Мертвые карты

Был ли Люциус Малфой плохим отцом? Насколько в принципе дети восприимчивы к методам воспитания своих родителей? Можно ли вообще считать, что ты имеешь хоть какое-то влияние на своего сына, если на протяжении шести лет тот проводил большую часть года под надзором других взрослых? А если год с лишним им занимались не самые адекватные люди в пределах твоего поместья? Неужели Теодор Нотт сейчас спокойно сидел перед Родольфусом в кабинете Избранных и уверенно отвечал на все неудобные вопросы только потому, что в его доме не жил больной психопат, прилюдно унижавший хозяина дома? Потому что не перед ним пытали учительницу из школы, прямо на обеденном столе? И не перед ним корчился Уизли под «Круцио» от Беллы? Да, может быть жалкий неудачник, такая же рыжая копия жалкого отца-магглолюба, но тем не менее, бывший сокурсник? Может быть, Теодор имеет наглость забраться в сам Отдел Тайн только потому, что не размышлял в свои шестнадцать, как бы так взять и убить одного из самых могущественных волшебников? Все эти вопросы лихорадочно метались в голове Люциуса, пока Родольфус методично вёл свою наполовину беседу-наполовину допрос с пристрастием. То, что Эдвин попытается пристроить сына, было очевидно и так, а уж тем более, после смерти Лорда. Но Малфою и в голову не могло прийти, что выбором Нотта-старшего станет именно Отдел Тайн; более того, сам Люциус бы в жизни не отобрал собственного сына в кандидаты на роль сотрудника этого подразделения Министерства. Он бы лучше попытался пролезть туда сам, подобрав для Драко что-нибудь попроще, но при этом поярче и публичнее — так, чтобы и при деле был, и чтобы многострадальное эго имело постоянную подпитку. Хотя поступок Эдвина его и удивил, безусловный расчёт Люциус, естественно, увидел легко — папа продолжает быть почётным Избранным, не разменивается на мелочи и занимается крупными проектами, а молодой, быстрый и энергичный отпрыск тем временем становится своим человеком в Отделе Тайн: если старший оступится в Кабинете, то младший, заручившись поддержкой невыразимцев, восстановит баланс силы. И наоборот — младший совершает кучу ошибок в отделе, старший подключает тяжелую артиллерию, и вновь наступает гармония. Хитрый ход. Единственной надеждой был Родольфус, далеко не дурак, который наверняка тоже раскусил многозадачность Эдвина и сделал собственные выводы. Люциус застыл, пораженный этой внезапной мыслью. Наверняка Эдвин теперь ждёт, что Малфой сделает какой-нибудь странный и эмоциональный выпад — найдёт способ, чтобы подставить Тео, или же будет методично вставлять палки в колёса в проект реставрации Мунго. Однако, в арсенале Люциус был гораздо более тонкий и изящный инструмент — крайняя паранойя Родольфуса, которая, при должной аккуратной работе, могла бы легко направиться в нужное русло. От этих мыслей Малфой слегка приосанился и покрепче сжал трость. «Главное, чтобы всё не испортил Драко», — подумал он. Тем временем Родольфус уже заканчивал так называемое «собеседование». Он небрежно откинулся на спинку стула и сцепил пальцы в замок. — Хотя невыразимцев сейчас и вдвое меньше, чем раньше, они единственные, кто так и не подчинился нам до конца, — нейтрально сказал Лестрейндж. — И, увы, никак на них повлиять или припугнуть мы не можем с учётом этого проклятого декрета. Естественно, никому из них не понравится, что на вакантное место ставят сына Пожирателя смерти, одного из Избранных. Тео, ничуть не смущённый этими словами, согласно кивнул. Малфой слегка прищурился, оценивающе разглядывая младшего. — Ты уже думал, что будешь делать, если тебе объявят тихий бойкот? — напрямую спросил Родольфус. — Если начнут отодвигать в сторону от работы Отдела или же плести интриги за спиной? Тео кашлянул, прочищая горло, и медленно поднял верх левую руку. Свободный рукав мантии скользнул вниз, обнажив жилистое предплечье. — Я думаю воспользоваться отсутствием метки, — осторожно сказал он. — Большая же часть людей не знают, что я так и не успел её получить. Невыразимцев может удивить этот факт, а дальше удивление можно неплохо трансформировать. — И как же? — протянул Родольфус. — Сейчас мне сложно предположить, потому что я ещё не видел этих людей и не общался с ними, но… — Тео сделал небольшую паузу. — Но, если у них есть проблемы с Пожирателями, то, думаю, что можно попробовать усыпить их бдительность. Люциус замер, не веря своим ушам. Лестрейндж переглянулся с Мальсибером и слегка удивлённо приподнял брови. Затем, к неожиданности всех остальных, он издал весёлый смешок. — Что, Северус номер два? — хмыкнул он. — Якобы раскаявшийся и неприкаянный бывший злодей, который мечтает