Чистая вода и горная пещера

— Я умру, — Цинсюань цеплялся за руку Пэй Мина как за скалу над бездной или маячок посреди бурного моря. Обнимал, прижимался лбом к уже нагретому доспеху на плече и дрожал всем телом. Они стояли перед самым входом в подземелье, первым, который нашли, и Повелителя Ветров вновь охватил ужас, такой, что коленки дрожали, а руки не желали держать веер. Да тот и бесполезен в этом месте, даже силы Пэй Мина почти иссякли. Путешествие в чёрные воды было не легче, чем в прошлый раз. Разве что сейчас они заранее отыскали гроб с побывавшим в нём покойником, и провели не один час, обнявшись в тесном пространстве, пока их бестолково гоняло по волнам. Но чёрный демон в чёрных водах, вероятно, наконец обратил на них своё милостивое внимание. — Я не смогу, Мин-шу, я так боюсь... — они не стали друзьями, конечно, но сблизились достаточно, чтобы Цинсюань начал называть генерала Севера просто по имени. Ши Уду бы обрадовался. Обрадуется обязательно. — Всё будет хорошо, золотце, мы идём вместе, — сказал мужчина ровно, — я защищу тебя и спасу твоего брата. Всё будет в порядке, как раньше. — Нет, — Цинсюань всхлипнул, почувствовав тянущую боль в груди. — Я иду один. Ты оставайся и жди... Жди меня тут. Пожалуйста. — Он всё ластился к генералу, пытаясь будто бы занять у него уверенности. — Он тебя не пустит. Ты ему не нужен, не ходи... Будь они в месте, где духовные силы Пэй Мина разворачиваются полностью, у юноши и вопроса бы не возникло, но тут ничего не решится силой. — Попробовать надо, я тебя не брошу, — генерал шагнул под барьер вместе с Цинсюанем, но в итоге впечатался лбом. И в удивлении распахнул глаза. Его и правда не пустили, а вот Повелитель Ветров уже стоял по ту сторону. — Нет. Нет! — закричал, ударяя кулаком. — Цинсюань, вернись, мы найдём другой путь! Юноша потянулся обратно и, пройдя невидимую преграду, перехватил руку Мингуана. Погладил горячие костяшки, будто оберегая от новой боли. — Нет, он не даст, — Цинсюань кривил и кусал губы, пытаясь не разрыдаться хотя бы при Пэй Мине. — Жди здесь, заберёшь меня домой. Неизвестно, в каком состоянии он вернётся на этот раз. Жив или мёртв. Юноша тут же отпустил руки генерала, развернулся и побежал по коридору, ещё слыша брань, огласившую дворец Хэ Сюаня. Генерал Мингуан обзывал демона чёрных вод последними словами. Путь, что вёл его, на этот раз оказался чище и суше, будто демон, бросив свою роль Повелителя Земли, решился навести порядок во дворце. Никакого мусора, мелких косточек и полуразложившихся трупов. Цинсюань понадеялся, что так будет и в самом центре, до которого он так или иначе дойдёт, но это не помешало ему тут же заплакать. Тревога давила и сжимала грудь, каждый шаг давался с трудом, а веер, которым юноша обмахивался, мог уже поднять ураган в коридоре, останься при Цинсюане его духовные силы. Снова всё повторялось. Подземный коридор, преследующий его ужас и неизвестность, что будто разрывала его изнутри. Только сейчас он точно знал, за чем идёт, и это знание помогало делать каждый следующий шаг. Это был словно бы огромный зал, в который раскрывалась пещера. Колонны естественного происхождения, сточенные стены. Это место и существовало и не существовало одновременно. Пребывало в двух формах. Черновод сидел на огромном нагромождении человеческих черепов, сложенных в виде трона, и с нетерпением ждал появления старого друга. Он скучал. Цинсюань неожиданно