***
Едва ли можно спасти летящего на смерть человека. Особенно, когда сердце побеждает разум. Как оказалось, все считают, что он впал в ересь. Но Херсан мог с ними поспорить, сидя сейчас на чей-то лошади и держа поводья кровоточащими руками. Принц не чувствовал вину за то, что разбил голову гвардейцу, который по доброте душевной отозвался на его просьбу подойти. Не винил себя в том, что по его вине с жизнью в том подвале попрощалось несколько человек. И уж точно даже не вспоминал о том, как сильно напугал наложниц короля и слуг, когда пробежал по гарему в поисках Руи. Ведь они уже считали его мёртвым. Биана практически прорвала ногтями и так изорванную ткань его одежды, стараясь удержать на месте. Айша постаралась его успокоить. Ей казалось, что если сын сам сдатся, то Алден помилует его, позволит вернуться к семье и жить как раньше. Но разве это может произойти? Оказалось, что даже Хандан не в курсе, куда Алден спрятал малышку Руи. Она даже не старалась вникнуть в это, так как сердце болело за маленького Таира, который так хотел увидеться с мамой. Самый младший ребёнок Кассиана не ел уже вторые сутки, тем самым выказывая протест всем слугам и выпрашивал встречу с матерью. Тогда Херсан кинулся к конюшне, а сейчас уже ехал на поиски Рашиты. Биана всё же случайно проговорилась, когда старалась остановить его. Алден выходил из небольшого деревянного сооружения, придерживая руками бежевый палантин в красную и фиолетовую полоску. — Подожгите дом, — махнул он рукой солдатам, идущим за ним. Стоящего за поворотом Херсана охватила паника. Не сложно догадаться, что Алден старается избавиться не от этого места, а от Рашиты, которая находится внутри. Биана всё-таки и правда всё знала. И поддерживала это семейное кровопролитие. Пока солдаты накидывали возле входа сено и медленно продвигались вдоль стен, Херсан успел аккуратно и тихо встать на стоящие рядом небольшие коробки и бочки с водой, а после и забраться в небольшое окошко над самым потолком. Он сразу увидел Рашиту в испорченном платье. Стараясь разрезать об небольшую доску связывающие руки верёвки, она опустила голову, на которой был завязан кляп. Но её плачь всё равно был слишком громким. Краем глаза заметив движение, она испуганно замерла. Но уже через пару секунд в её глазах появилось столько надежды, столько желания жить, что никто бы на месте Херсана не смог развернуться и уйти. Тихо забравшись внутрь, он сел на колени перед ней, доставая из-за пояса украденный у гвардейца кинжал. Рашита, несмотря на желание кричать и плакать от радости, покорно молчала, зная, что Алден и его солдаты всё ещё снаружи. — Мы будем жить, — всё же решился сказать Херсан, наклоняясь к самому уху жены. — Я люблю тебя. Когда руки высвободились из плена, Рашиты обняла его, не думая о кляпе, который следовало снять. Но пока она сидела здесь, все её мысли были только о Руи и Херсане. А теперь он здесь. Рашита прижалась к нему, чтобы почувствовать его тепло, чтобы убедиться, что он ещё жив. Он живой. Целый. Слышит её. Видит. Может говорить. Может ходить. Она быстро спустила на шею режущую уголки губ ткань и снова вцепилась в его плечи, не веря в происходящее. — Пойдём, — снова шепнул Херсан, касаясь губами виска, к которому прилипли спутанные и пыльные волосы жены. Рашита осторожно поднялась на затёкших ногах, крепко держа его за руку. А Херсан вёл её к двери, через которую вошёл и вышел его брат. Ведь они не могли так просто сбежать. Руи оставалась у Алдена, а без него вызволить ещё совсем крохотную дочь они не смогут. Алден поднял глаза от земли, когда дверь уже начавшего гореть дома со скрипом отворилась. Он сразу узнал Рашиту, так как знал, что она оставалась в доме. Но из-за обилия дыма не смог разглядеть её спутника. Но подсознание подсказывало. — Алден. — Херсан, — сразу догадался по голосу он, хотя и не верил в то, что тот мог сбежать из темницы. Хотя почему бы и нет? Темница Тасхала отличалась — в ней мало стражи, но почти никто не может выйти из лабиринта без специального сопровождения. А Херсан столько дней проводил с отцом в этих катакомбах, что легко мог оттуда выйти. — Где Руи? Херсан не хотел обсуждать всё, что сделал его брат. Пусть это останется на потом. Если останется. Поскольку он не мог быть уверенным, что Алден поверит в его невиновность, ведь её, как таковой, и не было. Он незаконно заключил договор с Элайджей. По лицу Алдена Рашита сразу поняла, что они проиграли. Одного вопроса было достаточно. — Я предлагаю вам заключить договор, — король шагнул ближе к брату, но тот отшатнулся, придерживая жену за руку. — Ты же любишь это делать, Херсан. Я