Когда замёрзнет океан

      Если бы Миранда знала, что дорогой муж заставит её плыть обратно самостоятельно, то она бы с лёгкостью отказалась от его искушений на островке.       Нет, конечно, сначала всё было цивильно, хотя Элайджа с самого начала видел её кошкино нежелание даже одними пальцами касаться воды. Тогда ему пришлось подползти к краю мраморной плиты в том же положении, что они и закончили свой «отдых». И только так он смог затащить Миранду в воду — ей просто не хватало сил выбраться из его хватки, когда трид опустился в воду вместе с ней.       Да и после ничего не предвещало беды. После полного очищения в источнике, Элайджа стал разливать шармель, пока Миранда одевалась. А если быть точнее, то он налил себе бокал шармеля, а Миранде — воду с лимоном, так как та продолжала отказываться от какого-либо алкоголя.       А после милой беседы и нескончаемого потока шуток Элайджа указал ей рукой на дверь, что оставалась в другом конце помещения. На другом конце источника.       — Всё же я ненавижу тебя, — Миранда зашла в покои на подкашивающихся от усталости ногах и сразу упала в его любимое кресло возле камина. — Нельзя так над своей женой издеваться. Боженька накажет.       — Ты продолжаешь говорить про Бога, имея тридские иероглифы на теле?       — Ты же продолжаешь издеваться надо мной, имея упадок сил после обряда. Видишь, одно другому не мешает, — прижимая ноги к груди, Миранда поудобнее уложила голову на мягкий подлокотник и закрыла слипающиеся глаза.       — Нет, нет, эмира.       Элайджа сразу взял её под руки и стал тянуть вверх, чтобы она не засыпала прямо здесь.       — Давай, иди в душ. После будешь спать.       — Ты первый.       — Нет, ты тогда уснёшь. А нам обоим не помешает помыться, так что вставай. Я пока попрошу накрыть на стол.       Триду всё же удалось поставить её на ноги. И он смог выдержать измученный взгляд Миранды только по одной причине — Элайджа видел в них спокойствие и умиротворённость. Этого достаточно.       — Иди.       Миранда, у которой очень быстро развеялось романтическое настроение, поплелась в гардеробную. Там её уже ждала аккуратно выглаженная сорочка из голубого шелка с белыми кружевами. Забрав её, королева прошла в ванную.       Она медленно развязала негнущимися пальцами пояс халата и скинула прямо на пол, не в силах думать об аккуратности. Миранда отбросила его ногой к двери и прошла к раковине. Включив холодную воду, она начала умываться, чтобы хоть немного прийти в себя.       Но это не помогло. Миранда подняла глаза на своё отражение в зеркале и принялась снова рассматривать своё тело в кружевном белье, которое подарил Элайджа. Ей казалось, что на ткани остались следы его поцелуев, отчего её грудь стала больше приподниматься от каждого вздоха.       В голове всплыл его образ, когда король сжал её ладонь и спустил ниже, чем позволено в церковных писаниях. От этого по коже снова прошли мурашки, собираясь на местах мелких татуировок. И когда они набрали свою силу, то стали колоть хозяйку мелкими иглами.       Теперь Миранда могла понять, что чувствует Элайджа. Почему духовные татуировки называют такими чувствительными.       И чтобы не упасть, ей пришлось опереться руками на раковину и опустить глаза к продолжающей шумно течь воде. Выключив её, девушка скинула рубашку, а после и нижнее бельё.       Миранда уже хотела зайти в душ, как всё же посмотрела на своё тело в зеркале. Возможно, — и правда — родись она тридом, было бы проще…       Поэтому чувствуя, что её никак не отпускает, Миранда приняла решение намочить и взмокшие на источнике волосы. Она подняла голову, подставляя лицо под горячие потоки. Вода стекала по коже, задевая каждую новую татуировку, отчего невидимые иглы стали растворяться.       Миранда взяла небольшую стеклянную баночку с маслом и вылила немного на раскрытую ладонь. Наблюдая за тем, как на коже начинает появляться мягкая пена, она снова погрузилась в воспоминания о касаниях Элайджи на источнике.       И смывая приятно пахнущее масло с кожи, она не заметила, как ладонь снова легла на живот. Ей казалось, что она чувствует дыхание короля на коже, руки, слышит его голос.       Явно сбившаяся с нужного пути людская принцесса прижалась спиной к холодной плитке и спустила руку между разведённых ног, снова стараясь почувствовать то же…       Но мелкий стук и сразу вошедший в ванную Элайджа полностью разрушил её чересчур странные планы.       — Можно?       Миранда резко откинула мокрые волосы назад и постаралась сделать как можно более невозмутимый вид. Она выглянула из-за стены, разделяющей душ и остальную часть помещения, и мило улыбнулась.       — Ты что будешь на ужин?       Пытаясь дышать как можно ровнее, Миранда вцепилась пальцами в холодную стену.       — А ты?       — Я попросил принести мне ледяную рыбу и рис.       Королева сморщила нос. Собственно такой реакции на свой выбор Элайджа и ожидал, поэтому и пришёл к ней.       — Я хочу индейку. Жареную. С чёрным перцем и имбирём. И, — Миранда задумалась, облокачиваясь на стену, — картошку вареную.       — А пить? — Элайджа засмеялся, вспоминая, как она обычно отказывается от любой еды. А тут появились даже пожелания…       — Я надеялась, что ты сам заваришь какой-нибудь вкусный чай.       — Как пожелаешь.       Миранда выдохнула, когда он закрыл за собой дверь, так и не заметив её замешательства. Она даже боялась представить, какая бы у него была реакция… А ведь она даже не успела воплотить свой план в жизнь.       Но принцесса и передумала. Быстро приняв душ, Миранда выскочила на мягкий, ещё сухой ковёр и обмоталась полотенцем, что висело на железном держателе. И у неё даже не было сил, чтобы провести все нужные манипуляции с ненавистными волосами. Она просто переоделась и сразу вышла в комнату.       — Можешь идти.       Миранда села рядом с королём на диван, сразу поджимая ноги к себе. Опустив ежедневник на колени, Элайджа непроизвольно глянул на выглядывающие из-под ткани колени южанки — кажется на них не останутся синяки. Но сразу поднял глаза и взмахнул рукой, заставляя волосы королева высохнуть.       — Хорошо. Как раз когда вернусь, принесут ужин.       Элайджа убрал ежедневник с карандашом в ящик стола, а после, тоже взяв подготовленную тёмно-серую пижаму, направился в ванную. Тяжело вздохнув, Миранда натянула на себя плед и взяла свою книгу с чайного столика.       И настала практически полная тишина — только из-за двери слышался шум воды, а из окна изредка доносились голоса солдат, сменяющих пост. И всё показалось таким уютным и уже родным, что Миранда снова забыла о том, насколько этот дворец может быть разным. Она коснулась пальцами обручального кольца и прикрыла глаза: «Нужно встретиться с родителями, а после назначить дату помолвки…»       Миранда вернулась к одному из любимых любовных романов Изабеллы, — хотя сложно назвать его любимым, ведь таких книг было ещё три полки в комнатах почившей принцессы — но в покои вошли слуги с несколькими подносами в руках. Они принялись раскладывать тарелки на столе.       На несколько минут Миранда даже забыла про книгу, но потом, когда вода в ванной перестала биться об холодный пол, а двери за слугами захлопнулись, она вспомнила про неё.       И выйдя из ванной, Элайджа первым делом увидел Миранду, растянувшуюся на диване, с полусонными глазами.       — Я думала, что ты никогда не вернёшься, — пробубнила она и снова опустила взгляд к недочитанной странице. Хотя всего прочитала только три за всё время.       — Если ты заснёшь за ужином, то я тебя не прощу.       Элайджа сел в своё кресло и окинул взглядом полный стол. После перевёл взгляд на Миранду, призывая тоже ровно сесть и спокойно поесть. Но та поднялась с мягких подушек с протяжным стоном усталости, показывая все свое недовольство.       — Шармель?       Он взял в руки уже открытую бутылку и поднёс к бокалу жены, но та только отрицательно помотала головой.       — Мне сегодня вообще пить не хочется. Я так… на чае остановлюсь.       — Как хочешь. Но не дай мне спиться.       — Разве сегодня на источнике всё настолько плохо прошло, что тебе стоит спиваться? — Миранда села, скрещивая ноги под собой, и накрылась пледом.       — Я бы не сказал, что так плохо. Но твои слёзы неплохо потрепали мне нервы. Теперь я хочу выпить. Да и встречу с Изабеллой я представлял себе не так.       В ответ Миранда только фыркнула — его расстройство по поводу Изабеллы было очевидно, но впервые ли ему видеть слёзы своей жены, чтобы придавать такое большое значение? — и наконец заметила перед собой еду. Она взяла в руки вилку и переложила на свою тарелку первую картофелину. Но стоило ей взять в рот один кусочек, и весь голод, появившийся после достаточно энергозатратного дня, дал о себе знать.       