А ветер тянет нас к северо-западу

Все, что он успел помыслить об управлении «Попутным», вытряхнуло сразу же, как только черный фрегат без флага поднял концы, паруса – все, что угодно, после чего его тряхнуло и понесло куда-то в бессмысленное, страшное странствие. В маленьком кабинете с замызганными окнами царил бардак. Яркий, броский, звенящий перекатами пустых бутылок и шорохов, а пахло в кабинете, кроме жженого воска, чем-то чужим, жгучим; пахло рассыпанными специями, разлитым спиртным, остатками документов, не сожженных полностью, пахло телом – капитан спал здесь, в этом бардаке, может, даже не добираясь до койки. Может, на стуле, а может, на полу. Дилюк стоял, замерев неловко у самой двери, и не мог пошевелиться - от страха, от ужаса, от злости и непонимания: Кэйа Альберих был пиратом, который появлялся из ниоткуда и уходил, мягко и легко. Он убивал, казнил и грабил, он топил корабли, а его команда громила портовые трактиры и улицы. А теперь Кэйа Альберих, кровожадный ублюдок, держал у себя связанным Дилюка, его вино и юнгу, и, честно, лучше бы он с таким рвением держал свои обещания. Команда вела безымянный корабль резко и грубо, ловя разыгравшийся ветер и виляя в ребристых волнах. Дилюка замутило. Он встряхнул руки, пытаясь ослабить веревки. Ничего. А потом корабль стал успокаиваться. Вместе с ним успокоилось все Дилюковое нутро – он смог выпрямиться, глубоко вздохнуть, поежившись от болезненных мурашек по всему телу, и наконец-то осмотреться в поиске чего-то, что подошло бы для тугих пеньковых веревок. В кавардаке стола, документах и украденных картах он заметил блестящий нож для писем и нагнулся, чтобы носом подвинуть нож к краю стола. Но корабль, нашедший курс, уже не нуждался в капитане; Дилюк услышал громкие рваные шаги к каюте, быстро схватил связанными руками нож за лезвие и поспешил за ту самую занавеску, которая отделяла кровать от стола. Он затаил дыхание на скрип двери и самодовольное «Ну, господин Рагнавиндр», которое потерялось, когда капитан Альберих не нашел рыжей головы, которую ожидал увидеть. Он замер, подумав, наверное, что Дилюк сбежал, и медленно прошел дальше, остановился совсем рядом и с шумом отодвинул грязно-желтую шторку. Дилюк резко дернулся вперед, с силой пнул капитана по голени и попытался выскочить, но сильные горячие руки резко схватили его за плечи и оттолкнули в сторону. Дилюк шумно выбил из легких воздух, стукнувшись о стол. - А вы у нас явно бесстрашный, - проговорил Кэйа и, не смотря ему в лицо, грубо дернул, отталкивая от стола, и вытащил из рук нож. – Попытка засчитана, - он осекся, когда скользнул взглядом по лицу Дилюка – тот смотрел зло, с ненавистью сжав губы в тонкую полоску, тяжело дыша. Пират вздохнул, грубо развернул Дилюка к себе спиной. Послышалось шипение разрезаемых веревок; почти сразу он почувствовал, что на запястья больше ничего не давит. Дилюк согнул перед собой руки и сильно протер горящие розовые следы, а остальным телом замер, не двигая ни мышцей. Он считал до трёх. Дойдя до цифры «два», Дилюк вновь рванулся в развороте и занес кулак куда-то на уровень лица, но Кэйа был к этому готов: он увернулся, ловко схватил его за запястье и потянул на себя, лишая Дилюка равновесия, и, когда тот согнулся, пнул коленом в живот и вновь оттолкнул. Дилюк неуклюже повалился на кровать, запутавшись в шторах. - Хватит дурачиться, - Кэйа осмотрел его, хмуря брови. – У меня нет никакого желания драться, так что давайте пожмем друг другу руки и поговорим как два взрослых человека. Он встал перед ним, нагнулся и протянул руки, чтобы помочь Дилюку подняться, но тот дернулся, отпихнув ее от себя. Дилюк поднял голову и прошипел: - Не трогай меня. - Боже упаси, - Кэйа хмыкнул и схватил его за плечи, поднимая на ноги. Дилюк был ниже капитана, и перспектива упираться носом в лучшем случае в ключицы его не устраивала. Он отвернулся; Кэйа