считаю, что мой будет вполне равносильным. — Чего ты ещё хочешь? Алден обвёл обоих взглядом. Их порванная, испачканная одежда, многочисленные раны и синяки, красные глаза. Но никакого чувства вины так и не появилось. Возможно, потому что Алден уверен в том, что именно Херсан виноват в его неблаговидной судьбе. А может и Халиф. Он же тоже сбежал, оставив все проблемы на остальных. — Только я знаю, где Руи. Поэтому я предлагаю тебе, Рашита, решить, кто для тебя важнее: муж или дочь. — Что? — вскинулась принцесса, отнимая руку от Херсана. — Что ты несёшь? Стража сразу перекрыла путь Херсану, когда он шагнул к брату. — Повторюсь. Ты сдаёшься мне без сопротивления, Херсан. А твоя жена и дочь остаются во дворце в безопасности. Считаю, что всё честно. Рашита даже толком не успела осознать предложение, как солдаты заломили руки Херсана за спину. Он сопротивлялся, только когда на его плечи стали давить, усаживая на колени. — Последнее слово за дамой, — Алден улыбнулся невестке. — Она согласна. Рашита перевела взгляд на Херсана, стараясь не поддаться панике и мыслить трезво. — Нет! — Она согласна, Алден.***
— Я не буду долго разглагольствовать, — Алден опустился на край своей постели, рассматривая сестру перед собой. Ему сегодня уже хватило истерик Херсана и Рашиты. Особенно, когда жену брата увозили во дворец в карете с повелителем, а самого принца, как заложника. И Алден поблагодарил Херсана лишь за одно — за то, что выбрал такую несмелую и тихую девушку. Если бы там сидел кто-то… Кто-то с характером Дианы… Или даже Миранды… Алден явно бы потерял слух за эту поездку. — Я так давно уже хочу сказать тебе это, что просто не могу задерживаться. — О чём ты? — Биана нахмурилась, сжимая ткань юбки в руках. — Раз не хочешь так долго ждать, говори скорее. Губы короля исказились. Алден поднялся и шагнул к старшей сестре. Его руки мягко опустились на её плечи, поглаживая. Хотя Биана всегда и боролась с лишними килограммами, большинство мужчин, прежде всего в Тасхале, считали её весьма привлекательной. — Сейчас тяжёлое время. Особенно вся эта ситуация с Херсаном. Верховный Совет недоволен. Алден провёл рукой по светлым волосам, а затем коснулся губами побледневшего лба. Он чувствовал, как дочь Айши вся сжалась, не представляя, чего ожидать. — Я бы хотел наладить отношения с нашим дорогим канцлером, ведь его голос так важен. И ты можешь мне в этом помочь. — Как? — Я тут недавно узнал о его пристрастии к молодым девушкам из знатных семей. Думаю, взять тебя в жёны он не откажется. Он снова занёс руку над её головой, но Биана оттолкнула его, делая шаг назад. — Мы так не договаривались, Алден! Биана всю жизнь боялась только одного — что король Кассиан выдаст её замуж за кого-то из Верховного Совета. Она не раз обсуждала это с Алденом, и тот соглашался с ней. Она не желала связывать свою жизнь с человеком, статус которого ниже, но он всегда будет знать, что её отправили только как залог. — Не вижу в этом ничего такого. Тебе двадцать один, Биана. В твоём возрасте уже второго ребёнка рожают, а ты всё в девках сидишь в своём крыле. — Закрой рот! Мы не раз обсуждали это! Я сама выберу, за кого мне выходить замуж! — Я уже подписал указ. Поздно. — Ты обещал мне свободу за помощь, а не это, — зашипела Биана, но растерянно шагнула к двери за спиной. — Херсан уже у нас. Канцлер уж точно не сможет помешать его казни. Но Алден решил не врать. Какой смысл? Биана никак не сможет уйти от этого брака. Ей придётся в день свадьбы уехать из дворца в дом канцлера. — Я не хочу, чтобы ты мешалась под ногами. Пусть канцлер разбирается с твоим характером. Мне надоело. Но всё равно я скажу тебе спасибо за всё, что ты сделала. Особенно за Диану Брандо, которую ты так вовремя нашла.***
— Миранда! — Элайджа схватил её за руку, пытаясь самому не упасть со своего коня. Зелёные глаза сразу открылись, и поверхностный сон начал испаряться. Женские руки в перчатках сразу сжали поводья, а тело задрожало от напряжения и холода. — Всё хорошо? — король направил Тумана поближе к Миранде, что усердно пыталась проснуться. — Да, да… Просто что-то в последние дни плохо сплю. — Почему? Снег хлопьями падал на землю, и вся Олли уже покрылась творением суровой зимы. Миранда взяла немного с её гривы и поднесла к лицу, похлопывая себя по и так розовым от холода щекам. Вдоль позвоночника пробежали мурашки, но зато сонливость стала уходить. — Не знаю. Просто как-то тревожно. — Ты пила лекарство? — Элайджа сразу посмотрел на неё, боясь, что эти бессонные ночи снова начнут их преследовать. Но Миранда искренне тихо засмеялась, поднимая сощурившиеся