Май.
Когда Саня вошел в свадебное ателье, за голову там держались все. И швеи, и консультанты, и Соня с Алисой. Анька же рыдала в три ручья, прижимая к груди платье. Поинтересовавшись, что случилось, он получил ответ, — не влезла. Мало платье! — Это сорок восьмой был! Сорок восьмой! — разрыдалась еще больше. — Я жирная свинья! — Ань, ты ебнулась? — покрутил у виска Разин, забрав злосчастный кусок тряпки. — Какая, блять, жирная? Не налезло и хуй с ним! — Они маломерят! — попыталась донести до девушки консультант. — У вас точно сорок шестой! По всем меркам сорок шестой! — Неправда! Мне юбка стала мала и джинсы еле на жопу налезают! — проревела Аня, прижатая Разиным к груди. — Еще и живот! — Да где у тебя там живот?! — вклинилась Алиса, толкнув подругу в плечо. Вытянула ее из объятий и развернула к зеркалу, встав рядом. — У тебя такая же фигура как у меня. У нас вес почти одинаковый. Где, блять, у тебя живот? Вот это? — ткнула она в небольшую выпуклость у себя и у нее. — Это ты живот еще не видела. Многие хотят такую же фигуру, а ты сопли распускаешь. — Мне нравится моя фигура… — Нашла из-за чего расстраиваться, — по-доброму усмехнулся Саша, встав позади девушки. — Пиздатая у тебя жопа. — Ну, конечно, тебе проще так сказать. Тебе-то костюм сразу пошили! — поджав губы, задумалась. — Ты правда не думаешь, что я растолстела? — глянула Аня на него в зеркало, подтирая слезы и сопли. — Ты иногда такую хуйню спрашиваешь… Если бы ты знала, насколько я люблю большие жопы и бедра, ты бы не сомневалась. Хотя ты знаешь, — знала, потому что на нее всегда стоял колом. Всегда. Только почему-то она это показателем не считала. — Не влезла и ладно. Ты все равно хотела шить. — Но оно мне так понравилось… — Тебе в сто раз лучше сошьют. Правда? — глянул он на консультантов и швею. Все закивали активно, начав наперебой убеждать Аню, что платью равных не будет. — Вот, видишь? — Платье сядет так, что ваша фигура будет выглядеть как самая вкусная конфетка в самой красивой обертке, — заверила швея. — Все под вас подгоним. — Ох, Анька, какая же ты паникерша, — улыбнулся Разин, целуя девушку в макушку, потом в мокрую щеку. А потом подхватил на руки, заставив ее коротко завизжать и схватиться за плечи. — Легкая как перышко, — и прижался губами к уху, шепнув. — У тебя нет таких мыслей, когда я трахаю тебя на весу. Может, мне делать это чаще? — Лабзина вспыхнула, зардевшись и смущенно дернулась, просясь на пол. — Не надо… Я верю… — Вот и умница. Я за кофе, тебе взять, бобер сопливый? — Анька толкнула его локтем как только на ногах оказалась и кивнула. — А вы? — девчонки тоже согласились. Выдернули его из офиса, думал, тут пиздец, а тут так, пиздюшка маленькая. Лабзиной всучили стакан холодной воды и салфетки, чтобы привести себя в порядок. Потом Аня поняла, из-за какой ерунды развела истерику, даже стыдно стало. Извинилась перед персоналом, к счастью, те понимающе отнеслись. Нервы, стресс, тут от любой мелочи заплачешь. — У вас такой жених красивый, — улыбнулась одна из консультантов, убирая варианты платьев на место. — И заботливый. У нас вчера девочка была, тоже расстроилась из-за платья, цвет не понравился. Ну он ее правда желтил, скажи, а, — кинула она коллеге. — Ее мужик так наехал на нее, чтобы не выпендривалась… Даже обидно за нее стало. Аня зарделась еще больше, принимая честную похвалу: — Он такой, да. Даже не знаю, как он все мои истерики сносит, — подруги рядом хихикнули, прекрасно зная ответ. — Люблю его за это.Июль.
