***
Коннор послушно ждал, пока отец решит продолжить разговор, но Хэнк молчал, словно умышленно избегая темы демонов. Юноша терпеливо продолжал делать вид, что ничего не изменилось, но взгляд всё чаще цеплялся за чёрные тени, преследующие людей вокруг. Со временем эти тени начали приобретать более чёткие очертания, их силуэты стали больше напоминать людские, появились руки и ноги, явственно виднелись жёсткие с виду крылья, а на головах стали выделяться рога. Последней каплей стали глаза, которые яркими светящимися пятнами виднелись на нечётких лицах, и эти глаза всё чаще начали приходить в кошмарных снах. Спустя несколько месяцев Коннор, окончательно растеряв запас терпения, решил, что ждал более чем достаточно. — Папа, я хочу знать, — спокойно начал парень, отвлекая отца от чтения. — Полгода прошло, а ты до сих пор и словом не обмолвился о демонах. С каждым днём я вижу их только ярче и явственнее, различаю новые и новые детали, из-за чего игнорировать существование этих созданий только сложнее. Я хочу знать, с чем имею дело! — Садись, — коротко ответил отец, кивнув в сторону ближайшей скамьи. — Я хотел дать тебе время привыкнуть и понять, что образы вокруг тебе не мерещатся, но и подумать не мог, что ты детальнее начнёшь различать их истинный облик, обычно спрятанный под магической защитой. — Откуда тебе столько известно? — Священник в ответ махнул ладонью. — Я начну издалека, Коннор. — Мужчина вдохнул, настраиваясь, и заговорил. — Впервые я столкнулся с демоном, когда пошёл служить в армию. Чёрная тень преследовала ротного несколько месяцев, пока в один из дней он не повесился в туалете. Я списал это на совпадение, старался мыслить рационально, ведь и подумать не мог, что замешаны потусторонние силы. А через несколько месяцев ситуация повторилась, только к тому моменту я смог чётко увидеть, что это была за тень. Если не сосредотачиваться на образах, то демоны так и будут лишь мутным пятном, но чем дольше вглядываешься, тем больше деталей различаешь. В обратную сторону это тоже работает, ведь стоит перестать зацикливаться, как детальный демонический облик распадётся, оставив лишь чёрную тень. Поэтому вернувшись домой после армии, я старался погрузиться в работу и не задумываться об адских сущностях. Первое время я перебирался из города в город, довольствуясь подработками, и никогда не задерживался надолго в одном месте, избегал лишних контактов, старался оградиться от ненужной мне мистики. Я был один, не к кому было обратиться, чтобы понять, что это за существа, почему я их вижу и не сошёл ли с ума. Так и жил до момента, пока случайно не встретился в Детройте с твоей мамой. Тебе будет сложно поверить, но это была любовь с первого взгляда. Елена покорила меня своей улыбкой, своей открытостью и внутренним сиянием. Она работала в кофейне на окраине города, и я, осев в Детройте и устроившись на работу детективом, каждый день в течение полугода заезжал в тот дайнер, лишь бы чаще видеть её. Она первой решила познакомиться, а спустя год мы приняли решение пожениться. Твоя мама стала причиной, по которой я решил подробнее ознакомиться с миром тьмы. Она была доброй и такой светлой, что эти монстры тянулись к ней, как мотыльки на свет. Они держались на расстоянии, цепляясь к её друзьям и знакомым, а я боялся, что однажды одно из созданий Ада прицепится к ней. Как я говорил тебе, самая лучшая защита от демонов — это вера, жизнь без греха, следование слову Божьему, отказ от соблазнов этого мира. Но Елена не была верующей, а бывший солдат и действующий полицейский — это не та кандидатура, которая смогла бы направить на верный путь. Тогда я принял решение, что должен найти тех, кто тоже может видеть демонов, кто может бороться с ними. В Детройте была группа людей, которые называли себя «Глас светлых». Большинство тех, кто с ними сталкивались, считали их фанатиками, психами или сектой, но я понимал их цели. Они хотели избавляться от адских созданий, поэтому я решил примкнуть к их группе. У лидера была книга, в которой рассказывалась история мира