так близко

      Они занимают первое место в их первых отборочных. У них хорошо получается работать в команде. Даже очень. Чтобы отметить это, хёны приносят достаточно соджу, чтобы напиться до потери сознания. — Вы, ребята, подаёте плохой пример, — замечает Тэхён с дивана. — Ничего не будет, если пропустить пару стаканчиков до совершеннолетия, — ухмыляется Ёнджун. — Кай ещё малыш, — добавляет Бомгю.       Кай фыркает. Никакой он не малыш. — Они с Тэхёни одного возраста, — напоминает Субин. — С ним всё будет в порядке. Верно, Хюнин-а?       Кай оживлённо кивает. До этого он ни разу не пил алкоголь, не считая попытки попробовать пиво маленькими глотками с разрешения своего папы, когда был помладше. Тогда Кай возненавидел пиво.       Но он настроен на то, чтобы не ненавидеть соджу, только потому, что видел, как оно раскрепощает Субина, успокаивает его, делает его развесёлым и счастливым так, как ни за что не удавалось сделать Каю.       С расставания прошло около месяца, но Субин всё ещё не тот, каким был прежде. — А жареная курочка? — с надеждой спрашивает Бомгю. — Уже заказал и она в пути, — Ёнджун машет телефоном. — Ты лучший, — радостно отвечает Бомгю и укладывает ноги на колени Тэхёна. — Я, конечно, извиняюсь, но, — возмущается Тэхён, и затем они с Бомгю начинают препираться и пихать друг друга на диване.       В конце концов все они собираются в гостиной вокруг кофейного столика: Тэхён, обхватив руку Бомгю, на диване, Субин втиснулся с Каем на кресло, рассчитанное на одного, а Ёнджун на полу, разливает шоты. — Поскольку это первый раз нашего макнэ, — начинает Ёнджун, и Каю уже не нравится, к чему он клонит, — три шота, чтобы отметить это. — Тот двигает к нему три стопки через весь столик. — Что— что насчёт Бомгю? Тэхёни? — спрашивает Кай нервно.       Бомгю и Тэхён хлопают глазами в ответ. — Я что, единственный, кто никогда не пил? — жалобно тянет Кай. — Я же вам говорил, он малыш, — говорит Бомгю. — Тогда нам тем более стоит его подготовить, — убеждает их Ёнджун, — чтобы он мог отважно начать страшную взрослую жизнь. — Как тебе повезло, — говорит Субин Каю, укладывая тёплую ладонь на бедро Кая. Кай толкает его плечо своим и отвечает улыбкой. Субин тоже улыбается, и он выглядит немного живее. — По шоту для всех остальных, — объявляет Тэхён. — Чтобы Каю не было одиноко.       И именно так, спустя немногим меньше часа, Кай обнаруживает себя на коленях Ёнджуна и пьёт прямо из бутылки.       Тэхён и Бомгю в два голоса повторяют: «пей, пей, пей», и Субин немного обеспокоенно наблюдает за тем, как Кай глотает, и глотает, и глотает, опираясь спиной на Ёнджуна и прикладываясь губами к холодной бутылке соджу.       Всё как будто в лёгкой дымке. Они играли во что-то. С картами? Драгоценные волшебные карты Тэхёни. Кай помнит, что Тэхён был категорически против, а Бомгю напрочь игнорировал его. В середине стояла бутылка соджу, и игра заключалась в том, чтобы вытягивать карты, инструкции и делать самую отвратительную на вкус смесь.       Кай не хочет думать о кусочке жареной курицы, плавающем в бутылке, из которой он пьёт.       Он допивает остатки залпом. — Готово! — гордо произносит он, давая о себе знать и причмокивая губами. Это было не так уж и плохо — но, с другой стороны, он, может быть, слишком пьян, чтобы ощущать вкус как надо. Да и ладно. Быть пьяным весело. — Хороший мальчик, — умиляется Ёнджун, и Кай краснеет. Он не может не покраснеть. Это Эффект Ёнджуна. Кай никогда не думал, что станет его другом, даже после того происшествия с Кванхой три месяца назад, и потому Каю до сих пор немного не верится, что он здесь, в одной группе с легендарным стажёром Биг Хит — ещё и у него на коленях.       