Чего ловить в Петербурге — не очень понятно. Это не скажешь словами. Это либо чувствуешь всей кожей, либо никогда не объяснишь, о чём речь. Илья Стогоф В мире, Хрюндель, гигантская куча всего разного! Тем он и хорош! «Масяня»
Погода в Петербурге была, есть и будет довольно противоречивым явлением. За один час она может захотеть поплакать дождем, потом засыпать все огромными хлопьями снега, после чего неожиданно прогнать с неба все облака и начать жарить все солнцем. Но для нашей дорогой парочки такие перемены в погоде были нипочем. — Ох, обожаю Питер! Всего лишь два дня прошло, а я уже чувствуя себя коренной жительницей этой северной столицы! — радостно сказала жена Доктора, созерцая текущую в канале реку Мойку, красивые здания с колоннами и мезонинами, фонарные столбы и гранитную плитку. — Вот бы еще встретить кого-нибудь, познакомиться, пообщаться… Док тоже с теплотой в душе осматривал все вокруг. И он был абсолютно согласен с супругой. Разве что заводить новые знакомства ему не особо хотелось. В конце концов, за один раз в Петербурге никого особо не встретишь, ни с кем дружбы не заведешь. Тем более, что у питерцев наверняка есть какие-нибудь особенности характера, которые даже такому профессиональному психотерапевту, как Док, понять будет крайне трудно. Или даже невозможно. Тут на глаза Доку попалось довольно необычное здание, украшенное вывеской с надписью: «Петербургская рюмочная». При виде этой вывески и, вообще, всего внешнего вида здания терапевт невольно замер, завороженно глядя на ступени, ведущие ко входу. В голове запестрели давно забытые воспоминания посиделок с братанами и их девками в барах и распивочных… …В одном из таких заведений он и познакомился со своей будущей женой…Это был поздний вечер, она была раздосадована, он зол…Так они и нашли друг друга… — Миш, ты на что уставился? — жена Дока подошла к мужу и недоверчиво покосилась на рюмочную. Доктор все еще не сводил от нее взгляда и чувствовал, как ему все больше и больше хочется зайти туда. — Да так…молодость вспомнил. — произнес он и, чуть промолчав, обратился к жене: — Слушай, давай с тобой зайдем и… по пятьдесят, а? Женщина посмотрела на мужа так, будто его слова нарушили все возможные законы мироздания. — Ты шо дурак? — супруга постучала костяшками пальцев по своему лбу. — Опять захотелось, играючи, машины погромить? — Я? — Док сделал вид, что удивился, после чего его рот изогнулся в коварной ухмылке. — А помнишь, как ты в день нашей свадьбы веселилась? Как ты взяла меня за… — Ладно-ладно-ладно! Все, молчи, я поняла! Зачем напоминать сразу?! — покрасневшая, как помидор, супруга замахала руками и не дала мужу договорить. Затем она удрученно вздохнула и поправила очки. — Хорошо, давай зайдем. Но только по пятьдесят, не больше, понял? — Конечно, конечно, дорогая. — лицо Дока засияло от радости, и тот поспешно зашел с женой в рюмочную. — Но и не меньше.***
Все оказалось куда более спонтанным, чем можно было ожидать. Пробыв в рюмочной всего полчаса, нашей супружеской паре пришлось покинуть заведение. Из всех возможных тому причиной особа выделялась одна - жена Дока умудрилась с непривычки опьянеть, в отличие от терапевта. И тот был не то, чтобы расстроен, но и не особо рад этому факту одновременно. Однако ему пришлось позабыть о своем недовольстве. Поскольку его любимая супруга (после стольких лет здорового питания и трезвенности) медленно, но верно под мощным воздействием алкоголя пробуждала внутри себя внутренних демонов. Что грозило потенциальным уничтожением для всего, что могло ей хотя бы показаться неприятным или неправильным. Теперь Док прилагал всю силу своих рук и ног на то, чтобы помочь румяной и раскрепощенной жене благополучно добраться до отеля. Он уже успел пять раз подскользнуться и чуть не упасть, из-за тщетных попыток супруги приникнуть к губам мужа и поцеловать его. — Миш, я тебя т-так люблю, ты бы знал…— неразборчиво бормотала она, касаясь горячими ладонями носа и щек терапевта — Спасибо, я знаю. — Доктор невольно смутился от слов жены, но по-прежнему держал ее и старался идти ровно. — И я тебя тоже. — Миш…а давай…позвоним Психу, а? — внезапно ляпнула супруга. — Чего? Зачем? — терапевт удивился. Он не ожидал такого предложения от супруги, которая крайне недолюбливала неврастеника с дерзким хохолком на голове. Однако следующий ответ женщины сразу успокоил Дока: — М-мы позвни-им…и скажем ему, что он зззасранец и полнейший козел! Что он жизнь нам…ик!