заулыбался. – Все, больше не трогаю. Если столь противно, могу вернуть веревки. Дилюк закрыл глаза, вдохнул, выдохнул, снова посмотрел перед собой. Пират все еще стоял перед ним с ухмылкой на губах. Он снял шляпу, положив ее прямо на стопку бумаг на столе, и та больше не приминала пушистые темные волосы, в которых Дилюк отчетливо видел заплетенные косы со стеклышками и монетами, и сваленные пряди. Он увидел серьгу – тяжелую, в несколько уровней, видел множество побрякушек на шее, а вниз уже не пошел, потому что Кэйа хмыкнул и сказал что-то про его внешний вид. - Нравится, господин Рагнавиндр? Дилюк поднял на него глаза и презрительно дернул верхнюю губу. - Грязная пиратская матросня? - холодно отчеканил он. Кэйа положил руку на грудь, прикрыл глаза и страдальчески ответил: - Ах, ранили в самое сердце! И как же мне теперь жить... - Вы хотели поговорить, так давайте начнем, - Дилюк сложил руки на груди и твердо добавил. - Вы хотите получить выкуп? - Выкуп? – переспросил Кэйа и хмыкнул. – Ну, можно и выкуп, наверное. Обычно я не беру заложников, даже тех, у которых богатые родители. Товары, которые они везут, окупают их жизнь сполна, - По спине у Дилюка пробежали мурашки, он хмуро посмотрел на него, и Кэйа прочитал его волнение, и повел рукой. – Нет-нет, за свою, господин Рагнавиндр, можете не беспокоиться. Вашу жизнь окупит в лучшем случае что-то из этого, - Кэйа подошел к столу и ткнул перстнем на указательном пальце в карты, которые украл с торгового корабля. - В каком… в каком это смысле? – недоуменно произнес он. Кэйа стал прохаживаться перед дверью. - С каких пор Монштадт стал возить в Инадзуму мешки с песком и пустые деревянные коробки, Огонёк? - он осекся, увидев широко раскрытые глаза Дилюка и то, с какой силой он сжал бортик его стола. - О чем вы говорите? Что... что это за бред? Пират пристально осмотрел его – злого, тяжело дышащего в его сторону, и развел руками. – Вот такой вот бред. С собой вы везли песок вместо соли, пустые коробки без картин и вино. Вино, к слову, настоящее, оно и понятно, - Дилюк в лице не изменился, и Кэйа тяжело вздохнул. - Нет, сам посуди, малыш, тебе дают какой-то маленький бриг, причем так, что только ваша винная компания относится к нему всерьез и загружает на борт настоящее вино. Ничего странного не чувствуешь? – Закончил он и улыбнулся. Дилюк хмуро мотнул головой. –Это обычный торговый корабль, таких сотни. – Может, и сотни, да вот только в Инадзуму на них вряд ли доплывешь в комфорте, – улыбнулся Кэйа. - Ты явно не разбираешься в кораблях. - Не понимаю, к чему вы пытаетесь меня привести. - К тому, что мне было приказано перехватить ваш корабль. Кэйа очень вовремя замолчал. В замешательстве Дилюк не знал, куда смотреть; он беспомощно открывал и закрывал рот, что-то показывал руками, а Кэйа терпеливо ждал. Он не мог поверить, что все это действительно оказалось шуткой. Очень плохой, мерзкой шуткой, которую подстроил не иначе, как сам дьявол, желая подпортить кровь им, Рагнавиндрам. Он думал, что сказать, как спросить - нужно ли вовсе требовать подробности этой ереси? Но чем дальше он шел, тем больше понимал, что слова пирата слишком хорошо ложились на действительность. - Я не верю. Кэйа выгнул бровь. - Это все, что ты за это время надумал? "Не верю"? Я ожидал большего, честно говоря. - Это бред! Да вы... да вы себя слышали?! - Дилюк не замечал, как его голос, обычно спокойный и тихий, сорвался на высокий крик. Кэйа на это поморщился, сощурив глаз и скривив уголок губы. - Да кто в здравом уме будет... будет сотрудничать с пиратом?! - Эй, красавица. - Я не... - Да хоть кто. Мало того, что в кораблях ты не разбираешься, но рвешься утверждать, что и как плавает, так еще и пытаешься тут квохтать, кто и с кем на море работает? Ты слышал хоть раз о том, как бароны подкупали лесных разбойников, чтобы те грабили проезжавшие через лес кортежи и отдавали долю власть