глаза к небу. — Это не из-за этого. Не переживай. Она поправила закреплённую на груди шкуру, стараясь согреться. В этот раз немного потеплее, чем когда они уехали из столицы, но всё равно ничего не спасает. Хотя с жилеткой явно не так сильно продувает грудь. — Из-за Донны? — Элайджа достал из внутреннего кармана флягу с водой и сделал глоток. — Отчасти. Краем глаза глянув на Киллама на носилках, который уже уснул за четыре часа пути, король снова стал разглядывать зябкую южную принцессу. — У тебя не болит живот? — заметив, как одна её рука легла на низ живота, забеспокоился трид. Но после Элайджа сразу отдёрнул себя. Прошло пять дней. Чего он ожидает? Но дело не только в том, что Миранда слишком молода, но и в том, что она всё ещё не оправилась после восстания. Её здоровья просто не хватит даже на первые месяца беременности. А переживаний из-за выкидышей никто тем более видеть не хотел. Поэтому двадцать первого декабря в его голову забралась и мысль о том, что теперь на его плечи легла ещё одна ответственность. Противозачаточное, конечно, спасало, но шанс забеременеть всё равно оставался. А где его там взяли слуги в этой глуши… Миранда странно покосилась на него, поглаживая Олли, что стала мотать головой, не желая идти дальше. В принципе, королева могла понять свою дорогую подопечную. — Может ты тоже успокоительные попьёшь? Со мной всё хорошо. Просто рубашка как-то неудобно заправилась. Элайджа отвёл глаза. В последнее время его преследуют мысли об обряде, который правда может помочь им справится с Малумом. Но Миранда… Вспоминая её преданный взгляд в ту ночь, ему становилось её до боли жалко. Трид представлял, как может проходить этот обряд, который уже досконально разобрал Киллам. И, кажется, всё хорошо. Вот только финал всегда разный. И одним из них становилось воспоминание, как он бежал с телом Миранды по дворцовому саду, думая, как её можно спасти после пыток Ривена. Элайджа представлял, какой зверь станет раздирать его душу, когда он потеряет и её в попытках достичь своей цели. Сравнивал это с теми днями, когда он не мог оправится от смерти сестры. И в тот момент Элайджу осенило. Ещё одну теорию он не проверил! Если в смерти Изабеллы виноват Малум, то он мог чем-то напоить её. А для чего? Она провела ночь с Алденом, людским принцем. Они могли «судить» её за это. Через пару десятков минут размышлений, король вскинул руку, а другой оттянул повод, останавливая Тумана. — Зачем мы делаем остановку? — возмутилась Миранда, которая только начала правильно вести Олли после сна. — Мне нужно поговорить с Килламом. Элайджа соскочил с коня. Его ноги сразу погрузились в глубокий снег, но это не помешало ему отправится вдоль своего войска к другу. Шкура тяжело тянулась за ним по твёрдой белоснежной поверхности, набирая на себя комки снега. — Киллам. — Духи, — вздрогнул герцог, когда король дёрнул прикреплённую к двум лошадям носилку, на которой он лежал. — Что случилось? — Я тут подумал… — Элайджа хотел начать рассказывать ход своих мыслей, но всё же решил, что эти переживания должны остаться только при нём. — Мы делали вскрытие Изабеллы? Киллам окинул его вопросительным взглядом. Он не понимал, откуда у Элайджи вообще возникли такие мысли посреди леса за сотни километров от дворца. — Нет. Ты же сказал как можно быстрее похоронить её. Погрузившись в свои мысли, король вернулся по своим следам к Туману и забрался на него. Он слышал вопросы Миранды, но отвечал на них коротко и сухо. Поэтому королева не понимала, что могло такого произойти, если все молчали. Ему даже никто ничего не сказал. В таком молчании прошёл и весь их путь до первой стоянки. Солдаты стали разбивать лагерь, а Миранда в одиночестве сидела возле ещё небольшого костра, обдумывая молчание Элайджи. Он молчал и за ужином, и пока они решали, кто где будет спать. — Не оставляй меня одну, — непривычно тепло улыбнулась королеве Шел, когда поняла, что Донна теперь точно не будет спать с ними в одной палатке. Ту бросили где-то на окраине лагеря. Предательница спала на улице под присмотром дежурных. — Конечно, — понимая, что идти к Элайдже сегодня бессмысленно, доброжелательно отозвалась Миранда. Хотя в груди затаилось волнение, которое можно унять только разговором с королём. Или же это была обида?.. Забирая шкуру с Олли, Миранда встретилась взглядом с Араном, который ходил вперёд-назад возле своей палатки. Он на мгновение замер, а после приклонил голову перед королевой, продолжая обдумывать, как можно спасти жизнь Донны. — Какие-то сегодня все задумчивые… — пробормотала Миранда, успев зацепить взглядом только спину короля, когда он зашёл