Ещё когда в окно стали прилетать снежки, Шел поняла, что что-то не так. Но когда она увидела под своим балконом Киллама Ариаса в снегу по колено и собачьим поводком в руках, то совсем напряглась.
— Что тебе нужно?
Шельма вышла на балкон, запахивая — слава духам! — тёплый халат. Но несмотря на свою серьёзность она всё же легонько улыбнулась, когда Киллам помахал ей рукой. Но тот пусть и трид, но все же мелкие детали в темноте не видел. И он не смог разглядеть это еле заметное проявление эмоций на лице Хранительницы.
— Сегодня открытие собачьего приюта. Поехали со мной.
— Ты где собаку взял?
Шельма с сожалением глянула на медвежью собаку. Ну разве может в руках Шармана хоть одно живое существо чувствовать себя хорошо?..
— Конюх сказал, что она слишком агрессивно относится к лошадям. Нужно отвести её в приют.
— А я-то тут причём?
Киллам хотел ответить, но пёс увидел вдалеке птицу и кинулся к ней, отчего герцогу оставалось только постараться удержать его на месте. И не свалиться в сугроб из-за всё ещё побаливающей ноги. Это было бы самое ужасное приглашение на свидание. Пусть Шельма ещё того и не понимает.
— Случилось самое ужасное — Элайджа бросил меня. Я один не хочу идти. А ты можешь создать нам приключения в любом месте.
Но по взгляду Шел было видно, что это её не убедило. Поправляя халат на груди, она уже собиралась уйти, как пёс залаял, а после вывалил язык наружу, будто улыбаясь.
— Видишь. Даже Финик хочет с тобой поехать. Да и боюсь, что он сожрёт меня по дороге в приют.
— Наверное, я за Финика. Катись вместе с самим Дкайтом в свой приют, Шарман.
Шельма развернулась и взялась за ручки балконной двери. Но Киллам снова закричал, чем мог привлечь нежелательное внимание общественности.
— Я жду тебя возле восточных ворот через полчаса! Тебе хватит столько времени, чтобы собраться?
Киллам ожидал, что она согласится при виде своих любимых животных. Но, видимо, неприязнь Шельмы к нему
немного перевешивает все остальные мирские заботы.
— Я оделась достаточно ужасно, чтобы тебя опозорить перед всем высшим светом?
Несмотря на её язвительные слова глаза Киллама загорелись от осознания, что она спустилась и в абсолютно адекватном, трезвом состоянии села с ним в одну карету. Он ударил по стене, приказывая кучеру трогаться.
Шел наклонилась и протянула руку к Финику, начиная почесывать тому ухо. Оно странно свисало вниз, поэтому девушка попросит его осмотреть в приюте.
— Ты великолепна, воительница.
Герцог осмотрел аккуратный пучок на её голове, всё ту же шубу и выглядывающую бордовую юбку снова чайной длины. Одежда Хранительницы никогда не была расшита драгоценными камнями или тем же простым бисером, она не выполнена из яркой или дорогой ткани, как у других дам. Но её стиль всё равно оставался изысканным.
Когда Шельма скрестила руки на груди и отвернулась к окну, закидывая ногу на ногу, Киллам не смог удержаться и опустил глаза. После произошедшего в казино он мог представить, насколько аккуратно смотрятся её ноги в чёрных чулках.
Пока они ехали к приюту, Киллам старался молчать. Он знал, что может сказать лишнего, поэтому не хотел портить всё хотя бы до прибытия на место основных событий. Но как же было тяжело держать рот под замком более сорока минут!
— Миледи Коэн, — он улыбнулся, подавая ей руку, когда Шел вышла из кареты.
— Что с тобой, Шарман? Иди лучше держи собаку. Она ценнее будет для тебя, чем я.
— Да тебя надо саму на цепи держать, как самую злую собаку… — пробормотал Киллам, беря из рук кучера поводок. Он ожидал, что если вести себя с Шел подобающим образом, то и она смягчится. Но у них произошло слишком много разногласий.
Ему надо было помириться с ней. В противном случае, Шел могла в любой момент уехать обратно в Храм ветра, в Шехват, если Элайджа скажет, что здесь её дела окончены. А, что ещё хуже, Хранительница спокойно могла поехать знакомиться с другими королями стран первого мира. И тогда Киллам будет только догадываться, как найти время отправиться на её поиски и как выловить Шельму Коэн на улицах разных стран.
— Ты так и не сказал, почему вообще Его Величество должен был ехать в какой-то собачий приют? И зачем здесь собралась половина аристократии.
Шельма повернулась к нему, когда подошла к воротам, что украсили живыми, но замороженными цветами.
— Это первый собачий приют в столице. На улицах ничейных собак развелось слишком много, они воруют еду и грызут товар. Нужно было что-то делать.
Киллам тоже остановился возле ворот, к которым подъезжали новые кареты с многоуважаемыми гостями. А те, кто приехал раньше, уже успели занять места и теперь ожидали начала церемонии открытия.
— Поэтому я, мои родители и Элайджа занимались тем, чтобы сделать этот приют и издать несколько законов по поводу содержания собак.
— Теперь и животных нужно по правилам содержать… — проворчала Шел и забрала кожаный поводок с Фиником у явно не умеющего обращаться с животными фельдмаршала.
— Это поможет создать порядок.
— Это поможет ещё больше ограничить людей в свободе. И, конечно, поможет тебе и твоему дружку ещё больше заработать на очередных штрафах.
— Ничего уж тут не поделаешь, эта работа Элайджи. А я на этом не заработаю. Если ты не забыла, противная воительница, то я больше по части вооружённых сил, а не собак на улицах.
— Да лучше бы собаками занимался, услышьте меня духи! Из-за тебя только народ наш мрёт.
— Из-за меня он как раз таки меньше мрёт.
На входе стояла небольшая корзина с собачьими лакомствами. В большинстве своём к ней подходили только слуги, поэтому Киллам схватил Шел, когда она направилась в ту сторону.
— Если я пришла с тобой, то это не значит, что ты мой сопровождающий. Я хотела посмотреть, а теперь назло возьму.
Шельма взяла небольшое лакомство пальцами, защищёнными кожаными перчатками. Мужчина, раздававший небольшие стаканы хозяевам собак, удивлённо приподнял брови.
— Папина собака очень любила такое. А другие вкусняшки вовсе не ела. А тебе как, Финик?
Финик раскрыл пасть, вываливая розовый язык на морозный воздух.
— Все собачьи лакомства одинаковые, — хмыкнул Киллам и достал из кармана свою любимую трубку.
Но он сразу принял серьёзный вид, когда увидел на территории приюта своих родителей в окружении семьи графа Герхардта.
— Для тех, кто никогда не занимался собаками, да.
— Да что ты? Спорим, ты не угадаешь, что это.
— Смотря на что спорим, Шарман.
Шельма дала Финику ещё один кусочек и подняла на герцога тёмные глаза. Они снова были подведены чёрной сурьмой, отчего, казалось, блестели ещё больше. Но если когда Киллам смотрел на других девушек и говорил: «Блестят глаза», то он видел лёгкость и заинтересованность. Шельма же полностью оправдывала своё имя — простая плутовка.
— Просто на желание.
— Как-то несерьёзно.
— Миранда как огня боится таких споров.
— Так Миранда и младше меня на пять лет. О, леди Ариас!
Шельма вежливо преклонила голову, когда встретилась взглядом с матерью фельдмаршала. Кейтлин приподняла бокал с шампанским и сделал ещё один глоток.
— Так что это? — Киллам заметил, как его отец махнул рукой, подзывая их к себе.
— Сушённое свиное лёгкое. С тебя желание, Шарман.
Приметив, как другая собака тянется к нему, Финик завилял хвостом и потянул Шельму в сторону. Хранительница направилась за ним, а Киллам недоверчиво глянул на мужчину возле корзины с лакомствами.
— Она угадала, Ваша Милость, — пожал плечами тот и снова опустил глаза к корзине.
Киллам раздражённо сжал челюсть — ему бы хотелось заставить ненавистную Шельму что-то делать. Её гордыня бы просто не выдержала такого унижения. Но сегодня он так просто от неё не отстанет. У него были планы относительно мести за свой разрушенный кабинет.
Столичное общество не знало Шельму. Поэтому они не обращали на неё никакого внимания — только расступались, давая пройти. Киллам же спешил за Хранительницей, стараясь поздороваться со всеми, и не задержаться. Леди Ариас с усмешкой наблюдала за сыном, который так и не научился коротко отвечать на вопросы посторонних.
Несмотря на далёкое расстояние и тёплую шерстяную накидку поверх Кейтлин Ариас удивляла присутствующих нескромным нарядом — на синей ткани платья, преломляя яркий свет почти зашедшего за горизонт солнца, блестели драгоценные камни.
Но это не выглядело вульгарно или же чересчур надменно. Герцогиня держалась гордо, показывая всё своё достоинство, показывая, что имеет на всё это право.
В свою очередь Раймонд Шериад Ариас был спокоен. Он осматривал собравшихся, изредка поглядывая на сына в ожидании, что тот наконец доберётся до них. Со своей женой они гармонично дополняли друг друга и рядом выглядели ещё более благородно и величественно.
— Матушка.
Киллам улыбнулся, когда наконец высвободился из рук назойливого графа — тот никак не мог добиться встречи с Его Величеством и решил подойти с другой стороны. Вот только граф не знает, что у них с Элайджей договорённость — ничего не обещать от лица другого.
Выпрямляясь в полный рост после поцелуев матери, Киллам пожал руку и отцу.
Шельма стояла за ним, придерживая собаку рядом с собой, и снова рассматривала отца молодого фельдмаршала. Они явно имели схожие черты внешности, — даже слишком много — но из-за идентичной с матерью мимикой, Киллам казался полной копией Кейтлин Ариас.
— Вы знакомы, — Киллам обернулся к Хранительнице, что вежливо приклонила голову перед его родителями. — Но, думаю, будет лучше повторить. Отец, мама, позвольте мне представить вам потомственную графиню Коэн — Шельму Рикарду Коэн.
— Я очень рада пообщаться с вами поближе, — постаралась как можно более вежливо улыбнуться Шел, но губы всё равно по-странному исказились.
— Нам тоже очень приятно, — улыбнулся лорд Ариас.
Кейтлин же, в свою очередь, поджала губы, встречаясь взглядом с сыном. Даже сквозь ткань плаща и шарфа было видно, как нервно приподнялась грудь женщины, утянутая тугим корсетом.
— Скажу, что я рада видеть вас среди нас сегодня, миледи Коэн. Вот только есть люди, которых я сегодня хотела бы видеть больше всего.
Шельма подняла глаза на Киллама. Тот явно растерялся — его сковывало количество людей, наблюдающих за ними, плохое состояние Элайджи и явно не лучшая отговорка того. Это было заметно по его лицу, которое внезапно приобрело нездоровый красноватый оттенок.
