—
Встреча в четыре часа на следующий день проходит мучительно. Достаточно тяжело замечать Кванху и его компанию во время уроков пения и танцев; достаточно тяжело видеть их в общежитии (однако менеджеры разрешили Каю спать в кровати Субина, а не в своей, поскольку Кай спит на верхней кровати, а Субин — на нижней, и, ну, забираться по лестнице с его вывихнутой лодыжкой не лучшая идея); достаточно тяжело пролистывать снятое вчера, из-под кровати, видео с доказательствами вины Кванхи каждый раз, когда Каю хочется посмотреть фото в галерее. Достаточно тяжело смотреть Кванхе, Бёнчулю и Ходжину в глаза, пока они извиняются перед ним друг за другом. И особенно тяжело простить их. Наверное, это самое тяжёлое, что Каю доводилось делать — тяжелее даже изнурительных танцев в Биг Хит — но он всё равно пытается. Кванху и его компанию отстраняют от занятий на три месяца и дают им испытательный срок в полгода по их завершении, и Кая это устраивает. Он не может не помнить то, как Кванха шмыгал носом, как вчера сказал своей маме «я люблю тебя», так искренне, и не может не заметить, как тот сутулит плечи на выходе из зала. Кай мог потребовать для них более суровое наказание, но предпочитает не делать этого. — Как твоя лодыжка? — шёпотом спрашивает Субин тем же вечером, накрывая их обоих одеялом с головой, чтобы не мешать остальным спящим мальчикам. Кровать Субина в общежитии немного больше, чем диван, на котором они вместе спали в их комнатке в Биг Хит, и потому спать тут немного безопаснее, избегая случайных пинков посреди ночи. — До сих пор немного болит, — признаётся Кай. Прошла почти неделя с Происшествия. Кай прилежно делал упражнения по лечебной физкультуре, которые ему назначил доктор Ли, и уже мог ходить в школу сам, но танцевать или очень активно двигаться всё ещё было Строго Запрещено. Каю разрешалось присутствовать на уроках танцев, чтобы наблюдать за движениями, но на этом, пожалуй, и всё. — А что ты чувствуешь? — спрашивает Субин. Вокруг темно, но Кай может различить его глаза, большие и обеспокоенные. Каю нужно время, чтобы подумать. Он чувствует много вещей, но прямо сейчас, когда он ютится под боком Субина под одеялом, он чувствует: — Благодарность. — Он вытягивает руку, нащупывает ей руку Субина. Берёт его ладонь в свою и сжимает крепко. Субин сжимает ладонь Кая в ответ. — Спасибо, хён. Я… — Как ему сформулировать слова, чтобы передать то, что он чувствует? Такую благодарность, такое облегчение, такое… опустошение. Субин словно его принц на белом коне, вот только совершенно недосягаемый. Каю хочется больше, но он не знает, чем является это больше. — Тебе не стоит меня благодарить, — тихо говорит Субин. Он направляет руку Кая своей и накрывает ей область над сердцем. Оно бьётся, чётко и размеренно. — Это мне стоит извиняться. Я не смог защитить тебя. — Что? Нет. — Нет, послушай — прости. Мне стоило быть там. Если бы я был с тобой, этого бы не случилось. — Не смеши меня, хён, мы не можем постоянно находиться друг рядом с другом. — Да, но… — Субин замолкает, и его голос звучит так странно и напряжённо, словно что-то сдавливает его горло. — И всё же. Мне стоило быть там. Мне стоило ни на минуту не выпускать тебя из виду. К Каю приходит осознание. — И из-за этого ты не ходил гулять с Мичон? — спрашивает он. За прошедшую неделю Субин отклонял предложения Мичон погулять, говоря, что он слишком устал, что следующим утром ему нужно рано вставать, что у него много домашних заданий. Субин никогда не делает домашние задания. Когда они не на тренировках или в школе, они проводят вместе всё своё время, читая в кровати — Кай читает манхвы, Субин листает очередную понравившуюся книгу — или навёрстывая серии «Лицом к лицу», или смотрят на ютубе случайное АСМР-видео с хомячками. — Может