и обменялись взглядом, который, казалось, мог многое передать без слов. Эта способность заставила Гарри почувствовать себя немного неловко. Это действие казалось в какой-то степени очень знакомым, но в то же время совершенно чужим для него, смотрящего на них со стороны. - Бродяга, ты нам покажешь? - спросил Джеймс. Он слегка зевнул. -Думаю, мне нужно хорошенько вздремнуть после двух часов, проведенных с Олливандером.       Зевок Джеймса заставил Лили тоже зевнуть. - Я согласна, - устало сказала она.       Сириус плутовато ухмыльнулся. - Ну, я провожу вас в комнату, - сказал он. - А Гарри и Гермиона наконец-то смогут уйти и побыть наедине.       Его навязчивость не осталась незамеченной даже для Гарри, который одарил Сириуса убийственным взглядом. Тот лишь пожал плечами и озорно хихикнул, после чего повел Лили и Джеймса вниз по лестнице.       Через пятнадцать минут Лили и Джеймс наконец уселись, а Гарри и Гермиона попрощались. Они прошли мимо Кикимера, который все еще сидел на полу, сопя и вытирая нос чайным полотенцем, прежде чем выйти на улицу Лондона.       У Гермионы было странное выражение лица. - Что такое? - спросил Гарри, чувствуя беспокойство. - Нет, ничего страшного, - ответила Гермиона, покачав головой. Но Гарри знал, что это не пустяк. Однако он не стал давить на нее. Если бы это было действительно важно, Гермиона рассказала бы ему в свое время. - Домой? - спросил Гарри.       Гермиона кивнула. Она взяла его за руку и отошла от порога. Они переместились прямо в гостиную дома родителей Гермионы. Помещение имело стерильный, безликий вид, который портил всю атмосферу.             Гермиона убрала все фотографии родителей в тот день, когда они переехали, не в силах вынести их. Чайный сервиз и стоматологические журналы, украшавшие чайный столик, тоже были убраны, их заменили спартанские стаканы и остатки старой еды. Ни у кого из них не было особого желания готовить, да и вообще что-либо делать. - Что ты хочешь делать? - спросил Гарри, зная, что, вероятно, это был лишь один из нескольких вариантов на выбор. - Еще один фильм? - предложила Гермиона, как обычно.       Гарри пожал плечами. У него не было возражений. Они были скучными, но скука — это хорошо. Скука означала, что он может лежать на диване под мягким одеялом и наблюдать на экране, как люди счастливы.       Скука означала, что он мог хотя бы на время забыть о том, что произошло меньше месяца назад. Скука означала спокойную жизнь с Гермионой, его лучшим другом. - Конечно, - ответил Гарри. - Какой фильм? - Выбирай, - сказала Гермиона с ухмылкой. Это был их обычный фарс. - Выбирай. - Нет. Ты Выбирай. - Нет, я не выбираю.       Гермиона надулась и положила руки на бедра. - Ладно, я сама выберу.       Она наклонилась над ящиком с DVD-дисками и просмотрела их, изредка бормоча себе под нос. - Мы еще не смотрели этот фильм, - сказала она, доставая из ящика небольшую коробку. – Кинотеатр "Парадизо". Это итальянский фильм. Я смотрела его однажды с... с мамой...       Ее голос оборвался. - Конечно, - быстро ответил Гарри. Его сердце немного разрывалось из-за Гермионы. Она вставила диск в DVD-плеер и нажала несколько кнопок. Телевизор ожил, начались вступительные титры.       Гарри лег на диван и взял их одеяло. Было начало лета, но было холодно. Всегда было холодно. Как будто дементор постоянно преследовал его, ожидая возможности нанести удар.       Гермиона легла на диван рядом с ним, прижавшись к нему так близко, что Гарри чувствовал ее дыхание на своей шее. Она взяла одеяло и накинула его на них обоих. Миссис Уизли могла не одобрить такую физическую близость между двумя людьми, не связанными романтическими отношениями, и Гарри, конечно, не хотел, чтобы Джинни видела эту сцену, но ему было удобно - и комфортно - быть с ней вот так. Она была единственной, с кем он мог чувствовать себя так комфортно. Она была единственной, чье присутствие помогало. Рон, конечно, счел бы это неприятным. Джинни никогда бы не было достаточно.                               Действительно, против всего мира были только он и Гермиона.       Как всегда.       Начал звучать главный тематический саундтрек. Он начинался тихо, затем переходил в длинные, плавные фразы меланхолии, которые, казалось, говорили о прекрасной, спасительной любви. Музыка, казалось, слилась с кровью Гарри и текла по его венам, проникая до самого сердца и усиливая все его разнообразные, переплетающиеся, неузнаваемые эмоции.       