Кейтлин тоже заметила это и нахмурилась, но не стала больше ничего говорить. Только сильнее сжала руку Раймонда, давая и тому понять, что им абсолютно точно сейчас сообщат плохие новости.
— Мне жаль, — вместо спутника начала Шел. — Их Величеств сегодня не будет.
— Правда? — Раймонд посмотрел на Киллама, который должен был привезти сюда Элайджу в обязательном порядке. — Я разочарован.
Шельму поражало то спокойствие, с которым разговаривали лорд и леди Ариас. По их глазам видно — заявление вызывает у них только негативные эмоции. Но кто будет доволен? Кейтлин собирала всех самых важных гостей, отменяла их дела, а после узнала, что главные гости не явятся. Раймонд быстрее заканчивал стройку приюта, чтобы успеть к Новому году.
— Элайджа не в самом лучшем расположении духа. Да и у него все ещё болит голова. В таком состоянии ему и правда лучше не показываться в свете. И он посчитал, что Миранда должна предстать перед светом на Новогоднем балу.
— На Новогоднем балу она уже должна быть со всеми знакома.
Кейтлин смогла справиться с эмоциями — неожиданно повысившийся голос к концу реплики почти утих.
— На самом деле в решении Элайджи есть смысл, — Раймонд доброжелательно улыбнулся проходящему мимо графу. — Пусть это и прозвучит смешно, но после Нового года не у многих останутся силы перемывать кости Миранде. Да и к охране твоего дома подключится королевская стража. А здесь Малум слишком просто может нас настигнуть.
— Я считаю, что Элайджа просто снова решил отложить все переживания на последний момент, — продолжала в своей манере негодовать леди Ариас и отвела глаза к дороге, которую вычищали для начала собачьих гонок на нартах.
— Мама. Я объясню всё, когда мы останемся наедине. Элайджа тоже может принять верное решение. И сделать он это может без ваших советов.
Шел впервые видела, чтобы лицо Киллама было таким же бесстрастным, как и у его родителей. Вот только волнение за друга слишком сильно выдавало все его эмоции.
— Предлагаю сменить тему, — замечая явную враждебность в тоне сына, слегка улыбнулся лорд Ариас. — Почему вы пришли вместе? Я, честно сказать, очень удивлён.
Пытаясь сдержать смех, Шельма наклонилась к Финику и принялась чесать его за ухом, отдавая Килламу возможность говорить.
Фельдмаршал вздохнул и, взяв у официанта бокал с шампанским, сделал глоток.
— Скажем так, Его Величество дал задание. А также миледи очень любит собак. Не так ли?
Шельма отдала последнюю припасённую вкусняшку псу и снова улыбнулась всей семье Ариас — только Киллам никак не мог удостоиться настолько приветливого выражения лица.
— Чистая правда. Только, боюсь, — она наклонилась чуть ближе к ним, прижимая Финика к ноге, чтобы он никуда не дёрнулся, — у вашего сына могут быть другие побуждения. Поэтому я бы хотела, чтобы вы за ним присмотрели. Как-никак я — единственная Хранительница ветра. А мужчин в Совете много.
Раймонд и Кейтлин переглянулись, а потом дружно посмотрели на Финика. Тот, казалось, не знал, куда себя деть. Его взгляд метался с одного человека на другого, а затем снова возвращался к Шельме, которая прикрывала одной рукой его больное ухо. Похоже, он искал способ сбежать.
После они посмотрели на сына, что вёл себя абсолютно так же. Единственное отличие — Киллам пил шампанское, стараясь хоть немного расслабиться после разговора с Изабеллой. Но об этом никто из присутствующих знать не должен. Даже отец с матерью.
— Я учту, — губы леди Ариас расползлись в коварной улыбке. — В своё время я этого отцу Киллама не сказала.
— Не хочу повторять ваших ошибок, леди Ариас.
Несмотря на то, что Шельма Коэн вела себя так, будто его нет рядом, Раймонд усмехнулся. Лорд снова глянул на сына, а после нехило хлопнул его по спине, привлекая внимание.
— У вас что-то случилось?
— Что? Где? — Киллам перевёл растерянный взгляд на отца и снова сделал глоток.
— Во дворце. Элайджа поэтому не пришёл?
— Потом.
Фельдмаршал отмахнулся и вновь отпил шампанское. Но меж губ скользнула только одна капля. Киллам опустил глаза к так быстро опустевшему бокалу.
— Вообще-то мы ждали только вас и Их Величеств, — леди Ариас сняла с рук перчатки и отшагнула от мужа. — Думаю, что можно уже провести и церемонию открытия. Я лично уже замёрзла.
Киллам повернулся к Шельме, что, на удивление, выглядела очень спокойной и даже вежливой. Она не меняла своей манеры стоять подбоченившись и элегантно, но по-особенному грубо удерживала пальцами намотанный на руку кожаный поводок.
Шел сделала шаг к нему, и тот невольно отступил на шаг назад.
— Испугался, Шарман? Неужели я настолько тебя запугала? — понизила голос Хранительница. — Я пойду запишу и отдам Финика. Я, собственно, для этого пришла.
— Хорошо.
Последний раз окинув его странный вид взглядом, Шельма направилась в сторону работников приюта. И всё же Киллам почувствовал облегчение, когда она скрылась из виду.
Но его счастье длилось недолго — Шел имела способность быстро разбираться с документами, а её мрачный — даже устрашающий — вид всегда заставлял людей удерживать свои замечания при себе.
Она возвращалась к закрытому входу в здание приюта и старалась найти Киллама глазами. Ведь всё-таки фельдмаршал был единственным, кого она знает.
— По поводу Малума я не распространяюсь, — когда его стали расспрашивать о нападениях, в очередной раз ответил Киллам фразу, от которой его уже начинало тошнить. И как только слухи так быстро разносятся?.. — Прошу прощения.
Шел нашла его взглядом. Он уже стоял в компании двух мужчин и с некоторой отстраненностью старался поддерживать беседу. Ей было даже непривычно видеть вечно жизнерадостного герцога настолько потухшим.
Отдавая забытый поводок проходящему мимо официанту, Шельма обошла толпу незнакомцев и встала за спиной Киллама.
— Все уже скоро уснут от твоих однотонных ответов.
Киллам смог удержаться и не вздрогнуть, когда девушка мягко взяла его под руку.
— Тогда пока что всё идёт по плану. Я сегодня очень устал.
Вежливо улыбнувшись собеседникам фельдмаршала, Шел прижалась к нему неприлично близко. Киллам почувствовал, как ее рука скользнула по его спине и обняла за пояс.
— Думаю, нашего дорогого фельдмаршала и правда сегодня лучше не трогать. А так мы все устали после нападений Малума.
— А вы?.. — один из мужчин отклонил голову, стараясь вспомнить девушку.
— Шельма Рикарда Коэн, Хранительница ветра. Не так ли, лорд Ариас?
Она отстранилась, чтобы появилась возможность заглянуть в глаза Киллама. Её слегка приоткрытые губы и приподнятые уголки слишком напоминали ему о выходках в игральном доме.
Но Шел ведь не скажет ему, что хотела ему как раз напомнить об этом случае, чтобы хоть немного развеселить.
— Да. Шельма Рикарда Коэн.
Киллам уже снова набрал воздух, чтобы объяснить ситуацию и сказать, что между ним и миледи Коэн ничего нет, как взор толпы устремился в другую сторону.
— Я не хочу вас видеть! — женский высокий голос разнёсся по притихшему двору приюта.
Шельма выглянула из-за мужчин и увидела, как молодая девушка быстрым шагом направляется к выходу, придерживая юбки платья и накидку из медвежьей шерсти. Только молодой человек остался стоять, закрывая покрасневшую от пощёчины кожу на лице.
Но смех Киллама не давал собрать некоторые факты из увиденного воедино.
— Чего ты смеёшься? — шикнула Шел и отвела его чуть подальше от мужчин, с которыми он разговаривал.
— Да я знаю его. Сын герцога Хофера. Он с нами с Элайджей учился в академии. Только мы постоянно веселились в компании девушек, а он… Годы идут, а он так и не научился обращаться с женщинами.
Шельма усмехнулась и встала перед фельдмаршалом, закрывая обзор на происходящее.
— А ты то у нас прям эксперт. Начнёшь вести уроки и рождаемость упадёт.
Киллам улыбнулся и сделал шаг к девушке. Но та не сдвинулась с места, а только ещё больше засмеялась.
— А ты самая дурная стерва на свете, но я же не афиширую это. От твоих уроков поведения не только рождаемость упадёт, но и суицидников прибавится.
— Только среди мужчин, — так же спокойно парировала Шельма.
Она потянулась за его спину, к столу со сладостями. Найдя завёрнутый в цветную бумагу марципан, Шельма сделал шаг назад.
— Я бы не сказал, что только среди мужчин. При дворе слишком многие женщины тебя бояться.
— Приведи хотя бы одну?
Шел надкусила марципан в шоколаде и с удовольствием уставилась на герцога в ожидании. Но тот, после попытки довести пьяную Хранительницу до комнаты, знал, кто её опасается больше всего.
— Никки.
— Кто такая Никки?
— Служанка… Камеристка Миранды. Ты в прошлую вашу встречу её напугала.
Задумавшись, Шел продолжала прижимать сладкую субстанцию к нёбу и зубам, не спеша пережевывая.
Киллам ждал. Прекрасно знал, с какой сильной придиркой Шельма относится к себе. Но только не в поведении с ним. Тут она может разгуляться по полной.
Наконец Шел дожевала и запила оставшийся во рту марципан шампанским.
— Пить плохо.
— Никто не спорит.
— А меня напоил ты. Так что испуг этой Никки на твоей совести.
— Дамы и господа! — голос лорда Ариас перебил ответ Киллама.
Коллеги обернулись к входу в приют, который украшала красная лента. Раймонд и Кейтлин уже стояли там и удерживали в руках увесистые ножницы.
Шельма знала про эту традицию в Эзории. Но в Шехвате просто открывали двери под торжественную музыку — вот и вся церемония открытия. Здесь же кусочек ленты даже сохраняют и откладывают в отдельную коробку, после хранят ту дома.
— Пойдём.
Киллам взял её под руку и повёл в сторону лорда и леди Ариас. По правилам он, как спонсор, должен стоять рядом. А напротив, с другой стороны, должен был стоять Элайджа со своей женой.
— Информация о том, для чего открывается этот приют, уже точно дошла до каждого из присутствующих, — продолжал лорд Ариас.
Шельма с интересом слушала речь Раймонда и добавления Кейтлин, так как, видимо, единственная, кто ещё не знает об этом приюте. Киллам тоже хотел послушать точку зрения отца, что всегда хоть на каплю, но отличалась от его.
Но его внимание привлекла более интересная особа. А, если говорить точнее, её голос.