демонов, то, как они питаются, что ими движет, как отличаются по силе. Сложно сказать, откуда взялась эта книга, но большая часть написанного в ней была похожа на правду. Души людей для демонов — еда, как для нас мясо или овощи, поэтому посланники Ада рыщут по земле, выискивая себе аппетитный кусок. Чем сильнее и чище душа, тем она аппетитнее и питательнее, и тем больше демон будет стараться заполучить её. Порождения тьмы, выбрав себе жертву, преследуют её, соблазняют, и когда приходит время, то поглощают. Демонами движет лишь желание насытиться, им неведомы никакие чувства, кроме голода. В Аду есть градация от самых слабых до сильнейших. Слабых демонов могут видеть особо чувствительные люди, но чем больше у демона силы, тем лучше он может скрывать своё присутствие. В свободное время я начал погружаться в изучение их повадок, выискивал слабые стороны, участвовал в каких-то обрядах вместе с другими последователями «Гласа», пока в один из дней не понял, что лидер вовсе не стремится уничтожать демонов, а пытается призвать кого-то из сильнейших и заключить договор. Я покинул их сразу же, как узнал правду, и сделал это очень вовремя. Уже на следующий день все, кроме лидера, были мертвы. То здание, в котором мы встречались, обуял пожар, не осталось никаких следов, и единственное, что было известно наверняка — на момент пожара люди были уже мертвы. Что стало с лидером, я не знаю, дело почти сразу отжали ФБР, но, по слухам, этого человека так и не нашли. Когда ещё спустя полгода Елена забеременела, моё желание защитить её и нашего нерождённого ребёнка стало сильнее. Я предпринял ещё одну попытку найти единомышленников, начал самостоятельно изучать способы защиты от демонических чар. Тогда я примкнул к группе, у которой цели оказались более глобальные, чем я мог представить. Им мало было убивать слабых демонов, они хотели призвать и уничтожить самого главного, сильнейшего среди них — самого Дьявола. И насколько эта цель была благородной, настолько же она являлась наивной, глупой и неосуществимой. Я покинул их почти сразу, как узнал истинные стремления, и понял одну простую истину — защита кроется внутри нас самих, в наших сердцах и в нашей вере. Елена выслушала мои выводы, прониклась моими опасениями и решила довериться, хотя сама никогда не видела даже намёка на чьи-то тени. Я покинул пост в полиции, и мы переехали сюда, в Дирборн, подальше от шума Детройта, и почти сразу я принял решение стать священником и приобрёл эту церковь. Сначала было сложно, ведь никто не хотел ехать на окраину в полуразрушенный дом Господа, в котором вёл свои проповеди неизвестный приезжий, живущий с беременной женой. Но постепенно люди прониклись к нам доверием, приход стал расти, и я разрывался между служением Богу и уходом за твоей мамой. Беременность Елены протекала очень тяжело, её мучали боли, постоянная слабость и тошнота, она почти ничего не ела и таяла буквально на глазах. К восьмому месяцу даже ходила с трудом, ослабнув слишком сильно, а на исходе месяца у неё открылось кровотечение, и я, бросив все церковные дела, повёз её в больницу. Роды были мучительные, долгие, прошли почти сутки, когда ты появился на свет и сразу же попал в реанимацию. Врачам пришлось бороться не только за жизнь Елены, но и за твою. Я боялся лишний раз покидать стены больницы, ночевал в коридоре, а потом перебрался в машину, с ужасом ожидая вердикта врача. К вечеру следующего дня мне сказали, что Елену спасти не удалось. Я даже не смог попрощаться с ней, не увидел её последнюю улыбку, лишь доктор услышал, как перед смертью она сказала, что счастлива и ни о чём не жалеет. Кажется, именно тогда я впервые разрыдался. Когда через неделю мне передали тебя, такого маленького и беззащитного, завёрнутого в белый кокон одеяла, я решил, что сделаю всё возможное, чтобы оградить тебя от дурного влияния тёмных сил. Поэтому я остался служить в этой церкви, стал учить тебя слову Божьему, с рождения наставлял на путь веры, потому что только чистая душа, не знавшая греха, будет защищена от всех чёрных