восстановить справедливость? Боюсь, что невыразимцы будут уж поумнее Дамблдора. — Я согласен, что идея может быть и провальной, — с готовностью ответил Тео. — Поэтому, конечно, сам ничего не буду делать без согласования с вами. Родольфус задумчиво постучал костяшками пальцев по столу и вновь бросил взгляд на Мальсибера. — На самом деле, в этой идее есть перспектива, — негромко сказал он. — Можно раскрутить. Ладно, этим займутся взрослые дяди, ты пока не забивай себе голову. Будь на связи, как только мы всё подготовим, придёшь ещё раз. Родольфус неторопливо встал, показывая жестом остальным, что собрание закончилось. Тео протянул ему руку, и Лестрейндж её лениво пожал. — Поздравляю, вы попали к нам почти без блата, — ухмыльнулся он и подмигнул Эдвину. Тот лишь улыбнулся в ответ и неторопливо встал, дожидаясь, пока к нему подойдёт сын. Однако Родольфус жестом остановил Тео и сверился с часами. — Я думаю, что мы можем заглянуть к невыразимцам, — сказал он и бросила оценивающий взгляд на Тео. — Где-нибудь через полчаса. Позанимайся пока своими делами, а потом встретимся уже в Отделе Тайн. — Вряд ли они обрадуются, — хмыкнул Мальсибер. — Переживут, — пожал плечами Лестрейндж и лениво поднялся со своего места. — Тем более, они хотели цивилизованных переговоров — вот и получат. — Да ладно, Руди, ты разве умеешь вести переговоры без «Круцио»? — хохотнул Мальсибер и кивнул ведьме-помощнице, которая уже ожидала его у дверей с папкой документов руках. Люциус тоже поднялся, перехватив трость, и оглядел обстановку: Тео уже успел подойти к отцу и внимательно наблюдал за тем, как Нотт-старший пьёт отхаркивающее зелье; Мальсибер набивал свою трубку табаком, совершенно не обращая внимания на томящуюся в ожидании ассистентку; Селвин сосредоточенно собирала свои многочисленные бумаги и не обращала никакого внимания на остальных. Рабастан и Пиритс отсутствовали, что было как нельзя кстати. Малфой подошёл к Лестрейнджу, который задумчиво изучал лист пергамента, который возник перед ним словно из ниоткуда. — Думаешь, потянет? — тихо спросил Люциус, пытаясь отвлечь внимание Родольфуса и тайком взглянуть на содержимое пергамента. Однако, к его сожаление, лист оказался зачарован так, что его содержимое мог видеть лишь Лестрейндж. — Проверим, — невозмутимо ответил Родольфус. Он быстро сложил пергамент напополам, спрятал его во внутреннем кармане мантии и с усмешкой прошептал: — Ошибётся — уберём. Отсутствие метки открывает перспективы не только для работы в Отделе. А там и Драко понаберётся опыта и выдержки, правда? Подмигнув, Лестрейндж оставил Люциус одного и подошёл к Ноттам. «Сукин сын», — подумал про себя Малфой. То, что Лестрейнджу было плевать на детей, его не удивило: фанатизм Беллы и больная привязанность к Лорду уберегли чету от рождения наследников, поэтому ожидать какого-либо сочувственного отношения к молодёжи не следовало, тем более, когда она могла составить конкуренцию взрослым. Однако этот издевательский намёк в сторону Драко и их ситуации… Люциус знал, что Родольфус был той ещё сволочью, но после смерти Беллы и той поддержки, которую они с Нарциссой оказали вдовцу, их отношения стали как будто на самую малость человечнее. Уже не конкуренты, не соперники по одну сторону баррикад, всегда держащие нож за спиной при рукопожатии, а вынужденные союзники. Так, по крайней мере, казалось Люциусу. Видимо, ошибочно. Из раздумий в реальность его вернул голос Селвин. — Ты случайно не в «Гринготтс»? — спросила она, аккуратно дотронувшись до его руки. — Нет, домой, — отрешённо ответил Люциус. Попрощавшись со всеми, он вышел в коридор и направился к лифту. Пенелопа догнала его на полпути. — Не ищи в этом выпад против своей семьи, — пробормотала она вполголоса и обернулась. — Эдвина можно понять, кто знает, чем закончится его болезнь через год, а больше у Тео никого нет. — Но что-то же есть, — возразил Люциус и нажал на кнопку лифта. — Например, пара поместий во Франции. — И как ты себе это представляешь? — шикнула на него Селвин и вновь посмотрела назад. — Чтобы Руди воспринял это как попытку побега? Ты же знаешь, что пока он главный, наши семьи у него на прицеле. Я на месте Эдвина тоже бы решила держать ребёнка при себе. Люциус едва удержался от того, чтобы тоже обернуться и проверить коридор. Вместо этого он слегка наклонился вперёд, как будто отряхивая полы мантии от невидимых пылинок, и едва слышно пробормотал: — Звучит так, будто ты в сомнениях. — А кто нет, — шепнула Селвин и замокла: сзади раздались торопливые шаги. Малфой не выдержал и обернулся, предварительно выдавив из себя дежурную улыбку. К ним подходили Мальсибер с помощницей.

