***
Они добрались до Сендая, когда сумрак уже катился по небу, щедро рассыпая звёзды. Самое подходящее время, чтобы выйти на охоту за духами. Миура поехал дальше, по другим делам, а Годжо и Сурин направились к скромному постоялому двору, находившемся неподалёку от места преступления. В последнее время здесь начали пропадать люди, в частности, мужчины от 18 до 35 лет. Это происходило и раньше, но из-за того, что это был обычный провинциальный городок, который ещё совсем недавно считался деревней, на это не особо обращали внимание. Пьяниц, наркоманов и беженцев из других городов тут хватало и их исчезновением местные власти заниматься не хотели, сразу же закрывали дело и заносили их в список пропавших без вести. К тому же, совсем рядом располагались горы и ещё не тронутый людьми лес, считавшийся потенциально опасным для всяких прогулок в одиночку. Именно там все мужчины и пропадали, и там, предполагаемо, обитало древнее проклятье. О его технике не было ничего известно и как оно могло там появится тоже. Хотя вариант, что дух просто мигрировал из одного места в другое, а заодно решил полакомиться местными жителями, был вполне допустим. Было принято решение сначала остановиться в постоялом дворе, поесть и только потом приступить к работе. Сурин занялась бронировкой номера на случай, если они задержатся здесь до завтра, а Годжо организовал доставку ужина. — Кошмар, у меня всё тело затекло, — девушка со стоном потянулась всем телом, положив свой рюкзак на кресло. — Предлагала же просто телепортировать нас, одни мучения с этой дорогой. Проблема заключалась в том, что она могла телепортироваться на большие расстояния, а Годжо нет. Но он словно специально выбрал самый длинный путь, хотя они сами могли бы добраться за полтора часа на скоростном поезде от Токио до Сендая и за столько же до этой деревушки на автобусе. И сэкономили бы два часа. — Побереги силы, — повторил ей мужчина тоже самое, что и в первый раз, когда она это предложила. Ей предстояло запечатать проклятье особого уровня, а для этого нужно было не мало сил и проклятой энергии. Истощать её раньше времени у него в планах не было. — На удивление, тут довольно мило, — отвлекшись, девушка оглядела небольшую комнату. Сатору согласно хмыкнул, а после ещё раз тоскливо посмотрел на две односпальные кровати. Как-то не по канону всё. Почему, как в каком-нибудь дешёвом романе, им не досталась комната, которая бы была с одной кроватью, на которой они, как влюблённые главные герои, ютились бы, боясь друг друга случайно коснуться? Даже не спрашивайте откуда он об этом знал — его мозг давно был засорён всякой нужной и ненужной чепухой. — Видимо, хозяйка тут очень прилежная. Мебель в хорошём состоянии, — он внимательно посмотрел на девушку. Она не выглядела взволнованной и не суетилась, как это обычно бывало, когда она о чем-то переживала. — О, тут даже балкон есть, — Сурин отодвинула шторы и выглянула на улицу. — Годжо-сенсей, идите сюда. Тут такой чудесный вид. Вид и вправду оказался чудесным — прямо напротив постоялого двора располагался богатый хвойный лес и горы, красиво освещённые яркой серебристой луной. Где-то в далеке Сатору даже разглядел узкую речку. — Неплохое место, — сделал он вердикт. — Правда, похоже, именно здесь и пропадали мужчины. Что не мудрено — люди в постоялые дворы приходят и уходят, и проследить за каждым просто невозможно. По крайней мере, это объясняло, почему здесь было так мало постояльцев и обслуживающего персонала — Годжо едва смог договориться о доставке ужина в номер. — Думаете? — Посмотри сама, — он указал куда-то пальцем. Сурин любопытно