Элайджа пил шармель и наблюдал за тем, как она старается победить запечённую индейку ножом и вилкой, увлечённо рассказывая о том, какие добрые люди работают на кухне. Она вспоминала, как они готовили торт ему на день рождения, как она однажды готовила со своей бабушкой на кухне ковурму чучвару.       — Ковурма… А дальше как? Что это? — Элайджа убрал все кости из рыбы и наконец положил в рот первый кусочек.       — Ковурма чучвара. Это такие небольшие… Как сказать? Небольшие шарики из теста, а внутри фарш. И они жарятся в масле, а после подаются со сметаной.       — У нас тоже есть что-то подобное. Только их варят.       — Вареные шарики — просто чучвара. А в масле как раз ковурма. Жаль, что мы с тобой в Умбао их не попробовали. Это очень вкусно!       Элайджа опустил глаза к её тарелке, которая уже давно опустела. Миранда снова принялась рассказывать про национальную кухню Умбао и потянулась к тарелке с картошкой. Но в скором времени и та закончилась.       — Эмира!       Король ударил ножом по её вилке, когда она потянулась к нему в тарелку.       — Я хочу рыбу попробовать. Тебе жалко что ли?       — Ты не любишь её.       — Хочу попробовать, — Миранда демонстративно обхватила вилку с рыбой губами и с вызовом раскрыла глаза.       — Поцелуешь своего любимого жениха? Тогда я буду не против.       Недолго думая Миранда опёрлась руками на стол, стараясь не задеть тарелки, и подалась к королю. Мелко чмокнув его масляные после еды губы, она снова откинулась обратно на подушки и громко засмеялась. С тех пор как они встретились после восстания, он не видел ничего прекраснее, чем её смех, её глаза, её руки, её губы.       — Кстати, о женихе, — вспомнила она о самой актуальной теме. — Нам следует выбрать дату помолвки. И начать готовиться. Я не думаю, что мои родители откажут.       — Думаешь, что твои родители так просто согласятся выдать дочь за трида? Ты очень самоуверенна, Миранда. Либо же меня переоцениваешь. Я не обладаю обаянием, — Элайджа усмехнулся и снова поднёс бокал к губам. — Я уверен, что не всё так просто.       — А за кого они меня выдадут? Был только один кандидат — Алден. Он уже дров наломал и точно больше никогда не станет моим мужем. А мы с тобой и так женаты! Разве они могут уже сказать: «Нет»?       — С чего ты взяла, что не смогут?       — Я отвергнута всем людским обществом.       — Но наш брак недействителен по людским меркам. Если верить твоей церкви, — а вопрос нашего брака я тоже изучил — то ты совершаешь огромный грех. Во-первых, связь без брака; во-вторых, связь с тридом.       — Тогда предлагаю выпить за связь без брака.       Миранда приподняла кружку с чаем и глухо стукнула ей по бокалу короля. Элайджа удивлённо засмеялся, но сделал глоток — в принципе, он не против её слов.       — Ну, а куда я пойду? Нет, конечно, тебе придётся потерпеть гневные высказывания от моего отца и братьев, когда они узнают о том, как именно мы оказались в этой ситуации — мама все-таки более мягка и лояльна. Но они точно не смогут отказать. Да и наша вторая свадьба будет такой же показной — всё равно по людским меркам недействительный брак.       Элайджа снова принялся резать рыбу и постарался обдумать её слова. Но после долгожданного отстранения от всех дел на источнике и шармеля в бокале он вовсе не хотел ни о чём думать.       — В принципе, ты права, не спорю. Но я всё равно уверен, что от твоей семьи мне сильно прилетит. И…       — Когда мы сидели в ванной в Зене, ты сказал, что опорочил меня, — перебила его Миранда, и на её губах снова стала расплываться компромиссная улыбка. — И если смотреть по людским традициям, а не по тридским, то ты и правда это сделал. И тебе придётся очень долго оправдываться перед моей семьёй.       — Наконец-то ты сообразила, — Элайджа выдохнул, так как теперь ему не придётся говорить это самому вслух. — Я поэтому и переживаю. Тут я уже никак не смогу нормально объясниться. Простите, король Джелан, но я не смог устоять, когда ваша дочь стала выгибаться и вилять бедрами передо мной. Так сказать?       — Скажи, что это я тебя пьяного к кровати привязала и воспользовалась, — шепнула Миранда и сощурила глаза, стараясь состроить как можно более злую гримасу. — Что это я была виновата, а не ты. Ты — жертва.       Элайджа усмехнулся и заглянул в её кружку.       — Я вроде тебе чай наливал, а не шампанское.       — А что такого? Меня моя семья так осуждать не будет, как тебя. А вообще я завела этот разговор, так как придумала, как украсить приглашения на помолвку. А семьям принято своими руками делать, так что ничего сложного особенно не нужно. Нам, получается, надо сделать где-то… раз, два… Пять приглашений моей семье. Потом ещё Изабелле — шесть. И я ещё хочу сделать Килламу. Он же тоже член нашей семьи.       Король широко раскрыл глаза, представляя, как много времени займёт это занятие.       — Давай ты сама сделаешь? Я не сомневаюсь в твоем вкусе.       — Что значит «сама»? — всё это время Миранда смотрела на свои пальцы, из которых выложила нужное количество приглашений, но перевела взгляд на мужчину.       — Ну, сделай… сама, — не понял её неожиданного разочарования Элайджа. Он продолжал спокойно есть и сделал ещё один глоток шармеля.       Миранда сжала пальцами край пледа и вздохнула. Она не поняла почему, но её сердце заболело от его слов.       — Я думала, что мы сделаем это вместе, как и принято.       — Возможно, так принято, но у меня не хватит времени на отдых. Мне нужно разобраться с Малумом, с Алденом, решить вопрос с Хранителем огня и Храмом ветра.       — Отдыхом и станут совместные занятия с твоей любимой женой, — Миранда считала, что это очевидные вещи. Её родители всегда проводили свободное от работы время вместе. Поэтому в голосе слышалось недопонимание. — Или невестой. Кто я там тебе?       В этот раз Элайджа тяжело вздохнул.       — Я не говорю, что я не хочу проводить время с тобой или чем-то заниматься вместе. Но мне тоже нужно время, чтобы побыть одному. Я готов сделать эти приглашения с тобой. Только знай, что я ничего не умею делать руками и у меня всё будет разваливаться. Это только займет больше времени.       Миранда даже не знала, как правильно продолжить этот разговор. С одной стороны он согласился, с другой — сделал это с каким-то одолжением.       — Киллам показывал мне рисовую бумагу, и она мне очень понравилась, — прежнее настроение вдруг начало падать, и девушка заговорила тише. — Я думала написать приглашение, вложить его в конверт из рисовой бумаги, а после взять замороженный тридами цветок и… И закрыть конверт печатью, тем самым прикрепляя и его к бумаге. Ничего сложного.       Миранда сжала в руках горячую кружку с чаем и сделала ещё один глоток. Сегодня она чересчур эмоциональна. И дело, вероятно, в рассказе Изабеллы. В целом, в приходе умершей принцессы.       Слыша эту неожиданную грусть в голосе, Элайджа повернул голову к принцессе. Она еле ощутимо держала серебряную ложку и перемешивала и так давно растаявший сахар.       — Ты расстроилась?       — Нет, нет, — сразу отозвалась Миранда, приподнимая брови. — Просто неожиданно. Я думала, что тебе в радость этим заниматься, но если нет, то заставлять не буду. Это всё-таки сугубо мои традиции, и ты к ним не имеешь никакого отношения.       — Если всё так просто, то, конечно, я помогу тебе. Я просто ожидал немного другого, когда ты сказала про приглашения.       Миранда поняла о чём он — на балы приглашения делают просто изумительные, каждая чёрточка что-то да значит. Такое они, естественно, делали бы очень долго и, вероятно, неправильно и некрасиво.       — Да, я поняла тебя, Элайджа. Я не расстроилась. Просто сегодня настроение скачет. Ты сам видел.       — Хорошо.       Элайджа снова осмотрел её поникший вид, и взгляд случайно задержался на прижатых к груди ногам под пледом.       — Тебе стоит выпить хапал.       Он сразу поднялся с кресла и подошёл к своей тумбочке, доставая одну небольшую склянку. После обошёл чайный столик и сел рядом с Мирандой.       — Выпей.       — У меня и так настроение испортилось, а ты решил испортить его ещё больше, — слегка улыбнулась Миранда и поставила кружку на стол, принимая в руки противозачаточное.       — Наоборот, повысить. Я сам ходил в лавку и попросил хоть как-то уменьшить кислоту. Сказали, что получится несильно, но вкус будет слаще.       — Значит сходить за противозачаточным у тебя есть время, а сделать со мной приглашения — нет?.. — непроизвольно произнесла Миранда, хотя правда не таила никакой обиды на короля.       — Боюсь, твоя неожиданная беременность будет иметь более весомое значение, чем приглашения на помолвку.       — Если я неожиданно забеременею, то ты быстро как миленький сделаешь приглашения на помолвку.       Миранда откупорила склянку и с опаской поднесла отвар к губам. Конечно, вкус оставался отвратительным и, если бы было можно, она бы никогда не стала его пить. Но кислота и правда немного уменьшилась.       — Ну как? — Элайджа потянулся к своему бокалу и пригубил.       — Да нормально. По крайней мере, лучше, чем в прошлый раз. Привыкну со временем. Но разве его нужно пить каждый раз? Там же долгое время эффект держится.       — Сейчас лучше каждый раз. Когда будешь пить на постоянной основе, то можно и раз в какой-то период. Ты должна будешь сходить к Лейле и все узнать.       Пока Элайджа доедал, Миранда опустила глаза на склянку, на дне которой осталось немного стекшей со стенок жидкости. Пока они ехали из Зена, у Миранды появлялся вопрос, до какого времени Элайджа будет давать ей хапал? И ведь противозачаточное не полностью спасает ее от беременности — такое все равно может случиться. А если это случится, будет ли Элайджа настаивать на аборте?       Хотя его мнение будет зависеть от событий в мире, которые будут сопутствовать этой беременности. Если хапал плохо справится сейчас, то ему будет проще избавиться от еще не начавшего расти эмбриона и продолжить разбираться с головоломкой Малума без лишних забот.       — Так что по поводу помолвки? Мы даже не определились, где и что празднуем, — не догадываясь о ее размышлениях, Элайджа откинулся на подушки дивана. Спина наконец расслабилась, и по телу разлилось долгожданное умиротворение.       — У меня на родине помолвка, как способ узнать способности жениха. Если в большинстве людских стран оценивают невесту, и у невесты должно быть приданое. То…       — Приданое? Что это?       — Я это воспринимаю, как платёж семьи невесты, чтобы её наконец забрали из дома — надоела. Но у меня принято, что жених должен заплатить семье невесты, чтобы её забрать. У меня это называют выкупом. Поэтому помолвка чаще проводится в доме жениха.       Миранда видела, насколько сложно очевидные для неё вещи укладываются в голове трида. И иногда она задумывалась, насколько разные у них культуры. Хотя язык уже более трёхсот лет один.       — Для чего вообще выкуп? Я просто не совсем понимаю, для чего нужно кому-то платить за то, чтобы пожениться.       — Смотри, — Миранда уже выставила ладони, готовая объяснять ему на пальцах. Она коротко пояснила ему все традиции и то, что только с помощью брака и детей в ее обществе люди держатся на плаву. Но в большей степени девушка прошлась по обычаям и символике.       — Понимаешь? — Элайджа кивнул, и Миранда засмеялась, не в силах просто смотреть на его растерянность. — Ну, а ещё по тому, какой выкуп выдвинет жених, смотрели на его общее состояние и понимали, насколько хорошо он умеет управляться с финансами. Сложная система, в общем, я сама до сих пор не понимают до конца. А ты знаешь, что со счётом и вообще в распоряжении деньгами у меня капитальные проблемы. Так что ты должен будешь думать сам, куда и какие деньги отправить.       Элайджа задумался, пытаясь прикинуть, сколько у него сейчас есть.       — Сколько обычно платят за невесту?       — Всегда по-разному. Но мой старший брат, Нкозан, один раз собирался жениться. Так и не вышло, но там длинная история, неважно. Он с родителями за завтраком всё обсуждал тему выкупа, и отец с матушкой сошлись где-то на пятнадцати процентах от состояния.       — Активного?       — Естественно.       Миранда постаралась прикинуть, сколько денег у Элайджи сейчас в обороте, но даже не могла себе этого представить. Тогда она стала наблюдать за тем, как он пытается мысленно высчитать.       — Восемьдесят две тысячи пятьсот.       — Неплохо, — усмехнулась Миранда и постаралась мысленно разделить число на ноль целых пятнадцать сотых. Но с математикой ей всегда помогали. А когда учителя устраивали экзамены, то во время подготовки она ходила в церковь молиться об удачной сдаче.       И королева непроизвольно вспомнила один из таких моментов.       …Дверь тихо приоткрылась, и девочка с раздражением сжала челюсть.       — Я же просила не ходить ко мне! Ты всё равно не помогаешь, Илир!       Младший из братьев Джоко весь день заглядывал к ней, чтобы поболтать, но никак не мог помочь с подготовкой к предстоящему экзамену. А Миранда и так не понимала эти иррациональные уравнения, а если кто-то ещё и болтает под руку…       — Я сказала — уходи!       Принцесса положила руку на спинку стула своего рабочего стола и повернулась к двери.       — Алден!       — Я думал, что ты меня теплее встретишь. Но я могу попробовать тебе помочь. Мне несложно.       Миранда поднялась из-за стола и быстро подошла к нему, крепко обнимая. Она не ожидала его здесь увидеть — Мюрреи должны были приехать только через неделю. Алден положил вечно горячие руки на худую спину невесты.       — С прошедшим днём рождения! — девочка отстранилась, осматривая его внешний вид. — Пятнадцать лет — это… внушительно. И я не подготовила подарок… — Миранда виновато приложила пальцы к губам, прикусывая ноготь большого пальца.       — Перестань, подарками меня уже задарили. Скоро мозоли появятся от открытия этих упаковок. Скажи лучше, к чему ты готовишься?       — Математика. Точнее, с геометрией у меня всё прекрасно, но эти иррациональные уравнения… Я убьюсь скоро!       Алден еле заметно улыбнулся и подошёл к столу, где принцесса уже исписала не один лист бумаги.       — Тут ничего сложного нет. Иди сюда…       Но Миранда решила, что просто запомнит число и посчитает письменно. Потому что иррациональность она так и не поняла, а её ум и вовсе не был приспособлен к устному счёту. Вот с гуманитарными науками у неё никогда не было таких больших провалов…       — А о чём мы говорили? Дата помолвки… — Миранда задумалась, стараясь прикинуть, когда они смогут встретиться с её родителями и пройти успешное сватовство.       Сватовство.       — Ты знаешь, что это? — Миранда повернулась к Элайдже, что снова удивлённо уставился на неё. — Если коротко, то ты просишь моей руки при моей семье. И просишь у моего отца разрешения. И мы даём клятву, что правда любим друг друга.       — Разве это не на свадьбе?       — На свадьбе клятва уже верности, жизни в любых невзгодах и так далее. А тут только обещание, что мы правда хотим заключить брак. И во время сватовства мои родители разрезают ленту, которая привязана к обручальным кольцам — символ того, что уже после сватовства в нашей жизни не может быть любовников или любовниц. В Тасхале это делают только на свадьбе и делает это священник. Там это как уже полноценное заключение брака, а в Умбао только начало создания семьи и новой нити.       — Мне уже перестала нравиться эта идея с браком… Я ничего не понимаю.       От отчаяния Элайджа взял бутылку и подлил себе ещё немного шармеля.       — В общем, сватовство можно прямо во время встречи с родителями устроить. Мы же встречаемся с ними после Нового года? — Миранда глянула на трида, и он кивнул. — Тогда предлагаю устроить помолвку в конце января — начале февраля.       — Думаю, лучше в феврале.       — Какого числа?       — Какое тебе нравится?       — Давай второго. Это пятница. Удобно всем будет.       Элайджа взял с рабочего стола свой и её ежедневник и положил на стол. Каждый из них открыл свой, нашёл второе февраля и большими буквами написал: «Помолвка».       — Тогда можно и примерные даты свадьбы назначить? Она в Умбао должна проходить?       — Ну… — Миранда задумалась. — Обычно принято в том доме, чья семья знатнее. Обычно тоже у жениха проходит. Но я бы хотела, чтобы свадьба была дома…       Элайджа никогда не видел, чтобы она что-то просила у него. Взгляд девушки сразу переменился на более жалостливый, а глаза раскрылись ещё больше, чем обычно. В какой-то степени это даже смешило его — особенно крепко сжатые губы.       — Я не против, — засмеялся король. — Дата? Когда там нужно свадьбу проводить после помолвки?       — Если мне не изменяет память, то не меньше месяца должно пройти. Но не больше полугода — это уже чересчур. Если мы проводим в феврале…       Крайняя дата — второе июля. Но в Умбао в это время ужасно жарко, и они просто не смогут провести свадьбу на улице. Церемонию ещё возможно, но само празднование… Нет.       — Давай в начале июня. Или в конце мая тоже можно.       Элайджа задумался. В конце июня у него точно будут переговоры с Драйсом, так как у мирного договора заканчивается срок. А войну там никто заканчивать не собирался — ещё он служил на границе во время академической практики. А после и часть службы провёл в той же казарме на том фронте.       — Там ведь ещё медовый месяц?.. — король подтянул одну ногу на диван, стараясь сложить все будущие события в голове. — Я тебе говорил, что больше двух недель не смогу потратить на это? А лучше вообще неделю только.       — Да. И я, честно говоря, не против. Мне кажется, что месяц сидеть только вдвоём уже скучно будет. Неделька-две в самый раз. И мы едем в Ямир, как я понимаю. В то поместье Киллама, которое ты выиграл?       — Я бы хотел.       — Тогда давай лучше в конце мая. Может в четверг? Какая там дата будет?       — Тридцатое или двадцать третье. Мне больше двадцать третье нравится, — Элайджа глянул на Миранду, и та кивнула.       — Мои родители поженились восемнадцатого июня. Но они выбирали так, что первая буква имени мамы восемнадцатая по счёту, а папина — шестая. Я всегда думала, что мы с Алденом поженимся четырнадцатого января. Хотя это по тридскому алфавиту, а не по тасхальскому.       Миранда взглянула на обручальное кольцо, подаренное Элайджей, а после перевела взгляд на картину, нарисованную Донной. Она понимала, что Алден слишком изменился. А если он причастен к смерти короля Кассиана, то она даже не сможет с добротой взглянуть в его глаза.       Да и на кого она теперь променяет Элайджу?       — У нас слишком далеко находятся буквы, — трид глянул на неё, чувствуя подступающую давно потаенную обиду от того, что она снова упомянула Алдена.       Но следующая реплика девушки сразу развеяла плохие чувства.       — Вообще по церкви в четверг нельзя венчаться. Но мы же делаем всё в противовес, правильно? Назло всем в четверг поженимся. И будем единственные в Умбао со свадьбой.       — Кстати, — Элайджа пролистал ежедневник до двадцать третьего июня. — Я хотел у тебя спросить. У тридов тоже есть обряд. А так как наш брак будет записан только в Храме духов, то, наверное, логично его пройти.       — Что за обряд?       Миранда тоже пометила себе предполагаемую дату свадьбы. И открыла пустую страницу, чтобы сделать какие-то пометки о тридском обряде.       — Для него, обычно, выделяют отдельный день. Это как ваша помолвка, можно сказать. И после этого обряда уже в очень редких случаях дают разрешение на развод. Тут ты должна сама думать, хочешь или нет.       — Да куда я пойду то? К кому? Меня после тебя уже никто не примет.       — Тогда слушай. Там обряд проводит служитель Храма духов. Для этого из Святого источника даже бесплатно вывозят воду в города, где жених и невеста хотят провести обряд. Я, честно говоря, даже никогда не видел этого обряда. Раньше он был обязательным, а сейчас и так брак записывают. Мои родители и Раймонд с Кейтлин проходили его.       Миранда ожидала больших подробностей. Но эти тридские обряды для неё — полная чушь. И слушать о том, кто, кому и что должен порезать, иногда бывает утомительно. Поэтому пусть лучше для неё это окажется плохим сюрпризом.       — Я думаю, что если ты согласна, то его можно провести третьего февраля — сразу после помолвки.       Миранда кивнула и записала на третье февраля предполагаемый обряд.       — Я тоже хотела кое-что у тебя спросить, — Миранда опустила глаза к пледу, который прикрывал скрещенные ноги, и стала перебирать его в пальцах. — Это может показаться странным, но я стала достаточно часто об этом думать.       Элайджа весь напрягся, не зная, чего можно ожидать от её неожиданной замкнутости. А людские обычаи для него — полная чушь. Если у них там есть ещё что-то своеобразное на подобии помолвки и сватовства, то…       — Только триды могут верить в духов? — перебила его мысли Миранда.       — В смысле? — на лице короля отразилось искреннее удивление.       — Ну, есть же ещё и люди, наверное, даже ведьмы, которые верят в то, что духи существуют. Они могут… не знаю… пройти обращение в веру? Потому что триды не могут верить в Бога, им отказывают.       — К чему ты это спрашиваешь?       Миранда осторожно подняла на него глаза полные потерянности. Она не хотела отвечать на его вопрос вслух. Ей было стыдно. Она могла верить в то, что Бог был их создателем, но не могла поверить в то, что он рядом.       И от этих мыслей девушка стала еще больше теряться в этом бесконечном хаосе. Она даже не знала у кого просить помощи в случае очередной трагедии.       Последний раз вдыхая воздух, Миранда посмотрела на него и, словно бросаясь в пропасть, выпалила:       — Я не верю в Бога, я верю в духов. И если можно, то я хочу пройти обращение в твою веру. Это возможно?       Миранда смотрела на него с мольбой, с надеждой. На её лице не было страха, только вера в него, в его любовь, в их будущее.       Элайджа не мог не улыбнуться ей. Он не ожидал, что она будет так неподдельно просить об этом. Он, в принципе, не ожидал, что она когда-то откажется от привычных обычаев.       — Я говорю искренне, — постаралась заверить его Миранда. — С того момента, как ты спас меня на восстании, я думаю об этом. А после похорон родителей голос стал громче.       — Я верю.       Но, не слыша от него никаких ответов, Миранда почувствовала сомнения в том, что Элайджа воспринял её слова всерьёз. Поэтому, чтобы найти какую-то связь, она протянула ему ладонь.       Король сжал её пальцы в ладонях и приподнял к лицу, касаясь губами.       — Конечно, это возможно. Но ты меня удивила. Это можно сделать прямо во время обряда.       Миранда не смогла сдержать улыбку, увидев, как загорелись глаза трида.       — Просто… я не вижу смысла верить в то, что отрицает моё существование. Даже когда мы были на похоронах моих родителей, каждый служитель смотрел на меня с презрением. А после и этот бунт… — Миранда вздохнула и постаралась сформулировать все причины, почему она больше относит себя к тридскому Храму. — У меня такое ощущение, что каждый месяц последнего полугода — один год моей жизни. У меня ощущение, что я прожила уже пять лет с того дня, как меня забрали из дома — где-то в глубине души мне не семнадцать, а двадцать два. И каждый день я видела только помощь тридов и духов, но не Бога. Я вижу силу, которую дарят духи, отклик, а от Бога никогда. Да и людская церковь от меня отреклась. А с этими татуировками они меня даже на порог не пустят.       Элайджа глянул на её плечо, с которого слегка скатился халат. Белые линии уже как будто обратили её в его веру.       — Да и меня благословили Дкайт и Скайа. Можно сказать, что я уже с вами, — слегка улыбнулась Миранда, не зная, как он отреагирует.       — В этом ты права. Но я рад. Правда.       Смуглые губы слегка приоткрылись, пока она смотрела на его очень старательно скрытый восторг.       — Я думала, что для тебя это неважно, непринципиально.       Элайджа ждал, что она задаст этот вопрос.       — Это для меня непринципиально. Но если ты встанешь на мою сторону, а не на полностью противоположную, то сможешь понять, что стоит в основе моих принципов и понятий о жизни. В дальнейшем нам будет намного легче прийти к компромиссу.       Миранда перевела глаза на окно, за которым опять началась метель. Для неё всё ещё непривычно видеть, как в небе летают странные белые точки, как они скрывают за снежными горами все следы пребывания человека. Возможно, и мировоззрение Элайджи станет для неё ясным со временем, как и этот странный снег.       — Но, боюсь, твои родители точно теперь не выдадут тебя за меня, — поглаживая её ладонь, усмехнулся трид. — Тебе придётся взять второе имя. Оно будет выдавать тебя с головой.       — Не обязательно говорить родителям, что меня теперь зовут совсем не так, как при рождении… Но мы можем проверить, выдут меня за тебя или нет, — Миранда хотела поскорее уйти от темы веры, чтобы не чувствовать себя виноватой перед Умбао, своим народом и людской церковью. — Моя мама имеет огромное влияние на мнение отца. А ты должен пройти собеседование именно у неё, так как за браки детей в семье отвечает мать.       — В смысле «собеседование»?       Миранда осторожно отняла руку от его и взяла свой ежедневник. Она расчертила лист на две части и, задумываясь, стала не спеша выводить критерии, по которым будут оценивать Элайджу.       — Ты можешь получить семь баллов, — Миранда прижала колени к груди и положила на них ежедневник, не сдерживая смех.       — Ты будешь меня анкетировать?       — Именно.       Элайджа с ужасом наблюдал за тем, как она чиркает на листке. Первый пункт — медовый месяц. Тут он уже получает ноль баллов, так как не может провести целый месяц, как и принято. Только неделя. Но Элайджа будет просто надеяться, что королева Рудо его поймёт и простит.       Второй пункт — сумма денег, которую жених готов отложить на медовый месяц, и место. Тут Элайджа выигрывал — Ямир и отец, и мать Миранды оценят по достоинству.       — Были ли у меня женщины? — удивился Элайджа, когда прочитал следующий пункт. — Я должен сказать да или нет?       — Лучше честное «да».       Тогда он ещё больше нахмурился, не понимая.       — По традиции, если бы у тебя не было женщин до жены, то Рудо и Сноудроп должны были бы тебе всё объяснить.       — Я думал, что у людей женщинам запрещено говорить на подобные темы.       — Девушкам запрещено. А женщинам, которые уже находятся в браке более пяти лет, позволено. Но тоже — на людях нельзя, с дочерьми нельзя, с незамужними нельзя. В общем, там всё сложно. Но они должны были бы убедится, что ты вообще понимаешь, как зачать ребенка.       Следующий пункт после этого Миранда весь исчеркала, пока пыталась красиво и точно сформулировать вопрос.       — Сколько у тебя было женщин? — перевела ему южанка, заметив замешательство.       — Ты думаешь, что я всех помню?       На мгновение Миранда широко раскрыла глаза, но после сразу вспомнила, кто друг её мужа — Киллам Шарман Ариас. А о его беспутстве знает каждый. Поэтому стоит задать вопрос слегка по-другому.       Когда на листке появилась поправка по поводу того, что в этот список не должны входить проститутки и служанки, с которыми были недолгосрочные отношения, Элайджа сразу смог назвать число.       Если не считать Миранду, то четыре.       — Я думала, что будет больше, — тихо пробормотала она и с краю подписала его ответ. А напротив вопроса вывела пером единицу.       Но она была рада — вероятно, если бы Элайджа назвал число больше, то она бы обиделась. Все-таки одного бабника в этой жизни ей уже хватает. Миранда до сих пор не могла понять, как можно было целовать ее, если за пару часов до этого целовал Изабеллу.       И Элайджа понимал, что Миранда ещё долго будет сравнивать его с Алденом. Возможно, даже сейчас она на подсознательном уровне заполняет эти пункты и от лица короля Тасхала.       Миранда снова опёрлась на его плечо и слегка приподняла ежедневник, когда трид спустил руку по её плечу и положил на живот.       — Сколько хочешь детей? Раньше спрашивали, сколько наследников, но после правления моей бабушки стали задавать вопрос иначе.       Элайджа постарался прикинуть вероятность того, что он правильно ответит на этот вопрос. Возможно, если бы вопросы задавала Сноудроп, то она была бы рада услышать небольшое число — роды всегда давались ей тяжело, особенно с Изабеллой. Но учитывая, что у королевы Рудо четверо детей. И после, если верить словам Кассиана и Хандан в Умбао, жена Джелана осталась такой же привлекательной, здоровой и жизнерадостной.       Но Миранда засмеялась, когда его поражённое молчание затянулось. Элайджа явно переосмыслил половину их брака, пока отвечал на первую часть вопросов. Но она понимала — отвечая на этот вопрос, Элайдже придётся соврать её матери.       Он не хочет детей. Но ничего не поделаешь — хотя бы один ребёнок у него должен быть.       — Почему не хочу? — осторожно отозвался Элайджа, отклоняя голову, когда она озвучила ему свои мысли. — Хочу, но не сейчас.       Миранде снова пришлось объяснять ему свои традиции. В людском обществе нельзя сказать: «Хочу, но не сейчас». Считается, что ребёнок, который зачат в медовый месяц, будет счастливым, здоровым и успешным.       — Поэтому лучше опустить этот момент, закупиться хапалом на время нашей поездки, а после с грустными лицами сказать, что ничего не вышло. Кстати, нужно просчитать, чтобы медовый месяц не выпал на регулы. Я потом скажу тебе. Придётся иначе менять дату свадьбы.       Элайджа только кивнул, продолжая думать над ответом на вопрос. Если с Ривеном Тедрос и Сноудроп ещё обсуждали брак и внуков, то с ним никогда. Все его мысли были сосредоточены на учёбе, армии и соревновании.       — Но тут я правда не знаю, что ответить. Сколько ты хочешь детей?       — Я? — удивилась Миранда. Она считала этот вопрос не таким уж и сложным — всегда можно приврать. Но, видимо, Элайджа и правда серьёзно задумался об этом. — Я всегда хотела большую и любящую семью, как у меня. Но четверо — много. Я всегда хотела троих. Но это было, когда я думала о браке с Алденом. В Тасхале, как ты уже понял, всегда семьи многодетные. А сейчас я не знаю. У вас как-то всё по-другому. Жизнь у трида не так просто отобрать, а в наших семьях дети умирают регулярно. Вон, у Арана двое детей в семье, Киллам и вовсе один. Никто не гонится за количеством, потому что не боятся, что их ребёнок умрёт. Если у нас будет один ребёнок, — сын — то этого будет достаточно. А если больше и несколько сыновей… то ты перепишешь этот клятый закон по поводу соревнования.       Элайджа даже испугался, когда Миранда со злостью вывела на бумаге, что они приврут про троих детей, и единицу за ответ жениха. Сколько историй она слышала от Элайджи относительно этой глупой традиции с испытаниями и татуировкой. Она бы не хотела, чтобы её дети так же всю жизнь принижали друг друга.       — Я не шучу.       — Я понял.       Чувствуя неловкость, даже когда вдыхал, Элайджа глянул в ежедневник, чтобы прочитать следующий вопрос.       — Ты издеваешься? Внебрачные дети?       — Мало ли. Не я вопросы придумывала.       Миранда приписала ему единицу и убедилась, что они неплохо идут. Она думала, что будет хуже. С выкупом они уже тоже решили, поэтому она поставила ещё одну единицу.       В целом, у них получилось пять или шесть из семи.       — Почему «пять или шесть»? Это из-за вопроса с детьми? — Элайджа глянул на явную неопределённость в той строке.       — Да. Он остаётся пока открытым. Для меня ты дотянул до пяти. Но для моей мамы дотянешь до шести, чтобы всё было красиво. А пока ты только не попал в одном — в медовом месяце.       Миранда выпрямилась, широко улыбаясь, и повернулась к нему. Она с бережностью осмотрела его лицо, а затем коснулась бледных мужских губ — после обряда они еще более бесцветные.       Но после она сразу отстранилась, вспоминая о медовом месяце. Она не один раз видела, как на рынке невеста приходит с матерью и свекровью в лавку, где продают нижнее бельё, сорочки и пеньюары.       Да и по сегодняшнему вечеру Миранда поняла, что и у закрытого и скромного в своих желаниях Элайджи есть какие-то предпочтения. И раз они будут в свадебном путешествии только неделю, то ей стоит успеть узнать всё это заранее и не тратить время.       — Ты вся зарделась, — Элайджа любовно провёл костяшками пальцев по её щеке. — Что за мысли?       — Прочитай. Ты умеешь.       — Я обещал, что не буду так делать. Рассказывай — разговоры сближают.       Миранда подалась назад и опёрлась на руку, чтобы не упасть. Она окинула Элайджу взглядом и вскочила с дивана, придерживая плед. Миранда взяла ежедневник и пересела на кресло, подальше от короля, снова укутываясь.       — Что я сделал опять?       — Ничего. Я просто боюсь у тебя спрашивать. Но мне интересно. Поэтому сяду подальше. Так проще. И безопаснее.       Практически равнодушно Элайджа пожал плечами, и Миранда почувствовала себя ещё более неловко. Она открыла скрытую страницу ежедневника в конце, чтобы никто точно не увидел эту откровенную анкету, и собралась записать первые несколько вопросов, что интересовали её больше всего.       Но она вдруг поняла, что не знает, как красиво выразиться даже в первом вопросе. Особенно в первом.       — Ты…       — Эмира, говори быстрее. Мне очень любопытно, что же такого ты решила у меня спросить, что даже пересела.       Если быть честными, то Элайджа догадывался, что она от него хочет. Только одна тема смущала Миранду — трезвую Миранду, пьяную мало что беспокоит. Поэтому он снова спросил, не хочет ли она выпить хотя бы бокал шармеля для храбрости, но королева только отмахнулась.       — Предпочитаешь ли ты нетрадиционные варианты?.. — Миранда не договорила, а только странно выгнула ладонь в воздухе, так как слово так и не вырвалось у неё из горла.       — Неклассические, — улыбнулся Элайджа, которого всегда веселила её застенчивость. — Нетрадиционные — немного другое. И, слава духам, я не предпочитаю нетрадиционные.       — Неклассические, — Миранда почти полностью скрылась за белой обложкой, когда стала исправлять запись. Но после она выглянула и посмотрела ему в глаза. — Так что? Только честно.       — Зачем мне врать? Только классический. Другие не люблю и считаю очень извращёнными, хотя я и трид и у меня к этому все относятся спокойно.       Миранда удивлённо вскинула брови. Она ожидала от короля развратного откровения, но он оставался спокоен и, видимо, всем довольным.       — Даже?.. — принцесса коснулась пальцем губы, вопросительно отклонив голову.       — Да, даже так, — Элайджа опёрся локтями на колени и ехидно улыбнулся, как и она, касаясь губ пальцами, — не люблю.       — Но ты ведь сегодня…       — Часто, когда я пробовал что-то сам, то после получал от отца. Поэтому я вечно молчаливый наблюдатель. Даже в постели. Не могу от этого избавиться — хотя раньше, так скажем, вел себя немного по-другому. Поэтому я могу сделать сам и с удовольствием понаблюдать, — Элайджа старался говорить не так открыто, оставлять подробности за некоторой ширмой, чтобы Миранда не умерла прямо здесь. — А когда мне… не знаю, никогда не мог полностью расслабиться и после чувствовал себя каким-то… грязным, наверное. Поэтому Киллам всегда называл меня странным. Но я, по сравнению с ним, Ривеном и Алденом, тихоня. Повторюсь, мне больше нравится наблюдать за девушкой и пробовать что-то с ней, а не с собой. Надо мной и так много экспериментов в жизни ставили.       Миранда вытаращила глаза и, слушая его чересчур развёрнутый ответ, не заметила, как перо выпало из пальцев. Она сразу подняла его, но на сорочке и всё равно остался небольшой чернильный след.       