«Грешна, каюсь» 🔞

Кампус опустел в новогодние каникулы. Только заблудшие студенты одиночки-заучки, и я остались в стенах общежития. Одни коротали время в гордом одиночестве, изучая новые материалы своих дисциплин и в холодные зимние ночи грелись надеждой на то, что смогут блеснуть своими выдающимися знаниями и стать заметными. Я наслаждалась своим одиночеством, незаправленной постелью, стопкой интересных книг, на которые у меня никогда не было времени, тишиной и метелью за окном. Моя соседка по комнате уехала за неделю до наступления праздников и сделала мне самый лучший подарок – оставила одну. Валяться в постели в одной спальной футболке и нижнем белье – это роскошь, которую нельзя себе позволить, когда твоя соседка безумно приличная и воспитанная молодая девушка. Но кого я обманываю? Мнение других я редко учитываю, поэтому всегда хожу в том, в чем мне максимально комфортно. А как это часто бывает, отсутствие одежды дают уют и комфорт. Лиз закрывала глаза на мои выходки, а я на её бессонные ночи и ночной бубнеж под одеялом. И мы как-то ужились, неплохо вместе сосуществуя. Безделье в каникулы — лучшее времяпрепровождение, но только для таких, как я: пассивных созданий, предающихся апатии и приятной лени. Неугомонные умы, вечно жаждущие новой информации и заковыристых задач, слоняются по комнатам соседей в поисках расширенных версий конспектов. Серьезно? Это же вам не фильм, все сидим на одних и тех же лекциях, записывая одно и тоже. Но этих витающих в облаках знаний людей не переубедить. Вот и сейчас кто-то стучится в дверь моей комнаты и заходит в спальню. Бесшумно и незримо как привидение. — Лиз уехала, — не отрывая взгляда от книги, даю понять незваному гостю, что моя умная соседка по спальне отчалила на каникулы. Осталась только ленивая и дико сексуальная. Заумные дружки моей соседки отвлекают меня от важного занятия: безделья и мешают читать. Я их никогда не понимала. Отдают столько времени и сил учебе, практически ничего не получая взамен, кроме вечных переживаний, огромной ответственности и постоянных нервов. Легко шагая по дороге знаний высшего образования, мы с учебой никогда не были лучшими друзьями. Но она снисходительно относилась к девушке, схватывающей все на лету, не прикладывая для этого дополнительных сил и стараний. Думаю, милые, скрупулёзные ботаники меня за это ненавидели. — Мне нужны только её конспекты, — закатываю глаза от очевидности происходящего на самом интересном моменте в книге. Ну вот, придется перечитывать абзац сначала! Знакомые интонации в голосе и постоянная дрожь привлекают моё внимание и насильно заставляют оторваться от увлекательного чтива. Незаметно поглядываю на своего гостя поверх книги, узнавая в нем своего прекрасного наблюдателя. Тимоти садится на аккуратно заправленную постель Лиз и достает из-под кровати коробку с конспектами, тщательно выбирая нужную тетрадь. Откладываю на подоконник книгу. Чтение мне больше не интересно. Загадочный объект моего пристального изучения настырно копошится в пыльных тетрадях, а густая шевелюра смешно подрагивает от нерасторопных движений Шаламе. Сажусь в позу лотоса и подперев щеку кулачком лицезрею парня, который ведет незаметное наблюдение за каждым моим шагом, прячась за спинами студентов и оставаясь призрачной невидимкой. Мне никогда не удавалось поймать взгляд моего таинственного поклонника. К величайшему разочарованию, я даже не знаю какого цвета его глаза. Но всегда ощущала это наползающее давление со стороны, тревожащее мою душу. Столько раз пыталась застать Тимоти врасплох, но стоило мне обернуться как необъяснимые