Трек закончился, и Гарри обнаружил, что крепко прижимает к себе Гермиону. Одна из его рук медленно и рассеянно поглаживала ее изящные каштановые локоны. Гермиона подняла голову, на ее лице появилось нежное выражение, а в глазах стояли непролитые слезы. - Ты тоже это чувствуешь? - прошептала она.       Гарри кивнул. - Да.       Гермиона удовлетворенно вздохнула и склонила голову на правое плечо Гарри. Они снова повернулись к телевизору, и фильм начался.       Гарри смотрел, как на экране появляется Сальваторе, восьмилетний, беззаботный сын вдовы военного, выросший через несколько лет после войны, в которой погиб его отец. Со временем, когда он подрос, он подружился с оператором местного кинотеатра, который взял его под свое крыло. Гарри вздохнул. История этого мальчика казалась такой далекой от его нынешней реальности, но в то же время такой близкой его сердцу.       Фильм продолжается. Сальваторе влюбился в девушку по имени Елена, но потерял ее из-за неодобрения ее отца, а также из-за того, что ему пришлось расстаться с детством, когда он был вынужден покинуть родной город ради армии. Он больше никогда не нашел Елену. Та же призрачно красивая тематическая музыка снова звучала в моменты, когда он любил и терял.       Когда он ушел в армию, старый кинооператор велел Сальваторе покинуть свой маленький городок, чтобы искать свою судьбу в городе, и никогда не возвращаться. В голове Гарри без приглашения промелькнула мысль о том роковом июне почти год назад. Падение Дамблдора с Астрономической башни. Прощальный плач Фоукса. Белая мраморная гробница. Его решение покинуть Хогвартс...       Спустя долгие годы Сальваторе наконец вернулся в родной город на похороны своего старого наставника, но обнаружил, что старый кинотеатр собираются снести. К его удивлению, старик оставил ему кое-что в своем завещании.       Бобина с пленкой без этикетки. Старая табуретка для проектора.       Золотой снитч. Меч в пруду.       Гарри наблюдал, как Сальваторе возвращается в город. Наконец он посмотрел немаркированную катушку с фильмом и обнаружил, что в ней содержатся все романтические сцены, которые были вырезаны из фильмов, которые он смотрел, будучи совсем молодым. Фильм заканчивается со слезами на глазах Сальваторе, он примиряется с детством, которое потерял...       Гарри и Гермиона долгое время лежали молча, каждый погрузившись в свои мысли. В каком-то смысле, подумал Гарри, Сальваторе — это он сам. Его родителей в раннем возрасте отняла у него война. Неважно, что теперь они вернулись. Они пропустили почти семнадцать долгих лет совместной жизни. Он нашел наставника в лице Дамблдора, но тот ушел и отослал его подальше от его первого и единственного дома. Но что-то было иначе. Много долгих лет спустя Сальваторе наконец-то примирился со своим прошлым.       Сможет ли он когда-нибудь также?       Как бы неблагодарно это для него ни звучало, возвращение родителей и Сириуса, казалось, мало что изменяло. Это было похоже на затыкание одной маленькой дыры в Титанике. Шок от этого, казалось, был сильнее в его подсознании и ближе к поверхности его сознания, чем осознание того, что ему, благодаря каким-то невозможным путям, посчастливилось вернуть их. И это были только его родители и Сириус. Римус был мертв, и Гарри, не имея больше Даров, которыми можно было бы пожертвовать, никогда не вернет его. Фреда больше не было, а Джордж уже никогда не станет целым, и Гарри снова был бессилен помочь.       Седрик, Тонкс, Колин Криви, Грозный Глаз Муди, Дамблдор... список людей, которых он никогда больше не увидит, никогда больше не будет иметь в своей жизни, был бесконечен. - Я рад, что у меня есть ты, - прошептал Гарри на ухо Гермионе.       Гермиона шумно вдохнула. - Я рада, что у меня есть и ты, - выдохнула она ему в шею.       Гарри крепко обнял ее, наслаждаясь каждым вздохом и падением ее груди. Это было эгоистично, он знал, но из всех людей, которых он мог потерять, она не была одной из них. И это было для него самым важным. Кем бы он был, если бы потерял своего лучшего друга, того, кто прошел с ним через все, от лучших времен до худших, был рядом с ним, даже когда он этого не хотел, всегда заботился о нем...       