в свою палатку, не пожелав ей спокойной ночи. Да он даже не спросил, пила ли она лекарство! С тоской на сердце Миранда направилась к Шельме, которая уже засыпала на ходу. — Сколько дней ты собираешься не обращать внимания на её рвение пообщаться? — недовольно покачал головой Киллам, укладывая больную ногу на тюфяке. — О чём ты? — абсолютно искренне удивился Элайджа, снимая чёрный кафтан с тяжёлыми погонами. Король кинул шкуру на спальное место и сел на край тюфяка, чтобы развязать шнуровку на сапогах. Наконец он сможет без лишних отвлекающих факторов подумать о новой теории смерти Изабеллы. Мало ли, что эти ведьмы придумали… — Конечно, нужно понять, почему умерла Изабелла. Но я бы посоветовал тебе не вести себя так с дорогой принцессой. Она то никаким боком не приходится к этой истории и очень хочет тебе помочь. — У меня просто нет настроения, Киллам, — непривычно резко отрезал Элайджа, укладываясь на своей половине. На улице тихо заговорили солдаты, охраняющие королевскую палатку, но сразу же замолчали. Им нельзя разговаривать на посту. Но сейчас никто не обратил на это внимание. — Спокойной ночи. Король взмахнул рукой, и все свечи погасли, погружая друзей во тьму. Закрыв глаза, Элайджа был готов начать молиться духам, чтобы Киллам поскорее погрузился в сон. Тогда он перестанет мучать его этими бессмысленными расспросами. — И мне кажется, что я тебя теряю, — усмехнулся в темноте Киллам и повернулся к другу лицом. — Даже не рассказал, как всё прошло с красавицей-Мирандой. А ведь мне интересно. Даже представить себе не могу. — Я и не собираюсь обсуждать это с тобой. Это наше личное дело, — вновь нахмурился Элайджа. — А раньше всегда рассказывал, — вздохнул герцог, стараясь удобно улечься на уже отлёжанной за весь день спине. Он не раз замечал, что после службы они оба изменились, стали старше, серьёзнее. Но всё равно хотел вернуть прежнюю лёгкость. — Скажи хотя бы, что стало причиной такого неожиданного согласия с её стороны. Мне казалось, что Миранда самая… Как говорят люди? Набожная? Элайджа снова прикрыл глаза и не заметил, как на лице расползлась улыбка от воспоминаний. — Это была её инициатива. И Миранда уж точно не набожная. Больше ничего не скажу. Тогда Киллам практически подлетел, уже и не обращая внимания на боль в ноге. — Да ладно? И после этого ты смеешь её игнорировать? — он ударил друга по плечу, но на самом деле желал придушить его на месте. Всё же, Элайдже стоит ещё поучиться сдерживать свои эмоции. Особенно гнев, злость и обиду. К нему кто-то наконец начал от сердца хорошо относится, не обращая внимание на деньги и статус, — в случае Миранды ещё и тридского, «дьявольского» происхождения — а он снова ото всех отворачивается. Но Элайджа молчал. Хотя по морщинам на его лице Киллам уже давно догадался, что тот снова начинает злиться. Или сам начинает замечать, что сделал что-то не так. — Ты идиот. Если Миранда уедет от тебя, то я тебя предупреждал, — проворчал Киллам. — Надо же додуматься так себя вести! — Это только моё дело, Киллам! — от раздражения Элайджа повысил голос и перевернулся на другой бок, не желая видеть его профиль. — Твоё, твоё… — согласился герцог, тяжело вздыхая. Изабеллы больше нет рядом с Элайджей, но кто-то ведь должен вправить ему мозги. — Мне просто обидно за принцессу. Она ноги ради тебя в кровь разбивает, а ты то всем с ней делишься, то отворачиваешься. Тогда Элайджа засмеялся, резко садясь на тюфяке. Он повернулся к другу, хорошо видя его лицо в темноте за счёт тридского зрения. Сегодня ему хватало пары слов, чтобы завестись. — Ты у нас так хорошо раздаёшь советы! Что ж всё никак себе жену не найдёшь? — Кто бы говорил. Насильно женил Миранду на себе, а теперь смеешь высказываться, — не выдержал Киллам, хотя обещал, что даже заикаться о начале их отношений не будет. Но поведение короля выводило его из себя. У него только всё наладилось, а он опять! Киллам всегда заступался за более слабых, ведь никто никогда не смел даже спорить с ним — герцогом Ариасом-младшим. Сильнее его только Элайджа. А тот, видимо, заигрался. — Смени тон! Я сделал это не из-за собственной прихоти! Я спасал её жизнь! — Конечно! — язвительно улыбнулся Киллам, тоже приподнимаясь на локтях. — Я же знаю, как ты любишь выставить себя героем. А сейчас прям благодетель! Санкта-Элайджа, дкайт бы тебя покарал! Грудь короля сжало от паники. Киллам всегда любил правду и сейчас точно скажет это. В очередной раз заставит его прочувствовать это унижение. — Ты спасал лишь себя, Элайджа. А над ней просто поиздевался. И продолжаешь. Пора уже признать это. А то Миранда явно легче отпускает