…испортил! Жена Дока говорила бессвязно, ее язык заплетался, слоги проглатывались, ноги то и дело грозили подкоситься на легком гололеде. Амброзия знатно бьет по ее мозгам, затемняя разум и посылая куда подальше рационализм. Терапевту это уже было достаточно, чтобы начать волноваться. — Так, милая, все: мы идем в отель. — Почему-у-у? Док прекрасно знал ответ на этот вопрос. Но боялся его озвучить. Горьким опытом был он научен не произносить лишнего. Особенно после того раза тысяча девятьсот девяносто первого года, когда его молодая, еще буянистая супруга решила в свадебную ночь не пересчитывать деньги, а заняться кое-чем более…интересным. — Почемушто если я тебя до номера не доведу вовремя, то не ручаюсь ни за твое здоровье, ни за безопасность петербуржцев! — поучительно зашептал Док жене на ушко. При этом он ненароком осмотрелся, надеясь, что они не привлекают чрезмерное внимание прохожих. — Блин, ты такой скучный! — супруга издала недовольное бурчание. — М-мы же дгва!….ривались, что в Питер мы едем для отдыха! — Наташ, ты пьяная. — константировал факт терапевт. От этих слов женщина возмущено оттолкнула мужа и попыталась распрямиться, но без особого успеха. — Кто? Я?! Да я стекла, как трезвышко! — заплетающийся язык жены Дока давал о себе знать. — Ой, наоборот, трезва, как…ик!…стеклышко… — Да я вижу, вижу… — усмехнулся Док, глядя на качающуюся супругу и готовясь в нужный момент подхватить ее. — Ч-что ты видишь? — светлые брови женщины налезли на глаза, а руки быстро сорвали с Дока очки, лишив его возможности видеть. — Ты за своими стеклышками вообще хоть что-нибудь видишь?! — Эй, отдай! — терапевт тут же запаниковал и вернул свои драгоценные стекла обратно. — То есть, хочешь сказать, что ты не пьяная? — Я не пьяная! Я навеселе — есть разница! — раскрасневшаяся супруга напыжилась, подняла подбородок и скрестила руки на груди. — Ты…ик!…мня когда в последний ррраз веселой видел, а? Когда это было? Во-от. Дай молодость вспомнить, тряхнуть стариной! Тут женщина в очередной раз икнула, а затем, приложив ладони к сердцу, прикрыла глаза и жалобно затянула: — Ни-ичто на земле не прроходит бесследно…И юность ушедшая все же бессме-ертна! Док удрученно вздохнул, не зная, что испытывать: стыд или умиление. — Идем, дорогая, идем. — поспешно заговорил он, взяв подвыпившую жену под руку. — Нам еще с тобой в винный зайти нужно, просеку купить. Внезапно он оступился и, посмотрев под ноги, понял, что у него развязались шнурки на ботинках. — Блин, как не вовремя. — пробормотал Док и, отпустив жену, наклонился, чтобы завязать непокорный предмет обуви. Через минуту он закончил и приподнялся обратно. — Ладно, дорогая, пойдем… Терапевт замолчал, не успев договорить. Потому что обращаться-то было не к кому. Прошла всего минута, а ненаглядная жена Доктора уже успела куда-то исчезнуть. — Что за… Доктор осмотрелся, напряг все свое зрение, чтобы найти свою супругу, но тщетно. Как сквозь землю провалилась. Тогда терапевт полез за телефоном и набрал номер жены. Но та не подходила к трубке. После второго и третьего раза Док начал нервничать, а с каждым обреченно долгим гудком его сердце билось чаще и сильнее. — Черт... — глаза Доктора лихорадочно бегали из стороны в сторону. — Не отвечает! — Э, мужик! — неожиданно окликнул его чей-то громкий голос. — Я так понимаю, ты жену ищешь, мда? Доктор медленно обернулся. Позади него стоял высокий, крепкий мужчина, одетый в синий комбинезон, зеленоватую куртку нараспашку и валенки. В его руках была желто-фиолетовая пачка из под