вышел из темноты в огромный зал и застыл. Сердце зашлось так, будто дух сейчас покинет тело. Глаза сначала скользнули по горе черепов, а потом и по мужчине на вершине. Белое лицо, высокий лоб и холодное выражение. Чёрные одежды. Хэ Сюань. Сейчас он предстал перед Цинсюанем в истинном облике, не дав шанса даже по привычке порадоваться, увидев облик друга. Мин И, лицо которого демон столько лет носил. Веер задрожал и выпал из руки. Цинсюань наклонился поднять и так и застыл в сгорбленной позе. Он не может поднять глаза. Он боится. Он умрёт прямо сейчас, если посмотрит ещё раз. Черному демону нужно было всего мгновение, он встал с жуткого трона и шагнул, вмиг оказавшись над согнувшимся мальчишкой. Да, не иначе как мальчишкой его величать. — И для чего же ты пришёл, Цинсюань? Повелитель Ветров задрожал, услышав холодный голос, что будто плавным потоком перетекал, совсем рядом, и принял единственное верное решение — тут же упал на колени в ноги демона и в поклоне стукнулся головой о пол. — Прости меня, господин! — вскрикнул он отчаянно, едва сдерживая рыдания. Хотелось плакать от страха. — Недостойный Цинсюань явился в твой дом, чтобы просить тело своего брата. Прости его и сжалься над грязью у твоих ног, сияющий господин! С каждой фразой он отбивал поклоны, так, что лоб уже болел, а бровь защекотала струйка крови. В сознании всплыла жутко похожая сцена — Ши Уду, десятки раз кланяющийся горшкам с прахом, и демон, на глазах Цинсюаня пинающий его ногой. Кошмарно зрелище, с которого начались невыносимые страдания. Братья. Они одинаковые. Хэ Сюань со всей силы пнул его ногой так, что юноша откатился. — Ничтожество. Ты ещё хуже своего братца, даже боишься взглянуть мне в глаза. Я не буду говорить с тем, кто говорит с землёй, а не со мной. Убирайся, ты мне не интересен. Цинсюань заскулил и, часто дыша от боли, тут же поднялся. Стал на колени перед демоном и поднял голову, уставившись тому в лицо. — Выслушай меня, господин, — из глаз продолжали течь слёзы, но голос звучал даже разборчиво. Только прокушенная губа горела и распухла. — Прошу, послушай, я сделаю всё, что ты хочешь... В голове возникло подозрение, что демон попросту издевается над ним, и верного решения не существует. Что бы он ни сделал, Хэ Сюань не будет удовлетворён. Черноводу понравились эти обещания. — Всё, что захочу?! — демон рассмеялся. — А что ты можешь мне дать?! Бес заранее знал обо всем. Что Цинсюань вознёсся, что готовится посетить его, чтобы помочь брату. Судьба продолжает быть к Ши благосклонна. Да ещё Хуа Чен замолвил словечко, хотя казалось бы. Хэ Сюань всё уже обдумал, обдумал, чего хочет и какую цену стребует. Ши Уду достаточно наказан за свои преступления, держать его дольше нет смысла. Он и так поломанный божок без последователей. Не то чтобы спустя всё время и такую яркую месть он испытывал к ним что-то, напротив, вернулись старые чувства, что он обдумывал изо дня в день. Он немного даже любил Цинсюаня, скучал после того, как тот лишился сил. — У меня ничего нет, — Цинсюань всхлипнул и тихонько заревел в рукав. В огромном зале разносились тихие подвывания и прерывистые вздохи. А что, если не получится? Цинсюань был готов заплатить, отчаянно желал вернуть брата к жизни, но... Захочет ли тот жить без него, если он не сможет вернуться? — Ты можешь взять меня, господин, — сказал он тише, давясь слезами. — Что захочешь, пожалуйста. Брат всё, что есть у