сил. — Но ты же сам сказал, что чем чище и сильнее душа, тем больше желание демона её получить, — в недоумении перебил Коннор, с трудом проглотив застрявший в горле комок. — Да, сказал, но я верю в тебя, Коннор, верю, что ты сможешь воздержаться от всех соблазнов, и поэтому надеюсь, что ты пойдёшь по моим стопам и тоже станешь священником. — Хэнк неотрывно смотрел на сына, и так зная, что тот планировал для себя другой путь. — Пап, я… — неуверенно начал юноша. — Не нужно, родной, не оправдывайся. Я знаю, что не о таком будущем ты мечтаешь, я же не слепой, — мужчина горько ухмыльнулся. — Полиция, да? Парень сдержанно кивнул. — Я не буду скрывать, что такой выбор меня несильно радует. Служба в полиции опасна, ведь если и есть в этом мире кто-то страшнее порождений Ада, так это сами люди, погрязшие в ненависти и грехах даже без посторонней помощи. Только я не в праве тебя останавливать, это твоя жизнь и лишь тебе решать, как её жить. Просто знай, что даже выбрав себе стезю полицейского, не нужно забывать про путь веры. Пока ты веришь, ты защищён, хотя в нашей церкви, под этим старым и сильным крестом ты будешь в большей безопасности. Коннор хотел поспорить. Коннор хотел сказать, что не боится. Коннор не хотел прятаться. А потом Коннор заглянул в печальные бледно-голубые глаза отца и понял, что не может сказать ни слова. Надежда, боль, раскаяние — эти эмоции в обычно спокойных глазах слегка грубого Хэнка выбили воздух из лёгких, отчего юноша ощутил себя рыбой, выброшенной из морских глубин прямиком на сушу под палящие лучи солнца. Он обязательно признается отцу, скажет всю правду, что решение стать полицейским давно зрело в его голове и окончательно сформировалось в последние несколько месяцев. Да, он обязательно скажет, но только не сейчас, когда любимый папа смотрит на него с такой бурей эмоций во взгляде. Сейчас признаться в своём решении будет равносильно предательству, поэтому Коннор, закусив губу, легонько кивнул, отводя взгляд влево вверх. Хэнк, не заметив этого или сделав вид, что не заметил, потрепал сына по мягким, слегка курчавым волосам и вышел на улицу, оставив Коннора в одиночестве в этой душащей тишине церкви и с аурой недосказанности по соседству. Прошло целых два года, когда семнадцатилетний Коннор, набравшись смелости, всё же признался отцу, что подал документы в колледж, после которого планировал пойти в полицейскую академию. Младший Андерсон знал, что Хэнк будет против, но абсолютно не был готов к случившемуся срыву. Они ругались очень редко, ведь обычно спокойный и терпеливый Коннор старался сглаживать углы, не доводя до конфликтов, но в этот раз юноша не смог держать себя в руках. Они ругались минут двадцать, крича друг на друга и игнорируя приводимые доводы. В итоге Коннор, поняв, что бесполезно пытаться переубедить отца, сбежал к себе в комнату, громко хлопнув дверью. Юноша почти всю ночь пролежал без сна, прокручивая в голове случившийся скандал, но однозначно решил для себя, что не изменит своего решения. Отец был прав, когда сказал, что страшнее демонов могут быть только люди, именно эта фраза в своё время стала одним из решающих факторов в выборе будущей профессии. Людей нельзя защитить от демонов, но можно защитить от самих себя. Коннор надеялся, что Хэнк поймёт и сможет принять его выбор, ведь сам когда-то был полицейским, но тот и слушать его не стал. Парень же не собирался менять решение и собрался до победного отстаивать своё, пока Хэнк не отступит. На утро, взяв ключи от старого «форда», Коннор молча прошёл мимо хмурого отца, даже не попрощавшись, как делал это обычно. Демонстративно проигнорировав протянутый ему пакет с ланчем, подросток завёл двигатель и, поддав газу, уехал в школу. Печаль и недосказанность в глазах отца и плотно сжатые губы он уже не заметил. Покидая церковь в то эмоционально холодное утро, Коннор не знал, что в последний раз видел Хэнка Андерсона живым.– 8 –
17 декабря 2021 г. в 12:00
Прошлое
— Коннор! Эй, Коннор! — громкий оклик не сразу пробился сквозь играющий в наушниках рэпкор.