Виконтесса Даниэла Фюрст. Девушка чересчур злопамятная и мстительная. Эти черты характера и послужили скоропостижному прекращению отношений виконтессы и герцога. Или же слишком свободное отношение Киллама ко всему вокруг себя.
— Ариас-младший явно не ценит свои корни, — Даниэла убрала серебристые волосы, что снова растрепались из-за сильного ветра. — Не мог найти девушку посветлее? У нас и так слишком мало блондинов стало.
— Это же Хранительница. Она вроде родственница Его Величества.
Киллам всеми силами старался сдержать рвущийся смех, когда смог узнать голос вечной подружки Даниэлы. Но он не хотел смотреть на них — знал, что они стоят в первом ряду и сразу заметят его.
— Родственница?
— Правнучка Скайлера, вроде. Ты разве не слышала?
В свою очередь, Даниэла вовсе не постеснялась рассмеяться в полный голос. Она была рада, что тема, которую виконтесса так долго избегала, оказалась куда проще.
— Тогда интерес Его Милости очевиден. Что ж, стерва разводит кретина. Ариас по-другому не может.
Тогда Киллам, облизнув губы, чтобы скрыть улыбку, всё же повернулся к мисс Фюрст. Даниэла и спустя полтора года была прекрасна: светлые волосы аккуратно собраны и уложены гелем в высокую причёску, — но это не мешало передним прядям вести собственную жизнь — а болотные глаза, как всегда, затуманены. Из-под красной накидки выглядывала идеально выглаженная белая юбка.
И пусть Даниэла не оставила свободных от одежды участков — даже ладони в перчатках — Киллам знал, что она — самая привлекательная женщина на этом мероприятии. Не только лицом — тело виконтессы не имело изъянов.
И также как Киллам знал, Элайджа был бы тоже приятно удивлён, увидев мисс Фюрст. Та обкрутила вокруг пальца и Ривена в своё время. Все до сих пор удивлялись, как она смогла сбежать.
Когда младший сын Тедроса прознал о всех похождениях Даниэлы, то они крупно поссорились. И той пришлось бежать из загородного особняка зимой по лесу в одной сорочке и халате. Но крупный шрам на спине Ривен всё же ей оставил, а после виконтесса смогла отбиться.
Поэтому Элайджа очень хорошо относился к мисс Фюрст и всегда был рад её видеть не только на разных мероприятиях, но и во дворце.
Но не наслышанная о прежней жизни дворца Шельма подняла к Килламу глаза, подумав, что герцог смотрит на неё. Но затем она проследила за его взглядом и наткнулась на довольную собой девушку.
Киллам вежливо кивнул виконтессе в знак приветствия и не смог удержаться, чтобы не шепнуть:
— Ну, я не совсем кретин.
Даниэла прекрасно услышала его и снова засмеялась. Последние полтора года она старалась не пересекаться с младшим Ариасом. Да и как с ним можно было пересечься, если тот наутро после их первой ночи сбежал. Точнее, король Тедрос отправил его отряд на задание.
…— Ты издеваешься?
Даниэла поднялась с кровати герцога — да и разве это кровать герцога? Какая-то гостевая комната, в свою тот никого не водит!
— Если тебе что-то не нравится, то вот письмо.
Киллам кинул в её сторону письмо от короля Тедроса, в котором чётко сказано, что ему как можно скорее нужно появиться во дворце на заседании Совета.
— Ты же знаешь, что только моя рота обучена.
— Чему она обучена? Вы в этой армии все как один. И знания у вас тоже одинаковые!
Даниэла с раздражением бросила письмо обратно в руки капитана. Но тот сделал шаг назад, продолжая бороться с жёстким ремнём.
— Да что же ты тогда по койкам солдат бегаешь? Раз все одинаковые. Выбрала бы одного.
— По койкам генералов.
Киллам сел на стул и пропихнул первую ногу в сапог.
— Я не генерал. Только капитан.
Поправляя сорочку, Даниэла прошла через комнату и остановилась напротив герцога. Подняв его голову, виконтесса запустила пальцы в светлые волосы.
— Не смеши. Ты Ариас. Капитаном тебя уважают, как генерала. Но даже так, ты же знаешь, что я никогда не прощу тебя. Никогда.
Девушка наклонилась и коротко коснулась его губ. Несмотря на спешку Киллам приоткрыл губы, продолжая на ощупь зашнуровывать сапоги.
Но сразу отстранился.
— Догадываюсь. Так что собирайся. Не трать время.
— Что?
Даниэла сделала два шага назад, и капитан сразу поднялся. Киллам взял со стула зелёный мундир и накинул поверх рубашки.
— Сомневаюсь, что я вернусь. Собирайся и поедешь домой.
— Дай мне время собраться. Я сама потом поеду. Видеть тебя не хочу.
— Да мне плевать, хочешь или нет. Ты сейчас собираешься и едешь домой. Одна ты в моем доме не останешься…
Разошлись они не самым лучшим образом. Но и Даниэла радовалась, когда от него перестали поступать вести. Она считала, что это духи наказали его за такое пренебрежительное отношение и оставили истекать кровью вне поля зрения соратников.
Но после ненавистный герцог снова вернулся и занял пост фельдмаршала. Мисс Фюрст считала это несправедливым исходом событий.
Чёрные брови Шел сошлись к переносице, и она снова взглянула на Киллама.
— Твои родители сейчас выступают, а ты снова кому-то глазки строишь? — шикнула Хранительница и дёрнула его за руку.
Хотя Шельма почувствовала неприятный укол в груди. Многие посчитали, что между ней и герцогом что-то есть. А увидев, как он заигрывает с другими, ей сразу припишут множество не лучших черт.
Перед глазами стали возникать образы из их похода в казино. Смотря на Раймонда Ариаса, что придерживал Кейтлин за плечо, пока та перерезала алую ленту, Шел вспоминала о поцелуях их сына. Миранда единожды обмолвилась, что Ариас-младший мечтает о семье. Но Шельма вовсе не видела этого стремления. Напротив, он делает все возможное, чтобы этой семьи не было.
Ведь, по крайней мере Киллам мог устроить званый ужин, где выберет кандидаток в свои жены — немало девушек приедут к нему в дом для лучшей жизни. Но тот продолжал обворожительно улыбаться каждой встречной.
Шельма прикрыла глаза и втянула носом холодный воздух, чтобы отвлечься от воспоминаний о том, как Киллам снимал с её ног сапоги, как прижимал её к себе, как без стеснения целовал, забывая о неприязни. Она вспоминала его прикосновения, то, как он смотрел на неё. Наивно было думать, что это не отработанный годами взгляд, а что-то искреннее.
Пора уже запомнить, где проходит эта грань между желаемым и подлинным.
По поляне разнеслись громкие аплодисменты, когда лорд и леди Ариас подняли небольшой кусочек ленты, а после убрали в светлую деревянную коробку.
— Пойдём, воительница, — Киллам снова подставил ей свою руку.
И он был приятно удивлён, когда Шел без каких-либо эмоций приняла её и двинулась за ним в сторону входа в приют. Но там девушка сразу освободилась и со скрытой обидой прошла к небольшому столу.
Шел надкусила ещё одну шоколадную конфету с марципаном.
— Ты хоть шампанским запивай. А то вовсе никакого веселья не будет.
— Может я, чтобы веселее и было, ем эти конфеты, — Шел с раздражением подняла на него глаза. — От стресса помогает.
Киллам взял два бокала со стола и подал один Хранительнице, наклоняясь неприлично близко. От этого к ним устремилось ещё больше непрошенных глаз.
— Много проблем? — Киллам взял сладость со стола и отметил, что та неплохо сочетается с шампанским.
— У меня одна проблема — ты, — Шельма сжала пальцами ножку бокала.
Она обвела помещение глазами в поисках той блондинки, с которой Киллам переглядывался на церемонии, но её поблизости не оказалось.
— Ну это уже навсегда. Я тебя предупреждал однажды, — Киллам кивнул одному из проходящих мужчин. — Я сказал, что испорчу тебе жизнь.
— Учту, хорошо.
Наконец переводя на неё взгляд, герцог громко цокнул языком.
— Плохо.
Но он заметил на краешке губ Шельмы остатки шоколада. Киллам сделал шаг к ней и поднёс руку к лицу. Шельма не отпрянула, но на лице её было написано отвращение. Она смотрела на него, как на насекомое, которое вот-вот раздавит.
От этого Киллам непроизвольно сжал её подбородок сильнее, и Шельма поморщилась.
— Чего ты хочешь?
— Чтобы ты хоть немного думала о своём внешнем виде. Немногие оценят твое чересчур развязное поведение, как и одежду — у нас так женщины не ходят. А если ты не будешь следить за такими мелочами, — он аккуратно убрал с губ шоколад, стараясь не размазать бордовую помаду, — то тебя окончательно сожрут. Ты не в Шехвате.
Шельма усмехнулась, сжимая губы, отчего случайно задела его палец и оставила на коже герцога тёмный след.
— Думаешь об окружающих? Можем их повеселить и поцеловаться. А то ты чересчур близко стоишь и вовсе не думаешь о правилах этого общества, — она коснулась его ладони на подбородке и аккуратно повела пальцами к началу пальто. — А можем показать всю свою развязность на глазах у твоих родителей. Как думаешь, они оценят?
Но Шел впервые видела, чтобы Киллам так резко от неё отпрянул. Хотя нет, она уже видела это. В кабинете, когда терпение фельдмаршала иссякло, он так же быстро развернулся и направился к рабочему столу.
— Мы просто друзья, — в голосе Киллама весь сегодняшний день было мало шутливых ноток, но настолько серьёзным Шел не ожидала его увидеть. — Не забывай этого, Шельма. А моим родителям необязательно знать о той, как ты выразилась, ошибке.
На мгновение Шел показалось, что он просто обижен на неё. Мало ли как она могла задеть чувства впечатлительного герцога?
— Я просила звать меня Шел, — сморщила нос Хранительница и потянулась за следующей конфетой. — Шарман.
И девушка почувствовала, как сердце суетливо бьётся в груди, когда Киллам неожиданно громко засмеялся и сделал несколько шагов назад.
— Я ждал этого, воительница. Я уже даже готов переименоваться в Шармана, а вторым сделать имя «Киллам». Только продолжай называть меня так. Это хоть немного выделяет тебя в ряде остальных.
— Остальных? — Шельма широко раскрыла глаза и чуть ниже опустила подбородок.
— Остальных девушек, которых я обольстил.
Но чёрные глаза уже устремились за спину молодого фельдмаршала, и Шел довольно засияла. Её губы расползлись в широкой улыбке.
— А вот и твоя мама.
Киллам резко обернулся и увидел женщину, которая шла к нему, явно не замечая никого вокруг. В руках она несла большой букет цветов. Когда леди Ариас подошла к сыну, то неожиданно для всех обняла и поцеловала.