придвинулась ближе, пытаясь разглядеть. Чудные глаза видели куда дальше и больше, чем её, но, сосредоточившись и сощурившись, она заметила редкие всполохи проклятой энергии, рандомно разбросанные по лесу. — Это от духа или от людей? — она не могла разобрать и сказать точно. — И от тех, и от других, — пояснил Годжо. — Больше ничего не видишь? — Ну, у меня только два глаза, — хмыкнула она беззлобно, услышав весёлый смех. — А что ещё? — Остатки проклятой энергии от техники. То, что завлекает гражданских в этот лес. Очень похоже на ловушку или типа того, правда, очень всё как-то примитивно. — Как не подобает для древнего и сильного проклятия? — догадалась Сурин, уже не поражаясь силе его глаз. Знала насколько они могущественны. — Считаете, он должен был быть более хитрым и изворотливым? — она потерла подбородок. — Мне больше кажется, что ему нет смысла ухищряться, пока это работает на обычных людей. Довольно улыбнувшись, Годжо с теплом на неё взглянул. Девушка была права. Пока простая ловушка работала и люди, не знавшие о существании проклятых духов, попадались в неё и бездумно шли вглубь леса, что-то изощренное придумывать действительно не было смыла. Оставалось только понять что их туда завлекало и как именно работала приманка. — Всё может быть. Но будем начеку. В этот же момент в дверь комнаты дважды постучали. Это был один из работников постоялого двора, доставивший обещанный ужин. Годжо и Сурин обменялись взглядами, понимая, что и вправду проголодались. Они уютно расположились за небольшим столиком, который до этого одиноко стоял у окна, придвинули к нему два кресла и приступили к трапезе. — Попробуй вот это, — мужчина поднёс что-то похожее на жаренное мясо к её губам. Девушка подняла на него глаза и, проглотив то, что было во рту, доверчиво откусила кусок с палочек, тщательно его зажевав. — Ну как? — он любопытно проследил за реакцией. — Вкусно. Это… язык? — Говяжий. Жареный язык по-сендайски — настоящий местный деликатес. — А я думала, что тут будет изобилие из рыбных блюд и морепродуктов. Но, к счастью (Сатору определённо знал, что она любила), она видела одни овощные салаты, всевозможные закуски, которые даже не поместились на столе и много мяса. А оно, должно быть, очень здесь дорогое и намного натуральнее, судя по нежному вкусу, чем в крупных городах Японии. — Так и есть, — улыбнулся он вдруг сладко. — Но я хотел тебя побаловать, — и очаровательно ей подмигнул. Сурин чуть не подавилась от неожиданности. Что-то мужчина её сегодня действительно весь день баловал. — Ешь-ешь, — он придвинул тарелки к ней поближе. — Какой вы сегодня милый, — она застенчиво улыбнулась и взяла ещё один кусок жареного мяса, завернув его перед этим в лист салата. — Только сегодня? — хитро блеснул глазами Годжо. Вопрос остался без ответа. Девушка понадеялась, что он и без слов поймёт, каким на самом деле был всегда милым. По её, конечно же, скромному мнению. Да и чего кривить душой — это же Годжо Сатору. Он прекрасно был об этом осведомлён и без неё. — О, у меня, кстати, тоже есть кое-что интересное. Вам понравится, — она полезла в рюкзак и достала два маленьких тёмных мешочка на верёвочках, протянув ему один. — Что это? — Микронаушник для прослушки. — А ты зря время не теряла, я смотрю? — А вы думали? — она тоже хитро улыбнулась. Годжо очень понравилось, как она это сделала. И уже догадывался для чего эти детективные приблуды были заготовлены. Наверняка Миура тоже приложил к этому руку. — Я тебя одну никуда не отпущу, — сказал он невозмутимо и строго, отложив мешок и жадно заглотив кусок мяса. — Поэтому я приготовила эти