Она молча коротко записала его слова, и подумала, что в какой-то степени её это огорчило. Сегодня, поняв насколько ласковыми и интимными могут быть прикосновения, Миранда хотела попробовать что-то подобное и в сторону Элайджи. Пусть и не могла признаться себе в этом.       И Элайджа прекрасно понимал это по её хмурому взгляду. Поэтому он продолжал неслышно посмеиваться.       — Но если захочешь попробовать, то я согласен. Однако ничего не будет лучше, чем классический вариант, как ты это сегодня называешь.       Миранда почесала кончиком стального пера нос и взглянула на второй вопрос. Она не найдёт в себе силу воли, чтобы подтвердить своё желание попробовать когда-нибудь сделать ему приятно. Но пусть это останется на период, когда она пройдёт тридский обряд и полностью освободится от людских устоев.       — Какие у тебя есть предпочтения? Элайджа сначала не понял, в чём заключается суть вопроса.       — Почему ты просто не назвала это фетишами? Я помню, что в убежище ты спокойно использовала это слово. В нём нет ничего такого.       — Я и так боюсь у тебя всё это спрашивать, — возмутилась Миранда. — Не упрекай меня за формулировки. Иначе будешь мне всё это в процессе рассказывать. Будет сложнее. Кровь не в мозг приливает.       — А это ты не стесняешься говорить? — уже откровенно развеселился Элайджа и снова опёрся спиной на мягкие подушки, скрещивая руки на груди. Но увидев, как она снова вся покраснела, решил не смущать её ещё больше. — Фетиши… Что можно считать за фетиши? Я не знаю полный перечень…       — Поэтому я сказала «предпочтения», — с умным видом приподняла брови Миранда. — Просто скажи, что тебе больше всего нравится.       Элайджа прикрыл глаза, пытаясь вспомнить, что всегда придавало больше всего ощущений. За эти полгода, пока он ждал Миранду, он уже, казалось, и забыл вовсе о всей своей половой жизни.       — Пиши, — приоткрыл глаза трид и снова бесстыдно засмеялся. — Как ты уже поняла, красивое белье. Больше предпочитаю не в постели. Так интереснее. К примеру…       — Я поняла, что ты имеешь в виду. Такие места, как источник. Карета, — с претензией протянула она, вспоминая о его упоминании Кары Юхансен. — Ужасный фетиш, но придётся смириться.       — Ну, если мне нравится, то это не значит, что нужно сразу так делать. Против постели тоже ничего не имею против, но это не так интересно. Я уже понял, что тебя это сильно смущает. Поэтому не буду настаивать. Намекнуть или пошутить могу, но не воспринимай это всерьёз.       Миранде казалось, что он специально отвечает развёрнуто на вопросы, чтобы немного вправить ей понятия относительно процесса. Но, в какой-то степени, её это даже успокаивало.       — Ещё разговоры. Наверное, это тоже можно занести. Хотя иногда есть и настроение помолчать. Но это редкость.       — О, я заметила, что ты любишь поболтать. Со всех мыслей сбиваешь своими разговорами.       — Люблю использовать тени. Вот это я прям люблю делать. Как ласка, очень приятно получается.       Миранда вспомнила, как он один раз использовал тени, как только они вернулись из Шехвата и решили распить водку. Она закусила щёку изнутри и постаралась представить, как бы прошла их ночь в Зене, если бы Элайджа ещё и прибегнул к своим тридским способностям. От этого Миранда пересела в другую позу и только после подумала, как странно это могло выглядеть.       И, видимо, Элайджа воспринял её передвижение именно в распутном плане.       — Если по поводу позы… Не люблю, когда девушка ко мне спиной. Я хочу видеть лицо. И, не знаю, почему так, но у меня всегда была только одна самая сильная любовь — ноги девушки на плечах. Странно, но это правда.       — Это я даже подчеркну, — всё же улыбнулась Миранда. — Наша медовая неделя будет весёлой.       — Незабываемой.       — Ещё что-то?       Она чувствовала себя менее скованно, когда Элайджа отвечал так медленно, чересчур спокойно, даже лениво, серьёзно обдумывал всё, но оставался верен своей будничной манере.       — Я не думаю, что это стоит говорить…       — В смысле? Самое страшное для меня было — ты не любишь неклассические варианты. Точнее, меня смущал только один из трёх. И ты его даже не стал затрагивать, — теперь у Миранды покраснели не только щёки и нос, но и всё лицо вместе с ушами и шеей. — Так что говори.       Элайджа неуклюже повернулся к своей тумбочке. На ножке подсвечника красиво висела та сама чёрная лента, которой он всегда завязывал Миранде глаза при сюрпризах.       Девушка проследила за его взглядом и сначала не поняла, что не так, — настолько этот чёрный бант приелся в интерьере. Но после её лицо вытянулось, а губы сжались.       — Я правильно понимаю?..       — Глаза или запястья. И не пугайся — я не люблю, когда женщину полностью обездвиживают какой-то грубой канатной верёвкой. Только эта повязка, я к ней неровно дышу, — постарался пошутить Элайджа, но боялся испугать Миранду, которая и так всего опасается. — И это не туго. Просто легонько.       Миранда молча опустила голову и записала ещё одно странное предпочтение своего мужа. Но, перечитав, они ей даже показались всё это интересными.       Но ей все равно пришлось в очередной раз мысленно сказать себе, что если она и захочет всё попробовать, то делать с ней будет эти извращения именно Элайджа. А тот, как оказалось, к вопросу подходит с невероятной мягкостью.       Миранда зевнула, прикрывая рот, и глянула на следующий вопрос.       — Я знаю, что для мужчин близость — достаточно важная потребность. Как часто она тебе требуется?       Тогда Элайджа всё-таки не выдержал и закрыл сонные глаза руками, пытаясь не смущать принцессу своим весельем. Но он не мог ничего поделать с тем, что она очень смешно выглядит, когда всё это спрашивает с таким серьезным видом, будто изучает новую науку.       — Я читала, что два-три раза в неделю.       — Откуда ты взяла эту литературу, мне очень интересно? — король подпёр висок указательным пальцем и невозмутимо глянул на людскую принцессу. Она слишком много знает, хотя росла среди людей, скрывающих любые подробности.       — Таскала из библиотеки дома, пока няня не видит.       — Тогда переживи хотя бы второй раз, а после решим. Я полгода ждал, смогу ещё столько же. У меня с этим проблем нет.       Элайджа махнул перед своими глазами ладонью, но Миранда просто оставила прочерк на этом вопросе. Видимо, она не настолько разбирается в таких шутках. Был бы здесь Киллам, она бы всё поняла по его громкому смеху. «А пока пусть не вникает…» — улыбнулся трид, наблюдая за Мирандой.       Попытки пережить длительное воздержание — его проблема. И с августа до декабря Элайджа прекрасно справлялся, а Миранда и не замечала.       Миранда глянула на свой листок и уже была готова сказать, что опрос окончен. Но перечитала все предпочтения Элайджи, и в голове появился ещё один вопрос.       — Тебе правда нравится, как у нас прошли эти два раза? Просто, ты какой-то очень нежный. Тебе это нравится?       Чувствуя, что уже не выдерживает этот странный и слишком откровенный опрос, Элайджа поднялся с дивана и аккуратно обошёл чайный столик полный грязной посуды. Он подошёл к креслу, в которое сразу вжалась Миранда, и опустился перед ним на колени.       — Мне правда так больше нравится, — заверил её Элайджа, но видел, что ей нужны были подтверждения. — Грубости и чернухи мне в жизни хватает. Да и так я могу продлевать процесс. Раньше я этого не понимал. Последние три года понимаю.       Пусть во время близости Миранда и была эгоисткой, которая концентрируется только на своих ощущениях, но вне она хотела узнать и о желаниях короля. Это его очень позабавило, но и приятно удивило.       — Ещё какие-то вопросы?       Миранда сжала его пальцы на своём бедре, а другую ладонь запустила в мягкие растрёпанные волосы.       — Чтобы ты хотел попробовать, но никогда не пробовал?       — Вот на этот вопрос я могу тебе легко ответить. На яхте. Какая-то несбыточная мечта. Не знаю почему, но меня туда тянет.       Он забрал у неё ежедневник и отложил на стол — хватит на сегодня.       — Вот. Вытащишь моих братьев с того света, они научат тебя нормально управляться с парусной яхтой и мечта сбылась.       — Зачем учиться? Капитана нет?       — Если на яхте будет капитан, то я буду тихонечко сидеть, свесив ноги к воде. Ничего более.       — Тогда придётся учиться. А пока предлагаю закончить этот вопрос-ответ и попросить слуг, чтобы они убрали со стола и зажгли камин. И просто полежать.       Миранда даже не успела ответить, как Элайджа поднялся с пола и взял её за руки, потянув на себя. Ей пришлось выпрямить ноги и тоже встать, чтобы не упасть. Плед скатился с колен на пол, но даже так девушка чувствовала, насколько холодный пол.       Она ушла в ванную, как только Элайджа позвал слуг. Миранда во второй раз за этот вечер уставилась на себя в зеркало, стараясь понять, как её так быстро утянуло в эту пропасть. Как будто кто-то дёрнул за рычаг, и все барьеры за один раз упали ей на голову. Это было слишком неожиданно, и она никак не могла понять — почему?       