имущим? Ну так а почему бы в море такому не быть? Все мы люди, Огонек, всем хочется отхватить себе кусочек побольше. Дилюк замер. Сказать ему было нечего, и Кэйа вновь дал его мыслям время на то, чтобы собраться во что-то дельное. Когда же это наконец случилось, он тихо произнес: - С кем ты сотрудничаешь? - Не могу сказать, увы, - Кэйа сделал еще одну паузу и опустил взгляд на саблю, древко которой оглаживал левой рукой. – Я бы сказал, честно, но ты же понимаешь, что ни один король не творит свои грязные делишки собственными руками. - Не понимаю… У пиратов заказали… меня? Кто? Нет-нет, погоди... - он поднял ладонь и нахмурился. - Вы искали Крепуса, значит... значит, кому-то нужно было похитить не меня, а моего отца? Н-но… зачем? – Кэйа со скрипом отодвинул от стола стул и вежливо пригласил Дилюка присесть, но тот как будто не заметил этого жеста. Он снова потерялся, и Кэйа вздохнул. - Моими условиями было следующее: приплываю к кораблю, убиваю старшего Рагн… боже, ну ты понял, это слишком долго, - забираю свою плату и сваливаю. Но по прибытии случилось непредвиденное – папаши на корабле не было, а ваш шкипер начал отбиваться, в следствие чего я потерял людей. Это осложнило дело, а я такого оч-чень не люблю. Ну, поэтому я и решил, что раз этот самый кое-кто не держит слово, то и я не буду его держать, - пират развел руками, довольный тем, как выразил свои мысли. Дилюк ошарашенно укусил указательный палец, стараясь хоть как-то сложить все, что услышал, в осознанную логическую цепочку. Мысли же путались и плутали, и, стоило ему на них посмотреть, как они тут же разлетались в разные стороны. - И какую же плату вы получили? – тихо спросил он. – Вино, что ли? - Мне нужны были карты, которые хранились у капитана. А тебе я сохранил жизнь, потому что у меня все еще есть принципы, веришь ты в это, или нет. Никто не оплачивал мне убийство мальчонки. - То есть, меня спасло пиратское благородство, - Дилюк горько усмехнулся. – Бессмыслица какая-то. - Тц-тц, - Кэйа покачал указательным пальцем. – Не обижай, Огонёк. У пиратов есть кодекс и принципы, в отличие от тех, кто заказывает пиратов, чтобы те пачкали руки вместо них. Каюсь, соблазнили. Получить то, что ищешь столько лет, без особых усилий – кто от такого откажется? Вот я и согласился работать с власть имущими. Больше не буду, обещаю. Клянусь своей матерью, а к ней, знаешь ли, всех при необходимости отсылают, - он сощурился в улыбке. Дилюк вздохнул. – Да ты не переживай. Мы через пару дней будем проплывать один островок, там тебя и высадим. На острове монастырь есть, ваш, монштадтский, к ним раз в месяц-два приплывает с континента корабль, на нем ты и… - Ну уж нет! – Дилюк вскрикнул, наконец-то проснувшись, поняв, осознав. – Н-никакого монастыря на острове, вы отвезете меня обратно! Ему наконец-то удалось заставить Кэйю замереть, уставившись на него не верящим взглядом. - Сдурел? И речи быть не может, - отрезал пиратский капитан и обошел стол, когда Дилюк резко возник перед ним. – Я не повезу тебя на континент. Ты как себе представляешь пиратский корабль в монштадтском порту? - Мне нужно туда попасть! А если с моим отцом что-то случится? Если его заказал кто-то из Монштадта, значит, они знают, что он сейчас жив! Я должен быть там! - Я не буду менять курс ради какого-то избалованного мальчишки и его папаши! Жди в монастыре, и вернешься, а теперь – кыш! – он оттолкнул от себя Дилюка, но тот не унимался. – И где ваши принципы, о которых вы говорили? Где благородство?! – Принципы, - рыкнул Кэйа. - Работают на того, кто их придерживается, а не на тех, кто в них нуждается. Мне нет никакой выгоды с того, чтобы резко бросаться в ваши семейные дрязги. Дилюк поджал губы и снова подбежал к нему вплотную, отчаянно пытаясь затолкать капитана в свое положение. - Тогда высадите меня в порту! В любом порту, в который зайдете! - Ты что, меня не расслышал? – Кэйа