—
Кай <3 эй прости хён спал и не мог проснуться я уже встал!!! не сердись :-(((
🐰 хён Я не сержусь. Хорошего дня в школе Скинь мне мемы с собачками!!!—
В реальности Кай не попадает в топ-три. Однако он оказывается пятым в пении и шестым в танцах, что не так уж и плохо. Но всё ещё недостаточно хорошо. Он никогда не будет достаточно хорош. В тот момент Кай ненавидит себя. Ненавидит своё подсознание за то, что дало ему надежду. Ненавидит себя за то, что не может перестать думать о том сне, даже спустя две недели. (Ненавидит то, что какая-то часть его по неизвестной причине хочет, чтобы сон сбылся.) Субин разглядывает стенд с результатами из-за Кая, приобнимая его за пояс. — Молодец, хён, — выдавливает Кай. ЧХВЕ СУБИН аккуратно напечатано на стенде: четвёртый в пении и в танцах. Субин постоянно на третьем или четвёртом месте; такой стабильный. Он хорош. Лучше, чем Кай. — Будем надеяться, что Бан ПиДи-ним не собирается создавать группу из трёх человек, — задумчиво тянет Субин. В голове Кая проносится одна мысль. — Что, если он выберет тебя, а не меня? — Я ни за что не дебютирую без тебя, — заявляет Субин. Это утешает Кая. — О-о-о. — Кай обхватывает руки Субина на его поясе своими и подаётся назад, навстречу ему. — И что ты собираешься сделать, сказать ему нет? — Я скажу, что мы идём в комплекте, — твердит Субин. — Берёте меня и получаете Кая в подарок. И наоборот. — Не знаю, что и чувствовать насчёт идеи типа «берёте одного, второй идёт бесплатно», — говорит Кай. Должно быть, в его голосе проскальзывает что-то, потому что Субин внезапно склоняется к нему, прижимаясь ближе. — Ты в порядке? — голос Субина звучит нежно. Дверь в зал для танцев распахивается и стажёры толпой вваливаются внутрь. Кай вздрагивает и отшатывается прочь из объятий. — Ага, — отвечает Кай, не смотря на Субина. — Уверен? — Субин пока так и не опустил руки, протягивая их к Каю. На лице Субина застывает недоверие, и Кай ненавидит это, ненавидит себя за то, что заставил Субина чувствовать себя так. — Да, хён, — бодро говорит Кай. Натягивает широкую улыбку. — Давай отметим это! Судя по выражению на лице Субина, тот явно не поверил Каю. Но всё равно не отстаёт. Их представление о хорошем времяпрепровождении заключается в том, чтобы заскочить в круглосуточный магазин за снэками, спрятаться в одной из комнат отдыха в Биг Хит и смотреть нетфликс. Мичон то и дело пишет, но она, похоже, чем-то занята, потому что Субину не приходит бесконечный поток её сообщений; в целом, Кай и Субин остаются наедине. Они только-только закончили марафон первых трёх серий «Лицом к лицу» и съели пять порций кукурузного мороженого, как у Кая совершенно непроизвольно вырывается: — У тебя бывают сны? Субин уже практически запускает четвёртую серию — но останавливается. — Сны? — Ага, типа… сны про Мичон. И всякое такое. Брови Субина взметаются вверх. — В смысле… такие сны? Кай не совсем уверен в том, что подразумевается под «такими снами», но идёт на риск. — Да? — отвечает он, стараясь звучать уверенно. Кай не предполагал, что брови Субина могут подняться так высоко, но они поднимаются. Сейчас они почти скрылись за его чёлкой. — Тебе снились такие сны? — осторожно уточняет Субин, и у Кая появляется нехорошее предчувствие. — Наверное? — предполагает Кай. На лице Субина сменяется около пяти эмоций одновременно. — …нет, не бывают, — наконец отвечает Субин. — Не про Мичон, нет. Но знаешь, это совершенно нормальная часть нашей жизни! Тебе не нужно чувствовать себя неловко! Такое и со мной случалось сотню раз! До того, как я встретил Мичон! Но сейчас мы… мы не спешим! Кай без понятия, почему Субин произносит каждое предложение так эмоционально. Это имеет смысл, думает Кай. Субину не нужно мечтать о том, каково целовать Мичон, если он реально встречается с ней. После чего Кай совершает ошибку, представляя, как Субин целует Мичон своими красивыми губами, влажными и розовыми, и обнимает за