Как он вообще очутился у Ёнджуна на коленях? Он и не помнит толком. — Может, ещё одну? — предлагает Ёнджун, протягивая руки из-за Кая к столу и наливая ещё одну стопку. — Нет, думаю, ему хватит, — вмешивается Субин. — Кай, давай, иди сюда. — Он хлопает рядом с собой. — Ну-у-у, хён, — говорит Бомгю. — Какой ты скучный. — Разве не ты только что называл Кая малышом? — спрашивает Тэхён. — А ты заткнись, бля, — обращается Бомгю к Тэхёну, в то время как Кай послушно поднимается и, пошатываясь, направляется к Субину.       Он хотел сесть в кресло, честно, но каким-то образом он оказывается у Субина на коленях. — Уфф, — отзывается Субин. — Упс? — и Кай снова краснеет. Он пытается слезть, но Субин лишь выползает из-под него, расставляет ноги шире, чтобы Кай сидел на кресле, зажатый его бёдрами. — Грязнуля, — бормочет Субин, склоняясь к Каю и вытирая уголок его губ, где, должно быть, остался случайный след от соджу.       Если бы Кай был трезв, то давно бы уже отдёрнулся. Но он чувствует себя так расслабленно, тепло и невесомо, а грудь Субина мягкая, но крепкая, и Субин обнимает его за пояс. Всё ощущается так правильно.       Кай позволит себе это всё. Лишь на одну ночь.       Они начинают новую игру — «Я никогда не…». Раз уж все они немного захмелели и охотнее начали болтать, разговор становится уже не таким приличным. Они мальчики. Это вполне нормально. — Я никогда, — объявляет Бомгю, — не дрочил на порно. — Да ты гонишь! — говорит Ёнджун. — Я говорю только правду, — убеждает его Бомгю. — О господи, — Тэхён тяжело вздыхает, опрокидывая в себя стопку. Субин и Ёнджун следуют его примеру, а Каю просто хочется умереть. — Кай? — подначивает его Ёнджун. — Не стесняйся. — Ничего не выйдет за пределы этой комнаты, ребята, — подаёт голос Субин из-за спины Кая. — Ха-ха! — нервно хихикает Кай. — Я правда не делал этого! — Тебе нужны советы… — начинает Ёнджун, но его перебивает Тэхён. — Я никогда не целовался с девочкой, — говорит Тэхён. — Скучно, — жалуется Бомгю, и все, кроме Тэхёна и Кая выпивают по стопке.       Хорошо, что Кай такой неопытный. Ещё немного спиртного — и он точно отключится. — Я никогда… — медленно говорит Субин. Он возится за Каем, притягивает его к себе. — не целовался с парнем.       Быть может, отключиться это не такая плохая идея.       Ёнджун заходится смехом. — Не думаю… — начинает он, после чего приоткрывает рот от шока, когда Тэхён выпивает стопку. — Охрене-е-е-еть, — Бомгю поворачивается, чтобы взглянуть на Тэхёна. — Ты… но ты… охренеть.       Все смотрят на Тэхёна, но Кай чувствует на себе взгляд Субина.       Кай ёрзает.       Тем временем Ёнджун с осуждением указывает пальцем на Тэхёна, и его голос выходит писклявым: — Я думал, что ты по девочкам! — Ёнджун тыкает в него. — Ты даже давал мне все те советы насчёт Юми на прошлой неделе! — Юми — та, с которой Ёнджун встречается уже не один месяц.       Тэхён пожимает плечами. — В отношениях же всё одинаково? — Так круто, — выдыхает Бомгю, не мигая. — Я никогда не встречал геев до этого.       Субин фыркает от смеха позади Кая. — Я би, — говорит Тэхён Бомгю. — О-о, — тянет Бомгю. — Это даже круче. — Подожди, значит… месяц назад ты встречался с кем-то, — говорит Ёнджун, и его взгляд до сих пор немного ошарашенный. — Это был парень? Какого хрена, а? Почему ты ничего не сказал?       Тэхён смеётся. — Ты только предположил, а потом как-то не довелось?       Бесконечные мысли Кая быстро сменяются, одна за другой. У него снова возникает то сильное желание. Послушать внутренний голос, который настаивает на том, чтобы Кай признался, просто рассказал ребятам, ничего сложного, они в любом случае не против.       Он настолько поглощён размышлениями наедине с самим собой, что не замечает, как все в ожидании уставились на него, пока Субин не тыкает его в щёку. — Твоя очередь. — Эмм, — красноречиво отзывается он. Блядь. Что ему сказать? — Я никогда… не целовался ни кем? — Малыш, — пищит Бомгю, и Кай запускает подушкой ему в голову. — Я никогда не переходил к третьей базе, — Ёнджун хитро глядит в сторону Кая.       