From the World Beyond\Из потустороннего мира

      Гарри стоял у входа в Большой Зал и ждал свою пару. Это был вечер в честь Победы, и Римус только что вошел в зал с Тонкс, а Сириус — с ведьмой, имени которой Гарри не знал. Фред пришел с Анджелиной, Джордж с Алисией, и оба близнеца Уизли подмигнули ему, проходя мимо него.       За его спиной послышалось движение. Он обернулся, и по лестнице спускалась Гермиона, одетая в красивую, парящую голубую мантию, от которой у него вдруг перехватило дыхание. Она засияла, увидев его, затем подошла к нему и поцеловала в щеку. Выглядя счастливой до невозможности, она взяла его за руку и повела в Большой Зал. — Гарри.       Гермиона грациозно кружилась вокруг него в течение, казалось, целой вечности, которая прошла за несколько секунд. Слишком скоро бал стал подходить к концу, и каким-то образом они оказались в объятиях друг друга. Гарри смотрел в ее глаза, сверкающие от блаженства и счастья. Свет в Большом Зале начал потихоньку гаснуть, когда гости стали расходиться по домам, ибо уже была глубокая ночь.       Гермиона сказала что-то, но Гарри не совсем уловил произнесенное, но в тот момент, когда она это сказала, Гарри почувствовал, как по его венам разливается теплая волна, погружая его в эйфорию. Он сделал движение, чтобы уйти, но руки Гермионы удержали его на месте. — Гарри, проснись.       МакГонагалл спустилась с возвышенности зала, где обычно были расположены преподавательские столы, и начала мягко выпроваживать задерживающихся гостей с танцплощадки. Однако она, казалось, почти не обращала внимания на Гарри и Гермиону, и они остались на своих местах, продолжая мягко и ритмично покачиваться.       Большой Зал был пуст. Все студенты и профессора разошлись, и остались только они двое. Гермиона сказала что-то такое, от чего по телу Гарри пробежал новый толчок ликования. Только тогда он понял, что их лица были так близко, что кончики их носов соприкасались. — Гарри, проснись! Мы почти приехали.       Гермиона что-то прошептала, и Гарри, после секундного колебания, прошептал то же самое в ответ. Медленно, они наклонились друг к другу. Их губы соприкоснулись, сначала неуверенно, затем поцелуй стал глубже. Вскоре их губы раскрылись, языки танцевали во рту друг друга, руки блуждали…       Гарри почувствовал, что кто-то трясет его. — Гарри!       Его глаза распахнулись, и в нескольких сантиметрах от него появилось лицо Гермионы. Ему пришлось несколько раз моргнуть, прежде чем он понял, что все это было сном. Он все еще находился в самолете.       Они вылетели из Токио уже много часов назад и, должно быть, уже близки к прибытию. Какая-то его часть не могла не чувствовать разочарования — лицо Гермионы, находившееся так близко от его лица, конечно, не способствовало этому. Он невольно опустил глаза на ее губы, гадая, действительно ли они такие же мягкие и приятные, как в его сне. — Мы почти прилетели, — сказала Гермиона, закатывая глаза. — Давай, собирайся.       Гарри сел и протер глаза ото сна. Он откинулся на спинку кресла и выглянул в окно, почувствовав, как заложило уши. Внизу он начал различать отдельные дома, машины, движущиеся по дорогам. Даже с воздуха пейзаж выглядел заметно иначе, чем в Британии.       Самолет приземлился через несколько минут. Им потребовалось минут десять, или около того, чтобы подрулить к трапу-выходу, а затем еще десять, чтобы покинуть самолёт. Только через целый час, пройдя через особенно переполненный паспортный контроль, они направились к следующему выходу, чтобы успеть на третий и последний рейс.       Прибыв на место, они обнаружили, что зона ожидания совершенно пуста. В конце концов, они пришли почти на два часа раньше. Лили, возможно, увидев возможность, незаметно достала свою палочку, наложила несколько чар уединения, а затем достала свое крошечное зеркало связи. — Джеймс Поттер, — прошептала она.       Джеймс появился в зеркале несколько секунд спустя. — Лили! — Доброе… утро? — Здесь сейчас семь часов вечера, — сказал Джеймс с ухмылкой. — Итак, добрый вечер. — Здесь шесть утра, — ответила Лили, закатывая глаза. — Так что, доброе утро. В любом случае, как дела?       