талию так же, как до этого обнимал Кая в коридоре. Кай пытается не думать совсем. Он так сосредоточен на том, чтобы переключить нехорошие мысли на что-то другое, что едва не пропускает слова Субина. — Ты хочешь поговорить об этом? — Нет! — отвечает Кай, слишком быстро. Субин неловко ёрзает. Атмосфера между ними ощущается неловкой. Она ощущается, как бы абсурдно ни звучало, похожей на желе. Где они оба без толку кружат около этой ужасной темы, которую Каю не стоило поднимать совсем. Кай делает огромный глоток виноградного сока. Давится. Часть сока попадает ему в нос. После того, как Субин заканчивает стучать по спине Кая и волноваться о нём, Кай забирается обратно на диван и подтягивает к себе ноги. Снова становится неловко. Между ним и Субином никогда не становится неловко. — Та-а-а-ак, — начинает Субин, и как бы старается говорить непринуждённо, но, судя по голосу, он на грани инфаркта. — О ком тебе снились сны? Кай чуть ли не давится соком во второй раз. — Ни о чём! — говорит он. — Ни о ком! — О господи, мой малыш взрослеет, — шепчет Субин себе под нос, и сейчас у него точно прихватывает сердце. — Забудь, что я спросил! — Эй, нет, — Субин поворачивается к Каю и смотрит серьёзно. — Ты можешь рассказать мне обо всём. Ладно? Пообещай мне. Даже если это, ну, связано со взрослением. Всякое такое. Я проходил через эту фигню, знаю, что это бывает напряжно. И я могу тебе помочь — дать совет, подсказать что-нибудь и прочее. Кай шипит. — Это всего лишь сон! — Как скажешь. — Субин двигает бровями. Кай решает воспользоваться предложением Субина. В конце концов, после этой неловкости хуже уже не станет. — У меня есть другой вопрос, — начинает Кай и допивает оставшийся виноградный сок из пакета. Субин сглатывает, после чего подаёт голос: — Да? — Каково это — целоваться? Субин слегка дуется, как он обычно делает, когда думает, и его губы соприкасаются, полные и мягкие, и, оу, Каю пора прекратить залипать, что с ним не так? — Это… хорошо, — наконец отвечает Субин. — Если правильно всё делать. — А как понять, что ты делаешь это правильно? Субин хлопает глазами. — Могу я взять свои слова назад? Ты задаёшь слишком сложные вопросы. Кай надувает губы и смотрит на Субина с такой мольбой, что Субин, предсказуемо, сдаётся. — Что ж, ладно. — Субин облизывает губы. Кай отводит взгляд. — Главное не целовать слишком жёстко. Нужно целовать плавно, понимаешь? Мягко. Губы Субина сами по себе такие мягкие (как и Субин целиком), и Кай думает, что с этим у него проблем возникнуть не должно. — Ты поймёшь, — продолжает Субин, — по тому, как она реагирует на твои действия. Если она прижимается ближе, наверняка ты всё делаешь правильно. Если она напряжена, это или из-за того, что ты лажаешь, или из-за того, что она слишком нервничает. — А что насчёт мальчиков? — не удерживается Кай, и уже слишком поздно что-либо менять. Его слова звенят эхом в его ушах, потешаясь над ним. — В смысле… целовать мальчиков? — глаза Субина такие огромные. Кай ни разу не видел, чтобы Субин распахивал их настолько широко, это выглядит почти комично. Кай занимает себя тем, что распечатывает ещё одну упаковку кукурузного мороженого. — Я… — Субин затихает. — …Не знаю. Я никогда не целовался с мальчиком. Но, полагаю, это не намного отличается? Пауза. — Ты хочешь поцеловать кого-то определённого? — спрашивает Субин так скоро, и у Кая уходит некоторое время, чтобы переварить этот вопрос. На то, чтобы сформулировать собственный ответ, времени уходит больше. Определённого? Прошло две недели, а Кай так и не может перестать думать о том дурацком сне. Не может перестать размышлять, такие ли же губы Субина на ощупь, как и на вид. Не может перестать размышлять, скрывается ли что-то за его объятиями во сне по ночам, за расслабленными мягкими улыбками, за привычкой держать Кая за руку. Определённо, нет. Субин счастливо прилип к Мичон, а Кай для него всего лишь младший братик, которого