жучки, — Сурин предполагала такой вариант ответа. После случившегося он теперь с особой настороженностью относился к её безопасности. — В случае чего, я вам или вы мне подадите сигнал. Телефоны в лесу всё равно работать не будут. Он молча ел и делал вид, что не слушает, но и не останавливал её. Девушка настойчиво продолжила: — Не будем же мы с вами вместе его искать. Разделимся и пойдём по следам, а там уже посмотрим по ситуации, — она попыталась поймать его взгляд. — Ну чего я вас уговариваю? Вы же сами прекрасно знаете, что так будет быстрее. — Может мне нравится, когда ты меня уговариваешь, — он странно зыркнул на неё из-под густых ресниц, вызывающе подняв бровь. — Годжо-сенсей, — не повелась на его уловку Сурин. — Ладно, детектив Хаякава, — он махнул рукой, мол, я сдаюсь. Раз женщина что-то задумала, нет смысла её отговаривать. — Так уж и быть, сегодня я весь в твоём распоряжении. — Вообще-то, это ваша миссия, — напомнила она, стараясь действительно не вестись на его сладкие речи. А ещё не краснеть и не задыхаться от его игривого тона. — И я здесь всего лишь в качестве помощника. — Ничего страшного. Всегда можно поменять роли. Сурин удивлённо на него уставилась — почему-то показалось, что эта фраза прозвучала не только в контексте этого диалога и их дальнейших ролей в этой миссии, а для их отношений в целом. — То есть, вы совсем не против? — Не против. Руководи, — его взгляд смягчился. — Ты уже это, если ещё не заметила, делаешь. — Ну раз на то пошло, то я больше люблю когда руководите вы, — без задней мысли призналась Сурин. — Но раз разрешаете, то я тоже не против. — Ну ничего себе, — кашлянув, он облизнул пересохшие губы и лукаво улыбнулся. — А ты умеешь держать в напряжении. — В смысле? — непонимающе нахмурилась девушка. — Вы о чём? — Ни о чём, — он вытянул ладонь и ласково щелкнул её по носу. Прямо как в детстве. — Ладно, — не стала она допытываться, забавно сморщив нос. Захочет, сам расскажет. — Тогда, будете приманкой для проклятья.***
— Не могу поверить, — не мог успокоиться и перестать возмущаться Годжо. Они уже находились в лесу, вокруг было темно, хоть глаз выколи из-за высоких густых деревьев, но Сурин спокойно шла впереди и внимательно оглядывалась по сторонам в поисках следов магии. Чётко ощущались два источника, ведущие в противоположные друг от друга стороны. А ещё, когда они с Годжо переступили через произвольный порог, чужая магия едва ощутимо защекотала по коже — сработала ловушка. Либо же сигнал, дающий понять проклятью, что в лес кто-то вошёл. — Ты реально дашь меня на растерзание проклятью? — Никому я вас не отдам, — ответила она невозмутимо, заставив сердце Сатору предательски ёкнуть. — Но сами подумайте, вы же идеально подходите под возраст пропавших, — справедливо заметила девушка. — От заданного плана отходить не будем. Но если сыграете жертву, то это будет просто замечательно. — Да, очень хорошо, — не смотря на сарказм в голосе, против он не был. — Но, моя дорогая, ты не подумала, что дух даст дёру, когда почувствует мою мощную ауру? — В таком случае, замаскируйте её, — Сурин остановилась и обернулась к нему. — В чём проблема, я не понимаю? Годжо нагнал её в три широких шага и молча взял за руку, чуть переплетая пальцы. — Я просто хочу, чтобы ты была осторожна, — сказал он неожиданно серьёзно, взглянув ей в глаза. — Я буду осторожна, — пообещала она также серьёзно и, моментально смягчившись, вдруг поддалась вперёд и ласково ткнулась ему лбом в плечо. — И я справлюсь со своей задачей, не переживайте. — В прошлый раз я тоже не переживал, но ты прекрасно знаешь, чем это закончилась, — другой