Джеймс вздохнул. — Бродяга спит наверху, — сказал он, и ухмылка исчезла с его лица. — Он вернулся из больницы Святого Мунго дезориентированным и сонливым. Это последствия зелья, которое ему дали. — Однако он заметил пропажу Огневиски и хорошенько покричал об этом портрету своей матери, после чего устал и заснул минут через десять, или около того.       Лили сглотнула. — В любом другом контексте его крики на портрет Вальбурги были бы забавными. — Я знаю, — угрюмо ответил Джеймс. — Думаю, он понимает, что в этот раз он действительно перегнул палку. Кроме того, я поговорил с Кикимером. Он согласился дать мне знать, если Сириус прикажет ему купить еще Огневиски. Лили мрачно кивнула. — Хорошая идея. Но ты же знаешь, что нельзя полагаться только на Кикимера, верно? Если Сириус прикажет ему купить ему алкоголь, он должен это сделать. Если он хочет, чтобы он держал это в секрете, он не сможет сказать тебе, даже если захочет. Вряд ли это надежно. — Я постараюсь поговорить с Сириусом, — пообещал Джеймс. — Я… я не знаю, что я действительно могу сделать'.       Лили вздохнула. — На самом деле, одной магией мало что можно сделать. Маглы знают, как лечить такие вещи, гораздо лучше любого целителя. Может быть, тебе стоит поискать магловскую книгу о посттравматическом стрессовом расстройстве? — Пост… что? — спросил Джеймс. Через зеркало Гарри увидел, как он взял карандаш и клочок пергамента. — Посттравматическое стрессовое расстройство, — повторила Лили. — Возможно, это то, с чем имеет дело Сириус. Я не знаю, как много можно узнать из книги… маглы годами ходят в университет, чтобы научиться лечить такие вещи… но даже если ты попытаешься что-то сделать… это может быть лучше, чем ничего. Было бы лучше найти настоящего магловского психолога, но… невозможно найти такого, который знает о мире волшебников…       Джеймс торжественно кивнул. Гарри заметил задумчивое выражение его лица. — Я займусь этим, — решительно ответил он несколько минут спустя. — А как ты? — Устала, — сказала Лили, зевая. — Мы путешествовали без остановки… почти целый день. У нас есть еще несколько часов, прежде чем мы доберемся до конечного места. — Ну, тогда отдохни немного, — ответил Джеймс. — Здесь все в порядке. Если что-то случится, что ж… теперь мы знаем, что эти зеркала работают независимо от расстояния. — Убедись в этом тоже, — сказала Лили. — Позднее поговорим.       Она закрыла зеркало и положила его в карман, выпустив вздох облегчения. — Я надеюсь, что Джеймс сможет что-нибудь сделать, — тихо сказала она через минуту. — О том, через что проходит Сириус, я имею в виду… Но… он не может просто приобрести степень по психологии из учебника…       Она бросила на Гарри и Гермиону тоскливый взгляд, затем глубоко вздохнула, готовясь к чему-то. — Простите меня, но… я должна спросить. Вы двое когда-нибудь… когда-нибудь… ну, знаете… переживали то, через что проходит Сириус?       Гарри сглотнул. Его немедленной реакцией было отрицать это, чтобы не показать слабость перед матерью. Даже если он посудил, что она не осудит его, он все равно не хотел перекладывать на нее это бремя.       Почему он должен выгружать свою тьму на нее, которая последние несколько лет провела в блаженстве, вдали от ужаса, и заставлять ее страдать от того, что должно было быть его собственной борьбой?       Он открыл рот, желая сказать, что с ним все в порядке, но Гермиона опередила его. — Да, — сказала она тоненьким голосом. — Иногда… хотя сейчас реже. — Как? — тихо спросила Лили, на ее лице было выражение смешанной душевной боли и любопытства. — Ты сказала, что это случается реже… как? — Гарри помогает, — ответила Гермиона, так же тихо. — Он… мы… мы помогаем друг другу…       Взгляд Лили стал меланхоличным. Она слегка кивнула, выглядя так, будто не знает, что сказать. — Мне очень жаль… Я не знаю, что я могу сделать… — Тебе не нужно извиняться, — прервала Гермиона, ее голос был наполнен тихой убежденностью. — У нас… у нас все будет хорошо. У меня есть Гарри, и… ну… у него есть я, я думаю.       Гарри застенчиво улыбнулся и сжал ее руку. Она сжала ее в ответ, склонив голову на его плечо. — Не забывайте, как вам повезло, что вы есть друг у друга, — тихо, но мягко сказала Лили.       "Нет, я никогда не забуду" поклялся себе Гарри.