Почему у неё всё внутри переворачивается от одного взгляда на него? Откуда появляется желание проводить время только с ним? И почему ей так хочется втянуть его в каждое своё дело, попробовать разукрасить ежедневную рутину?       Миранда включила воду.       Дура!       Она плеснула себе в лицо водой и снова взглянула в отражение. Теперь всё стало чётче.       Пусть Элайджа и хороший, но забываться не стоит. У всех есть свои недостатки, о которых время от времени стоит напоминать. Он уже говорил ей однажды, чтобы она не забывала все, что он сделал. И Элайджа, как всегда, прав. Совместное печальное прошлое остаётся. И его поведение до восстания Миранда прощать не собиралась.       «У меня недостатков даже больше», — Миранда с раздражением от собственной ничтожности в этом мире выключила воду и взяла одну из стеклянных баночек со сладко пахнущим кремом.       — Всё готово.       Она вышла и сразу увидела Элайджу, что поправлял кочергой трещащие брёвна в камине. Он закрыл резную печную дверцу и аккуратно пододвинул диван ближе к огню, чтобы не затопорщился ковёр.       — И что ты собрался делать?       — Честно? Я очень надеялся на твоё понимание. У меня голова раскалывается. Я хотел просто почитать.       Миранда подошла к нему ближе, поправляя спавший с плеча халат, и только заметила зеленоватость его лица. Она аккуратно провела пальцами, на которых ещё оставалось немного крема, по щекам короля. После обряда он явно выглядел неважно, как бы не пытался это скрыть.       — Как твой шов?       — Лейла сегодня утром сняла, но всё равно ужасно голова болит.       — До сих пор не могу понять, почему ты после пуль чувствовал себя лучше, чем после какого-то каменного горшка, — засмеялась Миранда и, пока трид отвлёкся, быстро схватила свою книгу и села на диван у спинки. — Ты на краю.       Только поверивший в её искреннее сопереживание Элайджа, снова шутливо разочаровавшись, подошёл к тумбочке и забрал потрёпанную книгу. В ней уже до него сделали кучу заметок и каких-то очерков.       — Кто так поиздевался над книгой? — ужаснулась Миранда, когда он сел на диван и стал снимать тапки. Она перевернулась на бок и открыла на месте, куда король положил красную закладку. — Как это можно читать? Тут и так какое-то всё замудрённое, так ещё и куча каких-то слов между строчек. Я даже разобрать не могу.       — Лорд Ариас сказал почитать. Говорит, что он оттуда вынес многое о разделение труда. Я, на самом деле, в эту тему не углублялся, пускал на самотёк, а теперь заинтересовался. Правда нужная вещь.       Король поправил подушку под её головой, чтобы ему было удобнее, и, встречаясь с недовольным взглядом, лёг рядом. Элайджа накрыл их пледом и заворчал, стараясь улечься.       — Как мы тогда спали на этом диване?.. Чудо, что я не свалился.       — А мне было хорошо.       Миранда уложила голову на его плечо, так как он забрал у неё нормальную подушку и положил на подлокотник, себе под голову. У неё лёжа на подлокотнике постоянно начинала болеть спина и шея, затекать. Но у трида не было выбора — по-другому его ноги просто забирались на другой подлокотник и выглядывали с дивана. Поэтому приходилось жертвовать шеей.       Сначала Миранда никак не могла сконцентрироваться на тексте, чувствуя, как грудь короля приподнимается от каждого вздоха под её головой. Его дыхание, его руки, которые так нежно гладили её по голове, — это было слишком хорошо, чтобы отвлекаться на выдумку в книге.       Но когда Элайджа расслабил руку, и та просто легла на плечо королевы, Миранда всё же углубилась в сюжет романа, расслабляясь. А трид, наоборот, всё больше хмурился и старался вникнуть в заметки Раймонда Ариаса.       Миранда прикрыла глаза, стараясь запомнить каждую черту этого момента. Ступни постепенно отогревались, и тепло огня даже начинало печь их. А от тридской температуры тела Элайджи ей и вовсе стало совсем уютно. Она старалась не шевелиться, но всё ещё не могла перестать улыбаться, хоть и пыталась.       Как же хорошо, когда кто-то заботится. От тепла на душе становилось лучше.       Но они теперь связаны. Духи благословили их.       — Миранда, — Элайджа аккуратно приподнялся, отчего пришлось поднять и её.       Он и так пролежал здесь уже полтора часа, ему не хотелось будить Миранду. Но когда рука окончательно затекла, Элайджа понял, что всю ночь на диване не протянет. Ночь перед казнью Ривена — очень большое исключение.       — Пойдём, эмира.       — Подожди… — Миранда заёрзала и ещё ближе прижалась к нему. — Я только согрелась.       Элайджа мелко коснулся её носа пальцами и, на удивление, нашёл его тёплым. Король аккуратно отложил книгу на чайный столик и уставился в потолок. Но из головы всё это время, проведенное за чтением, не выходила одна тема.       Заявление Миранды о том, что она хочет принять его веру, знатно поразило Элайджу. Он не раз говорил, что если бы она родилась тридом, то всем было бы легче. И под этой фразой имелось именно то, что ей нужно просто поверить в духов.       А если бы Миранда была тридом… Она вряд ли ужилась бы со своим характером на этом свете. Духи, подпитывающие незримый узел, разжигают каждую эмоцию. Миранда же и так не отличается холодностью. Она принимает решения с горяча, редко справляется с резко вспыхивающим гневом.       Миранда должна оставаться человеком. Это её суть и особенность.       Но ей будет проще, если она откажется от Бога.       — У меня есть мысль, — прошептал Элайджа, но не смог заставить себя отвести глаза от потолка.       Ему было достаточно мычания в ответ — он и так уже слышал, что разбудил её.       — Тебе нужно будет взять второе имя, под которым ты пройдёшь обряд посвящения в духовенство. Что насчёт имени Серафима? Мне оно всегда нравилось.       Миранда постаралась открыть глаза, что щипало от света огня, но всё сразу плыло. Поэтому она просто приподнялась чуть выше, практически ложась на подушку вместе с Элайджей. Королева закинула голову наверх и уткнулась носом в его щёку. Теперь дыхание раздавалось в его голове ещё более отчётливо.       — Оно красивое… А что значит?..       — Пламенная. Тебе подходит. Пойдёт, как второе? Конечно, посмотрим другие, но я хочу, чтобы ты это тоже рассмотрела.       Но Миранда только засмеялась и крепче обняла его, поднимая выше согнутую ногу, которая лежала у него на бёдрах.       — Выбери сам мне имя. Оно ведь нужно для обряда… а именно ты затянул меня в это болото.       Она ждала от него смешка или шутки, но Элайджа замер. Миранде показалось, что он даже перестал дышать, так как тело слишком резко напряглось.       Родители с трепетом и без спешки выбирают своим новорожденным детям имена, чтобы правильно выстроить их судьбу. Имя — одна из важнейших составляющих личности. А Миранда так халатно просит его заняться этим…       Но Элайджа не мог представить в нынешней ситуации кандидатуру лучше себя, как бы самовлюбленно это не казалось. По крайней мере, никто сам себе имя не выбирает. А если и выбирает, то становится заложником собственных неправильных выборов.       — Тогда королева Миранда Серафима фон Христиерсон.       Но звучания своего нового имени Миранда так и не услышала. Пока Элайджа размышлял, она с радостью снова заснула.       Король тяжело вздохнул.       — Вставай, эмира, пошли спать. Даже не услышала важную часть сегодняшнего вечера.       — Я все слышала. Миранда Серафима фон Христиерсон… И Миранда Серафима может поспать здесь, — она положила свою книгу на грудь Элайджи, чтобы он её забрал, когда будет уходить. А сама ещё сильнее закуталась в плед. — Ей не привыкать тут спать.       — Пошли.       Элайджа положил руку на её плечо, стараясь хоть немного привести в чувство.       — На источнике ты обещал, что будешь носить меня на руках… Я помню.       Вспоминая, что и правда сказал это, королю пришлось выполнить обещание. Но Миранда никак не отреагировала. Она продолжала довольно улыбаться в полусне, прижимаясь к его плечу, чтобы не упасть, а после с удовольствием соскользнула с рук Элайджи под одеяло.       — Теперь я точно готова выйти за тебя замуж и стать твоей Мирандой Серафимой, — закутываясь в пуховое одеяло, напоследок произнесла принцесса. — Спокойной ночи, генерал.