чувства пропадали. На меня никто не смотрел. Студенты занимались своими делами, а кто-то делал вид, что увлечен учебой. Моё неутолимое женское любопытство жаждало разгадать тайну скромного и милого создания. Мне не терпелось узнать, что скрывается под старомодным стилем одежды, мешковатыми свитерами и широкими брюками. Ну что за лакомый кусочек? Изящно поднимаюсь с постели, не издавая лишних звуков, что могут спугнуть мою птичку, попавшую в плен моего очарования. Усердно продолжая делать вид, что занят крайне важным делом, требующего полной сосредоточенности, Тимоти перебирает коробку, но руки его предательски дрожат и от волнения шатен роняет тетрадь на пол. Расплываюсь в ликующей улыбке, и грациозно забираюсь на кровать своей, щепетильной к порядку, соседки. Весь дрожа от волнения и некого страха, Шаламе подбирает нужную тетрадь с пола. Беспорядок из оставшихся конспектов взбудораженный торопыга перекладывает в коробку Лиз, с остервенением пытаясь придавить выпирающие, неаккуратно сложенные тетради. Я наставнически цокаю языком, осуждающе покачивая головой за такое обращение к научным конспектам, от которых зависит сдача экзаменов и хорошая оценка. Тимоти пугливо оборачивается, мельком окинув меня взглядом и тут же отворачивается. Он так напряжен и зажат, что мне сносит башню от желания забраться под его широкую одежду и помочь Тиму справиться со всеми тревогами виной, которых только я. — Ты смотришь на меня каждый день, — тянусь губам к мочке его уха и ласково шепчу, — может быть уже скажешь мне несколько приветственных слов? — тонкая тетрадка предательски трясется в руках, выдавая истинное состояние хозяина. Тимоти размеренно, но тяжело дышит. Господи, на нем столько одежды, немудрено, что моя пугливая пташка задыхается на моих глазах. Необходимо помочь застенчивому малышу. — Почему ты каждый день следишь за мной, Тим? — провожу ладонью по жестким волосам Шаламе цвета вороного крыла. — Я не слежу, — он вспыхивает как фитилёк и находит в себе смелость взглянуть в мои глаза, поработив меня своими бездонными карими омутами. Полыхающие негодованием и отблеском обиды, Тимоти смотрит на меня почти обвиняющим взглядом. Я несколько раз моргаю, сбрасывая оцепенение и возвращая себе способность мыслить. Шоколадные омуты Тимоти поселили тревогу в моей душе. — Тогда что ты делаешь, Тимоти? — мой шёпот ласкает его слух, а телесное напряжение шатена ощущается кончиками моих затвердевших сосков. — Смотрю. На тебя. — Односложные ответы Шаламе как на паре убивают меня, увеличивая женское нетерпение. Я практически готова наброситься на этого скромного мальчишку, утащив в мир своих грязных фантазий. — Почему ты смотришь на меня? — протяжно выпытываю глубоко спрятанные тайны Тима, как и любая девушка, наслаждаясь своей властью. Я кладу подбородок на плечо очаровательного скромника в предвкушении ответа, затаив дыхание. — Мне нравится это... — я немного расстроена, а маленькая девчонка во мне капризно хнычет от разочарования. — Ты. Мне нравишься ты, — Шаламе оборачивается и к моему откровенному удивлению проверяет моё местоположение на кровати рядом с ним. Первый ответ на мой вопрос меня опечалил, и я отсела на почтенное расстояние от парня, который предпочитает лицезреть объект своего восхищения, оставаясь в тени. — Это приятно, Тимоти... — расцветаю от его слов как молодой бутончик розы. Шаламе смущенно опускает взор, а на щеках его играет мальчишеский румянец от первого признания в симпатии к девушке. Что этот бессовестный скромник делает со мной? Желая отблагодарить своего поклонника, подползаю к Шаламе со спины, тревожа