рукой он мягко накрыл её спину, но не притянул к себе. Просто прикосновение — попытка дать понять, что не безразличен. И что действительно беспокоится. — Знаю, — кивнула Сурин, чувствуя тепло от прикосновения прямо через одежду. — Не дайте себя поймать, ладно? — Ты кому это говоришь? — усмехнулся Годжо, нехотя выпустив её из своих недообъятий. Девушка тихо рассмеялась и, развернувшись, скрылась за густой чащей леса. Мужчина тоже пошёл дальше, к узкой, глубокой долине с крутыми берегами той самой реки, которую он разглядел с балкона и каменистым руслом, загроможденным обломками горных пород. Яркая луна хорошо освещала это место и можно было наконец-то что-то разглядеть, но для Сатору это не было проблемой. Проблема была в другом — в горах всегда было сложнее всего отыскать проклятых духов и отпускать Сурин одну было очень тревожно, хоть он и понимал, что другого выхода у них нет. — Приём-приём, детектив Хаякава! — он тронул пальцем наушник в ухе, решив проверить связь. — Как меня слышно? — Вы ведёте себя подозрительно, — строго ответили ему в динамик. — Напоминаю, вы играете роль жертвы. — Ох, очень красивой и сексуальной жертвы, стоит отметить. Этому духу чертовски повезло. — Я отключаюсь. — Да погоди ты, — весело хихикнул Годжо. — Разве не страшно одной в темноте идти? — У меня есть фонарик. — Я не об этом. — К сожалению, в этом мире есть вещи пострашнее темноты. Поэтому нет, мне не страшно. — Какая бесстрашная девочка. Ответом ему послужило молчание. Но Сатору уже представлял, как трогательно покраснели чужие щеки и счастливо, совсем по-идиотски улыбнулся сам себе. — Вы нашли что-нибудь? — Нет, — он перелетел через реку и, приостановившись, сосредоточился — Сурин уже была на приличном расстоянии от него. Он едва ощущал её проклятую энергию. — А ты? — Тоже нет, — ответила девушка. — Не понимаю куда ведут эти следы, — в её голосе слышалась озадаченность. — Ладно. Как пойму, свяжусь с вами. — Будь осторожна, — повторил ещё раз Годжо, тоже идя по следу. К чему-то они точно вели. — Вы тоже. Он пошёл ещё дальше. Почти приблизился к горам, по дороге даже успел изгнать несколько мелких духов, скорее всего, бывшими на побегушках у гостя сегодняшний программы и весь неожиданно напрягся — сзади кто-то стремительно приближался. И самое странное, он совсем не заметил когда эта аура появилась. Она оказалась рядом неожиданно, словно телепортировалась с другого места и теперь чёрным силуэтом мелькала издалека. — Годжо-сенсей. Это была Сурин. Вся побитая, в разорванной одежде и тяжело держащаяся за раненный бок. Годжо словно ледяной водой обдало. Глухая тревога начала бешено ворочаться внутри него и беспокоить сильной, почти невыносимой болью — он просчитался. — Чёрт, так и знал, — он моментально оказался рядом и осторожно перехватил её. — Что с тобой стряслось? — След привёл к ловушке, — ответила она хрипло, вцепившись рукой его в пиджак. — Я успела среагировать в самый последний момент, но всё равно поранилась. — Там были проклятья? — Да. Все второго уровня, не меньше. Раздраженно цокнув, Годжо осторожно усадил её на поваленное дерево поблизости и присел напротив, с ужасом разглядывая пропитанную кровью одежду. — Наложи печать на рану, — он как никогда сильно жалел, что мог исцелять только себя. — Не могу, — Сурин как-то грустно и виновато улыбнулась. — Боюсь, то была разовая процедура. Но рана, к счастью, не глубокая. До свадьбы точно заживёт, — попыталась она отшутиться. — Ну, конечно, заживёт, — хмыкнул он хмуро. — Куда она денется? Годжо помог ей снять жакет и осторожно высвободил заправленную в брюки рубашку. Рана