всё, чем ты. Она повзрослеет, а ты нет. Элайджа усмехнулся. А чем у них сегодня лучше, чем вчера? Они так и будут ходить по этому порочному кругу. Одна проблема за другой. Одна ушла, появилась следующая. Разве можно отсюда выбраться? — Не смей так говорить! — гнев, который поднял фельдмаршал одной фразой, теперь будет сложно затушить. — Ты никогда ни с кем не был по-настоящему счастлив и именно поэтому не имеешь права осуждать меня сейчас! Киллама как холодной водой облили. Он не думал, что пока будет отчитывать Элайджу за его холодность к Миранде, тот сможет задеть его за живое. Хотя они оба смогли зацепить самые болезненные темы для друг друга. Хорошие друзья. Лучшие друзья. — Хорошо, не стану.***
Насколько легко человек встаёт утром зависит не от количества часов во сне, а от того, куда он встаёт. Этим утром многие солдаты были намного бодрее, чем когда они ехали в Зен. Всем хотелось домой. Только Миранда сидела и снова засыпала на ходу. Эта ночь первая за долгое время, когда она спала без Элайджи. Ей не снились кошмары, но она ворочалась часа два после отбоя, думая о его молчаливости. Даже сейчас он сидел напротив, а не возле неё. А его лицо скрывалось за дымом костра. Но всё равно Миранда видела его отрешенность и, кажется… Злость? — Держите. Миранда потянулась за заслуженной кружкой чая. Но металл раскалился, и пальцы неприятно заныли от небольшого прикосновения. Она непроизвольно отняла руки, но солдат уже отпустил кружку. — Чёрт! Вскочив с найденного вчера в лесу бревна, Миранда прижала обожённую руку к себе. Шельма тоже поднялась, но без раздумий захватила немного снега с земли и приложила к больному месту. — У меня теперь весь кафтан мокрый, — застонала принцесса, так как уже второй день всё шло как-то не так. Когда услышал, как она вскрикнула, Элайджа сразу поднялся. Обойдя костёр, он дёрнул солдата за руку, отталкивая в сторону. — Работай дальше. Элайджа подошёл к Миранде и Шел, которые уже пытались решить проблему с небольшим ожогом и кафтаном. И он впервые за долгое время видел, чтобы губы Миранды так чётко двигались под стать её раздражённому тону. — Покажи. — Иди ешь, — сразу отвернулась от него королева и направилась в свою палатку. Отвыкший от такого отношения Элайджа опешил. Последний раз она вела себя так перед балом в честь дня рождения Изабеллы. Столько времени прошло… Шельма тоже удивлённо посмотрела на южанку, которая ушла и даже не обернулась, чтобы взглянуть на короля. — А… — Хранительница повернулась к Элайдже, но тот уже пошёл по следам жены к палатке, нервно сжимая пальцы. «Ещё её истерик, вытекающих из ничего, не хватало…» — Что случилось? — отбросив ткань, закрывающую проход, король посмотрел на Миранду. Она молча сидела на тюфяке, обливая пострадавшую руку холодной водой. Потом вытерла руки о кафтан, который и так придётся снять, и произнесла, не поднимая глаз: — У тебя надо спросить. Что случилось? Миранда пошла на выход, так и не обращая на него внимание, но остановилась, когда Элайджа выставил руку. — Не говори, что обиделась. От его тона, словно он оказывает одолжение, Миранду окончательно накрыло обидой. Пусть Элайджа и заслужил её хорошее отношение, но она не забыла все его плохие поступки. Поэтому королева засмеялась, отбрасывая его руку в сторону. — Да, Элайджа, меня задевает, когда без объяснений на меня перестают обращать внимание. Доволен? Не дожидаясь ответа, она прошла мимо, собираясь взять из сундука другой кафтан и бинт. Но те находились возле лошадей, на другом конце небольшого лагеря. — Ты можешь поговорить со мной, никуда не убегая? — кричал ей вслед Элайджа, стараясь догнать. Она давно не слышала у него настолько озлобленного голоса. Особенно, когда слова направлены в её адрес. — А ты можешь хоть раз объяснить мне всё?! Она настолько резко остановилась, что трид чуть не сбил её с ног. — Я не одна из этих твоих одноразовых любовниц, которые покорно выполняют все твои приказы! Поэтому ты обязан отвечать, когда я тебя спрашиваю! Миранда ждала ответа. Но он молчал. Просто молчал, смотря на неё. И в глазах Элайджи она видела только холод и равнодушие. Он совсем не понимал, чего она от него хочет. Её так и подмывало ударить его, снова почувствовать это облегчение, когда Элайджа растерянно смотрит на неё, слегка отклонив голову от пощёчины. Вытрясти из него всю правду. В конце концов, он должен не забывать на ком женился, не забывать, что она тоже имеет статус. Должен! Хотя он уже пообещал всё, что смог. И делал всё, что мог. Ему нужно больше времени. И Миранда знала это. Но не могла вспомнить за пеленой обиды. Сейчас она не видела