его хрупкую душу и обнимаю за талию, мечтая прикоснуться к телу этого парня. — Я хочу твои длинные пальцы, — пробегаюсь по тонкой кисти шатена, мирно покоившейся на коленях, — в себя, Тим, — опаляю горячим дыханием изгибы не менее тонкой шеи. Шаламе судорожно сглатывает и дрожит как осиновый лист перед неизведанным. Довольная маленькой шалостью, хихикаю и отползаю на противоположный край постели, игриво заглядывая в лицо своей пугливой пташке. — Ну же, посмотри на меня, Тим, — украдкой трогаю его за плечо, вынуждая повернуться корпусом. — Ты же этого так хотел, — длинные ресницы хаотично подрагивают и Шаламе отчаянно борется с наваждением. — Ти-и-и-м... — кареглазый поднимает голову и фокусируется на моих губах, смакующих каждую букву его имени. Он послушно выполняет просьбу и смотрит на меня, пронзая тело насквозь до колющих мурашек. Нужно показать моему скромному мальчику как хорошо я выгляжу в доступной близости. Неторопливо стягиваю футболку и небрежно швыряю на пол. Тимоти следит за каждым движением и выглядит до безумия мило и забавно. Оставшись в одном нижнем белье, расстегиваю застежку бюстгальтера, предназначенную исключительно для цепких, умелых пальцев парней, как у Тима, и отправляю следом к футболке. Шаламе шумно втягивает воздух через нос, разглядывая мою грудь. Горячий взгляд Тимоти как растопленный молочный шоколад обволакивает моё тело. — Не стесняйся, Тим... — я разделась специально для тебя! Он ошарашенно глядит на меня, вызывая улыбку на моих пересохших устах, желающих всего лишь одного поцелую. — Смелее... — Тимоти подсаживается ближе ко мне и струйки теплого дыхания ложатся на мою кожу, а губы его оказываются на одном уровне с моей грудью. Прохладные и дрожащие пальцы шатена прикасаются к моему животу, пропуская невидимый импульс, что мгновенно находит болезненный, влажный отклик у меня между ног. Ладонь Шаламе медленно ползет вверх по изгибу талии и опускается на левую грудь, заключая розовый сосок между пальцами и прищипывая. Я закатываю глаза, испускаю протяжный стон. Ни один парень не прикасался ко мне так, как это делает Тимоти. — Я делаю что-то не так? — если от невинного взгляда и обеспокоенного тона можно кончить, то я уже. — Нет, нет, нет... — сбиваюсь на стоны и ели сдерживаюсь от того, чтобы не сорвать одежду с этого нетронутого тела и наконец оседлать своего застенчивого мальчишку. — Может воспользуешься второй рукой? — кареглазый скромник улыбается, соглашаясь с моей заманчивой идеей. Его гениальные мозги переключились на развратный вид мышления. Тимоти накрывают мою отяжелевшую грудь, изнывающую по ласкам, и с силой сжимает в ладонях как сдутые мячики. — Ох, Тим... полегче, — оседаю на коленях, дрожа всем телом от лихорадочных ощущений. Нужно немедленно избавиться от мокрых трусиков: они раздражают и мешают моему наслаждению. Хватаюсь за запястья Шаламе и вдоль по телу спускаю вниз. Он недоуменно смотрит на меня и моргает, нуждаясь в объяснениях также сильно, как я в его прикосновениях. Придерживаясь за плечи Тимоти, привстаю на колени и стягиваю трусики, оставляя их валяться на постели. Шаламе давится слюной и заламывает пальцы... от нетерпения? Фантазируя о длинных и тонких пальчиках шатена, трогаю пульсирующий клитор, глядя в потемневшие омуты Тимоти. На грани между экстазом и реальностью, замечаю, как мой застенчивый малыш оттягивает ширинку штанов и тут же краснеет от собственных вульгарных действий. Господи, как я хочу почувствовать его. — Это ты сделал меня такой мокрой... Тимоти отрывисто дышит и кусает свои губы, не отрывая взгляда от моего откровенного