Девичник в самом разгаре. Анька отрывалась как могла, как в последний день холостой жизни, собственно. Голос сорвала в караоке. Плакала. Кричала и вешалась на подруг. Нужно как-то выплеснуть эмоции, но они не кончались вообще. Наоборот, перли с новой силой. Она тяжело задышала, свалившись на диванчик в караоке-клубе. Смочила горло голубой лагуной и глянула на шарики, которые притащили Соня с Алисой. Девичья фамилия на самом большом шаре зачеркнута, а с другой стороны большими буквами: РАЗИНА — Ой, девки, я так рада… — прикрыла она глаза, потягивая коктейль. — У меня давно такого хорошего настроения не было. Энергии столько, что я могу планету обогнуть. — А как мы рады, — улыбнулась Сонька, стукнувшись со стаканами подруг. — Я даже не верю, что ты замуж завтра уже выходишь… — Ага, — хихикнула Алиса. — Ты такая взрывная шумная, с Ромкой этим мутки мутила, я думала ты его в жизни не бросишь, либо мужиков как перчатки менять будешь. В тебе столько энергии, что один мужик не справится, но Разин как-то смог. Ваще… Как будто сон. — Согласна… Я сегодня собиралась, он тоже на мальчишник рядом собирался. Деловой такой. К нему Симба подходит, и знаете, что? Он его затискал бедного. Я вспоминаю, как он цеплялся ко мне на парах, как был против кота и собаки, и гляжу сейчас… Вообще другой человек. У меня даже прикинуть не получается, как он совмещает все это в себе. — Ну, фюрер, что сказать. Они стукнулись снова, когда к столу подошла компания парней. Девчонки рефлекторно напряглись, наблюдая не совсем трезвых людей с просьбой познакомиться. — У нас у всех парни, — сразу же объяснила все Аня и добавила. — И мужья. — Мужья? — удивился один из компании, а потом уже заметил шары. — А кто выходит? — Я, — пожала плечами еще Лабзина. — Бля, — парень расстроенно вздохнул. А потом широко улыбнулся. — Пусть у тебя с мужем… Как мужа зовут? — Саша. — Пусть у тебя с Саней все хорошо будет! Пусть любит тебя, цветы дарит и на руках носит! Чтобы у вас все как по маслу шло! Давайте! — и подставил бокал пива, о который дружно чокнулись и девчонки, и его друзья. — Ладно, извините, девчонки. Удачи в семейной жизни! — Спасибо!***
Свадебное утро неслось в диком темпе. Все как-то шло не так, начиная с того, что визажист опоздал немного, и Саша решил занять на это время Аню собой. Как-то не уложился, и девушке еще пришлось ждать под дверью номера. Потом уже пришлось терпеть. Ну, после фотосессии в тоненьком пеньюаре. Потом без него… Там у самого фотографа глаза загорелись. Еще бы, Саня Аню пожирал глазами, а она так мягко и ласкова отзывалась на все, что пизда… Короче, в душ он потом пошел. В отель они решили приехать сразу ночевать, чтобы проще было. Визажист кружил над Аней, Саша ушел к Лехе и Гошану, которые так же сразу заняли номера в отеле. Не, ну, а что? Новая обстановка, романтика… Девчонки явно довольны. — Сань, да не трясись ты так, — постарались успокоить его друзья, когда в рот пошла уже пятая сигарета. — Да блять! Не могу… Не верю, что все это реально. — Раньше ты такой сухарь был, — усмехнулся подоспевший Леха. — Рад за тебя, братик, пиздец как! — Ты это уже второй день говоришь. — Так я ж от души! Он курил, Аньку успокаивали девчонки. Успокаивали по всем фронтам, потому что начался предсвадебный мандраж, и понеслось… А вдруг это несерьезно? А если это не тот человек? Если я его не люблю? Если он не любит меня?.. Она плакала, визажист изо всех сил дула на нее, поправляя тон. Потом успокоилась. Все нормально ведь. Он вон, только недавно зажал ее в ванной. Все как надо идет! Ближе к одиннадцати Саню снарядили в костюм, пошитый идеально под него, и спровадили на регистрацию, чтобы невесту в платье не видел. Хоть он уже видел. Видел еще на этапе просто белой тряпки, потом уже в самом платье. Красивая пиздец… Ну, потому, собственно, и спровадили. — Какая ты красивая, — прошептала завороженно Соня, пока затягивала ей корсет, а Алиса помогала надеть все цацки. Тоненькую подвеску, идеально сочетающуюся с нежно-молочным платьем. Сережки-висюльки. Некрупные и очень аккуратные. Просто тоненькие ниточки белого золота. — Ань… Ты красавица. Не лгала. Аня долго думала, что делать с прической, но остановилась на заезженных локонах. Не пожалела. Их