сухарей с надписью «Сирибириешки». Во внешнем виде незнакомца особенно выделялись три вещи — хохолок волос, который, в отличие от Психа, не лежал, а задорно вытарчивал вверх, добродушно голубые глаза и большая, будто никогда не сходившая с лица ухмылка. Терапевт внимательно, с опаской глядел на незнакомого человека и мысленно готовился самообороняться. Не каждый день к тебе обращаются на «ты» люди, которых ты ни разу в жизни не видел. А вдруг это подстава? От этой мысли адреналинная кровь Доктора прям забурлила. В не самые лучшие годы своей жизни терапевт не раз сталкивался с подобным. Особенно среди ночных дворов и сквериков, когда на тебя налетают сразу пятеро перекаченных амбалов с кастетами или битами… — Д…да. — осторожно ответил Док, не сводя с незнакомца в комбинезоне глаз. — И я так понимаю, что это - симпатичная красотка в пальто цвета фингала и в больших очечках? — незнакомец положил себе в рот очередной сухарик и чуть прищурился в усмешке. — Хе-хе)) Видал ее, видал… Петербургский гранит угрожающе скрипнул под мрачным Доком. Не говоря ни слова, медленно сжимая руки в кулаки, он сделал шаг к незнакомцу… — Где… — жутко прошептал, наступая, Доктор. Сейчас он был готов убить, разорвать на куски! — Э, э, спокуха, братуха, не кипяшуй! — поспешно заговорил незнакомец и выставил вперед руки, будто защищаясь— Дыши глубже, муравьед! Че сразу за кулаки: у меня своя жена есть, на кой черт мне твоя нужна? Хе-хе-хе)) Док замер, раздумывая над словами человека в комбинезоне. — Справедливо. — наконец пробормотал он. — Ладно, так и быть - отведу тебя к ней. Пошли, покажу. А то ты сам задолбаешься ее по здешним рюмочным искать! — высокий мужчина повел Дока вдоль улицы. — Это такой закон подлости: раз в одну зашел, то обойди все оставшиеся! А если твоя жена с моей Маськой встретится, то тогда скажи прощай своей психике! Хе-хе-хе-хе)))***
— Меня, кстати, Санек звать. — представился незнакомец. — Но для друзей просто Хрюндель. — Хрюндель? — доктор удивленно приподнял брови, услышав такое необычное прозвище. Человек в комбинезоне кивнул головой: — Не спрашивай: это долгая история, полная абсурда, обломчикусов, проделок пингвина с пропеллером, замацанных снюсами манюшек и рептилоидного заговора! А тебя как звать? — Я Михаил. Михаил Семенович. Хрюндель усмехнулся: — Ого, прям так оффициально! Михаил Семеныч…хе-хе))) Вор в законе, небось? — Нет, психотерапевт. Или психиатор. — Док на мгновение смолк, но затем добавил. — На работе меня кличут Доком. — Док? Ништяк. — рука Хрюнделя выбросила пачку сухарей в ближайшую мусорку. — Ты же ведь, Док, приезжий с жинкою-то? — Как ты это понял? Новый собеседник Доктора взглянул исподлобья на его застегнутую куртку. — Мы, питерцы, уже так к холоду привыкли, что не закутываемся. — ответил Хрюндель. — А наоборот, ходим нараспашку! Мороз для нас - второе я, хе-хе))) Док тоже посмотрел на свою куртку и зачем-то расстегнулся. Тут он вместе с Хрюнделем неожиданно остановились возле входа в какую-то распивочную. Яркий свет гирлянд на окнах чуть ли не слепил глаза. — Короче, вот сюда твоя жена пошла. — Хрюндель указал на дверь распивочной и смахнул со своих штанин пару снежинок. — Обычно в этот бар моя Маська с подругами ходит, так что я тоже на всякий пожарный с тобой зайду. А то мало ли, вдруг моя чуйка меня подводит. Двое мужчин зашли в просторное заведение и осмотрелись. Неожиданно Хрюндель уставился впереди себя и в очередной раз усмехнулся: — Нет-с. Не подводит. Хе-хе-хе) Док посмотрел - и был искренне поражен увиденным. Его серьезная и малообщительная жена сидела за столиком возле бара в компании двух незнакомых девушек и оживленно беседовала с ними о чем-то. Рядом с каждой из них стояло по три наполовину пустых стакана, что говорило о явной продолжительности их беседы..,***