недостойного Цинсюаня, я не смогу жить без него. Всё время он не отводил глаз от лица демона, как тот и желал. Унизительно стоял на коленях, чувствуя, как кровь течёт по лицу и пульсирует губа. — О, я возьму тебя, не сомневайся. Встань! — прирыкнул. — Надоело смотреть на слезы. Веди себя подобающе, божок. Цинсюань поднялся, помогая себе руками, утёр глаза уже непоправимо грязными рукавами и глубоко вздохнул. Что ни говори, бог, что жил более двухсот лет, мог взять себя в руки, когда было нужно. — Прости, господин, что оскорбил тебя своим видом, — произнёс он, на секунду опустив взгляд, но сразу вновь взглянув в холодное лицо. То оказалось пугающе близко, и юноша только с трудом не отшатнулся. Сердце теперь трепетало в груди от тревоги, что накатывала с каждым вздохом. Хэ Сюань взял его за подбородок. — Посмотри, во что ты превратился. Где былая грация тела и красота алых губ, Цинсюань? Почему ты бледный, словно давно мёртвый, где сияние и горделивый стан? — Потому что у меня больше нет брата, — пролепетал Цинсюань. И правда, он был так весел и беспечен во многом потому, что всегда находился под защитой старшего. И боги, и люди боялись Владыку Вод, и также почитали его младшего брата. «Я хочу умереть!» Он уже будто умер. Юношу снова затрясло. — Я могу стать таким, если ты желаешь, господин, — он не мог отвести взгляда от Хэ Сюаня, пока тот держал его. Демон промолчал, лишь склонился к самому лицу, прихватывая нижнюю губу. Он давно, ещё будучи другом... притворяясь другом этого юноши, желал испробовать розовых губ. Нежных, словно лепестки розы, и тёплых, как очаг. Поднялся чёрный вихрь, закрывая всякий свет, кружилась в нём листва клёнов, такая разная, ярко-оранжевая, красная и буро-зелёная, лепестки и мелкие цветочки, а когда всё успокоилось, когда демон разорвал поцелуй, они стояли в другом месте. В уютном подземном саду с водопадом и журчащими ручьями. Лицо приласкала свежесть, а нос пощекотал сладкий аромат. — Ничего не будет так просто. — Скажи мне, чего ты хочешь, господин, и я выполню, — Цинсюань так испугался, что выжег уже в себе всё, и голос зазвучал просто мёртвым. Человек, даже поднявшийся на небо, имеет предел, и юноша свой уже перешагнул. Его окружала прекрасная картина, нежные запахи и звуки, но спокойнее не стало. Они всё в том же подземелье, где развернулся самый страшный кошмар его жизни. — Я дам тебе шанс, небольшой, но всё же шанс. Ты заплатишь мне, и я позволю тебе отыскать своего брата. — Спасибо... — Цинсюань едва не разрыдался снова, но остановился, едва вспомнив о недовольстве Хэ Сюаня. — Спасибо, господин!.. Скажи, что мне сделать, прошу... Внутри возникла небольшая, но надежда. Всё же характер Повелителя Ветра был под стать его стихии, не омрачался надолго. — Для начала раздеться, — демон черных вод снова был близко, обдал горячим дыханием нежную шею, приобнял за талию, — я хочу тебя. — Конечно, господин, — Цинсюань завозился в его руках, на пол упал пояс, а следом с плеч соскользнуло верхнее одеяние. Цинсюань хотел уже было так же быстро обнажиться до конца, но на секунду притормозил. Руки задрожали, когда он задумался, что сейчас его ждёт. Демон был доброжелателен, даже нежен, но оставался тем же чудовищем, что убило его брата и разрушило его жизнь. О, как же сильно Цинсюань боялся... Демон прижал юношу к себе, потирался лицом и хватал, целовал худые плечи и выступающие нежные ключицы. — Ты так легко