***

      Джеймс прокладывал себе путь по переполненной людьми Юстон-роуд. Сириус все еще спал дома, и, если повезёт, он будет спать еще какое-то время. Джеймс попросил Кикимера не будить его, и Кикимер, как правило, хорошо делал то, о чем его просили.       Он попытался вспомнить название книжного магазина, в который Лили привела его много лет назад — ну, не так уж много лет назад, с точки зрения его собственного магически искаженного восприятия времени. Это было во время их второго свидания на рождественских каникулах на седьмом курсе. Блэкуэллс, так, кажется, он назывался. Он специализировался на академических книгах того типа, который был ему нужен сейчас. Он помнил, что магазин находился где-то неподалеку.       После нескольких минут ходьбы он нашел его. Он перешел дорогу и толкнул дверь. Перед ним сразу же возникли ряды и стеллажи книжных полок, заполненных от пола до потолка толстыми томами. Джеймс вдруг понял, что безнадежно заблудился. Он никогда не сможет найти в этих книжных джунглях то, что искал.       Джеймс подошел к стойке. Наверное, лучше было просто спросить у кого-нибудь из сотрудников. Он подождал в очереди, пока люди перед ним оплачивали свои покупки, уходя с большими, тяжелыми сумками в руках. Наконец, настал его черёд. — Чем я могу вам помочь? — спросил молодой человек. — У вас есть книги по… эээ… посттравматическому стрессовому расстройству? — спросил Джеймс, чувствуя себя невежественным и слегка неумелым. Мужчина долго изучал его глазами. — Это для вашего исследования? — Э… да? Мужчина нажал на кнопку, и через минуту к стойке подошла женщина. — Вы искали работы по посттравматическому стрессовому расстройству, мистер? — Джеймс кивнул. — Следуйте за мной, пожалуйста. Джеймс последовал за женщиной через казавшийся бесконечным лабиринт книжных полок. Наконец, женщина остановилась в середине секции с надписью «Психология». Джеймс смотрел, как она прочесывает полки, пытаясь найти то, что он искал. — Сюда, мистер, — позвала она с небольшого расстояния. Почувствовав предвкушение, Джеймс подошел к ней и увидел, что она указывает на ряд толстых книг. Он взглянул на корешки книг и обнаружил, что не понимает значения даже половины из них. Он нервно сглотнул. Сейчас было не время отступать. Он должен был помочь Сириусу. — Это антология значимых работ, опубликованных по данной теме, — сказала женщина, доставая с полки одну из книг. Джеймс с нетерпением взял ее. — Вон там — обзор испытаний лечения и их эффективности. Эта книга — краткий… Джеймс не понимал, что она говорит, но машинально кивал в такт ее словам и продолжал принимать от нее книги. Когда они дошли до конца книжных шкафов, у Джеймса уже была такая высокая стопка книг, что она доходила ему почти до подбородка. — Это все книги, которые у нас есть, — сказала женщина. — Вам нужно что-нибудь еще? Мы могли бы сделать заказ, если вы хотите. Джеймс тупо покачал головой. — Я… э… думаю, это все, что мне сейчас нужно. Женщина кивнула. — Хорошо. Это тема, по которой ведется много исследований, поэтому регулярно проверяйте наличие новых книг и статей, если они вам понадобятся. — Да… хорошо, я так и сделаю, спасибо, — сказал Джеймс. — И… мне вернуться к стойке, чтобы расплатиться? Женщина кивнула. — Если это все, вы можете следовать за мной к кассам.       Более чем через пятнадцать минут Джеймс с тяжелой, набитой книгами сумкой в руках, покинул книжный магазин и вышел на улицу. Он пошел обратно по Юстон-роуд и нашел уединенный переулок, в который он аппарировал по пути сюда. С негромким хлопком исчезнув, он приземлился на пороге Гриммо двенадцать, и медленно и тихо открыл дверь. Кикимер оказался рядом мгновенно. — Мистер Джеймс вернулся? — Да. Сириус все еще спит? — Кикимер не разбудил хозяина Сириуса, — ответил Кикимер с поклоном. — Кикимер слышал только храп из комнаты хозяина Сириуса. Джеймс кивнул. — Спасибо, — сказал он. Эльф снова поклонился. — Что