И подумать только, что так долго он никогда не ценил ее по-настоящему, чаще всего выступал на стороне Рона против нее. И ради чего? Только для того, чтобы он мог посмеяться, чтобы ему было с кем шутить, с кем-то, кто с готовностью бросил его из-за мелкой ревности? - Ты заслуживаешь лучшего, чем я.       Гермиона подняла голову, ее карие глаза впились в его. Она нахмурила брови. - Почему ты так думаешь? - Я никогда не заступался за тебя, - прошептал Гарри. - Я всегда принимал сторону Рона, будь то открыто или... или просто потому, что я никогда не защищал тебя. Даже когда он был неправ... Дракон, Святочный бал... Я простил его через секунду, Гермиона, когда он принес мне полусерьезные извинения после Первого Задания. А потом снова, когда он вернулся после того, как сбежал от нас... Я обращался с тобой как с мусором... ходячей библиотекой... кем-то, кого я принимал за.... - Нет, - сказала Гермиона мягко, но твердо. - У тебя есть свои недостатки, ты совершал ошибки... но я тоже не идеальна. Тебе не нужно каждый раз вставать на мою сторону... - Но каждый раз ты была права, а я ошибался, - пробормотал Гарри. - И.… и... - Ты сказал, что я твой лучший друг, - вздохнула Гермиона.       Гарри кивнул. – Да, я сказал. - Ты не это имел в виду? - Да, это так.       Гермиона улыбнулась ему. - Гарри, ты также мой. - Я не заслуживаю этого.       Гермиона покачала головой. - Ты определенно заслуживаешь этого. Кто еще?       Гарри пожал плечами. - Рон? Джинни?       Гермиона засмеялась. - Рон? Пожалуйста, мы не можем находиться в присутствии друг друга больше часа подряд. И я почти не разговаривала с Джинни, разве что в Норе. Гарри, поверь мне. Ты мой лучший друг. - Тебе нравится Рон, - как можно ровнее заметил Гарри, борясь с той малой частью себя, которая восставала в последние несколько недель, той частью себя, которая ненавидела всю эту идею. - Нравился, - поправила Гермиона. - Потому что... - Она внезапно остановилась, покраснев. - Ты в порядке?       Гермиона несколько раз сглотнула, затем кивнула. - В любом случае, это была... подростковая фантазия. Рон для меня не более чем друг, Гарри, и не лучший друг.       Гарри улыбнулся, почувствовав странное облегчение. Он мысленно дал себе пощечину. Неужели он стал эгоистом? Гермиона была его лучшим другом, но он не имел права держать ее для себя, чувствовать такую привязанность и.… это было собственничество? - Я рад, что ты так обо мне думаешь, - вздохнул Гарри. - Учитывая то, кем я являюсь... - Кто ты? - спросила Гермиона.       Гарри вздохнул. - Опасностью, - пробормотал он. - Тот, кто убивает всех вокруг себя. Тот, у кого нет семьи, нет способности любить, есть... — Это чушь, - сказала Гермиона, прервав его. - Ты не представляешь опасности. Ничья смерть не является твоей виной. А в остальном... ты... ты сегодня вернул свою семью, не так ли?       Гарри вздохнул. - Я.… я знаю, что поступаю так неблагодарно, но... мне кажется, что это ничего не исправило, - ответил он, все его мысли свободно выплеснулись наружу. - Ничто не восполнит все годы, проведенные без них... и всех остальных, кто умер... они никогда не вернутся. Больше нет Даров, чтобы принести их в жертву... - Гарри, послушай меня, - сказала Гермиона. - Ты не без оценочен. Ты в шоке и не знаешь, что делать. Любой бы так поступил. И, Гарри, ты знаешь, что ты не сможешь спасти всех. - Но я выбрал так эгоистично... - Ты не выбирал, - мягко напомнила ему Гермиона. - Магия выбрала за тебя.       Гарри начал протестовать, но Гермиона закрыла ему рот рукой, заглушив его голос. - Никто не имеет права обвинять тебя, Гарри, - сказала она со сталью в голосе. - Если они так считают, то это они эгоисты, а не ты. Я никогда не буду винить тебя, Гарри. И никто другой, кто действительно заботится о тебе. - Ты никогда не будешь винить меня? - прошептал Гарри. - Не за это, нет.       Каким-то образом непоколебимое заявление Гермионы о том, что она уверена в нем, успокоило его тогда, когда ничто другое не могло бы успокоить. Внезапно он почувствовал, что на глаза наворачиваются слезы, и ничего не сделал, чтобы остановить их. Он крепко обнял Гермиону и зарыдал ей в плечо, чувствуя себя восьмилетним Сальваторе, который выпустил свои эмоции, находясь в безопасности в ее нежных объятиях.