менял тела, тебя это так веселило, так нравилось, изменись же для меня. Я хочу нежного женского цветка, но твоих молодых черт. О, он наиграется вдоволь с этим телом. Испробует каждый изгиб, коснётся всех самых потаённых мест. Розовая девичья свежесть, нежность шёлковой кожи и тяжесть темных волос. Бледный цвет уставших глаз, любовная, влага, что потечёт по ногам, всё это он попробует. — Я не понимаю, — жалобно пробормотал Цинсюань, принявшись стаскивать с плеч одежды. Демон не отпускал его от себя, что весьма мешало, но вместе с тем и не давало совсем скатиться в истерику, видя его лицо. — Ты хочешь, чтобы я стал женщиной для тебя? Он отнял руки Хэ Сюаня от своей талии, и нижние одежды упали под ноги, оставив юношу обнажённым. Белая кожа едва ли не светилась в полумраке, сведённые напряжённо лопатки прикрывали длинные кудри. — Нет, я хочу цветка меж твоих ног, но все черты пусть останутся прежними. Ты мне нравишься такой, какой есть. Цинсюань пошевелил губами, проговаривая заклинание. Нужно было совместить оба, что он использовал для изменения облика. — Дай мне немного духовных сил, господин, — юноша протянул руку в неожиданно доверчивом жесте, — я не могу ничего сделать в твоём дворце. Как же унизительно. Демон рассмеялся. — Ничтожество, — он коснулся руки, отдавая немного энергии, она болезненно проникала, занимая тело. Божественное сияние окружило Цинсюаня, и член, которым он прижимался к бедру Хэ Сюаня, исчез, заменяясь нежными губками. Заклинание оставило совершенно странное ощущение в его теле, а демоническая сила словно осела, заставляя поёрзать немного. — Это то, чего ты хотел, господин? — юноша отступил, позволяя демону себя осмотреть, и подавил желание свести ноги. Он не имел трудностей с наготой, как Се Лянь, но открываться насильно оказалось тяжело и тревожно. — Да-а, — почти облизнулся и, шагнув, поймал Повелителя Ветров за руку, прижимая спиной к себе. Обнимая. Он вдыхал чарующий аромат волос. Имбирь и мята. Потирался сзади, ощущая нарастающее возбуждение, напряжение, что ползло вниз горячей волной. Сила, что поднимала естество плоти, которым он пронзит юношу. Рука скользнула на бедро, а потом меж напряжённых ножек. — Не бойся, будет приятно. Как давно он мечтал об этом, всё время общения с Цинсюанем, он хотел его, но мальчишеские прелести мешали, а вот сейчас всё было идеально. Хэ Сюань был счастлив. Почему это происходит с ним? Мужчина горячо прижимался сзади, перебирал его губки, что сами по себе увлажнялись, но Цинсюань не получал удовольствия. Он любил мужчин и женщин, попробовал приятное со многими, иногда мечтал и о Мин И, своём друге. Однако сейчас всё опустилось холодной мёртвой водой в низ живота. Будет приятно? Почему Хэ Сюань обещает это, разве он не хочет просто использовать Цинсюаня, унизить, закончив свою месть? Как Цинсюаню может быть приятно? Юноша красиво выгнулся в талии, зажал руку между ножек и потёрся ягодицами о пах демона, едва сдерживая слёзы. Пусть лучше тот останется в хорошем настроении. Хэ Сюань целовал спину и дрожащие плечи. Как бы Владыка Ветров ни скрывал свои эмоции, тело выдавало. Ему не нравится, да и наплевать. Он сделает всё сам. Черновод перебирал мягкие лепестки, гладил, наслаждаясь первым нектаром. Запечатлел долгий поцелуй на плече и затем резко укусил, сильно, до крови. — Ааа! — закричал Цинсюань, испытав резкую боль, и дёрнулся, но зубы ещё больнее впились в