Подросток пятнадцати лет, расслабленно лежащий на кровати, разлепил веки и сонно посмотрел на вошедшего мужчину с пронзительным взглядом голубых глаз. Парень не спал, но успел задремать, расслабившись и погрузившись в свои мысли.
— Ты что-то хотел, пап? — достав один из наушников, спросил юноша.
— Да, нужно серьёзно поговорить. — Священник присел на край одноместной кровати, и матрас прогнулся, отозвавшись жалобным скрипом пружин. — Я думал, что ты сам подойдёшь ко мне, чтобы обсудить эту тему, но понимаю твою скрытность, ведь это довольно щепетильный разговор. — Мужчина внимательно посмотрел на сына, следя за его реакцией.
— Если ты хочешь поговорить о сексе и предохранении, я и так всё знаю, пап. Не волнуйся, в ближайшие годы нежданные внуки тебе не грозят, — с усмешкой ответил подросток, поставив музыку на паузу, и едва слышно, словно стесняясь, продолжил, — меня вообще секс не очень интересует.
— Похвально, что ты знаком с понятием контрацепции, Коннор, хотя ты и сам знаешь, как церковь относится к этому. — Андерсон пытливым взглядом посмотрел на сына. — Только я пришёл по другому вопросу.
Пушистые тёмные брови поднялись в удивлении, и подросток, отложив наконец смартфон и наушники, с нескрываемым интересом посмотрел на отца.
— Я не понимаю, — начал было говорить юноша, но Хэнк прервал его взмахом ладони.
— Я хочу поговорить о том, что ты видишь, — мужчина заметил, как ребёнок напрягся, — о демонах.
Возникла напряжённая пауза. Священник ждал, что Коннор хоть как-то отреагирует, но тот молчал, отведя взгляд в сторону. Только нервное покусывание губы выдавало его с головой.
— Послушай меня внимательно, родной, и не перебивай, потому что это очень важно. И никогда, слышишь, никогда не рассказывай другим людям о том, что я тебе расскажу, хорошо? — Андерсон попытался заглянуть в глаза сыну, но тот упорно отводил взгляд. — Ты понял меня, Коннор?
— Да, пап, мог бы и не просить об очевидном, — угрюмо ответил парень и всё же повернулся к отцу.
— Как ты уже мог догадаться, человеческий мир не единственный существующий, есть ещё и другой, более опасный, далёкий, закрытый от людей мир, и создания из этого мира так или иначе приходят к людям. Я говорю о мире демонов.
Мужчина ненадолго замолчал, словно сомневаясь, стоит ли посвящать подростка в эту тему, но выбора уже особо не было.
— Эти сгустки нечистой силы приходят в мир людей, соблазняют их души, ввергая во грех, а потом поглощают выбранного человека. Они не могут просто так выдать себя, поэтому скрываются от людских глаз под защитой, но их магия не совершенна. — Священник сделал несколько глотков воды из бутылки, которую принёс с собой. — Существуют люди, Коннор, которые могут различать демонов, чувствовать их присутствие в обход защиты. Таких людей мало, и они не видят образ демона полностью, лишь мутное пятно рядом с человеком. Многие даже не обращают внимания на эти пятна или стараются игнорировать их, не задумываясь о паранормальной природе этих явлений.
Андерсон внимательно и со всей серьёзностью посмотрел на притихшего сына, который сидел, опершись о спинку кровати, и нервно теребил тонкими пальцами белый провод наушников. Подросток сглотнул скопившуюся слюну и кивнул, ожидая продолжения рассказа.