Он обращается к Субину, понимает Кай. Ему самому не хочется узнавать. Совсем не хочется.       Субин позади Кая неловко ёрзает. — Может, не будем об этом? — тихо просит он, и все остальные тотчас же переводят чрезвычайно заинтересованные взгляды на свои рюмки. — Но нет, — добавляет он. — Я тоже не переходил.       Слава богу. — Прости, — кается Ёнджун и опрокидывает в себя стопку в качестве наказания. — Моя очередь, — вклинивается Бомгю. — Я никогда не хотел целоваться с парнем.       Он с интересом оглядывается на них, и, боже, так очевидно то, что он пытается выяснить, у кого ещё, кроме Тэхёна… другие предпочтения.       Тэхён тянется к рюмке, глядя на Кая.       Чёрт, он слишком пьян для этого.       Кай тоже выпивает стопку.       Субин за его спиной напрягается. — Ха! — выкрикивает Бомгю. — Так и знал! — Что? — Ёнджун смотрит во все глаза. — Ты тоже? Наш невинный малыш? Какого хера — неужели все геи? — Только Кай, — отвечает Тэхён. — Я би, помнишь? — Ты понял, о чём я, — кряхтит Ёнджун. — Ничего такого в этом нет, — говорит Субин. — Это всего лишь ярлыки. Верно, хён?       Ёнджун совсем затихает. — Да, конечно. — Он проводит рукой по волосам. — Я просто удивился, только и всего. — Ага, — вторит Субин, оборачиваясь к Каю, который уставился на стену напротив и мечтает о быстрой и безболезненной смерти. — Я тоже.

—

— Почему ты не рассказал мне?       Наступило следующее утро, и Кай испытывает самую ужасную из всех существующих головных болей. Он о многом жалеет. — Оставь меня в покое, — стонет он, накрывая голову одеялом. Он отлёживался в постели всё утро, пытаясь защитить свои глаза от палящего дневного света. Сегодня хотя бы суббота. И на том спасибо. — Хюнини, — воет Субин рядом с его кроватью. — У меня болит голова, — жалуется Кай. — Ты пил парацетамол? — …нет, — отвечает Кай. Его мама всегда говорила, что слишком много парацетамола ему пить вредно, а потому Кай не пьёт его совсем. — Иногда можно, глупыш, — добавляет Субин после объяснения Кая, и уходит за стаканом воды и таблетками. — Спасибо, — после возвращения Субина Кай слабо благодарит его, запивая таблетки водой. — Почему ты рассказал Тэхёну, а не мне? — снова спрашивает Субин. — Хмпф, — Кай отворачивается, чтобы не видеть лицо Субина. — Тэхён сказал мне первым, и я подумал, что тоже могу поделиться с ним. — Оу.       Пауза. Затем Субин забирается на кровать и садится рядом с Каем. Хорошо, что в их общежитии высокие потолки, иначе Субин бы точно стукнулся головой. — Помнишь, как ты спросил меня о том, каково это — целоваться? — задаёт вопрос Субин. Он кладёт ладонь на макушку Кая и гладит его по волосам. — И ты ещё спросил о том, каково целоваться с мальчиками? Почему ты не рассказал мне тогда?       Уши Кая пылают. — Не знаю, — бубнит он. — Разве ты не доверяешь мне? — напряжённо уточняет Субин.       Да вашу ж мать. — Конечно, — отвечает Кай. Он не знает, что ещё добавить. Как ему вообще рассказывать Субину о том, что ему хочется целоваться с мальчиками, когда к «мальчикам» относится сам Субин? — Я доверяю тебе, — поясняет Кай, просто чтобы не ввести Субина в заблуждение. — Очень, очень. Ты всё ещё мой лучший друг. — Всё ещё? — Субин изображает крайнее негодование. — Мы всегда будем лучшими друзьями! — Всегда, — поправляет себя Кай. — Есть ли что-то ещё, о чём мне стоит знать? — осторожно спрашивает Субин.       Не считая того, что я нереально сильно влюблён в тебя? Кай не говорит этого вслух. — Нет. — Что насчёт того сна? — Какого сна? — Ты знаешь. — Субин прокашливается. — Того сна.       Ах, сон, с которого всё и началось. — Не знаю, о чём ты говоришь, — лжёт Кай.       Пальцы Субина прихватывают мочку уха Кая, и Кай вздрагивает. — Ты до сих пор не разговариваешь со мной, — голос Субина звучит расстроенно. — У меня всё болит, — бормочет Кай. — Чего ты от меня хочешь?       