и правда была не глубокая, но её нужно было чем-то срочно перетянуть и остановить кровь. Сообразив, что делать, он оторвал полы собственный рубашки и, вырвав оттуда кусок поменьше, завернул его в небольшой прямоугольник и протянул его ей. — Приложи к ране и крепко придави, а я сделаю перевязку. — Хорошо, — послушно кивнула Сурин, смотря на него во все глаза. Придержав её за спину, он обмотал рану в кусок ткани, но не слишком туго, чтобы случайно не сделать хуже и аккуратно всё завязал, а когда хотел отстраниться, девушка неожиданно поймала его за лицо прохладными ладонями, заставив посмотреть на себя. — Ты чего? Но она ничего не ответила, только как-то странно улыбнулась и, приблизившись, горячо коснулась уголка его рта кончиком языка, желая не то попробовать на вкус, не то просто неуклюже поцеловать. Годжо невольно замер. Влажное тепло от точки, которой Сурин коснулась языком, растеклось по всему лицу, затем вниз по шее и опустилось в живот, жаром полыхнув под кожей. — Не лучшее время для поцелуев, не считаешь? — выдохнул он хрипло, улыбнувшись. Тоже обнял её одной рукой за лицо и, мимолётным жестом приласкав горячую кожу, переместил её на затылок, с особым удовольствием вплетая пальцы в короткие волосы. — Не считаю, — трудно было сопротивляться искушению, когда прохладные ладони нежно касались щёк, а тёплое дыхание обжигало шею, но Годжо смог. — Скажите, вы это хотели сделать в тот раз? — Да, это, — не стал он отрицать и хоть в душе хотелось продолжить, нахмурил брови и резко изменился в лице. — Ты очень натурально играла. Я правда почти поверил. — Что? — ошарашенно выдохнули ему в лицо. — Сурин, дорогая, — он коснулся наушника в ухе. Тот почти сразу же зашипел вместе с завертевшейся самозванкой, отчаянно пытавшейся вытащить свои волосы из чужого кулака. — Да? — послышался взволнованный голос из динамика. — Вы что-то нашли? — Нашёл. Спасай меня давай. — Поняла. Скоро буду. — Мерзавец, выпусти меня! Сейчас же! — завертелся проклятый дух, наконец-то показав свой истинный облик. Который, отнюдь, страшным не был. Напоминал скорее пожилую женщину, но местами был покрыт дряблой и старой кожей, уродливо свисающей с щёк и шеи. — Ой-ой, тише, а то ещё случайно убью, — он пригрозил ей пальцем. — Старушкам хмуриться не стоит — морщины только прибавятся. Да и так резко двигаться я бы тоже не рекомендовал. Он моментально оказался позади и больно скрутил её руки за спиной, едва не сломав их. Приложил к захвату проклятую энергию. — Плевать, как ты всё понял, но та девчонка не жилец. Я не соврала про ловушку, она как раз должна была в неё угодить. — О, так ты всё продумала, я смотрю? — усмехнулся Годжо. — Жаль тебя разочаровывать, но ты не на тех напала. Да и он был уверен, что Сурин справится. Не сомневался в её силах. И верил в её слова — всю задачу она выполнит, как и он выполнил свою. Приманка из него действительно вышла потрясающая. Он отлично сыграл свою роль. Причем получилось так убедительно, что он в какой-то момент перестал понимать где реальность, а где игра. — Как самонадеянно, — зашипело проклятье, наивно полагая, что он блефует. — Только вот не забывай, что ты такой же человек, как и все остальные, Годжо Сатору. И чувства тебе отнюдь не чужды. Они тебя и погубят. Запомни это, — она ещё раз попыталась вырваться, но безуспешно. — Да и мой поцелуй, как смертельный яд. Нет от него никакого спасения. — Не переживай об этом, — он спокойно пропустил все её слова мимо ушей. Мало ли что болтают сумасшедшие старухи перед смертью. — Ты поцеловала не меня, а Бесконечность между нами. Да и вряд ли бы я дал себя поцеловать