быть. — Уклончиво отвечает Субин. — Хён! — Кай пихает Субина в живот. — О чём подумает Мичон? Она так расстроится! — Она не против. — Голос Субина звучит немного жалобно. Это мило. — Не против, правда. Она не возражает. — Она знает? О том, что произошло? — Ага, я ей рассказал. Она ответила, и я цитирую, «надери им зад». — Ты именно это и сделал, — тепло говорит Кай и легонько хлопает по животу Субина. — Типа, самым мирным способом из возможных. — Спасибо? — Ты прямо как большой, нет, огромный страшный кролик, — размышляет Кай вслух. Судя по молчанию Субина, тот не впечатляется. — Мой огромный кролик, — продолжает Кай. — Ладно, прекрати. — Мой принц на белом коне. — А ты моя дама в беде? — Спаси меня, оппа, — поддразнивает его Кай. — Хюнини. — Хм? — Никогда не называй меня так. — Оппой? — И что я только что сказал? — Почему нет? Тебя это смущает? — Кай возвращает ладонь на грудь Субина. — От этого твоё сердце бьётся сильнее? От этого тебе хочется броситься спасать мир? — Я сейчас брошусь и ударю тебя. — Субин хлопает по руке Кая и стягивает её с груди, возвращая на живот. Он не отпускает руку Кая. — Кинково, — замечает Кай. — Чего? — шипит Субин. — Кто тебя этому научил? Кай чувствует, как теплеют его уши. — Э-э, — отвечает он, стремительно жалея о своих словах. — Друзья из школы. Вот оно. Ещё одна неловкая пауза. — Супер, — наконец говорит Субин. — Супер, супер, супер. — Судя по его голосу, ему не так уж и супер. По какой-то непонятной причине, Кай загорается любопытством. Как раз под стать его горящим ушам. — Задел за живое, хён? — подтрунивает над ним Кай. — Чем это вы с Мичон занимаетесь, ммм? Субин издаёт забавный звук, что-то среднее между кашлем и глотательным движением. — Мы такое не делаем, — натянуто отвечает Субин. — Значит… всё банально? — Бля. Кто вообще научил тебя этим вещам? — Я же сказал, друзья из школы. — …и чему ещё они тебя научили? — спрашивает Субин, одновременно и с ужасом, и с невольным интересом. Смущённый Субин особенно очаровательный, и Кай никак не может остановиться. — Хммм, — Кай делает вид, что всерьёз задумывается над ответом. — Научили меня, как… ну ты понял. — Чего? — вскрикивает Субин. — Эй, заткнулись, — внезапно бормочет кто-то — скорее всего, Ёнджун — с другого конца комнаты. — Я п’таюс’спать в’бще-то. — Прости, хён, — извиняется Субин, затем продолжает тише, — поясни-ка. Уши Кая так пылают, они, наверное, насквозь прожигают подушку Субина. Субин милый, когда смущается, но сейчас всё ощущается порядком напряжённо, и, возможно, Каю не стоило так откровенничать, твою мать, он так сожалеет обо всём этом. — Ты понял, — шепчет Кай. — Это. Эту вещь. Вещи, когда взрослеешь. Типа, трогатьсамогосебя. — Чем быстрее он это скажет, тем быстрее они покончат с этим, так? Субин реагирует сдавленно, словно он пытается сказать «оу» и одновременно с этим давится слюной. — Ага, — отвечает Кай. — Понятно, — говорит Субин. — … — Что ж! — громким шёпотом продолжает Субин. — Это… это совершенно нормальная часть взросления, эм, она идёт на пользу! Ты можешь — ты можешь меня спросить, если понадобится помощь или… то есть, не такая помощь, о боже, но типа, если тебе нужен совет, понимаешь? Кай не уверен, что до конца понимает, что Субин подразумевает под словом «понимаешь», поэтому лишь утвердительно хмыкает и размышляет на тем, стоит ли душить себя подушкой Субина. — А, и ещё, — продолжает Субин, — если ты хочешь поговорить о, м-м, связанных с сексом вещах вроде кинков, или о том твоём сне, или если твои друзья говорят с тобой на такие темы, просто… просто дай мне знать, если у тебя возникли вопросы или сомнения, ладно? Просто чтобы убедиться, что твои друзья не делятся с тобой ошибочными представлениями, например, о, — Субин прокашливается, — безопасном сексе, и о