может сделать Кикимер для господина? — Не мог бы ты принести на кухню столько пергамента, сколько сможешь найти? — спросил Джеймс. — И большую бутылку чернил и перо хорошего качества. А потом сделай мне чайник чая. — Да, мистер Джеймс, — ответил Кикимер, еще раз поклонился и вышел из комнаты. Джеймс спустился по лестнице в подвал, убрал со стола всё лишнее и разложил книги. Он рассортировал их в аккуратные стопки, как это делала Лили, когда готовилась к урокам. Кикимер принес вниз огромную стопку пергамента, бутылку чернил и дорогое перо, а через несколько минут за ним последовал чайник с кипящим чаем.       Джеймс открыл первую книгу и попытался прочесть первый абзац первой статьи. Со вздохом разочарования он обнаружил, что ему удалось понять очень мало. Джеймс перечитал его снова, на этот раз более внимательно, и понял немного больше. В третий раз — еще немного. В четвертый раз он смог начать складывать в голове общие положения по изучаемой теме.       Он достал свою палочку и послал Патронуса Кингсли. Это займет какое-то время, и даже если его выгонят из Аврората за то, что он не явился на тренировку на следующей неделе, он найдет способ помочь Сириусу.

***

      Проснувшись, Гермиона обнаружила себя в безнадежно спутанном клубке конечностей. Ей пришлось вытянуть шею, чтобы взглянуть на часы, стоявшие на тумбочке в гостиничном номере между их кроватью и кроватью Лили. Было шесть утра. Она только что проспала тринадцать часов подряд.       Она взглянула на Гарри. Его левая рука была прижата к ее телу, правая — продета под ее левую руку. Его ноги были перекинуты через ее ноги, прижав их к матрасу. Судя по его медленному, глубокому дыханию, он, очевидно, все еще спал. Ее ноги онемели, но она не пыталась разбудить Гарри. Ей было удобно так, как есть.       Гермиона чувствовала волнение и страх одновременно. Если ей повезет, то еще до конца дня она воссоединится со своими матерью и отцом. Но, несмотря на все, что Лили сказала, чтобы утешить ее, несмотря на всю любовь и заботу, которую проявил к ней Гарри, ее все равно пугала вполне реальная возможность того, что родители отвергнут ее.       Вся любовь, которую Гарри проявил к ней. Ведь именно это и было, не так ли? Все маленькие вещи, которые Гарри делал для нее — чашка горячего чая, когда она чувствовала себя подавленной, времена, когда они могли передавать целые мысли без слов, времена, когда он просто обнимал ее и позволял ей плакать, когда ей нужна была эмоциональная разрядка. И она не знала, как это назвать, пока Лили не высказала слово, описывающее это чувство.       И где-то в глубине души она, сама того не осознавая, знала, что тоже любит его. Это было глубже, чем дружеская или семейная любовь, и больше походило на любовь, которую проявляли друг к другу ее родители. Физическое влечение, конечно, было, она была уверена в этом, но оно не горело ярким пламенем похоти, как влюбленность. Это было… что-то другое, то, чего она никогда раньше ни к кому не испытывала. Она не знала, когда это начало в ней развиваться, но, оглядываясь назад, можно сказать, что это было уже давно, возможно, еще до того, как они съехались в конце войны, хотя с тех пор оно, конечно, усилилось.       Глаза Гарри открылись. Он несколько раз моргнул, пытаясь стряхнуть с себя тягучий сон. Когда его глаза сфокусировались, и он увидел ее, он улыбнулся. Это была застенчивая улыбка, возможно, более робкая, чем все улыбки, которые она помнила от него, но в ней было что-то такое нежное, такое теплое, такое прекрасное. — Доброе утро, — прошептал он. — Хорошо спала?       Гермиона кивнула. — Тринадцать часов. Хорошо.       Улыбка Гарри померкла, и его лицо приняло более нейтральное выражение. — И что ты чувствуешь? — О чем ты?       Гарри поднял бровь. — Ты знаешь о чем.       