аккуратно завили, разбили и сделали еще больший объем. Визажист немного побурчала в шутку на то, что она не рассчитывала на такую густоту. Теперь светлые аккуратные кудри струились по плечам и груди. По груди, открытой глубоким декольте. Платье сшили идеально. Ни сантиметра лишнего. Оно село по ее фигуре, как вторая кожа, подчеркивая всю красоту. Небольшую грудь, красивые ноги в глубоком разрезе струящегося подола. Все держалось на слове божьем. Ни лямок, только фатиновые рукава, переливающиеся на свету — короткие фонарики, но привлекающие внимание к голым узким плечикам и открытой спине. — Угу, — всхлипнула Алиса, поправив подвеску. — Принцесса… — Так, ну-ка все сопли собрали, — скомандовала Кондратьева, пока подружки не расклеились. — Леша уже ждет. Вперед, по коням! Вся дорога от отеля до замка была только для них. Ее разрывало сигналами, свистами, музыкой, мигалками, когда к этому шумному картежу присоединился Палыч и хорошие знакомые Саши из полиции. Аня всю дорогу снимала сторис, подпевая песням из магнитолы. Одна и вместе с девчонками, даже вместе с Лехой. Собственно, эта свадьба пела и плясала и неба ей было мало, и земли. Когда приехали в парк, там уже была куча машин, припарковаться удалось не сразу. Ребят Аня отправила к остальным гостям, а сама дождалась отца. — Анечка, — его всего трясло, как и мать, наверное. — Какая ты красивая, — он ласково поцеловал дочь в щеку и крепко обнял, не решаясь взять за руку и отвести под венец. — Я не верю… — Я тоже, пап… Саша там как? — Переживает, бедный. Места себе не находит… Ты ведь правда его любишь? — с грустью спросил мужчина, заглядывая в глаза Ани. Как же больно отдавать дочь в руки другого мужчины. В чужой дом. А вдруг… Господи… — Люблю. Очень сильно, — надрывно вздохнула она, ощущая мандраж волнения. Да она же сейчас рухнет на этих шпильках! — Просто пообещай мне, слышишь? Если он вдруг обидит тебя… — Папуль, — он чуть не задохнулся, когда дочь погладила его по щеке. — Он не обидит. Просто поверь мне. Он Жан Вальжан нашего времени. — Хорошо, если так, Анютка… Он там помрет скоро. Пойдем? — наконец решился, подав руку. Она шла медленно, ощущая дрожь в каждом шаге. Как еще ноги не подогнулись?.. Скоро послышалась мелодия. Трогательная, плавная. Она заставляла биться сердце в бешеном ритме. Завиднелась площадка и арка. Гости. Мама. Саша… Стоял как вкопанный. Напряженный. В костюме и такой красивый. Она смотрела на него, медленно подходя под руку с отцом. Он — на нее. Она не шла — плыла. Или парила. Как ангел, точно… Ее вели к нему такую красивую, нежную и невинную. Чистую и светлую. Для него. В идеальном платье, за которое она так переживала, дурочка. Он не слышал речи регистратора, не слышал музыки, не слышал восхищенных вздохов гостей. Только ее тихий вздох услышал — короткий и восхищенный, когда отец привел ее к алтарю. Палыч, выполняющий роль отца, секундой кашлянул, взглянув на пару. Это тот шкет, которого он за торговлю наркотой поймал?.. Ладони вспотели как у школьников. Оба забыли, как дышать, глядя друг другу в глаза. Аня нервно и часто сглатывала, смаргивая подступающие слезы. Не верится… Никому, ни ей, ни ему. Как она — такая красивая и идеальная — может достаться ему? За что? Неужели, заслужил? — Да, — дрожаще проговорила девушка, когда регистратор задал вопрос. Как же трясутся ноги… — Да! — Разин же ответил громко и уверенно. Его всплеск встретил свист и визги гостей. И слезы Ани. Он едва взял себя в руки, чтобы надеть кольцо на нужный палец. Анька же чуть не выронила все от волнения. Еще и царапнула его ногтем. Бедный Денис, которому доверили подать кольца, извелся весь, глядя на их общий мандраж. — Горько! — закричали все хором, вместе с регистратором и мимо идущими зеваками. Саша словил Аню в крепкие объятия, когда поцеловал — ноги у нее все же не выдержали. Она ухватилась за его шею, углубляя поцелуй, растворяясь. Где-то там кричали, считали, хлопали шампанским. Не до этого вообще… Долго, с желанием упивалась им. Любимым. Десять! Одиннадцать! Двенадцать!.. Неизвестно, до сколько там досчитали, но все оказались довольны. Саня счастлив, глядя в блестящие живой влюбленностью глаза. Преданные и родные. Самые красивые… — Я тебя так