ублажения прямо у него на глазах. В нерешительности он тянет руку к моему горячему лону, но тремор в пальцах останавливает шатена, и под стон моего отчаянья, отказывается от своей идеи. Приходится брать всё под свой контроль. Перехватаю Тима за тонкое запястье и бесцеремонно вынуждаю накрыть свою промежность его прохладной ладонью. Дикий контраст в ощущениях разжигает во мне пожар. Пальцы Шаламе больше не дрожат. Они липкие и влажные, изучающие неизведанную территорию женского тела. — Всё хорошо? — Тим целует мой плоский живот, исподлобья наблюдая за моими прикрытыми глазами, совершая что-то эротично запредельное у меня между ног. Для тихони Шаламе слишком много знает: шатен игриво теребит мои половые губки, оглаживая по окружности вход, дразнящими движениями. А он хорошо соображает! Тимоти распределяет липкое возбуждение, задевая пульсирующий клитор, заставляя меня качаться из стороны в сторону и скулить от желания. — Я правильно делаю? — господи, еще один невинный лепет с нецелованных мной губ Шаламе, и я распадусь на частицы, запачкав покрывало соседки своим возбуждением. — Еще немного сообразительности... — Тим не дает мне договорить и резко вводит в меня средний палец, отчего я непроизвольно пытаюсь соединить бедра и захлопнуться как ракушка. — Боже, Тим... ты действительно умный, — опускаю взгляд и разглядываю довольную, сияющую от счастья мордашку Шаламе, чьи немногое нелепые и нежные сексуальные навыки похвалила девушка. — Если постараешься еще, то я кончу тебе на пальцы. — Темная мыслишка пронзает мой мозг, подавая подготовительные команды моему телу. Что будет, когда длинные пальцы Тима ускорят темп? Даже под слоем одежды кареглазого, вижу, как нервно поднимаются и опускаются плечи моей пугливой пташки. Тимоти смотрит в мои затуманенные глаза, и я поражаюсь его спокойствию, несмотря на явный признак возбуждение у него в штанах. Размеренные, ритмичные движения Шаламе приносят наслаждение, разливающееся по всему телу. Нежность со стороны Тима мне льстит, но сейчас я хочу, чтобы он просто трахнул меня. По моему требовательному взгляду Шаламе считывает моё темное желание и вводит в моё горячее лоно еще один палец, сильнее растягивая меня. Я хватаюсь за его плечи и еле держусь на уставших и затекших ногах. Толчки Шаламе набирают темп, бешеный и немного грубый. От соприкосновения его ладони с моей промежностью комнату заполняют бесстыдные, вульгарные хлопки. Я истекаю потом и мне кажется, что ритм недостаточно быстрый и сама начинаю двигаться, насаживаясь на длинные пальцы Тима, еще глубже проникающие в меня. — Ах, Тим... — чувствую взгляд темно-карих омутов на своем утомленным от ожидания лице и решающее прикосновение мягких подушечек пальцев Тимоти к комочку нервов... Оргазм сковывает моё тело, сжимая в безжалостных тисках удовольствия. Я оседаю на постели и заваливаюсь на Тимоти, больше не в силах управлять собой. — А что скрывается под твоей одеждой? — сдуваю пряди волос, что лезут в глаза и игриво оттягиваю концы теплого свитера Тима. Его бледные, совсем впалые, щечки заливаются стыдливым румянцем. Помогаю Тимоти избавиться от мешковатого, вязанного свитера и отбрасываю на пол. Моя птичка хочет воспротивиться такому обращению с его вещами, но лишь недовольно насупливается словно маленький малыш. Я хихикаю и прошу Шаламе подняться на ноги. Он встает около постели, представая во всей своей старомодной красе. Белая рубашка велика, и он выглядит комично с широкими рукавами. Темные брюки клёш скрывают худые ноги и держатся на подтяжках. Боже мой, из какого он века? Дотягиваюсь до подтяжек Тимоти