— Откуда эти цветы? — Киллам удивлённо уставился на Кейтлин.
— От Хоферов. Отец этого мальчишки извинялся за его выходку, — леди Ариас, казалось, до этого и не замечала букет. И как только ей напомнили, она сразу с отвращением отдала его проходящему мимо официанту с просьбой найти вазу. — Но я не для этого пришла. Нам нужно поговорить.
Шельма выдохнула, когда леди Ариас взяла сына под руку, бокал шампанского и повела Киллама обратно на улицу. Конечно, у Шел здесь не было других знакомых, но что мешало ими обзавестись? Хранительница с помощью слуги сняла пальто и поправила кожаный ремень на бордовом платье.
А вот
Киллам неожиданно испытал к Шельме Коэн симпатию, так как разговоры с ней намного более непредсказуемые и интересные, чем с матерью.
— У тебя что-то есть с этой Хранительницей? — леди Ариас глянула в окно на шехватскую девушку, что уже окружили самые любопытные персоны из столичной аристократии. — Как её зовут? Шерил?
Киллам поморщился, но холод хоть немного приводил в себя.
— Шельма Рикарда Коэн.
— Какое ужасное имя, — улыбнулась леди Ариас. — Лучше буду звать её мисс или миледи Коэн. Но она мне нравится. Моё имя не возьмёт?
— Что?
Киллам покосился на Кейтлин, что уже засмеялась от его отчужденности. Иногда она не понимала, как её сын может хоть немного разбираться в государственных делах и помогать, если не знает основ общества.
— Так говорят, Киллам, — она похлопала его по руке. — Ты носишь имя отца, так как являешься потомственным герцогом Ариасом. А твоя жена будет носить моё имя.
— Ужасный намёк, мама. И так уже никто не говорит. Да и я женюсь уж точно не на Шельме. Она какая-то… в общем, несемейная. Это не то, что мне надо.
— Я тоже несемейный человек, но тебя уж как-то родила, — леди Ариас остановилась и окинула сына-переростка взглядом. — И вырастила. Даже неплохо получилось. Только ты больше в Раймонда пошёл. Но это не так страшно, характер мой.
Киллам прикрыл глаза, стараясь удержать всё появившиеся раздражение.
— Мы можем перевести тему?
— Естественно.
Кейтлин Ариас снова взяла сына под руку и повела в сторону уже почти подготовленных дорог для забегов.
— Тогда ты расскажешь мне, где наш многоуважаемый король со своей жёнушкой.
Киллам хотел сказать, что Элайджа сейчас развлекается «со своей жёнушкой», но воздержался — его матери не стоит знать о походе Элайджи в магазин мадам Хазел. Да и Кейтлин из-за своей собственной судьбы, если прознаёт об интимных отношениях других, то сразу ждёт вести о беременности. А Миранда не выдержит такого напора со стороны герцогини.
Хотя и так полмира ждёт новости о беременности Миранды. Для этого никому не нужно знать, где и когда они с Элайджей выполняют супружеский долг.
— Он от обряда никак отойти не может. У него сегодня весь день голова болела.
— Здесь граф Латоян, так что не ври мне.
— А с чего вы взяли, что я вру вам? Элайджа даже совещание сегодня отменил. Вам мистер Латоян не сказал?
Киллам знал, что Нилс подыграет ему, если его матушка спросит. Да и какая разница, кто отменил собрание — фельдмаршал или король? Всё равно его не было, так как Элайджа сидел с головной болью в своём кабинете.
Но леди Ариас вдруг остановилась и вытянула шею — но ей всё равно не хватало роста, чтобы разглядеть людей за покрытыми снегом кустами.
— Это же сам дкайт?.. — губы женщины растянулись в улыбке.
Киллам удивлённо посмотрел туда. Он и так видел всё, что происходит за небольшим живым забором.
— Что?
— А нет, — она шагнула ближе к кустам, за которыми разговаривали и курили несколько мужчин. — Это твой отец.
Киллам не смог сдержать смеха и направился за матерью. Он приобнял её, чувствую, как Кейтлин поправляет галстук на его груди, и повёл к отцу. Как бы он не любил непринуждённые шутки своей матери и её вечное восхищение Раймондом даже через столько лет совместной жизни, у Киллама была прекрасная возможность перестать отвечать на вопросы про Элайджу и его дальнюю строптивую сестрицу.
Но сегодня планы Киллама постоянно обламываются. Потому что Раймонд Ариас, как один из ушедших в отставку при Тедросе фельдмаршалов, сразу увёл сына. Он желал услышать как можно больше новостей о происходящем за дверьми зала заседания.
А леди Ариас только усмехнулась и направилась обратно в приёмную приюта за второй собеседницей на сегодняшний вечер.
И мисс Фюрст только удивлённо уставилась на Хранительницу ветра, что начала в спешке собираться, когда её позвала мать Киллама. А ведь Даниэлу за несколько месяцев отношений с Килламом так и не познакомили с лордом и леди Ариас.
— Для чего вы меня позвали? — после нескольких реплик про погоду всё же уточнила Шел. Она не любила, когда затягивали с вопросами, а после удивлялись очень коротким ответам.
— Ты знаешь моего мужа? Раймонд Шериад Ариас, — леди Ариас снова заметила Раймонда, что в достаточно грубом тоне что-то говорил сыну. — Он купил мне дрессированную стаю собак с вожаком маламутом. Я была очень рада.
Шел усмехнулась.
— Простите, леди Ариас, но вы ведь никогда не занимались этим. Вы знаете все условия для содержания собак и правила соревнований?
— Нет. Но у меня есть деньги, чтобы это делал кто-то другой от моего имени. Мне остаётся только наслаждаться зрелищем. И у моего сына есть деньги. Думаю, вы в курсе, миледи Коэн.
Шел снова почувствовала руки Киллама на теле, когда он поднял её с пола во дворце и повёл в свои покои. Но она постаралась отбросить эти воспоминания — по словам и испуганным глазам Миранды после поездки в дом родителей Киллама Шельма могла сделать некоторые выводы.
— Естественно, я знаю. Но нас с вашим сыном ничего не связывает, поверьте, — Шел поднесла бокал к губам и посмотрела на Киллама. Не собирается ли он сам разбираться со своей матерью?
— Так говорит каждая вторая, поверьте мне. Но Киллам редко выходит с кем-то в свет.
— Как я поняла, это задание от Его Величества, — приняла игру Шел. Никому ещё не удавалось пристыдить её больше, чем Килламу. А как известно, дети лучше своих родителей. Леди Ариас точно не станет для неё угрозой. — Король Элайджа ведь не пришёл. Теперь я должна отвлекать толпу.
— Не врите, миледи Коэн, — несмотря на то, что Кейтлин ожидала услышать и от Киллама, и от Шельмы другие слова, она не откажется от своих выводов. Она слишком много видела, чтобы так легко отступить. — Думаю, вы не так глупы, чтобы упускать моего сына.
После этих слов Шельма засмеялась. Разве её сын что-то из себя представляет? Очередной сынок богатых родителей со связями. Вряд ли бы Киллам сам смог прорваться в Совет без помощи окружающих.
— Вы его переоцениваете, леди Ариас. А меня, напротив, принижаете. Я не так глупа, чтобы не смочь самой состояться в жизни — без брака с вашим сыном. Да и в чём такая особенность вашей семьи? Почему все так хотят стать вашей невесткой? Назовите мне главную причину.
— Я, — Кейтлин с некоторой жестокостью и нетерпеливостью глянула на Хранительницу. — Эта семья держится на мне, не на Раймонде. Но ты или кто другая не сможете сделать того же в семье Киллама. Точнее, ты особенно.
Киллам и Раймонд наконец вышли на тропинку, которая ведёт к площади возле приюта. И
Шел впервые испытала симпатию к Килламу — его мать намного самовлюблённее и увереннее, чем он.
— Я не пытаюсь тебя упрекнуть, — заметив её холодность, смягчила тон Кейтлин и мягко коснулась руки молодой графини. — Но ты должна подумать над моими словами. Я не отказывалась от своего места в этом мире. Я жила по тем правилам, которые задавало общество. А в годы моего рассвета они были намного строже, особенно к женщинам. И сейчас я намного влиятельнее, чем даже мой сын, входящий в Совет. Поэтому не стоит стараться оказаться с мужчинами в одном ряду. У них есть свои преимущества, у женщин свои. И они абсолютно равны, хоть тебе и кажется, что наоборот, — Кейтлин уже не обращала внимания на не самое уважительное обращение к Хранительнице. — Чтобы достичь цели необязательно перепрыгивать выше собственной головы. Каждый может реализовать себя по максимуму на данном духами месте. А в нашем с тобой случае нужно быть просто самой трудолюбивой, доброжелательной и уметь подчёркивать свои лучшие черты. Даже красавицей быть необязательно. Я, если ты приглядишься, не так красива, как, к примеру, та же королева Сноудроп. А ведь я была её соперницей.
На мгновение Шельма подумала, что она права. Но когда леди Ариас стала подталкивать её играть на красоте, как и остальные, у девушки снова появилось отвращение. Хотя и в словах Кейтлин был слегка другой посыл.
— Причём здесь королева Сноудроп? В каком смысле?
— Тедрос известен своей любвеобильностью, что Элайдже, на радость Миранды, не передалось. А вот в своё время я сильно пострадала, когда Тедрос положил на меня глаз. Это было самое худшее время в моей жизни.
Шел усмехнулась без какого-либо сожаления. Видимо, красота и доброжелательность не так работают, как Кейтлин пытается выставить. Леди Ариас живёт немного старыми законами.
— Вы же так влиятельны, — с некоторой язвительностью произнесла Шельма. — Разве Тедрос или Сноудроп могли вам что-то сделать?
Но Хранительница сразу пожалела о сказанном, когда леди Ариас вдруг потемнела, погружаясь в воспоминания.
— Мне было восемнадцать, я приехала из провинции в столицу и никого здесь не знаю. Только-только родился Киллам, а Раймонд уехал на одну из горячих точек. В городе ходят слухи, что мы поженились только из-за моей беременности, так как перед свадьбой мы были знакомы от силы два месяца.
Кейтлин заметила, что Раймонд и Киллам совсем скоро догонят их, и постаралась как можно короче изложить всю историю.
— Собственно, это правда, теперь я этого не скрываю. Только из-за моей беременности Килламом мы и поженились. Я была слишком молодой и повелась на сладкие речи Раймонда, и, боюсь, мы бы так и разъехались, если бы не это обстоятельство. Но это не так важно, главное — мы любим друг друга сейчас и вовсе не сожалеем, что заключили брак. Но тогда я была сломлена. А Сноудроп мстительна и вспыльчива по своей натуре. Мы и сошлись. У меня не было шансов, пока не родился Элайджа.