Гермиона вздохнула. — Я нервничаю… я знаю, что ты сказал… но я не могу отделаться от ощущения, что они…       Она прервалась, когда Гарри нежно обнял ее. Гермиона чувствовала себя в тепле и безопасности, несмотря на все, что бушевало внутри нее. Гарри никогда не обнимал ее, поняла она. Только несколько недель назад, когда она наконец прорвалась сквозь его защиту. Теперь она не могла представить, что вернется к прежним временам, когда он не хотел проявлять физическую привязанность. — Все будет хорошо, — тихо сказал он. — Я знаю, что все будет хорошо.       Гермиона кивнула ему в грудь, не совсем веря ему, но не находя в себе сил не согласиться. Она расслабилась на его груди, довольная тем, что просто находится здесь, с ним. Даже если у нее не сложится с матерью и отцом, у нее все равно будет он.       И этого ей было бы достаточно.       Прошел еще почти час, прежде чем Лили проснулась. Немного нехотя Гермиона оторвалась от Гарри, чтобы привести себя в порядок и одеться. Ей было трудно выбрать, что надеть, что было для нее необычно. Может, надеть что-нибудь поприличнее? Но это казалось слишком официальным. Может быть, ей просто надеть свою обычную одежду? Но это было как-то странно. Она не собиралась встречаться с незнакомыми людьми, но действительно ли она собиралась встречаться со своими родителями? Она сочувствовала Гарри, у которого родители были рядом, но почти как чужие.       Наконец, после долгих раздумий, она остановилась на чем-то среднем между двумя крайностями. Она надела свои обычные джинсы и кроссовки, но вместо привычной рубашки надела блузку. Она тщетно пыталась расчесать волосы, но обнаружила, что это причиняет ей лишнюю боль, так как щетина тянет за упрямые кудри.       Она вышла из ванной. Гарри сидел на кровати, уже одетый. Он повернулся и посмотрел на нее с привычной утренней улыбкой. — Ты хорошо выглядишь, — застенчиво сказал он, слегка покраснев.       Гермиона, почувствовав себя особенно авантюрной, закружилась на месте. Гарри немного посмеялся над ее демонстрацией и покраснел еще сильнее.       Гермиона слегка хихикнула! — Ты тоже хорошо выглядишь.       От этого лицо Гарри стало красным, как помидор. — Э.… спасибо, — пробормотал он, глядя на свои ноги.       Через пятнадцать минут, или около того, они отправились на завтрак. В половине седьмого у них было не так много вариантов, но Лили удалось найти небольшое кафе у воды. Раннее утро было немного туманным, и Гермиона смотрела на залив, гадая, на той ли стороне находятся ее родители, а может быть, они еще ближе.       Гермионе не очень хотелось есть, но Гарри и Лили все равно заказали для нее что-нибудь. — Тебе понадобится энергия, — сказала Лили на ее протесты о том, что она хочет только круассан и чашку кофе.       Несмотря на то, что изначально Гермиона не хотела ничего есть, в итоге она съела два яйца, несколько полосок бекона, половину авокадо и запила все это двумя чашками кофе. Когда они закончили, Гермиона чувствовала себя не просто сытой, а почти раздутой. — Понадобится время, чтобы растрясти всё это, — простонал Гарри, потирая живот. Он съел даже больше, чем она. Гермиона не могла понять, как это возможно. — Нам нужно найти газетный киоск, — сказала Гермиона. — Это позволит нам немного погулять.       Гарри — опять же, несмотря на протесты Гермионы — заплатил за еду, и они отправились на поиски газетного киоска или любого другого места, где можно найти телефонный справочник. Город в этот час был еще довольно пустынным, хотя постепенно, по мере того как они шли, улицы стали заполняться все большим количеством машин и людей. — Смотри, — сказал Гарри, внезапно остановившись. Гермиона оглянулась и увидела, что они стоят перед небольшим книжным магазином. — Думаю, нам может повезти.       Гарри вошел внутрь, а Гермиона последовала за ним, предвкушая, как внутри у нее все бурлит. Это был небольшой магазин, но Гермиона не могла не почувствовать возбуждения, увидев стеллажи и ряды полок внутри. В этом месте она могла бы провести целый день, но сейчас она не могла этого сделать. У нее было задание.       