плечо. Почему?! Что это за ласки такие?! Юноша подавил обиду тела и замер, только громко постанывал, пытаясь облегчить боль. — Если будешь так орать, следующий раз ухо откушу, — шепнул горячо и оттолкнул юношу под дерево. Внезапно там появилось пышное лоскутное одеяло из разных ярких кусков. По мнению чёрного демона чёрных вод всё было идеально, прекрасное место с приятными видами и нимфа перед ним. — Ты прекрасна, любовь моя. Твой цветочек меня будоражит, раздвинь ножки пошире, — сказал, развязывая пояс тёмного халата. — Будь послушной девочкой и отдайся своему мужчине. — Конечно, господин, как пожелаешь, — Цинсюань удобно разместился на одеяле, развёл ноги и коснулся губок рукой. Погладил, прикрыл лицо ладонью и чуть заскользнул пальцем внутрь. Демонстративно и красиво. Он особенно остро ощутил свою незащищённость, оказавшись в такой позе, и вновь хотел бы заплакать, но не мог. Щёки уже горели от унижения и страха, что возвращался с новой силой. — Не трогай себя, я сделаю всё сам, — одежды с шорохом слетели на пол, оставляя демона во всей его жуткой красоте. — И называй меня мужем, а не господином. Великая честь величать его, одного из князей демонов, так. Любая дама бы мечтала стонать под ним: «да, муж мой», но такое право отдано юному Воздуху. Его бледной цветочной красоте. — Да, дорогой муж, — послушно проговорил Цинсюань, останавливая взгляд на лице демона и избегая смотреть ниже. Нет-нет-нет, это ужасно неправильно! У Повелителя Ветров не может быть мужа, его жизнь и любовь принадлежат только брату. На самом деле только ему. Он убрал руки и прислонился спиной к дереву, подложив под спину одеяло. По ногам потянуло холодком. Делай уже быстрее. Хэ Сюань пустился к нему, сел рядом и, схватив за щиколотку, резко потянул на себя, оказавшись меж разведённых ножек. — Вот так, жена моя, — он провёл пальцем вокруг соска и краска с ногтя, словно тень, переползла на Цинсюаня. Она всё множилась, образуя круг в груди, метку. Расползалась, пока и его ногти не стали чёрными. — Теперь мы связаны в этой любви. Тебе очень повезло. Я же твой Мин И, помнишь, мы столько всего прошли вместе. Столько путей, столько дорог. Огладил любовно бедро и вновь коснулся розовой киски. — Влажная моя девочка. — Да, муж мой, я всё помню, — лучше бы ему забыть всё и не тревожить душу. Не знать, что любимый человек, лучший друг, обратился чудовищем, что теперь мучает его. Хэ Сюань, лучший актёр трёх миров, играл и сейчас. Нежность, даже любовь. Всё это делало ласки более жуткими, так, что в ногах поселилась отвратительная слабость. Мужчина жутко улыбался, лаская пальцами женскую щёлочку. Член его наполнился, а головка заблестела от смазки, так он хотел попробовать эту женскую нежность. — Повернись, — промурлыкал. Юноша подчинился, разворачиваясь спиной к нему и, кажется, дрожа от страха. Он вздёрнул его за бедра и припал лицом к нежным половинкам, кислый сок заполнил рот. Язык ходил вверх и вниз между горячих лепестков. Цинсюань едва слышно выдохнул и уткнулся лицом в руки. Он уже готов был к боли, грубости от демона, но тот хотел, кажется, ещё потянуть пытку. Ничего не будет просто. Можно пока представить что-то приятное. Что там, сзади, не демон, а... хотя бы генерал Пэй, припал к его женскому цветочку с желанием. Да, так куда лучше. Цинсюань вздохнул томно и слегка простонал, надеясь, что Хэ Сюань загорится сильнее. Быстрее. Черновод продолжал работать