— …Ну и вместо того, чтобы отстать от нас, этот придурок к нам домой приходить начал! — Жена Доктора стукнула по столику ладонью, глядя на своих новых подруг. — Каждую неделю! Рядом с нею сидели две женщины. Первая всем своим внешним видом будто доказывала легкую удаль, харизму и хулиганство своего характера. На ней были лишь красный топик и синяя мини-юбка, которая никак не вписывалась в холодную погоду. Темноватые волосы торчали по обеим сторонам ее головы и совершенно не было понятно - связаны ли они в хвосты или же распущены. В больших голубых глазах читалось нечто остроумное и коварное, но в хорошем смысле. Широкая, беззаботная лыба идеально подходила и не вызывала никаких подозрений. С другой стороны сидела еще одна женщина - более тонкая и высокая, с ярко-зелеными волосами и накрашенными ресницами. Своим сидячим положением, красиво поставленным на столик локотком и чуть поджатыми губами женщина выражала необычайную грациозность, которая присуща большинству московских гламурниц. В отличие от первой девицы, эта особа была одета тепло - голубоватый джемпер и длинные штаны надежно защищали свою хозяйку от питерского мороза. — Ого, ниче себе! — удивилась первая женщина словам жены Доктора, продолжая широко улыбаться. — Как же ты его терпишь, подруга? Хе-хе-хе) — Я его терпеть не могу. А вот мой муж…терпит! — жена Дока отпила немного алкоголя и выдохнула. — Беседует с ним, пытается изменить… — И ка-ак, рабо-отает? — тоненьким голоском поинтересовалась зеленоволосая. Жена Доктора развела руками. — Без понятия. — ответила супруга. — Видимо, кора идиотизма крепка. — Это потому что моркву кушать надо! — девица в топике пригладила свои волосы, после чего беззаботно откинулась на спинку стула. — К счастью, идиотизм вполне излечим. — Я одного, Масянь, понять не могу: почему именно мой муж?! Почему я должна у себя дома терпеть этого неврастеника? Он мне никто, НИКТО! На все жалуется, настроение портит… — Так уж устроен наш дебильный мир, полный маразма, козлов и психов. — Масяня ответила спокойно, будто сама успела повидать все это на своем веку. — У всех куча глюков и с ними надо жить! Даже если это не твои…глюки. Тут она наклонилась к жене Доктора и начала загибать свои худощавые пальцы: — Вот смотри: я - мать двоих спиногрызов, живу непонятно где, работаю фиг пойми где, синдром Туррета, как естественное состояние, на политику…чхать хотела! — а вот живу как-то. И ничего! С психами жила, живу и буду жить, оптимизируя, потихоньку. Хе-хе-хе-хе!)) — Не понимаю, как мой Миша терпит все эти крики, жалобы, агрессию? У него было не самое идеальное прошлое, а сам верит в людей и в то, что они изменятся. — Наташа непонимающе пожала плечами и потерла виски пальцами. — А мой Хрюндель вообще романтик, идеалист! Крест мой заплечный! — вставила Масяня с саркастической усмешкой. — Хоть иногда и ведет себя, как дебил полнейший. И скотина. — Ну Мася-я-янь! — упрекающе воскликнула гламурненькая женщина, убрав ото рта мундштук. Масяня сразу сменила пластинку. — Да ладно, Ляська, я пОняла! —она махнула рукой, но хулиганский огонек в ее глазах никуда не исчез. — Все равно он мой любименький Хрюндель! А то если я его любить перестану, куда мой хмырь денется? На кого своих кровососов вешать буду? Уж точно не на Лохматого, хе-хе-хе))***
Бедный Доктор стоял и уже готов был от недоумения открыть рот и упасть на землю. — Как?… Рука долговязого Хрюнделя утешительно легла на плечо терапевта. По мордахе петербуржца было очевидно, что он с трудом сдерживал смех. — А я то думаю, что мои дети одни дома сидят. Ладно, чувак, это надолго. — он повел Дока к барной стойке. — Давай-ка мы с тобой пивка хряпнем. Чтобы потом пьяные жены нас за своих приняли, хе-хе-хе))) Доктор, возможно, и мог бы отказаться, но не нашел в себе сил на это. Почему-то все вокруг напомнило ему о той теплой стороне былых времен, улиц, простоте и сплоченности характеров. Высокий мужчина в синеватом комбинезоне напомнил терапевту давно ушедших из его жизни братанов, с которыми он коротал серые будни и отрывался по полной. Странная, но такая приятная ностальгия о прошлом овладела душой Дока. И тот после десятисекундного молчания ответил: — Ладно. Давай!