том, как использовать— — О боже, хён, всё, достаточно, — прерывает его Кай. — Я слишком молод для этого, ты развращаешь меня. Монолог, который Субин обеспокоенно тараторил шёпотом, обрывается. — Точно. Ладно, ладно, ладно, супер, ага, конечно, ты прав, ты так юн, охренеть. Любопытство Кай оказывается сильнее его самого. — Ну а ты? — спрашивает Кай. — Занимался этим? Субин шипит. — Нет! Нет, конечно! У Кая явно какая-то проблема с тем, чтобы фильтровать мысли перед тем, как он их озвучивает, потому что у него вырывается: — А ты бы хотел? С Мичон. И затем — тишина. Сочетание сопения других пяти мальчиков и гудения кондиционера неожиданно звучит словно громогласная симфония, дирижёром которой Кай оказался, увы, по своей же вине. — День Святого Валентина уже как бы на следующей неделе, — неловко добавляет Кай, когда молчание становится невыносимым. — Хорошая возможность попробовать. Субин громко сглатывает. — Я… не знаю, — отвечает он. — Хочу, чтобы мой первый раз был особенным. Я не знаю, является… является ли Мичон этой особенной для меня. По невообразимым для него причинам, Кай почти чувствует облегчение от того, что Субин всё ещё девственник. Просто. Субин уже не кажется настолько далёким. — Разве ты не любишь её? — осторожно спрашивает Кай. Субин и Мичон встречаются уже почти пять месяцев. Кай всегда считал, что они безумно влюблены друг в друга. Субин хмыкает, сжимая пальцы Кая. Кай вздрагивает. Он совсем позабыл о том, что они держались за руки. — Любовь непростая штука, — говорит Субин через какое-то время. — Мичон мне очень нравится. Но… Иногда, я не знаю. Иногда появляется такое чувство, что я не так уж и важен для неё, что я просто… как бы сказать. Галочка, которую она может отметить для себя? Типа — ДжиВайПи, отличные оценки в школе, идеальная семья, потрясающие друзья, парень из Биг Хит. Понял? Думаю, она любит саму идею меня, но, типа. Я не знаю, любит ли она меня на самом деле. И из-за этого мне сложнее любить её. Мичон чётко добивается того, чего хочет. Однако Кай не подозревал, что у неё есть и такая сторона. — Но, — Кай приходит в замешательство, — тогда почему вы всё ещё вместе? — С ней весело, — говорит Субин. — Мне нравится проводить с ней время; она классная подруга. К тому же, — он сухо смеётся, — она горячая. — Оу, — запинается Кай. — С тобой мне тоже нравится проводить время, — хитро добавляет Субин. Кай не удерживается от: — Я тоже горячий? Субин смеётся, и на этот раз его смех весёлый, дружелюбный. Искренний. — Возможно, однажды станешь таким. Но сейчас тебе лучше остановиться на варианте «милый», малыш. Кай дуется в темноту. — Когда настанет это однажды? — Хммм. — Субин переплетает их пальцы. — Наверное, когда мы дебютируем. Биг Хит применит свою магию и затем, вжух, и ты окажешься чертовски горячей порцией блюда под названием «айдол». — Звучит неприятно. — Поверь мне, быть горячим очень приятно. — …ты только что назвал себя горячим? — Разве это не так? — … — Я нереально горячий. — Спокойной ночи, Субини. — Чего? Как грубо, вообще-то для тебя я хён. — Спокойной ночи, оппа. — Хюнини. — Хм? — Заткнись и спи.—
Лодыжка Кая почти приходит в норму за неделю до отборочных. Он принимается за танцы с удвоенной силой, что крайне беспокоит Субина (стоит признать, это очаровательно), и потому в день отборочных Кай максимально натренирован и готов ко всему, когда заходит в студию, где будет проходить оценивание. Кай уже мысленно проигрывает первый куплет, как резко останавливается и чуть не падает. Там он. Бан ПиДи-ним. Он сидит во главе стола и указывает Каю рукой на стул рядом с собой, чтобы тот присел. — Хюнин Кай? — говорит Бан ПиДи. Его произношение безупречное. Кай поражён. Бан ПиДи говорил с ним лишь однажды, приветствуя Кая в его первый день в Биг Хит. Он