языком, улыбаясь реакции мальчика, а также пальцами медленно поглаживал клитор. Перевёл своё внимание, лизнув и поцеловав ягодицу, надавил на влажную щёлочку и куснул за сочную половинку, резко проскальзывая внутрь. О, сколько удовольствия. Женский нектар, кислый как лимонная вода, и солёная кровь смешались во рту в чудесном коктейле. Цинсюань пискнул, но сумел сдержать крик и только вздрогнул. По щекам скатилась пара слезинок. Он не любил боли, и этот укус напрочь развеял всё возбуждение, что было почувствовал юноша. Демон сладенько пытал его, а Цинсюань не мог даже закричать. Как же страшно, разве никто не спасёт его?.. — Ох, детка, как вкусно, — вновь дёрнул на себя, член прошёлся по киске. Такая приятная, возбуждающая поза. Рука легла на горло и чуть сдавила. — Я тебя так любил, так хотел, а ты всё время смотрел на кого угодно, кроме меня. Меня ты не замечал, хотя я был ближе всех. Ты бы упал на колени перед братом, перед Се Лянем, но передо мной ты упал на колени только сейчас. Чтобы я ни делал, даже не удостаивался взгляда. Зачем тебе нужен был Мин И? В качестве питомца? Чтобы на его фоне выглядеть чарующе и прекрасно и легко завоёвывать поклонников? Словно душа покинула тело Цинсюаня от этих слов, и он на несколько мгновений обнаружил себя не способным двигаться. Любил? Хотел? Глубокий, холодный голос демона звучал сейчас точно так же, как голос его лучшего друга. Мин И, которого Цинсюань любил всей душой, почти как брата, и который говорил сейчас такие жестокие слова. Юноша почти поверил, что, когда обернётся сейчас, увидит знакомое лицо и насмешку в тёмных глазах, но всё же его взору по-прежнему предстал демон. Такое удивление Цинсюань испытывал всего несколько раз в своей жизни. —Ты... — он извернулся, стараясь посмотреть в его глаза. — Ты ведь мог просто попросить... Голос прозвучал так нежно в наступившей тишине, что Цинсюань сам испугался. — Попросить?! — взревел он внезапно и дёрнул за волосы, запрокидывая голову. — И ты, шлюха, дал бы мне того, что я хочу?! Тварь. Да ты бы рассмеялся в ответ! Как я смею, какой-то Мин И, заносчивая ты мразь! Ничего, ничего, я получу сполна сейчас, — зубы впились в плечо, клыки вошли так глубоко, что почти разрывали плоть. — Я напьюсь твоей крови, и только посмей назвать меня иначе нежели «дорогой муж», и не увидишь братца никогда! — Нет! — закричал Цинсюань отчаянно, выгнулся в его руках, пытаясь хоть чуть-чуть уменьшить боль. — Нет, дорогой муж, это нет так! Я всегда любил тебя! Всегда, больше других, ты же знаешь! Я бы никогда не отказал, я просто... Юноша зашёлся рыданиями, содрогаясь всем телом, и сдавленно пробормотал: — ... Я ничего не видел. — Я не удивлён, — Хэ Сюань ткнул его лицом в подушки. — Тебе не интересен никто, кроме тебя самого. Даже за братом ты пришёл, потому что тебе тяжело без него, тебе страшно и тебе больно. Блестящая головка члена ткнулась в дырочку. — Ты всегда был себялюбивым эгоистом. Потому и вдвойне приятнее тебя унижать, — прирыкнул и протолкнулся. — Не думай, что всё будет так просто, ты в моей власти от кончиков пальцев ног до кончиков волос, и я буду трахать тебя так долго, как пожелаю, жёнушка. — Прости, дорогой муж, прости меня! — вскрикнул Цинсюань, когда демон пронзил его. Низ живота охватила резкая боль, член проходил с трудом. Цинсюань уже совсем высох, пока Хэ Сюань его мучил. Не было той любовной влаги. Уродец не хотел его, но демон все равно