кому-то, кроме… О, а вот и моя спасительница. Сурин появилась с задержкой, запыханная, взволнованная, но в целости и сохранности. Годжо широко и горделиво улыбнулся — она со всем справилась. — Что случилось? — она судорожно переводила взгляд с мужчины на женщину и обратно, складывая картину воедино. — Это проклятый дух? — Да, очень-очень коварный, — жалобно протянул Сатору. — Я потом с тебя моральную компенсацию потребую. — Я то здесь при чём? — Ещё как при чём. Ты в ответе за то, что она пошатнула мою тонкую душевную организацию, — кивнул он на проклятье. — Я поцеловала его, перевоплотившись в теб… — Годжо не дал ей договорить, прикрыв грязный рот рукой. — Вижу, вы отлично справились с ролью жертвы, — натянуто улыбнулась Сурин, поняв что к чему. В груди больно заскребли кошки. Пока она дралась с проклятьями, он тут обжимался и лобызался с женщиной, пусть и проклятой. Ну просто замечательно. — Не слушай её. Враки всё это, — попытался он беззаботно оправдаться, но дух протестующие зашевелился, давая понять, что поцелуй всё же был. — Запечатай её уже скорее. Ауч! — наиграно вскликнул он, почувствовав, как вонзаются чужие острые зубы в ладонь. — Да вы оба сумасшедшие, — замотал головой дух, чтобы ему снова не закрыли рот. — Как ты смогла вырваться из ловушки? — Вы плохо над ней постарались, — просто пожала плечами Сурин. — Но не переживайте, ваша смерть послужит на благо магического сообщества. Она ненадолго прикрыла глаза, концентрируясь — проклятая энергия прошлась по телу волной и сосредоточилась в сложенных в знак пальцах. Темноту резко озарил ослепительный свет, древние письмена змеёй окутали тело духа, а затем на его месте остался лишь маленький предмет, отдалённо похожий на человеческое сердце. Запечатывание прошло успешно. — Символично, — Годжо любопытно взял и поближе рассмотрел предмет. После чего поднял глаза и, наблюдая отдаляющуюся спину Сурин, закусил нижнюю губу, чтобы не засмеяться во весь голос. — Сурин. — Что? — она не обернулась. Даже шла без фонарика, уверенно пробираясь через заросли. — Ты сердишься? — С чего вы решили, что я сержусь? — А я и не решил, просто интересуюсь. «Издевательство», — простонала она мысленно, боясь показать своё раздражение. Сделала глубокий вдох и выдох. И хладнокровно подумала над увиденным, сказанным и чувствами, что последовали после. Годжо мог целоваться, обниматься и флиртовать с кем захочет, даже если это проклятья. В конце концов, он взрослый мужчина со своими человеческими потребностями и желаниями, мог запросто за всё то время, пока они с Мегуми были детьми, найти себе кого-то, с кем можно было бы элементарно расслабиться и судить его за это, а уж тем более ревновать ни в коем случае не стоило. Это только его дело и никого более. Однако, не желая себе лгать, призналась, что где-то в глубине души всё равно неприятно ущипнула обида. И больше всего на свете не хотелось, чтобы он это понял. — Я не сержусь. — Правда? — Правда. — И ничего не спросишь? — Нет. Раз не спрашивает, значит все поняла сама. Техника духа оказалась до безобразия проста — он умел перевоплощаться и завлекать своих жертв далеко в лес, словно сирена, напевающая сладким голосом песнь о любви. На них это не особо подействовало, потому что они были шаманами, но стало понятно, почему это срабатывало на пропавших мужчинах и почему на эту уловку попался даже Годжо. Все отвлекающие маневры в виде следов магии сработали как надо, их с Сурин благополучно разъединило по противоположным сторонам и дух стремительно настиг его, ударив по самому слабому месту — по чувствам к любимому человеку. В какой-то