занятой человек. Кай рассчитывал на то, что ему доведётся поговорить с этим человеком после дебюта, а потому встретиться с ним лично — невероятно, ошеломляюще, вау, как хорошо, что стол не особо далеко, потому что если Каю придётся сделать ещё несколько шагов, то он просто рухнет на пол от волнения. — А! — запоздало отзывается Кай, осознав, что Бан ПиДи и ещё трое экспертов смотрят на него в ожидании. — Да, это я. Он присаживается, во избежание других неловких ситуаций. — Кандидат 005, — говорит один из экспертов. — Хюнин Кай. Среднее место в рейтинге по вокалу: шестое. Среднее место в рейтинге по танцам: седьмое. Среднее место в рейтинге по рэпу: пятое. Кай так и представляет, как в голове Бан ПиДи следует: «Посредственно». Он лишь посредственность. — Спасибо, — отвечает Бан ПиДи. — Хюнин Кай, устраивайтесь поудобнее. Как ваша лодыжка? — Чудесно! — щебечет Кай. — Спасибо! — Мне очень жаль о том, что сделали Кванха, Бёнчуль и Ходжин. — Всё хорошо! — Это не хорошо, и мы не одобряем издевательства. Вы с Субином правильно сделали, что сообщили вашим менеджерам. Благодарим вас за то, что поступили так. Остальные эксперты согласно кивают. — Без проблем! Вау, Каю в самом деле стоит прекратить щебетать, как птичка. — Что ж, я уверен, вы слышали о том, что мы собираемся подготовить следующую группу к дебюту, — говорит Бан ПиДи, сцепивший руки в замок и каждой своей частичкой походящий на главного руководителя Биг Хит. — Да-а-а-а, — отвечает Кай, и он не знает, почему так растягивает это слово. — В каком-то смысле вы правы, — продолжает Бан ПиДи. — Мы проводим отбор, да, но для того, чтобы сформировать несколько групп. Все вы будете распределены в разные группы. Единственное различие состоит в том, какая группа дебютирует первой, какая второй, и так далее. А потому этот этап отборочных будет проходить немного иначе. Это своего рода дружеская беседа. Кай хлопает глазами. — Что насчёт оценивания моего выступления? — В этот раз мы не будем этого делать. Сегодня я хочу узнать вас немного получше. — Хорошо! — снова щебечет Кай. — Прекрасно. А теперь давайте начнём. «Беседа», которая, подозревает Кай, скорее представляет собой личностное собеседование, связана в основном со стремлениями и мечтами Кая. Почему музыка? Почему кей-поп? Почему Биг Хит? Кай отвечает как можно более честно и пытается не слишком пугаться тому, как эксперты время от времени делают заметки. Он вырос, окружённый музыкой. Музыка приносила ему радость, сделала его тем, кем он является сейчас. И он хочет сделать обратное, приносить радость другим людям. Его ответ лаконичный, но простой. Радостью нужно делиться. С кем он ладит лучше всего? С Субином. Конечно, с Субином. Он разрешил ситуацию с издевательствами достойно и по-взрослому, когда Кай переживал и был страшно напуган. Субин был с Каем с его первого дня здесь, с первого шага в танцевальную студию, с начала его карьеры. Он заботился о Кае, был его лучшим другом, и всегда слушал его. Что Кай думает насчёт потенциального становления первым артистом смешанного расового происхождения в Биг Хит? Кай не думает о чём-то конкретном, но, по его мнению, другим корейцам смешанного происхождения может быть здорово увидеть небольшую репрезентацию в этой индустрии. Знать, что быть не таким, как все, это не всегда что-то плохое. Бан ПиДи выглядит удовлетворённым его ответом, а потому Кай чувствует себя вполне хорошо, когда покидает студию (он особенно рад тому, что ему удаётся не запнуться об свою ногу на выходе). Как и всегда, Субин ждёт его в коридоре. — Как всё прошло? — выдыхает Субин, подскакивая с дивана, когда Кай закрывает дверь. Это оценивание проходило в строжайшей тайне, поэтому выход на другой стороне студии, и стажёрам, которые уже прошли оценивание и которым оно