Субин вздыхает, после чего начинает массировать виски Кая. — Легче? — спрашивает он.       Кай согласно мычит. — Иди сюда, — Субин перемещается, садясь боком к нему и прислоняясь к стене. Хлопает по коленям.       Нехотя, Кай приподнимается и укладывает голову на колени Субина, позволяет ему продолжить плавно надавливать на его виски.       Они так близко, что это даже мешает, но Каю так удобно. — Как ты, хён? — тихо спрашивает Кай, поднимая глаза на Субина.       Даже с этого ракурса Субин выглядит хорошо. Кай скользит взглядом по линии его челюсти, скул, по притягательному изгибу губ, на которые ложатся золотистые солнечные лучи со стороны окна. — Без похмелья, — отвечает Субин. — Я выпил не так много, как ты. — Не, в смысле… — Кай всматривается в лицо Субина, — как ты?       Субин кривит губы; это заметно на свету. — Нормально, — говорит он. — Ты много пил, — добавляет Кай. — С Ёнджуном. — Просто ходил развеяться время от времени, — непринуждённо комментирует Субин. — До этого ты никогда не пил. — Все мы меняемся, не так ли? — Ты можешь поговорить со мной об этом, — не сдаётся Кай. — Ты тоже.       Тишина кажется оглушительной. За окном щебечут несколько птиц. Сейчас весна, солнце светит слишком ярко, и наблюдать за погодой на улице становится в разы интереснее.       Речь Субина обычно похожа на бурный поток сознания, а потому молчание с его стороны очень напрягает Кая. — Я рад, что Ёнджун заботится о тебе, — неловко подаёт голос Кай.       Субин медленно выдыхает. — Ага, — отвечает он. — Просто я… запутался.       Кай смягчается. — Я всегда рядом, — говорит он. — Спасибо. — Субин улыбается ему. — Нет, тебе спасибо, — бормочет Кай, прильнув к одной из ладоней Субина и прикрыв глаза. — Само собой, — отвечает Субин, и Кай позволяет себе погрузиться в сон.

—

      Их подготовка ко вторым отборочным идёт в самой разгаре, когда случается такое.       Точнее, Кай лежит в кровати, измотанный после целого дня тренировок и уже готовый вот-вот отключиться, когда случается такое.       Входная дверь с грохотом распахивается. — МНЕ НУЖНА ПОМОЩЬ, — кричит Ёнджун.       Кай вздрагивает и чуть не падает с кровати. — Что случилось? — Кай слышит вопрос Бомгю из гостиной. — Я не знаю, блядь, — отвечает Ёнджун. — Ну же, помогите снять с него обувь.       Кай выползает из постели. — Что такое? — спрашивает Кай. Субин висит на Ёнджуне, опустив голову, а Тэхён и Бомгю сидят на корточках и пытаются стянуть с него туфли.       Субин поднимает голову и устремляет мутный взгляд на Кая. — Хюнини, — нараспев произносит он, высоко, с придыханием, непривычно. Первое, что замечает Кай — то, как хорошо выглядит Субин. Он разодет в пух и прах: в обтягивающих чёрных джинсах и шифоновой рубашке, настолько тонкой, что она кажется полупрозрачной. Он великолепен. Субин выпутывается из обуви, делает несколько неустойчивых шагов навстречу Каю.       Кай бросается к нему на полпути, ловит Субина до того, как тот рухнет на пол.       Субин пахнет терпко и незнакомо: одеколоном вместе с… это что, парфюм? — Что произошло? — Кай выглядывает из-за плеча Субина, который навалился на него всем телом. Боже, какой он тяжёлый. — Почему он такой пьяный? — Он под веществами, — поправляет его Ёнджун, стаскивая свою обувь и закрывая дверь. — Думаю, он попробовал травку, пиздец. — Что? — спрашивает Тэхён. — Как ты— — Это был не я! — огрызается Ёнджун. — Я привёл его в клуб… да, знаю, мы все несовершеннолетние, мы уже проходили это, ясно? Вы же знаете, как его разъебало из-за расставания, и я подумал, что было бы неплохо повеселиться где-нибудь, отвлечь его. В паре мест меня пропускают как особого гостя, и парни на входе меня знают, поэтому… поэтому Субина тоже пустили.       