и по одной стягиваю вниз. Рубашка обвисает еще сильнее. Я выправляю её и расстегиваю мелкие пуговки. Шаламе позволяет мне командовать и раздевать его. Избавляю свою пташку от рубашки, открывая доступ к желанному мной телу. Тимоти шумно втягивает воздух, стоит мне коснуться его груди, бегло огладив ладонью его тело. Собственное нетерпение раздражает, но я ничего не могу поделать. Расстегиваю пуговицу и ширинку на брюках Тимоти, сидя перед ним на постели абсолютно обнаженная. — Поможешь мне, Тим? — кокетливо покусываю нижнюю губу и не заставляя меня ждать, избавляется от одежды, мешающей нашей телесной встречи. Без одежды Тим выглядит уязвимо. Он подрагивает от прохлады в спальне и топчется на месте как неопытный мальчишка. — Не бойся, я не кусаюсь, — Тимоти кротко улыбается одними глазами, а его член одобрительно подергивается, что вгоняет Шаламе в краску. Я заливаюсь теплым смехом и несмотря на то, что мы абсолютно голые и почти толком незнакомы, чувствую себя комфортно. — Иди сюда... — протягиваю руки к Тимоти, и он незамедлительно принимает моё приглашение. Я уничтожаю расстояние между нами и прижимаюсь своими твердыми сосками к груди Шаламе и обнимаю за шею, увлекая в поцелуй. Наконец-то я добралась до его губ! Мы валимся на мягкую кровать и к моему удивлению, Тим быстро занимает положенное ему место, вдавливая своим худым, но тяжелым телом, меня в матрас. Шаламе входит во вкус и трепетные поцелуи переходят в грубые и напористые. Мои губы нещадно горят, а тело плавится от жарких ласк Тимоти. — Тим... — скулю ему в губы, и он понимает бедственность моего положения без лишних объяснений. Всё-таки мой пугливый птенчик гений. Он порывисто выпрямляется и резко разводит мои бедра в стороны до боли в паху от чересчур растянутых мышц. Тимоти зачесывает непослушные пряди смольных волос назад и голодным взглядом хищника сверлит моё женское нутро. Колючие импульсы нападают на моё податливое тело и впервые за столь долгое время, испытываю жуткий дискомфорт. Шаламе жадно облизывается, бездейственно наблюдая за тем, как обильно текут мои соки по внутренней стороне бедер. Прокашлявшись, кареглазый вспоминает о самом главном и тянется к валявшимся брюкам на полу, достает презерватив. Все скромники носят в задних карманах презерватив? Тимоти рвет зубами фольгу и ловкими движениями натягивает резинку на член, словно оттачивал это нелегкое мастерство годами, что странно для такого тихони. Меня начинает выворачивать от сжирающего страха, когда ожидание, глупые мысли и незнание — сравнимы со средневековыми пытками. Тимоти изящно и легко пристраивается ко мне, и придерживая член, проводит вдоль половых губ, смазывая липким возбуждением для лучшего скольжения. От грубого и глубокого толчка вскрикиваю и выставляю ладонь вперед, упираясь в живот Шаламе, препятствуя дальнейшим движениям, хотя страстно желаю почувствовать их. Кареглазый недоскромник размеренно, но интенсивно двигает бедрами, придерживаясь за мою талию. Сосредоточенность Тима на жестком сексе пугает и возбуждает одновременно. Он больше не застенчивый, скромный малыш, который боялся смотреть на меня, не говоря уже о том, чтобы потрогать. — Черт, Тим... — первая волна поверхностного оргазма вынуждает отбросить лишние мысли и кайфовать от точных толчков парня. — Помедленнее... — он рычит, упираясь ладонями в матрас, и смотрит на меня горящим взглядом озверевшего хищника, увеличивая скорость толчок до запредельной отметки. — Тим... — стон перерастает в крик, тонущий в ладони Шаламе, которой он зажимает мне рот и склоняется к моему уху, обдавая низким, горячим