сильно люблю, — прошептал Саша, целуя в мокрую щеку. — Ты — лучший человек в моей жизни. Аня всхлипнула, зажмурившись, крепко обняла мужа. — Я тебя люблю. Невозможно… Свадьба пела и плясала… Никогда в жизни еще не был так счастлив Саша или Аня. Гостям все нравилось, главное — Ане. Он же все для нее это… Тело дрожало от выпитого алкоголя, от танцев, которые не прекращались до самого конца, пока последний гость не ушел. От криков и визгов поздравлений. Медленного танца… Она плакала, пока они танцевали. Не ставили ничего, решили, что на то он и первый танец. Слишком трогательно. Это не сравниться с тем, как они танцевали в ресторанах или кафе, или где-то в гостях. Тут было таинство… Он вел хорошо, неспешно, мягко направлял Разину. Потом долго целовал, до сих пор не веря, что все это — не сон. Реальность. — Ты прекрасна, — прошептал Саша на ухо, обжигая его дыханием. Он встал сзади, пока Аня разглядывала себя в большом зеркале. Погладил плечи и поцеловал одно. — Ты тоже, — устало, но так счастливо заулыбалась девушка, облокотившись на грудь мужа, пока он неторопливо расшнуровывал корсет. Покрылась вся мурашками, стоило немного поддеть платье, и оно с тихим шелестом упало в ноги, открыв невыносимый вид. Она стояла все еще на шпильках. В чулках, бежевых танга и в ремешке с подтяжками, цепляющими тончайший капрон. Соски быстро затвердели, разжигая в глазах Саши еще больше огня. — Помнишь, ты говорила, что хотела бы, чтобы первый раз был со мной? — Аня кивнула, смущенно сощурившись. Он гладил ее по талии и животу, иногда касаясь бедер. — Сегодня наша первая брачная ночь. Первый раз в статусе мужа и жены. Я хочу, чтобы только эта ночь ассоциировалась у тебя с первым сексом. У меня кое-что есть для тебя, — заговорщически ухмыльнулся фюрер. — Но для начала нужно полностью тебя раздеть, солнце. Он сел перед ней на корточки, снял туфли, целуя каждую ступню. Она послушно легла на кровать, когда Саша попросил. Закусила губу, пока он стягивал с нее чулки, клеймя поцелуем каждое бедро. — Подожди немного, — поцеловал колено и зашуршал своей одеждой, после лег рядом. И Аня дрогнула, сжавшись все телом на секунду, когда на солнечное сплетение капнуло что-то прохладное, стремительно растекающееся по животу. — Это масло, — успокоил он девушку, поглаживая живот, растирая по нему ароматизатор. Сладкий легкий и приятный. — Ты ведь не против массажа? — Нет, — Аня хихикнула и склонила голову набок, подставляя шею для поцелуев, стоило Саше только коснуться губами плеча. — Только ведь массаж, правда? — Конечно, солнце, — поцелуи щекотали теплую шею, подбородок, плечи, уши. — Я люблю тебя, — рука неспешно и мягко гладила живот, бока, грудь. Осторожно сжимала и мяла кожу, вызывая у девушки тихие вздохи. В который раз он говорит это только за сегодня? — Все в тебе люблю, — большой палец щекотно скользнул по твердому соску, а второй задразнили губы. Осторожно зубы цепанули ареолу, сам сосок и втянули в рот. Жена тихо заскулила, царапнув его по спине, крепко обняв. Гладила шею, плечи, и от этих поглаживаний Саша глаза закатывал, покрываясь слоем мурашек. — Мне все равно, кто был первым, — со стоном выдохнула Аня, почти мучительно. Он гладит только вверху, даже не касаясь бедер, лобка. — Я так хочу тебя, Саш, — она поймала губы, когда мужчина на момент оторвался. Укусила нижнюю, немного оттянула. — Пожалуйста. — Ломаешь все планы, супружница моя, — он выдохнул с матом, ткнувшись лбом в ее плечо, ощутив, как ладонь коснулась твердого члена, обхватила и начала неторопливо надрачивать, будто в пытке, поглаживая головку большим пальцем. — Твою мать, Аня, — сдался фюрер, целуя в шею и устраиваясь сверху. Толкался медленно, несмотря на просьбы ускориться и быть смелее. Растягивал ее как в первый раз — осторожно, аккуратно. Только с садистским наслаждением слушая ее мурчание и мольбы. Громкий стон вышел с первым сильным и глубоким движением. Аня ухватилась за плечи мужа, прикрыв в блаженстве глаза. Слишком хорошо. Настолько, что она улыбалась, выслушивая шепот комплиментов. Он может молчать, она и так знает все. Главное, что любимый человек рядом. А он рядом. И она тоже. Теперь навсегда. Муж и жена. Разины Александр Дмитриевич и Анна Викторовна.