— А есть такие как ты, Коннор, кто видит не просто смазанные тёмные сгустки, но и частично различает истинный облик демонов, словно сознание не воспринимает их магическую маскировку.
— Откуда ты знаешь? — от волнения голос юноши осип, и он прокашлялся, стараясь вернуть привычный тембр. — Я ведь никогда не рассказывал о том, что вижу.
— Родной, ты же помнишь, кем я работал до того, как стать священником, — сказал Хэнк, особо не ожидая ответа.
— Полицейским, — кивнул подросток.
— Не просто полицейским, а дослужился до сержанта. Мог даже лейтенанта получить, если бы не сменил профессию, — с горьким смешком произнёс мужчина. — Наблюдать за поведением людей и их реакциями, подмечать детали, которые хотят скрыть, для меня, своего рода, профессиональная привычка. Я давно заметил, как ты отводишь взгляд, напрягаешься или стараешься спрятаться, когда мы находимся на людях.
— Причин такому поведению может быть масса, — недоверчиво отозвался младший Андерсон. — Никто бы не подумал о том, что я вижу сущностей, которые вообще не должны существовать.
— Ты прав, родной, возможно, я бы не заподозрил подобное при другом раскладе, только вот я тоже их вижу, — огорошил Коннора отец. — Это врождённая способность, особенность, которая досталась тебе от меня, поэтому я хочу, чтобы для собственной безопасности ты усвоил одну вещь. — Священник вздохнул, надеясь, что Коннор поймёт. — Если ты увидишь человека, которого преследует демон, никогда не приближайся к нему, обходи стороной, избегай, при плохом раскладе делай вид, что ничего не замечаешь. Если демон поймёт, что ты его видишь, догадается об этом или просто почувствует, то ты окажешься в большой опасности.
— А как же быть тем, кого преследуют нечистые? Нельзя же оставлять человека на произвол судьбы! — воскликнул парень, открыто выражая своё негодование. — Не ты ли постоянно твердишь, что нужно помогать нуждающимся людям? Или же те, к кому прицепились эти монстры, не нуждаются в помощи?!
Подросток подскочил с кровати, начиная шагами мерить комнату. Он редко срывался, особенно на отца, но сейчас злость и непонимание прочно засели в сердце.
— Таким людям уже не помочь, Коннор, — с печалью в голосе ответил мужчина. — Если ты видишь демона, значит, человек пал настолько низко, что его уже не спасти.
— Но как же… — Подросток замер посреди комнаты. — А вера, а молитвы, а раскаяние и исповедь? Ты же говорил, что они помогают защититься от греховных мыслей и желаний, избавиться от искушения.
— Не всех в этом мире можно спасти, за прошедшие годы я слишком хорошо усвоил эту неизменную истину. — В голосе сквозила искренняя боль и скорбь. — Я не хочу потерять тебя, чтобы снова подтвердить то, что я и так знаю.
Коннор сжал губы в тонкую полоску и спросил, боясь услышать ответ.
— Это из-за мамы, да, её убил демон?
Тяжёлый вздох был красноречивее слов, но Хэнк опроверг подозрения сына.
— Нет, — ответил священник, но подросток уловил ноты сомнения и неуверенности в голосе отца. — Она не была настолько грешна, чтобы её душа стала пищей для порождений Ада, а годы, проведённые с ней, я делал всё возможное, чтобы оградить её от дурного влияния чёрных сил. Как бы я ни старался уберечь Елену, умерла она не из-за магии демонов, твоя мама не перенесла родов. Её тело было слишком ослаблено тяжёлой беременностью, что не хватило сил выкарабкаться, но даже умирая, она была счастлива. Счастлива, что смогла подарить тебе жизнь, Коннор, и я не могу позволить, чтобы ты бездумно рисковал собой, пытаясь спасти тех, кто окончательно заблудился в лабиринте собственных грехов.
Коннор молчал, переваривая услышанное. Отец раньше никогда не рассказывал, как умерла его мать, всеми силам избегая болезненной темы. И сейчас, озвучив правду, он словно разом состарился лет на десять, воскрешая и пропуская через себя тяжёлые воспоминания.