дороги, пройдя по которой, сядет и спокойно поговорит с ним, узнает его мысли. Сейчас только простой путь. — Вот опять. Опять, Элайджа! — Миранда разгорячённо развела руки в сторону, широко раскрывая глаза. — Разбирайся со всем сам, если тебе так проще. А меня не трогай! Она снова пошла к лошадям, но король взял её за здоровую руку, разворачивая к себе обратно. Миранда сжала пухлые губы в тонкую линию. Она знала, что сейчас услышит. — Не кричи, — осадил её Элайджа. — Мы поговорим об этом, когда приедем домой. Он сам не понимал, как это произошло. Почему он так не хотел с ней разговаривать? Да не только с ней, со всеми. Откуда эта отчуждённость? Ещё полгода назад он считал, что Миранда идеальный вариант для жены. Он решил, что она будет безропотной, молчаливой, но на самом деле в ней столько эмоций, столько чувств… Да ни в одном человеке в его окружении нет такой эмоциональности. Даже вечный шутник, Киллам, улыбался уже из привычки, а не собственного характера. — Ты мне рот не затыкай, — продолжала гневаться королева, но всё же говорила тише. — Я не буду ждать до дома. Объясняй сейчас. Когда она с вызовом посмотрела в его глаза, Элайджа нервно засмеялся. Он сделал шаг назад, сдаваясь, и глянул на Киллама. Тот довольно кивнул, как бы говоря: «Я предупреждал». И герцог ещё больше убедился в том, что королю нужен кто-то с характером принцессы, чтобы он видел берега в своём поведении. Элайджа раздражённо сжал переносицу. Не зря ему Киллам проедал мозги за Миранду… — Что было в моей голове, когда я женился на тебе?.. Одна головная боль от твоего упрямства. Я же не в упрёк тебе говорю! — несмотря на то, что он старался сдержать это в себе, в последнюю фразу вложилось всё его внутреннее бешенство. И, вскинув голову, Миранда сделала шаг к нему, насмешливо улыбаясь. — А нужно было тщательнее выбирать себе невесту, Ваше Величество. Элайджа не смог противиться уверенности в её глазах. — Пошли. Победно хмыкнув, Миранда направилась за ним к реке. Солдаты проводили их удивлёнными взглядами. В их головах не укладывалось, что кто-то может перечить Его Величеству, указывать на его поведение. И, тем более, разговаривать с ним в таком тоне, переходить на крик.***
Спустившись к реке, Киллам увидел короля и королеву, задумчиво смотрящих на шумную холодную воду. Теперь они вместе пытались найти ответ на вопрос, кто виноват в смерти Изабеллы. — Ты рассказал? — Да, — ответила вместо мужа Миранда. — И ничего сложного в этом не было. Зато нужно было перед этим устроить целый скандал! — Ты первая начала, — возразил Элайджа, оборачиваясь к другу. — Как только приедем во дворец, отправим мистера Латояна лично обыскать ещё раз дом в Тевросе, а после проследить за вскрытием Изабеллы. Элайджа объяснил Миранде, что тридские патологоанатомы могут ненадолго восстанавливать тело с помощью теней. Они становятся иллюзией, повторяя каждую частичку мертвеца в таком виде, как он умер. Но сделать это можно только в течении нескольких лет после смерти, пока незримый узел ещё хранил силу, а вместе с ней и воспоминания. — Только ему я полностью доверяю. А у тебя есть дела. — Моя мама может заняться этим, — пожал плечами Киллам. — Ей обманывать тебя незачем. Да и они только вернулись из Раниама. Миранда улыбнулась, вспоминая, как сильно Кейтлин Ариас хотела уже уехать куда-нибудь, где тепло. Видимо, леди Ариас её единомышленница — это ужасная страна с ужасной погодой. — Можно и леди Ариас попросить, — согласился Элайджа. — Но это должно быть сделано завтра же. Сегодня мы возвращаемся. — Тогда я поеду к родителям, как только зайдём в столицу. Окинув их взглядом, Киллам развернулся, собираясь уйти, но остановился. Его голову снова посетила навязчивая мысль. — Если мы проведём обряд, то сможем расспросить обо всём Изабеллу и не делать никакого вскрытия, — он встретился со снова обозлившимся взглядом короля. — Она не помнит свою смерть. — Но она помнит всё, что было до. Может скажет какие-то зацепки. Да и думаю на том свете у неё было достаточно времени, чтобы подумать над этой загадкой. Киллам был уверен, что Изабелла многое утаивала от старшего брата в период романа с Алденом. И только она сама сможет рассказать им о своей жизни в мельчайших деталях. — Я согласна с Килламом, — неожиданно подала голос Миранда. — Обряд помогает нам во всём. И со спасением солдат, и со смертью Изабеллы, и… — И особенно он помогает нам убить тебя, — вновь начал распаляться Элайджа. — Жить надоело? — В таких то обстоятельствах… — горько усмехнулась Миранда, но вовремя сдержала язвительные слова в адрес тридов. — Я смогу увидеться с семьёй. Ради этого я