момент он действительно поверил, что Сурин пришла к нему вся израненная и ему в этом плане взаправду удалось сыграть роль жертвы. Он поверил в её слова, в с точностью скопированный голос и мимику, в улыбку и даже поцелуй, ну или ему очень хотелось в это верить, поскольку проклятье списало этот желанный образ с его подсознания. Но он знал эту девушку слишком хорошо, любил её слишком сильно, чтобы спутать с такой жалкой пародией. Настоящую Сурин, абсолютно искреннюю, нежную и ласковую, добрую, суетливую и смешную, безумно милую, но справедливую, готовую ломануться на помощь в любую минуту, никто никогда не заменит и не скопирует. — Я же знаю, что тебе любопытно. Давай, спроси. — Я не буду лезть к вам в душу. — Даже если я разрешу? Девушка удивлённо на него обернулась. Годжо зачёл себе это, как за маленькую победу. — Я же говорил, что разрешу тебе что угодно. Это — в том числе. Спроси. — Я всё поняла и без наводящих вопросов. — Не сомневаюсь в этом, — улыбнулся он нежно. — Но я ведь могу всё подтвердить или опровергнуть. Или ты будешь сыта одними догадками? Сурин снова обернулась. На это раз действительно показав своё раздражение. — Вы специально? — Да, — нагло улыбнулся Годжо. — Хорошо, — она провела ладонью по лицу, пытаясь успокоится. Почему она вообще сердится? Это же совсем на неё не похоже. — Я могу лишь предполагать, но учитывая услышанное, — она явно имела ввиду ситуацию с поцелуем и, судя по нахмуренным бровям, приятного в этом она видела мало. Это заставило мужчину в очередной раз по-идиотски улыбнуться, — дух показал вам человека, которого вы когда-то любили, ну или же человека, который очень для вас дорог, — Сурин даже не знала, что из этого звучит хуже, — и попытался вас убить при помощи поцелуя, воспользовавшись этой слабостью. Я что-то такое отдалённо слышала в динамике. И не знаю, поверили ли вы в его иллюзию с самого начала или нет, но поняла, что вы, в итоге, просто сыграли под его дудку. Обыграли, если быть короче и точнее. — Ты чертовски права во всём, кроме одного, — он поднял указательный палец, всё ещё довольно улыбаясь. — Дух показал мне человека, которого я люблю сейчас. — И что это меняет? — Сурин собрала всю волю в кулак, чтобы не показать, как её удивили эти слова. Сегодня у неё была не миссия, а испытание на терпение какое-то. У неё же не железное сердце, чего он, чёрт подери, этим добивается? Не хотела даже думать о том, что Годжо смог кого-то вновь полюбить. Особенно, если учитывать, что человек, которого он любил до этого — уже не было в живых. Не хотела даже представлять сколько нужно было иметь силы духа для того, чтобы снова найти в ком-то лучик надежды. — Главное, что ваш план сработал и я смогла его запечатать, — она трусливо развернулась и пошла дальше. — И тебе совсем не интересно кто это? — Нет. Я же сказала, что не буду лезть. — Это жестоко, юная леди, — протянул Сатору, на этот раз без ехидства в голосе. — Ты разбиваешь мне сердце. Сурин чуть не запнулась о собственные же ноги. Да что с ним сегодня? Правда что ли решил поиграть на её нервах и чувствах? — Я одного не пойму, вам так нравится надо мной смеяться? — она снова посмотрела на него. На удивление, Годжо над ней смеяться не собирался, даже наоборот — опять как-то странно на неё зыркнул из-под ресниц, разглядывая, словно любопытный наглый кот. — Нет, мне нравится тебя дразнить. — Господи, ну что вы за человек такой? — был бы он рядом, она бы точно стукнула его куда-нибудь. Да побольнее. — Хватит уже. Идёмте обратно. — Сурин. — Ну что ещё? — Ты очень милая, когда сердишься и ревнуешь. — Я не сержусь. — А про ревность