Шельма в непонимании нахмурилась. Она не могла представить, как связаны Тедрос, Кейтлин, Сноудроп и рождение Элайджи с Килламом. Хотя для леди Ариас, видимо, ситуация проста, как и все остальное в этой жизни. Как и отношения сына с Хранительницей.
— И что она вам сделала, если уж вы так откровенны сегодня?
Кейтлин снова коснулась руки Шельмы Коэн и остановила её. Теперь она видела. что та и правда вслушивается в историю и старается сделать выводы для себя. И леди Ариас не сомневалась в уме этой девушки. Только главное, чтобы характер не затмил его.
— Каждый из присутствующих здесь видит нашу с Раймондом любовь, — женщина без стеснения обвела пальцем всю толпу. — И нашу общую любовь к Килламу. Но немногие задаются вопросом, почему у нас лишь один ребёнок при таких хороших условиях.
— Королева Сноудроп отравила вас? — сразу догадалась Шельма.
— Сноудроп посчитала, что легче убить меня, чем вернуть интерес Тедроса. Да и она тогда была беременна и импульсивна. Я не виню её.
— Мама, я вроде негласно просил вас не мучить мою спутницу, — Киллам широко улыбнулся матери и Шельме.
Кейтлин сразу повернулась к нему, а Шел так и продолжала смотреть ей в спину. Она хотела забыть этот разговор, не углубляться в проблемы прошлого поколения по молодости.
Но она и не могла понять, как леди Ариас может так легко говорить о том, что с ней сделала Сноудроп. Конечно, когда они с Мирандой ездили на рынок перед днём рождения Элайджи, та многое рассказала ей. И упомянула, как плохо к ней относились родители нового короля, какой была королева Сноудроп.
Шельма была уверена, что отомстила бы на месте Кейтлин Ариас. Но может про это она и говорила — не каждому дано воевать открыто. Разве сейчас у леди Ариас что-то плохо в жизни? Она полностью наслаждается происходящим и строит в ряд не только свою немногочисленную семью, но и всё столичное общество.
— Воительница?
Киллам наклонился к ней, когда его родители уже двинулись обратно в помещение, чтобы пригласить всех посмотреть на собачьи бега. Шел подняла на него глаза и сделала шаг назад.
— Я не похожа на неё, — вдруг выпалила она и сделала шаг назад от герцога.
— Что? С тобой всё хорошо? Что тебе такого моя матушка наговорила? Ты даже вся позеленела.
Практически с хрустом наступая на её страх, Киллам шагнул ближе к Шел и крепко взял её за плечо.
— Неужели она тебя тоже мучила разговорами о том, что ты должна носить имя «Леди Ариас»?
— Чем-то похожим, да.
Шел ударила его по руке, когда трид потянулся измерить её температуру.
— Я знал, что тебя кидает в жар при мысли обо мне, но не до такой же степени. В жёны не возьму, даже не мечтай.
— Духи упасите!
Шельма шагнула вперёд, желая обойти Киллама, но не до конца вышла из мыслей о судьбе леди Ариас и оступилась на скользкой дорожке. Килламу пришлось подхватить её, чтобы Хранительница не упала. Но она отшатнулась, не ожидав такого отношения, и снова поскользнулась. Герцог опять подхватил её, но на этот раз слишком сильно дёрнул за руку, отчего Шел столкнулась с ним, прижимаясь к его груди своей.
Киллам сильнее сжал её локоть и посмотрел на неё в упор в ожидании громких слов или пощёчины за помощь, как в прошлый раз. Но Шел молчала и только, наоборот, положила голову на его плечо, начиная громко смеяться.
— С тобой точно всё в порядке? — засомневался Киллам.
Но она лишь отрицательно покачала головой, продолжая смеяться.
— Да, да. Просто твоя мать, видимо, настолько убедительно говорила о нашем будущем браке, что даже духи стали нас сводить.
Он только хмыкнул, но ничего не ответил. Шел не хотела ничего объяснять, потому что знала, что Киллам сразу начнёт шутить.
Шел сделала шаг назад, но герцог потянул её за руку, снова прижимая к себе. И из-за полного замешательства, она не отстранилась. А Киллам расценил это по-другому и притянул её ещё ближе, почти до боли, так что она чувствовала его сердце, которое билось удивительно спокойно.
Дыхание Киллама на лице Шел и так чувствовала каждый раз, когда закрывала глаза. А теперь она ощущала его ещё сильнее на контрасте с уличным декабрьским морозом.
— Отпусти меня.
Но несмотря на свои слова Шельма не сделала ничего, чтобы освободиться. А Киллам знал, что она может противостоять ему не только в духовной силе, но и в физической.
— Мне нравится, — Киллам прикрыл глаза, опуская голову, и заговорил тише, — мне нравится, что ты стала вести себя свободнее со мной. Твой смех…
Шел широко раскрыла глаза, чувствуя, как его сердце забилось быстрее и беспокойнее.
— Я не ожидал. Я вовсе уже не ждал, что ты умеешь так искренне смеяться.
Киллам провёл рукой по её волосам, как будто пытаясь понять, насколько она ему верит.
— Ты была такой обозлённой с первой нашей встречи в этом Храме. А теперь другая. Твой смех вызвал слишком много неоднозначных эмоций за такое короткое мгновение.
Он постарался приподнять её голову, но Шельма только опустила её ещё ниже. Целовать его здесь она не собиралась. Не сейчас.
И, возможно, Шел бы с удовольствием ответила его неожиданному приливу чувств, но была проблема. Хранительница не настолько углубилась во внутренний трепет, как Киллам, чтобы не услышать дыхание постороннего человека.
— Мы друзья, — шепнула Шельма, наслаждаясь победой над своими эмоциями. Он ужасен, и она будет дальше изводить его. — Сам говорил.
Киллам открыл глаза и увидел у самого поворота Даниэлу Фюрст. Она с интересом наблюдала за ними, сжимая пальцами бокал.
— Ты слышала её?
— Она только подошла.
Шельма сделала шаг назад, поправляя одежду. Она на мгновение обернулась к странной девушке, что сегодня выводила её из себя, как Гае в игральном доме, и улыбнулась ещё шире.
У неё сегодня двойная победа.
— Мисс Фюрст? — Киллам облизнул пересохшие губы и шагнул к старой знакомой. — Вы что-то хотели?
Он сжал пальцы, стараясь отвлечься от не самых пристойных мыслей о Шельме Коэн. Даже не от мыслей — у него появилась резкая потребность остаться с Хранительницей наедине. Сказать ей всё то, что он хотел бы ей сказать, но не мог.
— Я потерялась, — Даниэла широко улыбнулась, осматривая, как нервы герцога все больше оголяются, а его спутница продолжает поправлять перчатки и шубу. — Проводите меня к собачьим бегам?
Киллам уже открыл рот, чтобы нагрубить виконтессе, но вдруг понял, насколько вовремя она появилась. Он видел раздражение Шел и понимал, как сильно Даниэла может помочь ему остаться с Хранительницей вдвоём. Та ведь никогда не согласится сама поехать к нему.
— Конечно, разве я могу отказать?
Мисс Фюрст сразу взяла его за подставленную руку и двинулась по тропинке.
А Шел оставалось только поражённо раскрыть глаза — и она хотела поцеловать этого бабника? Собравшись с духами, Хранительница двинулась обратно в приёмную приюта. На эти глупые бега она точно смотреть не собирается — только собак мучают. Да и здесь стало скучно, пора уходить.
— Чего ты хочешь? — Киллам сжал руку Даниэлы и ехидно улыбнулся.
— Ничего. Хочу позлить эту Хранительницу. Вы вместе?
Киллам прекрасно знал характер Даниэлы. И знал, как она отреагирует на его слова.
— Да. Когда закончим всё это, поеду с ней домой, — он стал говорить тише и склонился ближе к бывшей любовнице. — Думаю, мы хорошо проведём время. Лучше, чем с тобой.
Даниэла остановилась, позволяя своей руке мягко выскользнуть из его хватки. Она вскинула голову, понимая, насколько Киллам не изменился. И за это она хотела ему подпортить настроение. Или сегодняшний вечер.
— Я кое-что забыла. Скоро вернусь.
— Что именно? Я могу сам сходить забрать, чтобы вы точно не «потерялись».
— Я уже поняла, как идти. Спасибо.
Мисс Фюрст приподняла подол юбки с накидкой и двинулась обратно в сторону здания приюта. На улице уже стемнело, поэтому она прекрасно видела Хранительницу ветра в больших окнах здания. И Даниэла не знала, радоваться или сожалеть девушке, — та стояла одна у стены и в расстроенных чувствах сменяла пустой бокал шампанского на полный.
Но чувствуя, что должна отдать Килламу долг и отомстить за его уход в то утро, Даниэла всё-таки прошла мимо швейцара и быстро скинула накидку. Вряд ли Шельма захочет раздеваться перед герцогом и оставаться в сладковатом и липком белье.
Шел сделала ещё один глоток, хотя обещала, что предыдущий бокал на сегодня будет последним — она уже выпила четыре. Но слова Киллама продолжали крутиться в голове. Теперь они даже не друзья, Шельма не сможет при нём смеяться.
— Добрый вечер!
Хранительница подняла глаза на незнакомку, которую уже ненавидела.
— Мисс Фюрст, — сразу представилась та. — Как я могу обращаться к вам?
— Миледи Коэн.
— Миледи Коэн, — протянула Даниэла и сделала глоток из бокала, который успела прихватить со стола. — Честно сказать, я наслышана о вас. Первая девушка на посту Хранителя. Похвально.
Шельма ровно встала на обе ноги, отстраняясь от стены, и поправила юбки платья.
— Большое спасибо, — коротко отозвалась Шел. У неё вовсе отпало настроение с кем-либо разговаривать. Хотя до этого она с удовольствием рассказывала про свою работу. — Если вы будете не против, то я пойду.
Шел двинулась в сторону, но мисс Фюрст выскочила перед ней.
— Я хотела… — в спешке начала Даниэла, но прекрасно знала, что не договорит.
Бокал коснулся груди Хранительницы и упал на пол раньше, чем она успела что-либо спросить.
Киллам вбежал в приют в тот момент, когда Шельма громко, но достаточно сдержано для себя выругалась. Леди Ариас перевела на спутницу сына взгляд и увидела рядом Даниэлу Фюрст. И ей оставалось только усмехнуться, так как Хранительницу Кейтлин уже предупредила.
— Дкайт! — Шельма продолжала в отчаянии осматривать испачканное платье, что с каждой секундой всё больше пропитывалось противной сладостью.
— Я прошу прощения! — Даниэла выхватила у официанта салфетку и наиграно завозилась с платьем. — Я не так представляла наш разговор!
— Что у вас тут случилось?
Киллам быстро прошёл через помещение к углу, где в одиночестве отходила от его слов Шел, и еле сдержал улыбку. Что ж, Даниэла не изменилась. И не изменила своих методов.