у него никогда не было. — Может быть, — наконец отвечает Кай. Он чувствует, как заливается краской. — Кто это?! — восклицает Субин. — О боже, да ты влюбился! Кай пихает Субина. — Нет! Фу! Субин смеётся. — Влюбился! Точно-точно! Кто эта счастливица? Или… счастливчик? — на лице Субина мелькает странное, незнакомое выражение, но оно такое мимолётное, Каю скорее всего показалось. Кай поджимает губы и мотает головой. — Никто, — говорит он. — Реально, хён, никто. Давай продолжим смотреть «Лицом к лицу». — Он указывает на ноутбук Субина, который перешёл в режим ожидания. Субин не двигается, и когда Кай оглядывается, Субин выглядит немного задетым. — Ты же знаешь, что можешь довериться мне? Я не буду осуждать. — Ага, знаю, — добавляет Кай. Он придвигается ближе к Субину, слегка поглаживает его по животу. Просто. Близко. Знакомо. — Давай, у нас есть время, чтобы посмотреть ещё одну серию до танцевальной практики. — Ладно, — вздыхает Субин. Он закидывает руку на плечо Кая и нажимает кнопку воспроизведения. Они больше не затрагивают эту скользкую тему.—
Кай не такой, как большинство других мальчиков. Он знал это уже некоторое время. Девочки никогда не интересовали его так, как интересовали остальных. Иногда его одноклассники приносят взрослые журналы и обмениваются ими под партами, но Кай всегда просто передавал их дальше. Это не особо привлекало его. Ему всегда было приятнее смотреть на широкие плечи парней постарше, на их руки, на линию челюсти. Но Кай никогда не скажет об этом. Он привык быть лишним, во многих смыслах. Иностранец. Чувак, который выглядит странно. Слишком милый. Недостаточно мужественный. У него странные глаза. Его нос заострённый, но не прямой. Долгое время он был слишком маленьким, слишком худым, слишком хрупким. Но его хрупкость спасала. Люди не так часто обращали на него внимание. Они недооценивали его, не замечали. А потому когда начинается половое созревание и Кай резко вырастает на десять сантиметров, его замечают. Кай один в танцевальной студии в ожидании начала практики. Он пришёл из школы прямиком в Биг Хит, и он на середине одного из заданий, когда в зал входят стажёры — те трое, которые сплетничали о нём в первый месяц, как Кай пришёл сюда. — Где Субин? — громко спрашивает Кванха. Никаких «привет, Кай». Кай поднимает взгляд от заданий, вертит ручку в ладони. — В общежитии? — Вставай, — говорит Кванха. — Зачем? — Потому что я так сказал, и я старше. Трое на одного. Кай поднимается, молча. Он находит глазами часы. Четыре сорок семь. До начала практики ещё тринадцать минут. — Пошли. — Говорит Кванха. Он коротко показывает рукой, чтобы Кай следовал за ним, и Кай так и делает. Ничего хорошего это не предвещает, но Кай не хочет устраивать шум, отказавшись. Он бы предпочёл, чтобы его и дальше не замечали и игнорировали. По какой-то причине они приводят его в туалет в самом конце коридора, в туалет, которым, по сути, никто и не пользуется — слишком далеко идти. Дверь в туалет закрывается за ним. Спустя пару секунд всё становится кристально ясно, когда один из парней сбивает Кая с ног, и Кай падает. — Убедитесь, что это останется надолго, — голос Кванхи доносится издалека, туманно, сквозь звон в ушах Кая. Один из парней придерживает его, прижимая к полу, а другой сгибает его правую ногу так, как нога сгибаться не должна. Это пиздец как больно. — Свалите! — Кай пытается отпихнуть парня, но тот больше и сильнее. Он даже не реагирует на это и продолжает крутить его лодыжку совершенно немыслимым образом. — Что вы — ай! Что-то громко хрустит. — Ладно, достаточно, — говорит Кванха, спокойно отступая и открывая дверь. — И только посмей рассказать об этом своему драгоценному Субину. Или мы сделаем с ним что похуже. — Что, блядь, с вами не так?! — взрывается Кай и пытается подняться. Его лодыжка ноет. Самого его толкают обратно. — О, ты не слышал? — Кванха медленно улыбается. Совсем не по-доброму. — В этом месяце