отрицать не будешь? Девушка отчаянно простонала — он таки понял. Чёрт возьми, он действительно понял, что она ревнует. Какой стыд. — И не ревную тоже. — Ревнуешь. — Да нет же! Годжо от души хохотнул, догнал её и, уткнувшись лбом в острое плечо, ласково потёрся об него. Кажется, его неизлечимо заразили этим жестом. Сурин это тоже заметила и из вредности слабо дёрнула рукой, отпихивая его, но мужчина навалился сверху снова и вцепился в её предплечье, как какая-то кокетливая школьница. — Давай чего-нибудь сладкого поедим? — Давайте, — тяжело выдохнула девушка, понимая, что нет смысла идти против такой непроходимой горы, как Годжо Сатору. Лучше она её просто обойдёт. Ну или в крайнем случае постарается найти компромисс.***
Они вернулись в постоялый двор к середине ночи и, устроив ночной жор, улеглись довольные спать. — Я так из-за вас растолстею, — жаловалась Сурин, но, измотанная, почти сразу же уснула. Годжо с улыбкой посмотрел на неё — она отрубилась прямо с включенным телефоном в руках. Устала бедняжка, и не мудрено, почти вся работа ведь была на ней. Он ничего особенного и не сделал, в отличие от неё. Мужчина тихо поднялся со своей кровати и, вытащив мобильник из расслабленных пальцев, мимолетно на него взглянул, заметив интересную фотографию на заставке. На ней со спины были запечатлены все первогодки и он. Момент был пойман красивый, все изображенные люди так и светились от счастья, и с грустной улыбкой поднял глаза обратно на девушку. Она трепетно хранила такие вещи, хоть те и приносили болезненно-тёплые воспоминания, ценила проведенное с ребятами время и, хоть держалась на удивление хорошо, всё ещё была изранена утратой и винила себя в произошедшем — Годжо был в этом уверен. Он положил телефон на тумбочку, заботливо накрыл её покрывалом и, не сдержавшись, коснулся пальцами нежной щеки. Она была прекрасна. Идеальная, юная, непорочная — настоящий ангел. Казалась особенно невинной в нежном тёплом свете от ночника. И она — самое сильное проклятие в жизни Годжо. Дух был прав — подобные чувства его погубят. Но хотелось наивно, как маленькому ребёнку, верить, что этого удастся избежать. С ней он повторять прежних ошибок не хочет и не будет. Да и Сурин девочка не глупая, личное на показ она не выставляет. Знает, что делает. Всё прекрасно понимает. Такому человеку как Годжо не до любовных переживаний, что своих, что чужих, у него и без того полно забот и ответственности, и поэтому она молчит. Не показывает, не навязывает, не пытается быть ближе. Даже соврала, чтобы лишний раз его не беспокоить. И не сказать, что его бесспорным доводом стала ревность, пусть и упорно отрицаемая, но этот факт всё равно приятно удивил. Сурин ревновала, потому что любила. Любила его, Годжо Сатору. И самое ироничное в этой ситуации было то, что и он был не из тех, кто будет кричать о своих чувствах на каждом углу. Счастье любит тишину, да? Пожалуй, Годжо как раз из тех, кто так считает. И, Боже, что за насмешка судьбы?! Почему они постоянно рядом, но так непреодолимо далеки друг от друга? Что им мешает? Большая разница в возрасте? Нормы морали, общественное мнение или, может, сам Бог? Если эти чувства предадутся огласке, их точно не поймут и осудят, не дадут спокойно жить и обязательно проклянут. Но они оба взрослые люди и если захотят, о их любви никто никогда не узнет. Они действительно могли попробовать. И Годжо был более чем уверен, что у них всё получится. Осталось только сказать и поговорить об этом самой Сурин. Потому что его знаков и намёков эта милая маленькая врушка в упор не видела и не понимала. Но он обязательно попробует ещё.