— Мисс Фюрст не виновата, — сжимая зубы, проговорила Шел, хотя хотела придушить эту кралю прямо здесь.
— Ваше платье. Я… — Даниэла развернулась, стараясь «что-то придумать». — Я не знаю даже, что можно сделать.
Киллам не думал, что Шел настолько расстроится из-за этого. Но он снова увидел ту же девушку, что всеми силами пыталась снять с ног неудобные сапоги в коридоре.
Но платье просто стало последней каплей.
— Вы не виноваты. Спасибо за помощь.
В тоне Шел не было и капли благодарности. Она не дала мисс Фюрст шанса ничего сказать и быстро прошла к швейцару. Тот достал из гардероба её шубу и помог надеть.
Киллам быстро обернулся к Даниэле.
— Духи, я тебя обожаю! Спасибо!
— Что? — виконтесса в недоумении уставилась на него, но Киллам уже побежал за уходящей Хранительницей.
Он выскочил на улицу, запахивая пальто, и сразу увидел Шел, что с отвращением идёт к выходу. Хотя куда она поедет без него, если они приехали на одной карете?
— Шел! Подожди!
— Почему с твоих мероприятий мы уходим только со скандалом? — она развернулась и стрельнула в него гневным взглядом. — Бутылку взял?
— В этот раз нет. Но я могу предложить тебе любой алкоголь у себя дома. До дворца ехать минут сорок, а то и час по такой темноте. До моего дома — десять. У тебя вся одежда мокрая.
— Я не поеду к тебе.
Шельма подошла к карете и кучер сразу открыл дверцу, подавая ей руку. Киллам забрался следом, чтобы точно не упустить шанс. Да и Шел, на удивление, была больше расстроена, чем взбешена. А в прошлый раз ему удалось поцеловать её в таком состоянии. И поцелуй вышел неплохой…
— Мы тут, конечно, триды, но ты всё равно заболеешь. Поехали ко мне.
Не дожидаясь её ответа, Киллам постучал по стене и крикнул кучеру, чтобы он направлял лошадей в сторону его поместья.
— И зачем нам туда? Неужели у тебя есть женская одежда?
— Конечно. Моя мать решила, что может делать у меня в доме хранилище, так как там никто и не живёт, кроме меня. Да и Изабелла часто приезжала с Элайджей и оставалась на ночь, поэтому перевезла туда некоторые вещи. Они всё ещё там.
— Хочешь, чтобы я надела одежду покойной сестры Его Величества? Нет уж, пожалуй, откажусь.
Киллам повернулся к окну и непроизвольно улыбнулся. Он дёрнул штору и взмахом руки зажёг фонарь.
— Нет, конечно, девушки, которые со мной спали, тоже забывали некоторые вещи. Если хочешь, то можешь надеть одежду какой-нибудь куртизанки. Только, боюсь, одежда моей любимой госпожи Изабеллы чище. Я бы даже сказал, что она идеально чиста.
— Твои слуги должны были стирать всю одежду.
— Боюсь, то, что есть на одежде тех куртизанок, уже не отстирывается.
***
— Я взяла это из вещей госпожи Изабеллы, — женщина лет сорока, которая была в поместье Киллама экономкой, зашла в выделенные покои Хранительнице. — Думаю, они вам подойдут.
— Спасибо.
Шельма приняла из её рук аккуратно сложенную одежду и поправила халат, в который её переодели сразу, как только она пересекла порог комнаты.
— Мне отправить служанок, чтобы они вам помогли?
— Нет, не нужно, — Шел даже боялась представить, как подробно эти девушки могут описать своему господину всё, что происходит у гостей. — Я справлюсь сама.
Хранительница была приятно удивлена — она думала, что у принцессы Изабеллы такой же слащавый стиль, как и у её невестки. Платья в стиле Миранды Шел бы никогда на себя не надела.
Но ей принесли простое платье из тяжёлой тёмно-синей бархатной ткани. Оно село лучше, чем нижнее бельё — всё-таки грудь у Изабеллы была больше.
Шельма осторожно затянула бюстье, продолжая думать, что надевать одежду покойной неправильно. Но как такового выбора у неё не оставалось. Да и все рассказывали, что сестра короля была доброй, — вряд ли будет мстить за такую мелочь.
Закрепив чулки, Шел осторожно натянула платье и просунула руки в рукава. Но только тогда она заметила шнуровку на спине. Причём она была на внутренней стороне, поэтому девушка бы сама никогда не справилась.
— Можете всё-таки позвать служанку? — Шел выглянула в коридор и сразу заметила экономку, что всё ещё не ушла.
— Конечно.
Чтобы не тратить время и поскорее сбежать из этого дома, Шельма зашла в комнату и сразу села на банкетку. Она просунула ноги в сапоги, в которых приехала, и принялась туго зашнуровывать. Но, видимо, от любого алкоголя её пальцы сразу начинают путаться. Брови сошлись к переносице, пока Шельма с большими усилиями старалась справиться со шнуровкой.
Дверь тихо открылась, а после сразу закрылась.
— Зашнуруй платье, — кинула через плечо Шельма вошедшей служанке.
Но Киллам только удивлённо поднял брови, осматривая её голую спину. Шел сразу выпрямилась, чтобы девушке, которую она ждала, было удобнее делать свою работу. Но она не прекратила своего занятия.
Без лишних слов он прошёл к ней и взял в руки атласные ленты, не касаясь тёмной кожи. Киллам потянул их на себя и поправил ткань на пояснице, скрывая шнуровку. Ему не раз приходилось зашнуровывать женские платья. Но, когда он в следующий раз потянул, Шел слегка удивлено отклонила голову — редко платья утягивали с такой силой.
Дверь снова приоткрылась и в комнату заглянула девушка, которую отправила экономка. Но, увидев хозяина поместья, она сразу скрылась.
И пальцы Киллама всё же слегка задели горячую кожу. Он прикрыл глаза и крепко сжал губы, ожидая, что Шел обернётся. Но она продолжала поправлять шнуровку на сапогах и, кажется, вовсе не обращала внимания на вошедшего человека.
Поэтому Киллам не удержался и всё же положил ладонь между выступающих лопаток. Пальцы медленно поползли вверх, вдоль позвоночника, до самого затылка, скользнули по собранным в тугой пучок черным волосам.
Шел вздрогнула и хотела обернуться, но Киллам сжал её плечо другой рукой. В комнате было тихо, только за окном шумел ветер. И Шельма замерла, не смея пошевелиться и нарушить эту тишину, пока Киллам, в свою очередь, продолжал осторожно гладить её по спине.
Киллам наклонился к ней и еле ощутимо коснулся губами открытой шеи.
— Этого ты ждала в саду?
Закрывая глаза, Шел старалась не акцентировать внимание на его тихом голосе. Но это была тщетная попытка. Она почувствовала, как грудь сжало от волнения, а пальцы предательски вцепились в мягкое сиденье банкетки.
— Вряд ли тебе не нравится то, что я делаю, — тихо ухмыльнулся Киллам.
Его ладони соскользнули с плечей девушки и прошлись по мягкому бархату до локтей. Герцога удивляла молчаливость Шельмы. Она всегда была громкой, вспыльчивой, несдержанной. А сейчас…
С большим усилием воли Шел открыла глаза и повернула голову, встречаясь с Килламом взглядом.
— Не нравится.
Губы герцога снова сжались, но он только улыбнулся, не отводя глаз.
— В коридоре дворца ты тоже так говорила. А после ответила мне.
— Я была пьяна. Этот случай даже нельзя учитывать.
— Тогда кабинет, — не унимался Киллам и сильнее сжал её плечи, заставляя выпрямить спину. От этого Шел пришлось слегка разжать пальцы на обивке банкетки.
— Я хотела позлить тебя, только поэтому поцеловала.
— Хорошо.
Киллам снова выпрямился и взял кончик шнуровки, продолжая на том месте, где остановился. Он слышал, как шумно, но сдержанно выдохнула Шел. И тогда он с силой потянул ленты, не давая ей вдохнуть, — это дыхание в голове ужасно раздражало. С испугом Шельма ухватилась за горловину платья и постаралась оттянуть, но некоторые пальцы только судорожно затряслись.
— Успокойся, — он заметил, как покраснела кожа спины под платьем и поддел ленты пальцами, слегка ослабляя. — Шнуровкой я тебя точно не задушу.
Но Шельма уже подскочила и повернулась к нему лицом. Киллам никогда не видел в её вечно смелых глазах столько страха. Она смотрела на него как на сумасшедшего маньяка. Он видел, что Шел готова рвануть прочь.
— Ты долбанный псих, — прошипела Шел и сама завела руки за спину, нетуго и плоховато, но заканчивая его работу. — Только дкайт меня мог подтолкнуть куда-то поехать с тобой. Чего ты хочешь от меня?
Киллам хотел достать небольшое ожерелье, которое пришёл отдать ей — однажды в Ткемеле он увидел безделушку и не смог пройти мимо, всё же купил, решая, что найдёт, кому подарить. Но всё же передумал. Он отдаст ожерелье за ужином, когда Шел успокоится. Герцог и подумать не мог, что она так резко отреагирует на его касания.
И Киллам не собирался признавать, что на самом деле сам вспылил. Естественно, она напугалась. Редко ей затягивали ленты платья почти до хруста ребер.
— Одевайся и выходи. Тебя проводят до зимнего сада.
— Какой ещё зимний сад?! — наконец-то закричала Шельма, и Киллам убедился, что это и правда она настоящая. — Я поеду во дворец!
— Я тебя жду.
Без лишних слов Киллам направился к двери и со злостью отворил двери, перешагивая порог комнаты. Но в последний момент остановился.
— Я говорил, что испорчу тебе жизнь, воительница. И если ты не пойдёшь туда со слугами, то пойдёшь со стражей. Если ты уже пришла ко мне в дом, то, будь так добра, делай то, что я тебе говорю.
— Ты сам мне предложил. Я не должница, чтобы выполнять твои указания.
Шел привычно вскинула голову и слегка улыбнулась. Страх отошёл и теперь она снова была похожа на себя — на Шельму Рикарду Коэн.
— Я жду, Шельма.
Киллам вышел, и в комнату сразу вбежала служанка, отправленная экономкой. Шел поставила руки на пояс, с силой сжимая пальцами собственное тело.
— Миледи Коэн…
— Зашнуруй нормально платье.
Хранительница снова села на банкетку, но вздрогнула, когда на контрасте с фельдмаршалом молодая девушка мягко коснулась её спины.
***
Шел решила всё же выяснять отношения с самим Килламом Ариасом, а не с его прислугой и солдатами. Поэтому она без сопротивления поднялась на четвертый этаж, где находился зимний сад.
— Вам сюда, — служанка всё же указала рукой на стеклянную дверь, хотя графиня уже поражённо смотрела на открывавшийся вид.