***

      Руки сестры и матери надавили на плечи, и Ривену пришлось сесть на диван.       — Что ты натворил?!       Изабелла села с ним рядом и коснулась пальцами кровавых пятен на рубашке — давно она не видела их в этом месте. Ривен поморщился и вытер руку о белоснежную штанину. Но и та сразу окрасилась в красный.       — Может ты и не считаешь меня братом, но Элайджа слишком долго ждёт. Хотя именно он жив и имеет возможность сделать всё.       — Говори, что ты сделал! — Сноудроп, ходящая взад-вперёд по гостиной Тевроса, остановилась и посмотрела на младшего сына. В нем она все больше видела своего мужа. А по методам отмщения те и вовсе были, как две капли воды. — Быстрее, Ривен.       — Он сознался.       Принц посмотрел на сестру, у которой до сих пор было опухшее от непрекращающихся слёз лицо — он зашел к ней, когда она наконец вернулась, и долго выслушивал рассказать о всем произошедшем.       Сейчас же Изабелла аккуратно подняла на него красные глаза, сжимая пальцами ткань собственных брюк.       — Алден отравил тебя. Он сказал мне это прямо.       — Что ты с ним сделал?.. — только тихо прошептала Изабелла и перевела взгляд на Сноудроп.       — Только слегка потрепал. Дальше очередь Элайджи.       — В смысле?       Перебарывая страх, что она оттолкнёт его, Ривен с осторожностью коснулся плеча сестры и постарался заглянуть в опущенные глаза.       — Из нас двоих он первый. И я хочу встретиться с ним сейчас. Он увидит воспоминание, где Алден говорит это, и у него сразу развяжутся руки. Алден не останется безнаказанным.       Изабелла с недоверием посмотрела на брата — ещё недавно она просила Ривена помочь ей встретиться с Элайджей, но он отказался. Теперь же по собственному желанию хочет помочь ей.       Привставая на коленях, Изабелла со стеснением обняла его за шею и поцеловала в щёку.       — Тебе всего лишь нужно было умереть, — прошептала она, чувствуя снова подступающие слёзы и руки брата на спине. Девушка коснулась тёмных волос и поцеловала Ривена в макушку.       Сейчас, когда у младшего сына Тедроса больше не осталось забот относительно трона, он наконец стал раскрываться в лучшую сторону.       — Так позволишь мне увидеть его, куколка? — улыбнулся Ривен, впервые чувствуя такое проявление любви с её стороны.       Изабелла отстранилась, снова садясь рядом, и шмыгнула носом.       — Конечно. Только не наговори ему грубостей.       И уже через пару секунд Ривен стоял не в светлой гостиной, а в окутанной ночным мраком спальне брата. Ему понадобилось пару секунд, чтобы глаза привыкли в темноте и начали снова всё видеть.       Он посмотрел на Элайджу, что спокойно спал, отвернувшись от края. Взгляд голубых глаз скользнул по плечу брата, по руке и к ладони, в которой находилась другая. Ривен только после заметил рядом Миранду, что лежала на том месте, с которого он спугнул её в ночь перед восстанием.       — Вставай, — он подошёл к стороне брата и дёрнул того за руку.       Элайджа сразу распахнул глаза и сел, поворачиваясь к виновнику его пробуждения — этот голос преследует его в кошмарах. Но все же сначала король не понял, кто стоит перед ним. Он зажмурился и убрал волосы подальше от лица.       — Ривен?       Глаза Элайджи забегали по лицу покойного брата, которого он сам казнил. Ривен отвёл взгляд в сторону, стараясь не смотреть на него.       — Надо поговорить.       Резко опомнившись, Элайджа с испугом глянул на Миранду — его прикосновения её не разбудят, но голос человека, которого она боится больше всего…       Но она только нахмурилась и перевернулась на другой бок, посильнее укрывая одеялом.       — Духи, при жизни надоедала своими соплями и теперь бесит, — пробормотал Ривен, но Элайджа сразу сел в постели.       — Пошли.       Элайджа поднялся, быстро находя ногами в темноте тапки, и бесцеремонно схватил брата за плечо. Ривен сразу вырвал свою руку и направился к выходу, поправляя окровавленную рубашку. Король последний раз глянул на кровать, чтобы убедиться, что Миранда точно не проснулась. Но когда она просыпалась, то сразу сжимала губы. Сейчас же они были слегка приоткрыты.       — Ну как? Справляешься с правлением?       Элайджа тихо прикрыл дверь и кивнул в сторону следующего коридора испугавшимся покойника гвардейцам, чтобы они ушли.       — Во времена регентства справлялся и сейчас справляюсь. Переходи сразу к делу, Ривен.       Давно Элайджа не видел эту ухмылку и, если говорить честно, больше видеть не хотел. Собственно, как и Ривен его вечно напряжённый вид. Поэтому вряд ли бы они встретились без важных новостей.       — Алден отравил Изабеллу.       — Я догадываюсь.       — А я знаю. Потому что я, в отличие от тебя, действую более смело и радикально.       Элайджа тихо засмеялся и сделал шаг к нему. Король осторожно коснулся пальцами подбородка брата, приподнимая чуть выше. Он посмотрел на шею, которую только в ноябре разрезали хорошо наточенным топором.       — Шрама то и не осталось после твоих последних радикальных действий. А я думал, что в загробном мире шрамы от смертельных ранений тоже остаются.       Ривен с раздражением мотнул головой, но после с удивлением посмотрел на брата — тот никогда не вёл себя с ним настолько свободно и нагло. Все-таки они оба пересмотрели свое поведение после восстания.       — Я приходил к Алдену. Он, как ни странно, удивился моему визиту меньше, чем ты. Мне даже показалось, что ему всё равно.       — В его манере. Но я не буду развязывать с ним войну из-за одних твоих слов. Понимаешь ли, — цокнул языком Элайджа, скрещивая руки на груди, — я почему-то не чувствую между нами доверительных отношений.       Ривен знал, что он так скажет. Поэтому сразу протянул ему раскрытую ладонь.       — Ты мне руку отроду не пожимал.       — Дело касается Изабеллы.       — На восстании ты её в кандалах вывел на площадь, а теперь беспокоишься. Я поражаюсь твоей незатейливости.       — Я бил на площади твою жену, а не нашу сестру. Ее я только вывел запугать, но не сработало. Если никто из вас, кроме отца, не замечал, то Изабеллу я в обиду не давал. Так что смотри, и сделай наконец хоть что-то.       Не в силах больше терпеть его сонные издевательства, Ривен сам пожал руку брата. Элайджа прикрыл глаза, погружаясь в отрывок от всего воспоминания.       …С заведенными назад руками на стуле сидел Алден. Он сплюнул на светлый ковёр кровь, что из сломанного носа попадала в рот. Но, казалось, ему вовсе все равно. Он как будто находится в простом кошмаре.       — Теперь ты не хочешь мне ничего сказать? — Ривен осмотрел осколки бутылки, которой ударил нового короля по голове. Но делал он это, естественно, очень аккуратно. А как все знают, младший из братьев Христиерсон умеет видеть грань.       — Нет, — спокойно отозвался Алден.       Но он зашипел, когда ему пришёлся ещё один удар по лицу, отчего кровь потекла сильнее, стекла на шею и грудь.       — Всё ещё нет?       — Нет.       Ривен обошёл его и ухватился за спинку стула, пододвигая ближе к кровати. Трид сел напротив Алдена, упираясь локтями в колени.       — Я ведь узнаю ответ на мой вопрос.       — Ты даже Миранду добить не смог. И брат твой на полпути выкарабкался. Зачем мне уважать твою власть? Ты ничего не сделал.       Внимательно слушая его, уставившийся в пол принц усмехнулся. Ривен поднял голову, осматривая посиневшее лицо Алдена.       — Тебе Миранда рассказывала про один из моих любимых способов поиздеваться? Это сильно унижает.       Алден с опаской уставился на трида — пусть после восстания он в какой-то степени и восхищался младшим Христиерсоном, но, встретившись лицом к лицу, ему становится не так весело.       Ривен поднял руку и повёл пальцем в воздухе. Сначала Алден слегка сморщился, чувствуя странное жжение. Но то стало увеличиваться, и в какой-то момент он не смог терпеть. На губы хлынула ещё более горячая кровь, а в нос неприятно ударило горелым.       — Только не заплачь. Миранда имела право плакать, она девушка. Ты нет.       Наслаждаясь болью в глазах пленного, Ривен повёл палец дальше. Но рисунок, к сожалению, слишком быстро завершился.       — Говори.       Ривен повернул его к напольному большому зеркалу, и Алден увидел на своей щеке две большие, по краям чёрные, кривые буквы — РХ.       — Иначе я вырежу своё полное имя у тебя на лбу ножом. Если инициалы с моим уходом пропадут, то от ножа останется вместе с разбитым носом. Да и имя у меня длинное, — трид подошёл к нему, хватая за подбородок, чем вызвал ещё больше боли в каждом задетом участке тела. — Так что говори. Что сделал с моей куколкой?       — Твоя куколка очень пустая. Не видел ни одной женщины, что так быстро прыгает в постель по своей воле.       — Отвечай.       — Я. Отравил. Её. Но не убил. Она умерла не от моей руки. Хотя должна была от моей…       Элайджа отнял руку, когда Ривен снова замахнулся, и Алден упал на пол, ударяясь лицом об угол ступеньки.       — Эта мразь точно ещё живая? — засомневался он. Лицо Алдена и так выглядело плохо, а после такого удара…       — Половина ран пропала, как только я ушёл. Так что, пожалуйста, сделай так, чтобы этот отморозок желательно мучительно умер.       — Я постараюсь. Но ты можешь делать за меня всю грязную работу. Тебе проще, да и учился же ты не зря — нужно какую-то пользу приносить, раз не правишь.       Но Ривен растворился, так и не ответив. Он выполнил то, что хотел — оповестил Элайджу. Больше видеть его не желал.