финальные отборочные. Никто не встанет у нас на пути. Они уходят. Субин, бездумно проносится в голове Кая. Он не может позволить этому же случиться и с Субином. Он барахтается снова, ковыляет до двери. Бля-я-я-ядь. Его лодыжка совсем вывихнута. Он не думает об этом. Не хочет думать. Ему только нужно найти Субина, предупредить его. А потом, вместе, они смогут разобраться с этим — с тем, как остановить Кванху, прежде чем он заманит других ничего не подозревающих стажёров в туалеты и не изобьёт их, сознательно и хладнокровно. Субин уже там, в студии, растянулся рядом с приоткрытым рюкзаком Кая, когда Кай, хромая, заходит внутрь. Субин кому-то пишет — наверное, Мичон — почти уткнувшись носом в экран, и потому не замечает Кая, пока тот не останавливается прямо перед ним. Кванха с другого конца студии наблюдает за ним, словно ястреб. Кай прокашливается. — Эй, — говорит он. — Думаю, мне надо ко врачу. Субин наконец поднимает на него взгляд. — Что? Что такое? — Я… Я поскользнулся, — неубедительно поясняет Кай. — Подвернул ногу. Субин тотчас же подскакивает. — Как… тебе не стоило… о господи! Что случилось? Тебе нельзя опираться на эту ногу, она так опухла, твою ж мать, Кай— — Всё нормально! — быстро добавляет Кай, отводя взгляд. — Мне только нужно взять рюкзак. И я пойду. Эм… Можешь… Он хочет сказать «можешь помочь», но слова застревают в его горле, потому что Субин уже застёгивает его рюкзак, надевает его не как обычно, а спереди, и склоняется в полуприседе. — Давай, забирайся, — говорит Субин. — Я тебя донесу. Кай немного смущается, но ещё ему невероятно больно, а потому он без слов карабкается на спину Субина и позволяет унести его из студии. — Как же ты умудрился так поскользнуться? — спрашивает Субин, сворачивая к лестнице и перешагивая сразу через две ступени. Кай делает вид, что не впечатляется этим. — Почему мы не поехали на лифте? — вместо этого спрашивает он, игнорируя вопрос Субина. Кай немного боится, что их преследуют. — Так быстрее, — кряхтит Субин, и на его шее вздувается венка. Кай совсем не смотрит туда. Они добираются до местного медпункта в Биг Хит в считанные секунды, и Субин аккуратно усаживает Кая на стул. Он вспотел. Они посещают медпункт каждый раз, когда потянули мышцу или заболели, и эти чистые белые стены и запах антисептика знакомы Каю. Это всё успокаивающе. Безопасно. Надёжно. Впервые за всю свою жизнь Кай лжёт доктору. Кай говорит доктору — доктору Ли — что поскользнулся, старается не запнуться, когда доктор Ли просит его описать, как именно это произошло. Произошло в туалете, говорит Кай. Оказался невнимателен. Поскользнулся в луже. В течение всего разговора Субин смотрит на него с подозрением. Это вывих. Доктор Ли отпускает Кая с противовоспалительным лекарством, обезболивающим, костылями, парой справок — одна для школы, другая для хореографа — и с тщательно забинтованной лодыжкой. Ему нужно будет подойти в медпункт через три дня, чтобы проверить состояние его лодыжки, а также нужно будет держать ногу в приподнятом состоянии как можно дольше. Доктор Ли поручает Субину задание следить-за-Хюнин-Каем, что, по правде говоря, совсем не обязательно, поскольку Субин и без этого ведёт себя так, словно всерьёз намерен никогда не выпускать Кая из виду. — Можешь больше не носить меня на спине, хён, — усмехается Кай, видя, как Субин снова приседает, чтобы поднять его после выхода из медпункта. — Теперь у меня есть костыли. — А у меня есть полностью здоровые руки и ноги, чтобы носить тебя, — отвечает Субин. — Что подумают другие люди, увидев, как абсолютно здоровый я иду себе спокойно и позволяю маленькому пострадавшему тебе ковылять за мной? — Звучит знакомо, — бормочет Кай, но всё равно взбирается на Субина, придерживая костыли одной рукой и цепляясь за плечи Субина другой. Его лодыжка ноет. Его сердце ноет ещё сильнее. — Очень болит? — спрашивает Субин, пока они бредут по коридорам. У Кая складывается