Сначала Шельма даже не обратила ни на что внимание, кроме как на свисающие к полу ленты ткани. Они совсем слегка метались, шурша, и придавали саду жизни. Она подняла глаза к стеклянному потолку, на который они крепились. Снег с обратно стороны счищали постоянно, поэтому темное небо было видно. Вероятно, летом здесь открывается очень красивый вид на звезды.
Только убедившись, что это правда может быть реально, Шел окинула всё помещение взглядом. Множество высоких растений прикрывали вид на уличный сад — Шел бы даже назвала это парком, так как не видела конца бесконечных лабиринтов. Приятное шуршание воды в пруду успокаивало нервы и отталкивало неприятные воспоминания с герцогом назад в сознание.
А по центру, рядом с прудом, стоял небольшой стол на двоих. На нем, как и положено, были бокалы, пара свечей и бутылка вина.
Заметив замешательство Хранительницы, служанка открыла одну створку и пропустила её в зимний сад. Шельма осторожно переступил порог. В воздухе витал влажный запах трав и цветов.
— Прошу, располагайтесь, — служанка указала рукой на один из стульев и сразу удалилась, прикрывая за собой дверь.
Шел снова осмотрела помещение, стараясь не потеряться среди множества полупрозрачных стен из ткани. Они сбивали её с толку, мешали обзору, но при этом и завораживали.
Она никогда не чувствовала себя настолько потерянной, как сегодня.
И поэтому Шел не заметила среди растений и полотен небольшую лестницу и балкон. Скрестив руки на груди, Киллам наблюдал за тем, как она раз за разом оглядывается. Ее глаза были расширены, а губы слегка приоткрыты. Шельма была очень красивой и по-настоящему напуганной.
А Киллам только и пытался сегодня вытащить из неё эту искренность, оттащить браваду ненужной гордости.
— Не издевайся надо мной, — Шельма, как трид, слышала его дыхание, но не могла найти глазами.
Она снова нервно обернулась, до боли сжимая пальцы. От несдерживаемых эмоций Хранительницы ветра полотна сильнее заколыхались, и Шел наконец заметила небольшой балкон. Но никакого намёка на дальнейшие действия на лице Киллама она так и не разглядела.
— Спускайся. Я хочу поговорить и спокойно разойдёмся, как и всегда.
Шельма тяжело вздохнула, стараясь успокоить сердце, что заглушало все звуки в саду. Даже Киллам слышал его стук.
И наконец Киллам привычно усмехнулся. Он расцепил руки и запустил их в карманы брюк.
— Спокойно разойдёмся, как и всегда? Ты точно про нас говоришь?
Он озадаченно, но с ухмылкой приподнял брови и начал спускаться вниз, мягко придерживаясь за перила.
— Что ты устроил?
Шельма отшагнула от него ближе к пруду, чтобы между ними была преграда — стол. Это помогало ей сохранять равновесие.
Но Киллам не ответил. Он только подошёл к столу, опираясь на него руками.
— Поужинаем?
— Я не хочу. Давай решим проблему, и я поеду во дворец. Ты же отдохнёшь. А то с тобой что-то не так.
Киллам довольно улыбнулся — в её словах не было прежнего высокомерия. Напротив, Шел говорила аккуратно и старалась прощупать тихую дорогу к выходу.
— У нас есть проблема?
Киллам вскинул голову и отодвинул её стул, приглашая сесть. Но Шельма продолжала стоять у небольшого пруда, чувствуя поддержку разноцветных рыб в воде.
— Есть. Я уже сказала, что проблема — это ты. Начнёшь себя вести нормально, и наши отношения сразу наладятся.
— Не вижу никакой проблемы.
Решив, что она сядет, как только успокоится, Киллам разместился на своём месте и взял бутылку вина.
— От стресса, — герцог указал рукой на сладкий торт, лежащий на небольшой тарелке у её бокала. — Поешь. Может тебе станет легче.
Шельма усмехнулась — главное, запомнил её слова.
И эти слова напомнили ей о том, кто она и кто он. Шел собралась со всеми духами, которые только существуют, и села напротив самого главного врага. С грохотом она придвинулась к столу и поставила блюдце с тортом на большую тарелку.
— Я рад, что ты хорошенько подумала прежде, чем что-то делать.
Но Шел продолжала смущать абсолютная безэмоциональность Киллама Ариаса. Тот не был человеком, который в плохом настроении становился холодным. Это всё было намеренно.
— Прекращай. Я готова поделиться с тобой, чтобы и у тебя стресс уменьшился.
Шел надломила небольшой кусочек ложкой и отправила его в рот. Стараясь не подавиться вином от подступившего смеха, Киллам отставил бокал в сторону. Он опёрся локтями на стол и подался вперёд. Теперь девушка хотя бы видела прежнего герцога.
— Поделись.
Слегка отклонив голову, Шельма приподняла брови и надломила кусочек побольше. Она выпрямила спину и протянула руку к Килламу. Губы того разомкнулись и уже хотели обхватить ложку, как Шел в последний момент отдёрнула руку и коснулась языком холодного металла.
— Ты говорил, что брезглив. Попроси слуг принести тебе отдельную порцию и ложку.
Шел усмехнулась — теперь её очередь играть на нервах. Но будь у Киллама другие планы, он бы поддержал с ней беседу, но сейчас он только снова взялся за ножку бокала и сделал глоток вина.
— На самом деле, я хочу нормально поесть. И тебе бы посоветовал.
— Оставь свои советы при себе. Я доем торт и уйду.
— Вкусный?
— Достаточно.
— Один из моих любимых. Его подают только самым важным гостям.
Шельма улыбнулась и снова облизнула ложку.
— Когда приедут Элайджа и Миранда, спрячь его подальше. Как я поняла, у неё аллергия на орехи. Если у принцессы случится приступ, то ты не только должности лишишься, но и на плаху голову положишь.
Киллам опустил глаза на свои брюки и тихо засмеялся. Таких фактов он не слышал. Но если это говорит Шел, то лучше уточнить. Потому что на Новогодний бал герцог собирался вносить в меню именно этот торт.
— А ты теперь за мою голову печёшься? Мне приятно, дорогая воительница.
Он ожидал очередного язвительного укола с её стороны, но Шельма только кинула ложку на стол и резко встала.
— Теперь все думают, что мы спим друг с другом. Ты осознаешь это?
Киллам проследил за её взглядом и упёрся в дверь, за которой прошли несколько слуг, с интересом осматривая новую подругу господина.
— На самом деле, я прекрасно осознаю, что они только «думают». И мне очень обидно, что их мысли — неправда.
Он поднялся следом, ехидно улыбаясь.
— Сейчас взорвусь от бешенства… — прошептала Шел и направилась на выход.
Киллам пошёл за ней, тихо смеясь. Но его смех был настолько заразительным, что Шел не выдержала и прыснула. Она подошла к двери, стараясь скрыть улыбку.
— Иди-ка ты к Гае. Она тебя примет с любовью. Или к этой мисс Фюрст, — Шел осмотрела замочную скважину, думая, не заперли ли её здесь с этим сумасшедшим.
— Мисс Фюрст меня ненавидит. А Гае спит за деньги. Это не то, что спать с девушкой, к которой что-то испытываешь.
Решая, что она не собирается никуда уходить, Киллам взял её за руку и потянул к себе. Но Шельма обернулась и с размаху влепила ему пощёчину. Не очень больно, но достаточно ощутимо, чтобы он понял всё её отношение.
Но она не чувствовала той удовлетворённости. И в его кабинете Шел не почувствовала радости, вымещая на нём свою злость.
— Тебе ведь самой от себя теперь противно.
Киллам аккуратно потянулся к её ладони, которой она только что ударила его.
— Мне ни в коем разе не противно. Я не могу успокоиться, ударив тебя. Но я не сожалею.
Его пальцы осторожно коснулись её кожи и потянули руку вверх. Шел позволила ему прижать её ладонь к своей щеке. Она чувствовала лёгкую щетину, которая даже не была видна.
— Я хочу уйти, — сказала Шел, стараясь бороться с его тяжёлым взглядом. — У меня есть одно выигранное желание. И я хочу уйти.
— Сейчас пойдёшь.
Второй рукой Киллам сжал её плечо и подтянул ближе к себе. Он прижался губами к её уху.
— У тебя есть ещё один шанс. Воспользуешься им и останешься.
Шел почувствовала, как он провёл пальцами по её шее, а после коснулся этого же места языком, вовсе не думая о правилах приличия и о том, что их может увидеть любой житель особняка через абсолютно прозрачную стену.
Не зная, что на неё нашло, Шельма позволила своей ладони соскользнуть к его подбородку и приподнять голову герцога. Она сделала небольшой шаг к нему, прижимаясь всем телом, и сжала пальцами светлые волосы на затылке. Киллам же, обхватив её лицо ладонями, притянул Хранительницу к себе и провёл языком по накрашенным губам. А затем с большим давлением прижался к её губам своими.
Это было неожиданно, непривычно, но, к счастью, в этом не было ничего запретного.
Это было только приятно. И Шел призналась самой себе, что она не против, чтобы Киллам продолжал целовать её так.
— Шел? — шепнул Киллам, слегка отстраняясь.
Шельма удивилась, что его заинтересовало её мнение. Она молча кивнула. Тогда герцог сильнее сжал её плечи и снова наклонился, целуя глубже. В голове Шел промелькнула мысль, что это неправильно, но она тут же её отбросила. Пусть будет, как будет. По крайней мере, пока об этом никто, кроме них, не знает.
Не отпуская её, Киллам отставил одну ногу назад в поиске стула. Но когда нашёл, зацепился носком туфли за ножку и подтянул ближе.
Его рука переползла на шею, слегка сжимая, и Шельма громко выдохнула. Киллам удивлённо замер, но после продолжил. Герцог прижал её к себе и повернулся к стулу лицом.
Несмотря на то, что чуть не упала, Шел нашла рукой спинку стула и аккуратно опустилась, чтобы не потерять ощущение его тела рядом.
— Мне нравится, когда ты такая, — прошептал ей в губы Киллам.
Он поцеловал её в уголок рта и погладил по спине. Шел казалось, что если он ещё хоть на секунду отстранится, то она не сможет сделать и вдоха. Она закрыла глаза и откинулась на спинку стула. От прикосновений его рук, от его дыхания, от уже знакомого запаха, которым были пропитаны его одежда, Хранительница чувствовала себя так, будто находилась под водой. Всё это сводило с ума.
— Вообще-то у меня был подарок.
— Что?..
Киллам хотел запустить руку в карман, но Шельма разжала бёдра и притянула его ещё ближе. Ей не хотелось, чтобы он убирал руку. Она хотела чувствовать его пальцы, скользившие по коже.