готова рискнуть. — Мы не будем рисковать, — Элайджу уже практически трясло от гнева, раздражения и их непонимания. — Узнаем обо всём через вскрытие Изабеллы. А насчёт солдат что-то придумаем. Глаза каждого из присутствующих поднялись к лесу, когда кто-то стал неумолимо приближаться к реке. Приметив яркий красный цвет, Киллам первым положил руку на рукоять и вынул меч из ножен. С таким же режущим слух лязгом металла за оружие схватились и король с королевой. Миранда ещё недавно была рада, что в Зене ей ни разу не приходилось доставать свой меч из ножен и пачкать его в крови. — Духи, — выдохнул Киллам, а после со злостью глянул на подчиненного. — Сколько раз я говорил предупреждать?! Совсем молодой — ещё младше, чем Миранда, — рядовой солдат выглянул из-за крупного ствола сосны. В руках он держал красный женский кафтан, так как его отправили найти что-то в вещах королевы, пока она не подхватила себе воспаление лёгких. Миранда усмехнулась. Кто же знал, что красный цвет станет самым ненавистным? Но деваться некуда — это единственная тёплая одежда, которую Никки положила ей с собой. — Я пойду, — лезвие скрылось под тёмной кожей ножен, но королева не убрала руку с рукояти меча. — А ты, Элайджа, подумай над моими словами. Все ждут лишь твоего согласия. Я же готова проститься с жизнью даже ради попытки встречи с семьёй. Солдат весь побледнел, когда младшая дочь Джелана подошла к нему и забрала свои вещи. Он не смотрел ей в глаза, только приклонил голову, желая поскорее уйти. — Разве ты бы не рискнул ради встречи с Изабеллой?***
Через два дня Миранда поплатилась за свои слова. Ведь Элайджа пригласил её в свой кабинет так официально, через слуг. Взгляд голубых глаз скользнул от лица королевы по телу. И Элайджа снова убедился, что она не похожа на человека, который должен в этой жизни сражаться с кровью на лице. Воспитание Рудо и принципы Джелана совмещались в ней, создавая слишком противоречивый образ. Миранда олицетворяла одновременно и нежность, и страстность, и мстительность. Даже её внешний вид говорил о нескладных чертах характера внутри. Вчера на осмотре наконец вернувшаяся мисс Рейд радостно сообщила, что за эти две с половиной недели Миранда поправилась. Да и она перестала выглядеть так болезненно и измученно. Поэтому Лейла увеличила дозу успокаивающей настойки брата, которая явно помогала. И теперь на безусловно выглядевшем лучше теле идеально сидело платье, совмещающее и южный, и северный стиль. Всё оно состояло практически исключительно из множества слоёв голубо-серого фатина. Вот только руки, плечи, ключицы и шея защищены от холода и чужих глаз только одним полупрозрачным слоем. На шее и вниз к груди, почти до начала юбки, свисал легонько завязанный крупный бант. На пальцах множество небольших золотых колец, как любили носить в Умбао. Если бы спросили у Миранды, сколько их точно, то она бы смело назвала цифру шестнадцать. Её мама встретила отца именно в этом возрасте и всегда носила именно такое количество колец на руках. И Элайджа знал это. Его утром удивил её образ. Тем самым она снова напоминала ему про обряд, который он не желал проводить, и про свою семью, по которой скучает. — Может уже что-то скажешь, генерал? — серьги в её ушах качнулись, когда она повела головой, но хорошо закреплённая корона даже не дрогнула на волосах. — Или так и будешь меня рассматривать? После этих слов двери снова бесшумно открылись, и в кабинет вошёл Киллам Ариас. Он удивлённо глянул на Миранду, а после на Элайджу. — Я думал, что мы будем говорить вдвоём, — фельдмаршал закрыл за собой дверь. Последний раз собираясь с духом, Элайджа поднялся, поправляя бежевую жилетку под синим пиджаком. — Раз вы так сильно хотите рискнуть жизнями всех и провести обряд… — он прошёл к дивану, на журнальном столике возле которого стояло подготовленное шахматное поле. — То давайте последний раз дадим судьбе сделать выбор. Не в силах даже пошевелиться от удивления, Миранда проследила за ним взглядом. Внимательно наблюдала за его жестами, мимикой и движениями. — С каких пор ты веришь в судьбу? — недоверчиво спросил Киллам, но прошёл к столику, садясь напротив в кресло. — С тех пор, как не знаю, что делать. Миранда? Когда взгляд короля устремился к ней, то ей всё же пришлось подойти ближе и сесть на второе тёмное кресло. — Я предлагаю сыграть в шахматы. Кто победит, так и поступим. Если я, то обряд проводиться не будет, если вы, то будет. В голову снова ударили трагичные воспоминания вчерашнего дня. Как Элайджу срочно подняли ночью и отправили к леди Ариас, которая по его просьбе занимался организацией вскрытия Изабеллы. Она