ощущение, что Субин несёт его в комнатку, в которой они всегда ночуют. — Хммм. Не очень. Но скоро должно подействовать обезболивающее. — Кай зарывается лицом в шею Субина, неожиданно чувствуя себя как выжатый лимон. — Хён. Мне нужно сказать тебе кое о чём. — Ты ведь на самом деле не поскользнулся, — глухо отзывается Субин, и это так ужасно. Кай только один раз слышал, чтобы Субин говорил так: когда родители позвонили ему, чтобы сообщить о смерти его хомячка. (Это было тяжко. Субин в тот день очень расстроился.) — Потом расскажу, — бубнит Кай сонно, и всю оставшуюся дорогу до их комнатки он проводит на грани со сном; Субин под ним надёжный и сильный, и его большие ладони такие тёплые на бёдрах Кая. Он резко приходит в себя, когда Субин открывает ногой дверь в их комнату и бережно укладывает Кая на диван. — Эй, малыш, — тихо обращается Субин, как только Кай открывает глаза. — Давай, поднимем твою ногу. — Он подкладывает подушку под лодыжку Кая, скользит подрагивающими пальцами по его колену. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, — бормочет Кай. — Уже не болит. — Хорошо, — повторяет Субин. Он присаживается на диван рядом с Каем. — Итак. Что произошло на самом деле? — Кванха, — отвечает Кай. Отвращение, что заполняет его, ощущается таким горьким. — И его дружки. Они сказали, чтобы я пошёл за ними в туалет, знаешь, который в самом конце коридора? А потом они уронили меня и вывернули мою лодыжку голыми руками. Субин округляет глаза. — Пиздец. — В этот раз он даже не пытается подбирать цензурные слова. — Не рассказывай никому, — быстро добавляет Кай. — Или они навредят ещё и тебе. Субин смеётся, скрипуче и безрадостно. — Пусть только попробуют. — Ты не устоишь против всех трёх сразу, хён, — тихо говорит Кай. — Похоже, отборочные в это месяце заключительные. Перед тем, как выберут участников в новую группу. Ты слышал? Думаю… Думаю, они пытаются устранить конкурентов. Обычно Кванха был пятым или шестым в пении и танцах. Это объясняет то, почему он начал с Кая — тот случайно вытеснил его. — Ну и жесть, — говорит Субин. — Нам нужно хотя бы сообщить об этом. — Нет доказательств. Только моё слово против их. Они догадались сделать это в туалете, потому что там нет камер наблюдения. — Да, но… — Субин обрывается на полуслове, и они оба молчат какое-то время. — Блядь, — наконец выдаёт он. — Нам нужно придумать что-то, чтобы остановить их, — говорит Кай, но даже пока говорит это, осознаёт, что это невозможно. — Кто знает, скольких ещё стажёров они собираются избить к чертям? Его голос предательски надламывается на последнем слове. Надламывается не как при половом созревании. — Ох, малыш, — Субин сгребает Кая в объятия, придерживая его бережно, словно он может разбиться в любой момент. Кай сглатывает и старается не дрожать слишком сильно. Что-то словно встало поперёк его горла, и оно жжётся. — Какой же это пиздец, — Кай утыкается носом в пространство между шеей Субина и плечом, и осознание ситуации обрушивается на него подобно цунами. У них три недели до отборочных. Каю не нужна здоровая лодыжка, чтобы петь или читать рэп, но всем известно, что для дебюта Биг Хит не ищет участников, способных работать только в одном направлении. Биг Хит ищет звёзд, а вывихнутая лодыжка Кая означает, что он на одну огромную ступень ниже. Субин пропускает пальцы сквозь его волосы, тихо говорит: — Мы что-нибудь придумаем. С тобой всё будет в порядке. Не бойся, малыш, не плачь, с нами всё будет хорошо. Всё хорошо. Всё хорошо. Его родители. Его сёстры. Почти полтора года, в течение которых они поддерживали его. Почти полтора года, как Кай тренируется в Биг Хит, и он так близко, так близко, и в один момент всё это отбирают у него. Если бы он не пошёл за Кванхой в туалет. Если бы у него хватило смелости постоять за себя. Если бы он не был таким доверчивым. Кай тонет, тонет в обиде, тонет в безнадёжности, в ненависти к себе, в