Субин стонет в шею Кая. Кай не вздрагивает. — Пойдём, уложим тебя, — бормочет Кай и не то поддерживает Субина, не то тащит его к дивану.       Ёнджун продолжает: — Там было реально много народу, и в какой-то момент я потерял его, но решил, что всё с ним будет в порядке, он большой мальчик. И в следующий момент я обнаружил его за столом, где он очень увлечённо сосался с какой-то тёткой. Сами посмотрите на него.       Все переводят взгляд на Субина, который, похоже, совсем отрубился на диване. Две верхние пуговицы на его рубашке расстёгнуты и открывают ключицы. Его губы красные от помады, а на шее — багровые следы.       Засосы.       Кай не замечает, что сжал пальцы в кулаки, пока ногти не впиваются в его ладони, едва не до крови. — У них на столе лежали шоколадные кексы, — продолжает Ёнджун. — Я почувствовал их запах ещё не доходя до стола. Кексы с марихуаной. Господи. Я так офигел. — Это уже сверх меры, не? — спрашивает Бомгю, приоткрыв рот от изумления. — Это одна из частых нелегальных сделок с наркотиками, — говорит Тэхён. — Да, но всё же. И та дама была, мм, лет на десять старше, — Ёнджун морщит нос. — То есть, она выглядела горячо, но явно не очень молодо.       Субин постанывает и хмурится, не просыпаясь. — Только попробуй отвести его в клуб ещё раз, — говорит Кай тихо и рассерженно, и Ёнджун замирает от испуга. — Слушай, мне жаль, — говорит тот. — Я просто думал, что ему станет веселее. — А я не думаю, что он в подходящем состоянии, чтобы веселиться, — взрывается Кай. — Он даже за собой еле-еле следит. — Я сл’жу за с’бой, — бормочет Субин. — Х’чу пить.       Кай уже встаёт, но Субин цепко хватает его за запястье. — Не уходи, — просит он. — Я принесу воду, — Тэхён уходит на кухню. — Можешь переодеть его? — спрашивает Ёнджун. — От него несёт. А я в душ. Фу.       Тэхён возвращается со стаканом воды и влажным полотенцем, предусмотрительный как и всегда. Кай забирает и то, и другое, и обращается к нему и к Бомгю, который всё это время обеспокоенно сидел в стороне: — Всё в порядке, я справлюсь.       После этого он усаживает Субина так, чтобы ему было легче пить, не разлив при этом воду по всему дивану. — Что с тобой произошло, хён? — тихо спрашивает Кай, когда ребята уходят, и садится перед ним на колени.       Субин не отвечает, только смотрит на него в упор. Честно говоря, это немного смущает. Кай осторожно протягивает к нему руки и принимается за оставшиеся пуговицы на рубашке Субина, задевая пальцами его кожу. — П’таешься собл’знить меня, Хюнини? — хрипло шепчет Субин, не отводя тёмный взгляд.       Кай прощает ему это. — Нет, — отвечает Кай. — Я снимаю с тебя одежду, чтобы тебе было удобнее спать.       Он расстёгивает последнюю пуговицу. Рубашка расходится в стороны, тихо шурша. Кай сглатывает. — Давай-ка снимем её, — предлагает Кай, с едва заметной хрипотцой, и приподнимается, чтобы стянуть рубашку с плеч Субина.       Субин позволяет ему сделать это. А после заходится тихим смехом, смотрит на Кая из-под полуопущенных ресниц, и Кай чувствует себя Невероятно Взволнованно. — Ты такой милый, Хюнини, — мурлыкает Субин, и его взгляд немного затуманен. — Такой прелестный. Такой очаровательный. И всегда… всегда заботишься о своём хёне, м? — Субин кривится, и обычно приподнятые уголки его губ теперь направлены вниз; Субин заикается, продолжая шёпотом: — Я так запутался, Кай, я… Я не знаю, что происходит, просто не знаю, и… Мичон, она… — Субин наклоняется в сторону, ложится, сворачивается в клубок.       Кай не знает, что делать. — Эм, — он старается успокоить его, — ты можешь поплакать хён, выпустить эмоции, всё в порядке. — Я не плачу, блядь, — отзывается Субин дрожащим голосом.       Кай прокашливается и указывает на штаны Субина. — Не хочешь снять штаны, хён? — Не могу, — бубнит Субин. Он разводит руки в стороны и беспомощно шевелит пальцами. — Я не чувствую своих рук. Сними штаны сам. Пожалуйста?       