Но это украшение лежало у него больше двух лет, дожидаясь хозяйки. Поэтому Киллам снова прильнул к ней и на ощупь нашёл во внутреннем кармане коробку. Он достал из неё ожерелье и отложил на стол.
Пальцы скользнули по тёмной шее, и Шельма вздрогнула от холода металла, слегка выгибаясь ему навстречу. Но, как ни странно, Киллам на ощупь достаточно быстро справился с замком.
— Готово.
Шел коснулась руками груди и опустила голову. На кожу легло украшение из красного и коричневого золота. Проведя пальцами, она насчитала ровно тринадцать прозрачных камней, отливающих розовым и фиолетовым.
— Что это?
— Я же должен…
Киллам осёкся, когда за его спиной раздался мужской кашель. Он удивлённо развернулся и встретился взглядом с отцом.
— Прошу прощения, что прерываю. Но у меня к этому человеку осталось ещё много вопросов относительно Совета и Малума. А он просто сбежал.
Чувствуя подступающий стыд, Шельма подскочила со стула и вышла из-за Киллама.
— Лорд Ариас, — она присела в поклоне, стреляя злым взглядом в фельдмаршала. — Раз так, то я пойду. До свидания. Нужно ещё добраться до дворца.
Графиня кивнула Килламу и двинулась в сторону стеклянных дверей зимнего сада.
— Стой, Шел, подожди! — крикнул Киллам, но было уже поздно. Через мгновение она скрылась в проёме.
Вовсе не обращая внимания на отца, Киллам опустился на стул и прикрыл глаза. Его сердце было готово выпрыгнуть из груди — как же Раймонд не вовремя. Киллам столько времени потратил на эти эксперименты над Шельмой…
— Мы всё обсудили, — выдохнул фельдмаршал, откидывая голову назад. — Вы сами сказали, что вас больше ничего не интересует.
Раймонд пододвинул один из стульев к сыну и сел, осматривая красиво украшенный стол.
— Меня отправила Кейтлин. Она считает…
— Этот бред про «имя леди Ариас» я слушать не буду! — вдруг взорвался Киллам и открыл глаза. — У меня скоро голова взорвётся от этих вечных попреканий и советов! У меня уже прошёл экватор третьего десятка! Я сам могу принимать решения.
Раймонд спокойно смотрел в глаза сына, а после опустил глаза на покрасневшую от злости шею и выступившие вены.
— Твоя мать считает, что ты женишься на миледи Коэн.
Киллам засмеялся и прикрыл лицо ладонями, стараясь успокоиться.
— Духи… вы издеваетесь все надо мной?.. — он свободно развалился на стуле и потянул узел галстука, ослабляя. — Вы со столькими женщинами меня видели… Да я сплю с женщинами! Это у нас теперь мировое открытие! И я, общаясь с Шел, понял, что теперь хочу спать с ней! Пусть это и прозвучит ужасно неуважительно к вам, отец.
Но неожиданный срыв никак не повлиял на лорда Ариаса — он взял бутылку вина и налил в чистый бокал, предназначенный Шельме Коэн. Раймонд взял его в руки, слегка вращая вино, и сделал глоток.
— Выскажись, если хочешь.
— Я хочу. Я ужасно хочу! Потому что мне надоело постоянно слушать про брак! Да, Элайджа молодец, что женился! Но вот только я вам обещаю, — Киллам подался к отцу ближе, кладя руки на колени, — детей у него в ближайшее время не будет. У меня дети ещё раньше, чем у него появятся. Поэтому хватит ездить мне по ушам лезвием этих речей! Шел — очередная, с которой можно нескучно провести время. Всё! Ничего больше!
— Раз она просто очередная, то ищи другую.
Киллама ещё больше выводил из себя спокойный тон отца.
— Миледи Коэн сейчас важна Элайдже не меньше, чем кто-либо другой в Совете. Ты уже устроился, ты привыкший. А она нет. Дай ей сосредоточиться на работе и всё отладить. Не отвлекай.
— Но…
— Не надо. Ты понимаешь, что я прав. Она привлекательная девушка, умная, сильная, не спорю. Но не нужно ей мешать. Сейчас начинают объединять мужские и женские коллективы. Возможно, я уже превращаясь в дедушку, — без внуков — но всё-таки я буду придерживаться старых правил. Работать отдельно надо. Чувства на рабочем месте слишком сильно сбивают.
— Скажи это Элайдже. Он же у нас решил, что все могут работать вместе.
— Я уже дал ему книгу о разделение труда, меня не устраивает его решение, — заверил сына бывший наставник короля. — Но, раз ты на моей стороне о разделение труда по полу, то не мешай Шельме.
Киллам взял свой бокал и одним глотком осушил его до дна.
— Я могу ради чистоты эксперимента не послушать вас и помешать Шел. Элайджа всё сразу поймёт и согласится с вами.
— Ты не посмеешь так сделать.
Несмотря на всё так же спокойный тон Раймонд резко поднялся и направился к выходу.
***
Избегая взглядом всех слуг, Шел быстро прошла по тому пути, как её вела служанка. В отличие от дворца, в особняке Киллама каждый коридор отличался от другого. Поэтому слова о том, что он ищет лучших архитекторов по всему миру, теперь уже не звучали, как шутка.
Один коридор был украшен лепниной с лёгкой позолотой, на стенах висели картины, а потолок был покрыт фресками. В другом же коридоре, стены были выложены из камня, а на них изображены деревья и птицы. В третьем — стены выкрашены в серый цвет, а по ним хаотично, плотно прилегая друг к другу, развешаны сотни картин с изображением моря — спокойного и буйного, с берега и с корабля.
Шельма схватила одну из служанок за руку, перепугав до смерти.
— Где покои господина?
Девушка испуганно уставилась на неё, не зная, что сказать.
— Ясно, — Шел понимала, что никому нельзя распространяться о личных комнатах хозяина. — Иди туда и положи это на его кровать.
Хранительница одним рывком сорвала с шеи ожерелье, отчего замок сломался, и вложила в руку служанки.
— И не смей забрать себе.
Девушка даже не успела ничего ответить, как Шел уже сбежала по главной лестнице к выходу. Теперь им с Килламом не нужно беспокоиться об одной карете — у него здесь точно их предостаточно. Поэтому лакей помог ей накинуть пальто и сразу махнул кучеру, чтобы он вёл лошадей сюда.
Кинув последний взгляд на возвышающееся, кажется, проклятое здание Шельма ухватилась за руку кучера и поднялась по ступенькам кареты.
***
Когда Раймонд вышел, Киллам встал со стула и ухватился за края скатерти. Он стал складывать её, — не забыл убрать бутылку вина — а затем завернул всю посуду и скинул на пол. Она с громким грохотом начала биться, но сейчас это абсолютно неважно.
Киллам опустился на свой стул и сделал глоток прямо из горла бутылки.
— Вот так, — сказал он и поставил бутылку на стол, рассматривая количество оставшегося вина.
Но он не любил вино, попросил принести его только ради Шельмы. Она же сбежала из-за лорда и леди Ариас. И сейчас Киллам был готов запить обиду даже ненавистным вином.
Поэтому он поднялся и снова сделал глоток. Подходя к двери, герцог с раздражением наконец скинул этот неудобный галстук на пол.
Киллам быстро проследовал к комнате, которую выделили Шельме, и заглянул внутрь. Никаких признаков её пребывания и не осталось. Она забрала все свои вещи и проследила, чтобы даже волоса на полу не осталось.
Тогда он вышел и открыл следующую дверь — он не хотел, чтобы если Шельма оставалась на ночь, то была далеко. Поэтому попросил остановить её в соседней спальне.
Но в глаза сразу кинулось лежащее на краю его кровати, поверх покрывала, ожерелье. Киллам быстро пересёк комнату и взял украшение в руки. Разве Шел могла не испортить его?..
Рассматривая отблески света в камнях, Киллам не заметил, как допил всю бутылку. Он отбросил ожерелье на пол и залез в комод, доставая когда-то недопитую бутылку коньяка.
Пары больших глотков хватило, чтобы он с затуманенным разумом надел верхнюю одежду и сел в экипаж. И уже через двадцать минут, когда полбутылки было выпито, трид вышел возле лучшего игрального дома столицы.
Он вошёл внутрь, не здороваясь со швейцаром, что сразу потянулся за пальто. Но Киллам не дал ему выполнить свою работу — сразу направился на второй этаж, пугая своим изломанным внешним видом всех гостей.
Ему навстречу выбежал управляющий, и на Киллама сразу посыпалось множество вопросов. Но он молчал до одного момента:
— Где Гае?
— Гае? — не понял мужчина.
Но Киллам устремил свой взгляд на одну из дверей, из-за которой выскочила русая девушка, бесцеремонно поправляя корсет на груди. Она испуганно отпрянула, когда герцог схватил её за руку и потащил за собой.
Он зашёл в одну из спален и толкнул её к кровати. Гае вздрогнула, когда больно ударилась спиной об небольшой деревянный столбик.
— Как будто впервые, — на губах расползлась пьяная улыбка, и Киллам подошёл ближе, скидывая пиджак.
Он вручил ей в руки бутылку коньяка, усаживая на край кровати, и быстро расстегнул жилетку, после несколько пуговиц на рубашке. Гае, не отрываясь, смотрела на него.
Но когда звякнула пряжка ремня, и Киллам забрал бутылку, делая ещё один глоток, она снова вся сжалась. Пусть ей и правда не впервой, но его странное состояние её пугало. Некоторых девушек и убивали — но кто обвинит господ в убийстве никому не нужных проституток? Всем будет плевать.
— Чего ты ждёшь? — Киллам кивнул головой на свои бедра, а после снова поднял бутылку, вздрагивая от горечи.
Гае осторожно взялась за край его брюк и потянула их вниз.
Но даже влажные прикосновения куртизанки в сочетании с обжигающим горло алкоголем не давали забыть о неудаче с Шельмой. Иногда, пока он не опускал глаза на Гае, он мог представить, что он всё-таки прекрасно провёл время с ненавистной воительницей.
Киллам взял Гае за волосы, толкая на пол. Она споткнулась об короткое платье, испачканное каплями коньяка, и сразу потянулась к лежащим на тумбочке полотенцам. Девушка вытерла губы от последствий своей работы, подбородок, грудь и уставилась на испачканный край корсета.
Но она взвизгнула, когда об лодыжку больно ударился мешок с монетами, брошенный фельдмаршалом.
Киллам молча оделся и вышел, напоследок кинув пустую бутылку на пол.
— Во дворец, — герцог завалился в карету и сразу прикрыл глаза, когда кучер закрыл дверцу.
Для Шельмы Коэн у него есть завтра. И послезавтра. И весь месяц. Следующий месяц.
А после она, вероятно, уедет. Поэтому Киллам должен успеть. Он должен избавиться от этих мыслей о завтрашних разговорах с ней, добиться всего, что надумал.