слезах. — Пожалуйста, Хюнини, — шепчет Субин, гладя своей широкой ладонью по его спине, вверх и вниз. — Ты сможешь. Ты поправишься. У нас есть ещё три недели. Нам нужно только убедиться, что ты отдыхаешь и заботишься о себе. Да? Пообещай мне. Мы поставим тебя на ноги. Кай кивает, глубоко вдыхает и выдыхает в шею Субина, которая теперь намокла от его слёз. Субин пахнет так приятно, как и всегда, так успокаивающе. Немного солёно от его слёз. Но в основном — самим Субином. — …прости, — говорит Кай. — Не извиняйся. Субин возится, отодвигается немного, и Кай замирает, внезапно испуганный от мысли, что Субину окончательно надоели его драма и слёзы, что он опомнился и осознал, что Кай всего лишь пустое место, и не заслуживает кого-то настолько замечательного, как Субин. Субин целует его в макушку. Всхлипы Кая тают у него в горле, и вместо них его заполняет что-то совсем другое. — Я всегда буду рядом с тобой, ладно? — шепчет Субин в его волосы, и неожиданно всего становится слишком много, всё слишком лично, слишком близко, и это мешает. Его сердце словно стучит прямо в горле и грозит задушить его чувствами, которые он не понимает, и с которыми не знает, что делать. Это похоже на сон. Кай размышляет, что случится, если он приподнимет голову, совсем немного. Что случится, если он посмотрит Субину прямо в глаза и позволит взгляду соскользнуть к его губам, всегда таким розовым, пухлым и мягким на вид. Что случится, если он подастся вперёд. Телефон Субина начинает вибрировать. — Ох, прости, — извиняется Субин и отодвигается. Он смотрит на телефон. — Мичон звонит. Подожди здесь. Не двигайся. Я скоро вернусь. И так Субин уходит. Разумеется. О чём думал Кай? Он и Субин, Субин и он — невозможны. Субин счастлив с Мичон. Кай поведёт себя как самый дерьмовый друг на свете, если попробует помешать им. Кай трёт глаза обеими руками и отказывается проливать слёзы. Он достаёт свой телефон и отправляет хореографу короткое сообщение о том, что они с Субином не придут на тренировку. Затем открывает беседу с семьёй и думает, стоит ли писать о произошедшем с ним. Он успевает написать и удалить около четырёх черновиков к тому моменту, как Субин возвращается. — Я кое-что принёс для тебя~, — пропевает Субин и вручает Каю упаковку мятно-шоколадного мороженого. — А что с Мичон? — спрашивает Кай. Он тянет руки к мороженому. — Оу. — Субин пожимает плечами и с размаху опускается на диван, и расслабленно приобнимает Кая за плечи. — Она предлагала погулять потом, после практики — в Хондэ будет уличное представление, которое она очень хотела посмотреть. Но я сказал, что не смогу. — Тебе стоит пойти! — говорит Кай, распечатывая мороженое. — Ням. Субин ерошит его волосы. — И оставить тебя одного? Нет, спасибо. Кто будет носить тебя? Проверять, что ты поел? Помогать тебе умываться и принимать ванну? — Я прекрасно справляюсь с тем, чтобы ходить самостоятельно, спасибо, — отвечает Кай с набитым ртом. — И с тем, чтобы принимать ванну, тоже! Что— ты хочешь мыть меня? Субин начинает кашлять. — Прости, — он ловит ртом воздух, покраснев. — Подавился, — кашляет он, — слюной. Сам знаешь, как это бывает. — Он кашляет снова. — Допу-у-устим, — отзывается Кай. Он отправляет ещё одну ложку с мороженым в рот. — Мичон не злилась? — Не. — Субин наконец успокаивается достаточно, чтобы выговорить целое предложение на одном дыхании. — Она пойдёт со своими друзьями-стажёрами. Всё нормально. На губах Субина играет нежная улыбка. Каю хотелось бы, чтобы эта улыбка появилась благодаря ему. — Спасибо, — тихо говорит Кай. Он смотрит на стаканчик мороженого в своих руках и благодарит все звёзды за Субина. — Всегда пожалуйста. — Субин выуживает телефон из кармана и трясёт им перед лицом Кая. — Хочешь посмотреть «Лицом к лицу»? Мы сейчас где-то на шестой серии. — Хорошо, — соглашается Кай и придвигается ближе к Субину только потому, что ему плохо видно картинку на крошечном экране его телефона.