Кай застывает на месте.       Это пустяки, говорит он себе. Он всего лишь помогает Субину, так же, как обычный парень помогает своему бро расслабиться. Ничего такого. Все согруппники находятся в общежитии, ничего серьёзного не случится, всё в порядке.       Всё в порядке, говорит себе Кай, пока переворачивает Субина на спину. В полном порядке, думает он, пока расстёгивает пуговицу, тянет собачку на молнии вниз, и Субин издаёт короткий стон — и блядь, блядь, блядь, всё Совсем Не В Порядке.       Каким-то чудом, но Кай умудряется стянуть джинсы с Субина. Он смотрит куда угодно, только не на Субина, который растянулся на диване, практически обнажённый, невероятный, однако Кай не может не заметить, как свет от лампы скользит по груди Субина, по его едва заметным кубикам пресса, как выделяет изгиб его бёдер на фоне дивана. Так много открытой кожи, такой безупречной и умопомрачительной — и испорченной следами засосов на шее и смазанной помадой на лице, которые напоминают Каю о том, чего ему не суждено испытать когда-либо. — Давай тебя умоем, — бормочет Кай, беря в руки влажное полотенце и осторожно протирая им лицо Субина. Он начинает с щёк, проводит тканью по лбу, по закрытым векам, вниз по идеально ровной переносице и вокруг пленительных губ Субина. Они такие мягкие, ровно как Кай и представлял, и он задаётся вопросом, получится ли у него украдкой провести по ним большим пальцем, просто чтобы убедиться самому. Он задерживается на губах, проверяя, чтобы все следы от помады точно стёрлись. — Спасибо, — сонно и немного невнятно тянет Субин, когда Кай спускается, чтобы протереть его шею, ключицы и плечи. — Спасибо, Хюнини… Как бы я без тебя жил?       Кай думает об ответе, думает о почти двух прошедших годах, думает о том, как они вдвоём поддерживали друг друга, что бы ни происходило. — Наверное, неплохо, — бурчит Кай. — Ты бы сблизился с кем-нибудь другим. — А вот и нет, — тихо отвечает Субин и тянет руку, чтобы провести большим пальцем по скуле Кая, и его огромная ладонь такая тёплая поверх его щеки.       Кай надеется, что Субин не видит, как он краснеет в приглушённом свете лампы. Он быстро заканчивает, останавливаясь прямо над поясом Субина, и поднимается на ноги. — Ты хочешь перелечь в кровать, хён? — тихо спрашивает Кай. — М-м, — отзывается Субин и сонно хлопает глазами, что Кай расценивает как положительный ответ, после чего плавно тянет Субина на себя и закидывает его руку себе на плечо.       Субин всегда проявлял свою привязанность через касания, но под веществами он липнет к Каю особенно сильно. — Так я не смогу помочь тебе, — жалобно замечает Кай, когда Субин игнорирует все его попытки передвигаться прямо и вместо этого настойчиво обнимает Кая за плечи обеими руками.       Сейчас Кай выше, и Субину больше не нужно сутулиться, чтобы обнять его. Кай всего на голову ниже Субина. Это идеальный рост для так называемых идеальных объятий, ещё бы только Субин не дрожал ощутимо в кольце его рук, и, боже, он что, плачет? — Я же сказал, что ты можешь проплакаться, — шепчет Кай. Что-то подступает к его горлу, и Кай не знает, почему. — Я ужасный, — всхлипывает Субин в его шею. — И так заебался.       Кай обнимает Субина за пояс обеими руками, прижимает к себе, шепчет всякие нежности ему на ухо, шепчет: «нет, не ужасный, ты лучший, самое лучшее, что случалось со мной, всё хорошо, я тут, выговорись, всё будет хорошо, всё наладится, я люблю тебя, я всегда буду рядом, хорошо?» — Я тоже тебя люблю, — мямлит Субин хрипло. Вскоре его всхлипы затихают, он стоит на ногах более уверенно и не так дрожит, как сначала, а потому Кай выпутывается из объятий и плавно направляет Субина к его кровати, и не отстраняется, когда Субин крепко держит его за запястье и шёпотом просит: «останься, пожалуйста».       Кай остаётся.