раздраженно нахмурился и повернул к нему голову. – Мы не пойдем в порт в ближайшее время. У нас есть курс, есть карты, есть цель, есть припасы. А причин заходить в порт – нет. Так что расслабься и иди поспи. Кэйа Альберих подошёл к двери и резко дернул ее на себя. У Дилюка было несколько секунд, чтобы что-то придумать, и в этот момент в голове наконец-то что-то заработало: он рванул вперед и в порыве озарения схватил Кэйю за руку. - У вас есть причина зайти в порт! - О, да что ты говоришь, - устало произнес пиратский капитан у открытой двери и развернулся к нему лицом. С палубы повеяло сырыми тряпками и ветром. Он снова ее закрыл. – И какая же у меня причина? Ну давай, договаривай. Даю пятнадцать секунд. - Вино. - Гм. И что с вином? - Наше вино ценится очень дорого в некоторых регионах, а некоторые виды можно купить только в Монштадте – это делается специально, чтобы развивать торговые отношения. Легально купить, - он выразительно повел головой. – Мы должны были везти партию такого вина в Инадзуму, на пробу тамошним властям, но все случилось иначе, и столь редкое вино попало на ваш корабль. Соответственно, и без того высокую цену можно завысить, если найти искушенного покупателя. Кэйа смотрел на него исподлобья, он жевал губу и то и дело хмурил брови – задумался, понял Дилюк. Конечно, Кэйа же был пиратом. Пиратов только и интересует, что собственная выгода и жажда наживы. А сейчас такая жадность дала ему надежду хоть немного повлиять на ситуацию, хоть на полградуса развернуть к себе лицом эту злополучную удачу, а потому, с силой переступив себе через горло, гордость и достоинство, он потянулся к нему ближе и, понизив голос, продолжил: - Честно признаюсь, сэр, я не особо знаком с картой портов, и в этом деле полагаюсь исключительно на ваши знания. А вы наверняка уже перечисляете в своей голове места, где это вино будет принято наиболее тепло, так? – он поднял на него глаза, склонил голову, попытался, насколько это вообще возможно в данном положении, снова стать торговцем. Кэйа ухмыльнулся, и от этого Дилюку стало не по себе, но он выдержал этот пронзительный взгляд. - Ваши слова ласкают мою гордость, господин Рагнавиндр. Жаль, что только они, и только гордость, - он улыбнулся шире, и Дилюк заметил пару серебряных зубов. Хотя сейчас его больше интересовали слова, от которых сам Дилюк Рагнавиндр был готов проглотить собственный язык. Потому что Кэйа, подняв одну бровь, нагнулся к нему и иронично прошептал. – И как же вы будете плыть, вместе с грязной пиратской матросней? Согласись вы отправиться в монастырь, то жили бы в неге в моей каюте и в ус не дули. А так, получается, вы у нас – торговец с товарами, которые мы доставим в порт. И вы не заплатили ни монеты за свою койку и за перевозку вина. Придется отрабатывать. Дилюк еле сдержался, чтобы не лишить пирата его единственного глаза. Он прекрасно понимал, что пиратская сволочь вполне могла бы оставить условия его пребывания такими, каким изначально они были задуманы, однако то ли гордость, то ли простой садизм брали над ним верх. «А чего еще ты ожидал? – подумал он обреченно. – Это же, черт возьми, пираты». А перед пиратами нельзя показывать слабость, поэтому он выпрямился и уверенно ответил: - Я справлюсь, если это гарантирует прибытие в порт. Кэйа усмехнулся и немного отошел, переставая заграждать собой выход из каюты. - Справитесь, значит. Хорошо, как скажете, - внезапно Дилюк почувствовал на спине его горячую руку, которая с силой толкнула его прочь. Дилюк неуклюже выскочил вперед, махая руками, чтобы не упасть, и ошарашенно смотрел на команду, а когда повернулся назад, капитан стоял, опершись о дверной проем. С жёсткой улыбкой он рявкнул в толпу. – Эй, дайте ему ведро! Пускай скатывает* палубу, а то мы то и дело по ней грязь разводим. Дилюк почти потерял челюсть, но под издевательский смех ему в руки уже сунули тяжелое деревянное