не думала что ты такой...

      Я сидела дома. Уже облегчённо вздыхая, что скоро ко мне прибудет помощь. Пока что я просто лежала на кровати, залипая в телефоне. Так продолжалось до вечера.       Вот, я только хотела идти в душ, время было уже 10 вечера, как на телефон мне пришло сообщение.       «Т/и, срочно забери меня из бара, я в хлам»       Ч…чего? Он никогда так не писал. Что с ним?       «Как я из дома выйду?» — спросила я, на что он моментально ответил.       »*** есть ключ, там же и от машины, я кидаю адрес и ты едешь, быстро!» — написал он, скинул адрес карту и вышел из сети…       Чтож… похоже меня не спасут…       Я быстро собралась, надела штаны, кофту, носки, кроссовки. Хромая, я спустилась вниз. Хорошо, что он прострелил не ту ногу, которой нужно нажимать на педаль.       Я села за руль. На улице уже темно. Открыв карту, я поехала куда-то за город, в какую-то глушь…       Почему же мне просто не сбежать к братьям?.. Я не могу, но почему?.. Я забила на все мысли и, включив громко музыку, поехала по карте.       Через минут 20 пути, я вроде бы прибыла на место… Это была заброшка. Довольно развалинная. Что-то подтолкнуть меня туда идти… (глупый гг, но да ладно).       Зайдя туда, я услышала грохот, очень сильный. Я хотела было убежать, но услышав знакомые голоса, я пошла на грохот. И вот, я повернула за угол. Перед глазами предстала картина…       Харучиё сидел на стуле, его руки и ноги были связаны. Он весь в крови, явно побитый. Рядом же с ним стояли братья Хайтани, у которых кулаки были тоже в крови, да и костюмы они заморали.       — Ран… Риндо… что вы тут делаете? — робко спросила я, подходя ближе.       — Т/иша! — крикнул Риндо, кидаясь на меня с объятиями.       — Ай, нога! — крикнула я от боли, ведь он её задел.       — Что с ней? — спросил Ран, подходя к нам.       — Да так… Потом расскажу, — ответила я, кидая взгляд на Харучиё.       — Ну всё, пошлите отсюда, — сказал Ран, беря меня на руки.       — А…а Харучиё?       — Он и сам разберётся, — ответил Риндо, кидая на него недовольный взгляд.       Парень сидел молча, склонив голову.       Мы оставили его машину открытой, ключи были внутри. Ехали абсолютно молча, пока Ран, сидящий за рулём, не начал разговор.       — Он говорил, что мы в командировке?       — Нет… Всё было хорошо, но примерно месяц назад он начал пить намного больше, так же как и употреблять. Вечные побои, а в последний из побегов он прострелил мне ногу, — проговорила я, с каждым разом всё тише.       — Сейчас всё хорошо, мы с тобой, — ответил Риндо, прижимаясь ко мне, мы сидели вдвоём на заднем сиденье. — Почему ты раньше не сказала?       — Я не знаю… Думала он измениться, хотела с ним поговорить, но он даже слушать не хотел.       — Ясно, — ответил Риндо, кладя свою руку на мою ногу.       Далее мы ехали молча. И вот родная квартира…       Я помыла руки и вошла к себе в спальню. Братья вошли за мной.       — Разденься пожалуйста, — сказал Ран, усаживаясь на кровать.       — Полностью?       — Даже бельё снимай, — сказал Риндо, садясь на другой стороне кровати.       Я стянула с себя всю одежду и положила её на кровать. Ран встал и подошёл ко мне.       — Боже мой… твоё тело, оно всё истёзано…       — Да уж… Т/и… я даже не знаю, что тебе сказать, — тихо сказал Риндо, закрывая рот рукой.       Всё тело было покрыто синяками, и почти зажитыми ранами, а на животе остались сильно выдные шрамы в форме креста.       — Я надеюсь пулю вы вытащили и обработали? — спросил Риндо.       — Вроде как да…       — Сейчас что-то болит? — спросил Ран, вставая с кровати.       — Ну, нога немного.       Ран подошёл ко мне сзади и прижал нежно к себе. Его рука скользнула по такой хрупкой талии вниз. Он положил свою голову на моё плечо и прошептал на ухо:       — Хочешь, мы сделаем тебе приятно?..       — Ран, я… давай без домогатильств пожалуйста… — выдавила из себя я, отстраняясь от него.       — Он всего лишь хочет тебе отлизать, не правда ли? — проговорил Риндо, подходя ко мне спереди. Я снова была между ними. Но на их лице не было той пошлой ухмылки, которая присутствует всегда. Сейчас они были полностью серьёзны.       — Нет, я не хочу… Оставьте меня пожалуйста, — сказала я, на что братья кивнули и вышли из комнаты, но тут же Риндо вернулся.       — Зови, если что, — сказал он и сразу же вышел.       Взяв пижаму и полотенце, я направилась в ванную. Но там возникли трудности. У меня забинтована нога, мочить её было нельзя. Дома у Харучиё я ставила её на полку, но тут её не было. Мне пришлось позвать братьев.       Я вышла из ванной, прикрываясь полотенцем. Братья были на кухне.       — Помогите пожалуйста, — сказала я, чувствуя что немного покраснела.       — Что такое? — спросили они одновременно, повернувшись ко мне.       — Мне как то надо ногу не намочить, — ответила я.       Хайтани встали и мы пошли со мной. Мы зашли в ванную, я встала в неё. Как же было неловко… Ран взял мою ногу и приподнял её. Я же включила воду и начала поливать себя душем, пытаясь не попадать на ногу. Стоять было совершенно не удобно. Но через силу через боль, как говорится, я сделала это. О мытье головы речи и не шло. Может завтра утром. Наконец-то закончила. Риндо подал полотенце.       — Спасибо, дальше я сама, — сказала я и Хайтани тут же вышли.       Я вытерлась, оделась и снова прошла в свою комнату. Накотила тоска. Знаете, это ощущение, когда не можешь понять, любишь ты человека или нет. Он принёс в жизнь много боли, как физической, так и моральной, но расстаться с ним вот просто так, я не могу…       Я так ревела ночью, когда он сказал, что не любит меня… Сейчас же мне было очень трудно сдерживать слезы, но я пыталась не заплакать. Братья вдруг зашли в комнату и застали меня за тем, как я пыталсь зарыться в одеяло и не заплакать. Я их даже не услышала. Тяжёлая рука вдруг легла на мою голову, от чего я вздрогнула.       — Выйдите пожалуйста, — сказала я, пытаясь не дрожать голосом.       — Нет, Т/и, вылезай давай и расскажи, из-за чего ты плачешь, — сказал Риндо, пытаясь откинуть одеяло.       На самом деле, это наверное первый раз, когда я плака перед ними…       Я вылезла из-под одеяла. Ран прижал меня к себе и ему глубоко наплевать было, что его одежда промокнет.       — Расскажи, из-за чего плачешь? — сказал Риндо, прижимаясь ко мне и Рану.       Я пыталась говорить, но было сложно, я рассказывала о своих чувствах к Харучиё, как я его ненавижу, но при этом люблю… Я высказывал всё, что о нём думаю, какой он еблан и ахуевшая тварь, какой он внимательный и чувствительный по отношению ко мне. Какой он был милый и добрый в первые недели наших отношений.       Братья слушали не перебивая, а когда я закончила свой рассказ, Ран поднялся и повёл нас на кухню.       — Давай ты выпьешь, тебе станет намного лучше, — сказал Риндо, доставая 3 бокала.       — А где ж твой подик или как он там? — спросил Ран, садясь рядом со мной и приобнимая за плечи.       — Да проебала его у Харучиё… Даже ума не приложу, куда он делся…       Риндо поставил бокалы на стол и налил в них алкоголь. Я, вытерев слёзы с глаз и с лица, глотнула напиток, который обжёг горло, но не так, как это делает вино, да и на вкус было совершенно другое. Это было крепче…       — Ты долбоёб, ты чё налил? — сказал Ран, резко вставая со стула.       Ран быстро достал из холодильника газировку и, открыв железную банку колы, дал мне запить.       — Повезло тебе, что она на эмоциях и не быстро соображает, — сказал Ран, кидая недовольный взгляд на Риндо       — Что это? — тихо спросила я, всё ещё запивая холодным напитком обожённое горло.