шёпотом: — Я только разогрелся... — тело подпрыгивает на пружинистой кровати, а пальцы ног поджимаются. Тим до боли впивается в мои плечи и ложится всем телом сверху на меня, не обращая внимания на мои судорожные подрагивания после оргазма, продолжая яростно вдалбливаться и трахать, проникая на всю длинную своего члена. — Не могу больше... — царапаю спину Тима и кусаю за плечи, выкручиваясь под ним и отбрыкиваясь. Сорванный голос от крика способен только на сиплые полустоны, а грань между эйфорией и реальностью стирается. Ожидание оргазма ощутимо почти так же, как физическая боль, но последнего толчка хватает, чтобы нас охватила судорожная волна дрожи. Шаламе глухо рычит подобно удовлетворенному животному, отымевшему свою сучку. Он сползает с моего мокрого тела и ложится рядом, дыша ртом. Мне тяжелее восстановиться: мышцы хаотично дергаются и нет даже сил, чтобы свести бедра или хотя бы прикрыться. Что за человек лежит рядом со мной? Шаламе поглядывает на меня и противно скалится, понимая, что на меня снизошло послеоргазменное озарение. Он привстает на локте и накрывает ладонью мою промежность, а я захлопываюсь как ракушка. Тим прыскает от смеха, что до одури бесит и злит меня. — Ты всё еще пульсируешь, — его пальцы копошатся в сверхчувственной зоне моего падения, словно перебирают фрукты на прилавке. — Что это было? — недовольно разглядываю его лицо, подмечая, что вблизи Тимоти не такой милый как мне показалось на первый взгляд. Скорее опасный, а тонкие скулы и идеальная линия подбородка делают черты его красивого лица насмешливыми. — Что именно? — он следит только за тем как дрожит низ моего живота от сладких движений его длинных пальчиков. — Ты!... — Самоуверенные девчонки хотят верить, что скромные и застенчивые ботаники легко попадают под их обаяние и готовы на всё, чтобы научить нетронутых и неопытных тихонь доставлять им удовольствие. Но они не знают всей правды...— Тим снисходительно улыбается и похлопывает ладонью по промежности, наполняя комнату влажными звуками. — Ты прикидываешься скромником, чтобы развести девчонок на секс? — еще несколько круговых движений вокруг клитор и новый оргазм не заставит себя долго ждать. Проклятье! Да, о чем я думаю? — Они сами ведутся. — И сколько девушек повелось? — Ты последняя... — он поворачивается и со сверкающим блеском победителя в глазах, смотрит на мой недоумевающий, ошарашенный видок. — Я сейчас сгорю от стыда, — прячу лицо в ладонях и мычу от безысходности и раздражения на собственную глупость. — В твою защиту скажу, что твои попытки соблазнения были очень милыми и весьма оригинальными, — он издевается надо мной! — Прекрати быть таким самоуверенным, — разглядываю улыбку на лице Тима через щелочку между пальцев и моё сердце почти смягчается. — В своё оправдание скажу, что в отличие от других самоуверенных девчонок, я никогда не принижало достоинство людей, отдающих себя учебе, — убираю руки от лица и кладу их на живот, чтобы он черт возьми, перестал дрожать как желе на тарелке. — Поэтому в отличие от остальных ты мне и понравилась, — ладонь Шаламе выскальзывает из моих зажатых бедер, намеренно игриво лаская меня. Тимоти садится на постели и подбирает свои вещи с пола, неторопливо одеваясь. — Я приду завтра, — ставит перед фактом, за что мне хочется отвесить ему подзатыльник. — Зачем? — спрашиваю незаинтересованным тоном, перекатившись на бок и подперев голову ладонью. Тим глядит на меня как на ополоумевшую идиотку. Но по-джентльменски пропускает мой вопрос мимо ушей и сладко целует меня, оставляя своё обещание на кончиках моих влажных губ: — Увидимся...