***

Нарцисса Малфой сидела в просторной гостиной на втором этаже поместья, в единственной комнате, которую так и не испохабили несколько лет назад безумные прислужники Лорда. После того страшного периода, когда их фамильное поместье прибрали чужие руки, миссис Малфой сильно исхудала и осунулась. Иногда её мучили кошмары, в которых она то становилась свидетельницей новых пыток в своём доме, то вновь переживала за судьбу сына. Каждый раз, когда Люциус просыпался посреди ночи от вскриков жены и слабых всхлипываний со словами «он же всё лишь мальчик, мой Лорд», сердце Малфоя болезненно сжималось. Люциус замер у дверного проёма, тихо наблюдая за женой, погрузившейся в чтение. Спустя пару мгновений она заметила фигуру мужа и приподняла голову, расплывшись в лёгкой улыбке: — Дорогой? Люциус тяжело вздохнул и вошёл в гостиную. — Цисси, я боюсь, что у нас есть небольшие… Недоразумения. Нарцисса оторвалась от чтения, и её тонкие черты лица исказил испуг. — Опять Драко? — взволнованно спросила она. Люциус мысленно отругал самого за себя за то, что напугал жену. — Нет, — успокаивающим тоном сказал он, садясь к жене. — С Драко всё в порядке. Просто Эдвин сделал свой ход первым. Нарцисса с облегчением выдохнула и убрала книгу в сторону. — Он уже начал формировать коалиции? — хмыкнула она. — Или чудом нашёл целителей в Мунго? — Если бы. Нет, Цисси, он решил пропихнуть Тео в Отдел Тайн. — Что? — удивилась Нарцисса. — Мальчишку к невыразимцам? Я ожидала от Эдвина более вдумчивых и хитрых решений. Он же ничего этим не добьётся. — Я был бы рад сказать тебе всё то же самое, — раздосадовано ответил Люциус. — Но проблема в том, что Родольфус согласился и через неделю или чуть меньше Тео вступит в ряды невыразимцев. Более того, этот щегол решил выкрутиться и превратить свой недостаток — который, при другом раскладе, мог бы стоить ему жизни — в достоинство. Сейчас все будут делать из него нового Северуса, который якобы хочет перейти на другую сторону. Нарцисса шумно выдохнула и искривилась в презрительной усмешке. — Старый паук, — зло сказала она. — Я так и знала, что от него будут проблемы. А как Родольфус вообще смог на это согласиться? Он что, действительно считает, что мальчишка девятнадцати лет сможет обхитрить невыразимцев? — Я бы не сказал, что Руди на это купился, — задумчиво протянул Люциус, вспоминая сегодняшнюю встречу. — Скорее, он что-то увидел в этом для себя. Либо, решил, что Тео слишком мал, чтобы представлять из себя опасность, ну а с Эдвином он может и сам разобраться. — С этим надо что-то делать, Люциус, — решительно произнесла Нарцисса и ткнула пальцем в бедро супруга. — Это ведь вызов не только нам, но и Драко. — Мы и не собираемся бездействовать дорогая, — Люциус перехватил руку жены и слегка поцеловал тыльную сторону ладони. — Тео юн и неопытен, Руди — параноик, а Эдвин сильно сдал из-за болезни. Лично я вижу здесь потенциал. А ты? — Мы не можем ещё раз опуститься на дно, Люциус, — прошептала Нарцисса в ответ и дотронулась другой ладонью до лица мужа. — Просто не можем. Малфой вздрогнул, вспомнив тот ужасный период, когда вся семья находилась в немилости Лорда. Чего бы этого ни стоило Люциусу, но больше он точно не допустит подобного унижения. — Я обещаю, Цисси, что это не повторится, — негромко сказал он, чувствуя, как рука жены мягко скользнула вниз и начала расшнуровывать мантию. — Я клянусь.