постаралась осторожно сообщить протеже мужа о положении почившей принцессы, но всё равно оказалась недостаточно красноречива. Новость о том, что Изабелла была на самых-самых первых неделях беременности, когда ещё даже никто, кроме ведьм определить этого не может, ударила по и так неимоверно уставшему Элайдже слишком сильно. Ведь потом именно Миранда, запахивая халат, бежала по лестнице на третий этаж в его кабинет. Не повторяя ошибок прошлого, когда ей чуть не прилетела кружка в голову, она осторожно заглянула внутрь. Миранда крепко обняла его, когда картина, за которой прятался тайник, полетела на пол, как и большинство остальных вещей в кабинете. Сегодня на этом месте висел портрет Изабеллы. — Тихо, — прошептала она, поглаживая Элайджу по спине. — Успокойся, пожалуйста. — Я не могу. Не могу, Миранда. Как я мог допустить это? По её шее стекла слеза трида, когда его руки стали расслабляться. Хотя Миранда чувствовала жар, исходящий от его груди в том месте, где находился незримый узел. — Не вини себя, — мягко произнесла она. — Ты ничего не мог изменить. Поэтому ни в чем не виноват. — Я убью Алдена своими руками. — Тихо, тихо, ава. Мы решим эту проблему. Я обещаю тебе. Он посмотрел на неё, слегка приоткрыв рот. — Ты меня не понимаешь, Миранда, — пробормотал Элайджа, тяжело вздохнув. И после этого никто не думал, что король согласится на обряд. А так же никто не думал, что этот кабинет можно было так быстро восстановить после его приступа гнева и обиды. И Миранда думала, что Элайджа сегодня снова поддастся гневу. Потому что леди Ариас сообщила ему остатки известий уже утром. Кейтлин ездила в дом Изабеллы в Тевросе, где та провела ночь с Алденом, и нашла там склянку, подозрительно похожую на ту, в которые наливают хапал. И узел Изабеллы уже почти сгнил, хотя её тело пролежало в земле только месяц, даже не два. И никаких побочных эффектов противозачаточного патологоанатомы у принцессы не нашли. Она выпила не то. Взяла она сама или ей дал Алден? А может это Малум подменил склянки? Узнать они могут исключительно через Изабеллу. А с ней ещё нужно связаться. — Хочешь, чтобы мы играли против тебя одного? — мягко улыбнулась Миранда, поглядывая на уже абсолютно спокойного мужа. Точнее, он перестал злиться, но оставался по-странному грустным и растерянным. — Я всё детство играла с королём Кассианом в шахматы. А уж нас с Килламом ты вряд ли переиграешь. — Он просто знал, — Киллам осмотрел белые фигуры из слоновой кости, которые его друг всегда отдавал соперникам. — Я плохо играю и всегда ему проигрываю. — Да я уже тоже давно не играл. — Когда последний раз? — наблюдая за тем, как Киллам переставляет первую пешку, уточнила Миранда. — С Алденом где-то в сентябре. — Уже продумала стратегию, принцесса? — думая над ходом Элайджи, спросил Киллам. — Нет. Она никогда не продумывала тактику игры с самого начала. А вот в голове короля уже заскрипели ржавые шестеренки. — Ох, сколько мы тогда с тобой можем ослеплений собрать… — Идеально сыгранных обеими сторонами партий почти не существует. Может быть лишь разная степень ошибочности, — возразила Миранда. Так и вышло. И сборная команда Киллама и Миранды допускала ошибки, и одинокий Элайджа. Королева и фельдмаршал иногда долго шептались, понимая, что каждое ослепление может стоить им их неисполненной позицией. Но все они зависли, когда на доске осталось лишь две чёрные фигуры — ладья и король — и три белые — ладья, король и пешка. Миранда около двух минут смотрела на фигуры, стараясь что-то придумать. Ей казалось, что она уже попадала в такую ситуацию. Вот только тогда с Кассианом они сыграли в ничью. И сейчас всё ведёт к этому. Переставив ладью в третий раз, она подняла глаза к Элайдже, чтобы оценить его реакцию. Он видел, что они больше никак не могут усилить свою позицию, хотя в количестве фигур в проигрыше оставался именно он. Переставив короля на Е8, он снова стал постукивать ногой по полу. Скорее всего будет ничья. Но Миранда неожиданно громко засмеялась, радостно обнимая Киллама за шею. Герцог испуганно отпрянул от неё, но та оставила на его щеке лёгкий след от помады, продолжая прижимать к себе. — Ты проиграл, генерал. Миранда наклонилась, переставляя пешку, про которую все и забыли, как про самую слабую фигуру. Та оказалась на восьмой горизонтали и неизбежно превратилась в ферзя. И Киллам, увидев, как сильно изменилась ситуация на доске, даже забыл про все свои шутки, которые собирался высказать королеве за её несдерживаемые, слишком яркие эмоции. — Мы проводим обряд завтра же, — торжествующе улыбнулся Киллам, сжимая руку Миранды на своём плече.