Гермиона подошла к стойке. — Э-э.… доброе утро. У вас есть телефонный справочник на продажу? — спросила она женщину, стоявшую там. — Да, есть, — ответила она. — Вы хотели бы получить один из справочников только района Хобарта или всей Тасмании? — И то, и другое, — ответила Гермиона. Она вспомнила записку своей матери. Кроме слов «у залива», больше ничего не указывало на то, где именно они живут. Насколько Гермиона знала, они могли жить на противоположной стороне острова. Лучше перестраховаться сейчас, чем потом разочаровываться. Женщина потянулась за прилавок и взяла две толстые книги, с грохотом положив их на прилавок. — С вас шесть долларов, пожалуйста.       Гермиона достала из кармана несколько монет и заплатила за книги. Она быстро взяла их с прилавка, поблагодарила женщину и вышла из магазина.       Она села на скамейку на небольшом расстоянии, Гарри и Лили расположились по обе стороны от нее. Сначала она открыла справочник района Хобарт, пролистала его и стала искать раздел «Дантисты». Она нашла его в самом конце и начала просматривать список имен, пытаясь найти фамилию «Уилкинс».       У Гермионы дрожали руки, когда она смотрела на него. Гарри взял ее левую руку и нежно потер ее, что, казалось, успокоило ее, хотя бы немного. Гермиона смотрела вниз по списку, чувствуя толчок предвкушения, смешанного с ужасом при каждом имени. Когда она дошла до «У», это чувство только усилилось.       Ванг, Вентворт, Уайлдер…       Уилкинс.       Гермиона вздохнула. Она прочитала строчку еще раз.       Стоматология Уилкинс — Уилкинс, Венделл, (03) 6101 2024.       Она моргнула, проверяя, не двоится ли у нее в глазах. Текст на странице не изменился. Должно быть, это они, взволнованно подумала Гермиона. Имя совпадало, профессия совпадала. Это может быть просто совпадением, предположила пессимистичная часть ее сознания, но все это слишком хорошо сочеталось, чтобы быть просто совпадением.       Беззвучно и с ощущением, что она заперта в собственном пузыре, Гермиона поднялась со скамейки. В нескольких шагах от нее находилась будка телефона-автомата. Она подошла к ней, не зная, что ее окружает, и поднесла трубку к ушам. Она вставила несколько монет в аппарат и набрала номер, тщательно следя за тем, чтобы не пропустить ни одной цифры.       Гудок набора номера прозвучал два раза, прежде чем кто-то взял трубку на другом конце. — Стоматология Уилкинс, — раздался голос ее матери.       Гермиона застыла на месте. Почему-то она не была готова снова услышать голос матери. Несмотря на то, что она нашла их, несмотря на то что подошла к телефону, чтобы позвонить им, она не ожидала, что встретится с ней так скоро. Все ее страхи, связанные с отказом родителей, внезапно нахлынули с новой силой. — Алло? — снова раздался голос ее матери.       Вдруг она почувствовала руку на своей спине, а подбородок Гарри лег на ее левое плечо. Это, казалось, придало Гермионе небольшой заряд мужества, в котором она так нуждалась. Она тяжело сглотнула, сделала глубокий вдох и собралась с силами. Она вспомнила слова Лили, сказанные накануне. Что бы ни случилось с ее родителями, у нее все равно будет Гарри, и она должна была в это верить. — Здравствуйте, это стоматология Уилкинс? — тихо спросила она, стараясь, чтобы ее голос не сильно дрожал. — Да, это стоматология Уилкинс, — сказала ее мать, в голосе которой звучало легкое нетерпение. — Я бы хотела… эээ… записаться на прием, — сказала Гермиона. — На прием? — спросила ее мать. — Для чего?       Гермиона попыталась придумать историю на месте. — Мой… э.… мой друг ел… и он укусил что-то не то и сломал зуб. Это немного срочно.       Она услышала вздох своей матери. — Насколько сильна его боль? — Очень, — сказала Гермиона, пытаясь изобразить панику. — Он… э.… ему трудно говорить. Ему нужно лечение как можно скорее. — Это должно быть очень плохо, тогда… позвольте мне посмотреть, где мы можем его пристроить.       