только предстоит, нельзя смешиваться. — Хорошо, — отвечает Кай. — Но, хён. Бан ПиДи-ним. — Я знаю, — говорит Субин, и его глаза мечтательно сияют. — Он назвал меня высоким и красивым. Думаю, сейчас я могу умереть счастливым. — Нет, умирать запрещено. — Не могу поверить, что это происходит, — продолжает Субин, пока они проходят по коридору, вероятно, чтобы отметить их заключительные отборочные старым проверенным способом: с барбекю. Это что-то вроде их традиции. — Как думаешь, мы попадём в одну группу, Хюнини? — Что ж, — Кай обращает на Субина выразительный взгляд, — с кем ты ладишь лучше всего, хён? — Хм, даже не знаю. — Субин смотрит так тепло. Он закидывает руку на плечо Каю, притягивает его ближе. Они выходят из здания Биг Хит вместе, прижимаясь друг к другу из-за холода на улице. Февральские зимы такие невесёлые. Они просто холодные, сырые и промозглые. Однако благодаря им Каю удаётся уговорить Субина подержать его руку в заметно более тёплом кармане пуховика, а потому Кай не жалуется. — Они же не распределят нас в разные группы нам назло, так? — неожиданно спрашивает Субин. Всё возможно. — Если они так сделают, я буду возражать, — говорит Кай. — Мы будем возражать, верно, хён? Мы можем написать петицию и всё прочее — давай назовём её «КАЙБИНЫН4ВС3ГД4». — Кайбины? — Субин смеётся. — Мило. — Он смотрит на Кая серьёзно. — Я не позволю им разделить нас. Мы должны дебютировать вместе. Должны. Кай проглатывает ком в горле — от того, как сердце замирает в его груди, от того, как волнение заполняет его самого изнутри. — Я не знаю, достаточно ли хорош, — тихо говорит Кай. — Достаточно ли хорош для тебя. Вдалеке сигналит машина. Светофоры всегда так громко пиликали? Гул проезжающих мимо машин такой пронзительный в этой тишине. — Что ты имеешь в виду под «достаточно хорош»? — наконец спрашивает Субин. — Мои места в рейтинге не настолько хорошие, — говорит ему Кай. — Не настолько хорошие, как твои. — Да, но, — Субин выглядит расстроенным. У него есть маленькая привычка изгибать бровь, когда он чем-то недоволен, и сейчас он тоже так делает. — Но ты замечательный. Ты это не твои места в рейтинге, ладно? Ты это нечто много большее, чем то, насколько хорошо ты поёшь, танцуешь или читаешь рэп. Ты это ты. Хюнин Кай. Самый добрый, самый славный стажёр в Биг Хит. Мой лучший друг. И ещё, — Субин тыкает Кая в щёку, — очень, очень милый. — Но не горячий, — напоминает ему Кай. Субин закатывает глаза. — Я, значит, тебя подбадриваю, а это всё, на что ты обращаешь внимание? Кай смеётся. — Знаю, прости. Просто… — Он выдыхает, смотрит на облачко пара, которое растворяется в воздухе. — Ты такой потрясающий, а я — всего лишь я. Субин смотрит на него с недоумением. — Хюнин Кай, — произносит он, после чего вытаскивает руку Кая из своего кармана и, придерживая за плечи, разворачивает Кая так, чтобы они стояли лицом друг к другу посреди грязного скользкого тротуара. — Ты сам это то, что делает тебя потрясающим. Ты — лучшее, что случилось с Биг Хит. Понял? И что с того, что твои места в рейтинге не идеальные? У тебя есть настрой. У тебя есть мечты. Ты знаешь, зачем ты здесь. Это намного лучше, чем то, что у других стажёров, которые хотят стать айдолами только ради того, чтобы потешить собственное эго. Субин глядит на Кая так пристально и пылко, и Кай чувствует слабую дрожь в коленях. — …хорошо, — бормочет Кай. — Хорошо. — Субин разворачивает Кая обратно, как он стоял до этого, затем берёт его ладонь и возвращает в свой карман. — И для справки, — добавляет он, — ты достаточно хорош. Для меня. Ты мой лучший друг и я люблю тебя. Оу. Оу. Кай физически не способен сказать что-либо. Его мозг превратился в кашу, как на тротуаре, потому что, ну, блядь. Он тоже любит Субина. Вот только любит совсем неправильно.