ведро с соленой водой. Кэйа же, выйдя из каюты, отвесил ему книксен и снял шляпу: - Добро пожаловать на борт, сэр Рагнвиндр! Дилюк сжал злополучное ведро, прожигая в груди капитана дырку. Выбора, правда, у него не было, и понимание этого малоприятного факта жгло, так сильно жгло обидой, что он чуть не прокусил нижнюю губу. Он взял ведро за ручку и крикнул, негодуя: - А чем… скатывать? Швабра, или хотя бы тряпка? - Найдешь где-нибудь, - крикнул Кэйа в ответ. Дилюк уничтожающе смерил его взглядом, развернулся и стал озираться, стараясь не касаться взглядом матросов, которые делали вид, что работают, а сами мельком смотрели за ним. Кэйа сдался и первым подал голос. – Если что, всяким бытовым хламом у нас тут заведует боцман. На вашем месте я бы обратился к нему. Только не забудьте мило улыбнуться и сказать «пожалуйста», - он рассмеялся вместе с парой матросов, проходивших в этот момент между ними. Дилюк поджал губы и снова мотнул волосами, отворачиваясь и ища человека, которого, по его мнению, тут называли "боцманом". К сожалению, все эти морды, отличавшиеся друг от друга только цветом шапок и рубашек да количеством еще не сгнивших зубов, выглядели не очень обнадеживающе, а менее всех обнадеживающим выглядел капитан, который с удовольствием наблюдал за каждым движением его рыжей головы. Дилюк злился, вертел головой и не замечал, как Беннет попытался подойти к нему сзади, но тот был схвачен за плечо и с ойканьем подтянут к капитану. - А ты чего удумал, мелочь? – хмыкнул пират. Беннет пожал плечами. - Я помочь хочу, с-сэр. - Помочь? Не надо с ним нянчиться, пускай сам, раз так языком работает, - он легонько толкнул мальчишку и пошел, шаркая каблуками, к лестнице наверх. Беннет посмотрел на Дилюка, которого разрывало желание гордо встать на месте и ничего не делать, либо сдаться и пойти просить позорную тряпку. Самому Дилюку хотелось разорвать капитана на куски и им же помыть эту треклятую палубу. Большими усилиями он убедил гордость, что повиновение в данном случае не будет значить, что он проиграл и сдался. Повиновение – это его шанс выжить в тьме этой грязной пиратской матросни и их тщедушного жадного капитана-садиста и не быть съеденным. Если они действительно меняют курс, то значит, он уже выиграл. И, возможно, спас не только себя, но и Бенни. Ах, если бы эти мысли сделали ведро в его руке менее тяжелым и мерзким… – Эй, Рагнавиндр, я не слышу, как скрипит палуба! Дилюк тяжело вздохнул, поднял голову: капитан усмехался и щурился, смотря только на него - ждал, зараза, чего-то. Ждал, пока Дилюк покорно задвигается с треклятым ведром. Сосчитав до десяти, Дилюк резко и злостно схватился за края рубашки и сорвал ее, кинул на деревянные полы. Ночную рубашку было не жалко – в ней его застал абордаж, на ней темнели пятна крови, ее лапали эти оборванцы, а ему все равно хотелось выплеснуть весь свой гнев и злость в море и если не посмеяться, то хотя бы усмехнуться последним. Дилюк не особо понимал, что значит «скатываться», но спрашивать ни у кого не собирался: если сделает что-то не то, им же хуже. Поднявшись к рулевому, капитан Кэйа Альберих снова развернулся и удивленно присвистнул, заметив белую спину Дилюка, который покорно согласился растирать палубу соленой водой; он облокотился о борт и, ухмыльнувшись, стал молча наблюдать за резкими движениями. Теперь ему было, кого гонять почем зря, а гонять почем зря он любил. Понаслаждавшись собственным превосходством и немного поразмыслив, Кэйа выпрямился и гаркнул над кораблем, выбросив в воздух руку: – Так, ребята, планы меняются! Держим курс на Шан-дю-Вен! Толпа неожиданно, побросав свои дела, взорвалась громким поддерживающим гулом. Дилюк понял, что это тот самый порт, одно из мест, которые капитан «уже перечислял в своей голове», и ему оставалось надеяться, что порт этот будет хотя бы немного местом пристойным. Но до порта надо было еще дожить.