— Ты сказал, что старался оградить маму, значит, есть способ защититься? — сипло спросил младший Андерсон, с надеждой смотря на отца.
— Пока ты веришь, Коннор, пока молишься и держишь в узде свои желания, пока не поддаёшься искушению, то ни один демон не сможет тебя сломить.
— А как быть с другими? Как защитить людей вокруг? — парень не унимался, отказываясь принимать очевидную истину.
— Ты не сможешь защитить от искушения тех, кто не ищет спасения, — понуро произнёс отец. — Но ты можешь не допустить падения тех, кто верует, тех, кто следует слову Господа нашего. Ты можешь занять моё место, Коннор, и вести паству за собой, только это должен быть твой осознанный выбор, ведь в навязанной вере нет спасения. Подумай над этим, сын, ведь когда я умру, ты должен будешь принять решение.
— До этого ещё много лет, — уверенно произнёс юноша. — Не хорони себя раньше времени, не впадай в уныние.
Мужчина в ответ грустно улыбнулся, словно знал что-то, о чём подросток не подозревал.
— Не будь так уверен, ведь никто не знает, сколько времени ему отведено на этой земле, — произнёс священник и взмахом руки остановил не успевший начаться поток отрицания. — Не говори ничего, родной, просто прими это как факт. Запомни, тебе следует быть осторожным. Со временем твоя способность может ослабнуть, а может наоборот усилиться, даже я не могу сказать наверняка, как эта особенность проявит себя в будущем. Но на случай, если ты вдруг окажешься в опасности, возьми это. — Хэнк протянул сыну скромный крестик на тонкой цепочке.
— У меня уже есть крест. — Младший Андерсон в недоумении посмотрел на отца, достав из-за пазухи свою цепочку.
— Этот крест особенный, так что бережно храни его и не теряй, а лучше держи всегда под рукой и никогда не расставайся с ним. Но и показывать никому не смей, — строго произнёс мужчина. — Этот крест хранит в себе очень сильную магию, которая поможет защититься в случае опасности. Если к тебе приблизится демон с явным намерением напасть или убить тебя или того, кто в этот момент будет рядом, достань этот крест, и он сам сделает остальное. Заклинание, впитавшееся в серебро, активируется, почувствовав угрозу от порождения тьмы, и прогонит или испепелит существо, рискнувшее напасть на тебя. Не расставайся с ним даже во сне, хорошо?
— Да, пап, — тихо согласился подросток, забрав себе крестик, внешний вид которого ничем не отличался от любого другого креста, только серебро казалось слегка чище и светлее. А возможно, это было лишь самовнушение.
Хэнк, удовлетворённо кивнув, поднялся, собираясь покинуть комнату, но Коннор схватил его за длинный рукав чёрной рясы.
— Расскажи мне о них… — взволнованно произнёс парень, — о демонах. Это ведь не всё, что ты знаешь об этих существах.
— Хорошо, — кивнул священник, — но немного позже. Завтра месса, а у нас до сих пор парадный вход не приведён в достойный вид. Пойдём, лучше поможешь мне с покраской, — мужчина улыбнулся, ласково растрепав каштановые волосы сына.
— Ладно, — нехотя согласился подросток. — Иди, я спущусь через пять минут.
Отвернувшись, Коннор начал рыться в шкафу, выуживая потрёпанную футболку и спортивные штаны, в которых всегда помогал отцу с ремонтом. На грязной одежде вовсю сияли пятна краски и виднелось несколько дырочек. Андерсон не стал дожидаться, пока ребёнок переоденется, и поспешил вниз, собираясь к приходу Коннора подготовить дополнительный распылитель и ведро краски. Хэнк старался лишний раз не напрягать подростка, давая ему свободу, но возраст понемногу брал своё, и физический труд отнимал гораздо больше сил, чем раньше. Когда младший Андерсон спустился, они молча взялись за окрашивание фасада, ни о чём не говоря и наслаждаясь шумом ветра в ветвях и далёким пением птиц. Несмотря на сложный разговор, оба старались держаться спокойно, не выдавая своего понурого настроения.