Гермиона ждала, затаив дыхание. По телефону было слышно, как шелестят страницы: мать, несомненно, листала свой ежедневник в поисках свободного места. Похоже, некоторые привычки не менялись даже после изменения воспоминаний. Эта мысль немного успокоила Гермиону. — Он может прийти в десять, — наконец ответила ее мать. — Я буду свободна, чтобы помочь ему. Как его зовут? — Это Гарри Поттер, ма… э.… миссис Уилкинс, — пискнула Гермиона, едва сдерживая эмоции. — Где… э.… где находится ваша клиника? — Восемьдесят восемь Эспланада, Роуз Бэй, — ответила ее мать. — Через залив от города.       Гермиона кивнула, несмотря на то что знала, что мать не может ее видеть. — Спасибо… э.… тогда скоро увидимся. — Да, увидимся в десять.       Гермиона положила трубку. Она не знала, что чувствовать. Ей хотелось кричать, плакать, свернуться в клубок от страха — и все это одновременно. Она медленно повернулась на месте и обнаружила, что смотрит прямо на Гарри, который смотрел на нее с забавной улыбкой. — Ты сказала им, что я сломал зуб? — смеялся он. — Всегда желаешь мне худшего, не так ли?       Гермиона закатила глаза. — Мне нужно было оправдание, и это было первое, что я придумала. — Ах, да, и ты решила заставить меня страдать?       Гермиона фыркнула. — На самом деле ты не страдал. — Главное — это мысль, — ответил Гарри с милой улыбкой, от которой Гермиона покраснела. — Точно… ну… твоя встреча в десять, — сказала Гермиона, задыхаясь, меняя тему. — У меня есть адрес. Это восемьдесят восемь Эспланада. — Она посмотрела на часы. — Думаю, нам пора идти. Это через сорок минут.       Они вернулись в книжный магазин, чтобы спросить дорогу и купить карту. Через десять минут они сели в автобус, который перевез их через залив в преимущественно жилой район. Во время поездки Гермиона молча смотрела в окно, сопротивляясь попыткам Гарри и Лили вовлечь ее в разговор. Теперь, когда она была так близко, была ли она вообще готова к встрече?       Они втроем вышли из автобуса и прошли небольшое расстояние до указанного адреса. Несмотря на теплое весеннее солнце, Гермиона чувствовала холодный пот на спине, на ступнях ног, на ладонях… везде. Где-то по пути она взяла руку Гарри и крепко сжимала ее, но это в кои-то веки не помогло унять нервный озноб, который она ощущала. — Мы на месте, — вздохнула она, остановившись перед большим, современным на вид домом прямо на берегу залива. Вид на воду был прекрасен, но она не чувствовала желания наслаждаться осмотром достопримечательностей. Она повернулась к дому, но не могла поднять ноги, чтобы подойти к входной двери. Она вообще не могла пошевелиться. — Помни, что бы ни случилось, мы все равно будем рядом с тобой, — сказала Лили, похлопав ее по плечу.       Гермиона попыталась сказать «спасибо», но вместо этого из ее горла вырвался неразличимый глотательный звук. Говорить она тоже не могла. — Эй, — прошептал Гарри ей на ухо. Каким-то образом Гермиона нашла в себе силы повернуться к нему. Он обнял ее, нежнее, чем когда-либо, и успокаивающе погладил по спине. — Ты слышала маму, — прошептал он. — Мы здесь ради тебя.       Гермиона кивнула ему в грудь. — Что если… что если… что, если они больше не любят меня? — Они не помнят, — сказал Гарри, слегка отстраняясь и глядя ей прямо в глаза. — Но если они действительно не смогут… ну, я не знаю, насколько это поможет, но… — Он тяжело сглотнул, и его лицо покраснело. — Я все равно буду любить тебя, — закончил он, его голос был едва слышен.       Гермиона почувствовала, как ее сердце учащенно забилось. — Ты будешь?       Гарри улыбнулся улыбкой, от которой ее сердце растаяло. Она почувствовала внезапное желание высказаться, сказать ему, что она тоже его любит, но проглотила его, понимая, что сейчас не время. — Как всегда, — сказал Гарри с легким весельем. — Пойдем, пора на прием.       Вместе они подошли к входной двери и позвонили в дверь.