получит своё. Он двинулся резко, даже не пытаясь быть ласковым. Это его удовольствие. Внутри было тепло, и словно бы бархат ласкал большой член. Лепестки тоже набухли и покраснели, это было прелестно, и не важно, от боли это или от удовольствия. Цинсюань хватал ртом воздух, выгибался, пытаясь найти лучшее положение, и беззвучно плакал. Собственное тело наконец сжалилось над ним, и член демона вновь заскользил по влаге. Боль первого проникновения ушла, и теперь юноша хотя бы не чувствовал ничего. — Мой дорогой муж, прошу, выслушай, я правда виноват, — жалобный плач перешёл в стон, Цинсюань хотел постараться для своего мучителя. Если в конце всё будет напрасно... — Я был заносчивым идиотом, я ничего не видел, но если бы ты дал хоть намёк... Я бы любил тебя, был бы твоим! Если бы Ши Уду не вспылил тут же, узнав об их более глубоких отношениях. Он и дружбу их еле терпел. — Если бы твой братец не был бы таким же гордецом, как ты, ты бы непременно меня любил, — рассмеялся, — если бы я подал знак, ах, если бы... Всё это в прошлом, закрой рот и стони, как послушная девочка! Сейчас всё это было не важно. Чувства прошли, страсти угасли. Хэ Сюань более ничего не испытывал. Ни любви, ни страсти, ни даже уже ненависти к старшему Ши. Ни злобы к слепому младшему. Теперь всё не важно. Он отлично развлечётся сейчас. Секс был прекрасен без всех глупых «‎если бы», без мишуры чувств. Удовольствие было подлинным, в отличие от нелепых заверений Цинсюаня. Киска его принимала, раскрывалась, проглатывая естество и ласкала, влажно хлюпая. Дарила чувство напряжения внизу живота, которое заставляло двигаться быстрей, вторгаться и заполнять собой. Цинсюань плакал и стонал, тянул себя за волосы, чтобы хоть так отвлечь от бури эмоций внутри, урагана, что вновь разрушал его покой. Что могло бы пойти иначе, заметь он раньше? Сколько сотен счастливых лет у него было бы, сколько он ещё мог видеть брата каждый день? — О, мой дорогой муж... — Хэ Сюань уже долго брал его, болели ноги, ныла напряжённая спина, а слёзы даже не текли. Юноша выдохся, внизу всё болело, и, хоть член продолжал скользить по смазке, тело просило пощады. Цинсюань не хотел. Черновод стонал и прикрывал глаза, по телу бежал пот и напряжение было на пике, но он держался из всех сил, чтобы не кончить. Этого мало, ещё не все. Резко вышел, заваливая парня на спину, и развёл ноги. — Хочу видеть твоё прелестное личико. Пусть Ветру будет плохо, так плохо, как возможно. Цинсюань вскрикнул и подавился воздухом, с ужасом глядя в лицо демона. Это ещё не всё?.. Он был уже на пределе. — Как пожелаешь, дорогой муж, — сдавленно ответил он, обхватывая тонкую талию ногами и с трудом возвращая лицу человеческое выражение. Нет, пожалуйста, пусть это закончится... Он не выдержит ещё одного раза. Хэ Сюань улыбался. Он погладил пухлую площадочку, потрогал головку клитора и осторожно начал проникать вновь. Этот вид был ещё прекрасней, как девичьи прелести открываются перед ним, лепестки расходятся и принимают в себя. Эта поза была менее болезненной, но Цинсюань всё равно вновь начал плакать, стараясь только никак не выдать это перед демоном. Слёзы скатывались, прячась в волосах. Скоро... Совсем скоро он найдёт утешение с братом. Проведёт долгие часы в объятиях Пэй Мина в дороге домой, увидит оживший взгляд Линвэнь, когда та поймёт, что всё вышло. Эти мысли заставили засиять и его глаза, и юноша поспешил перевести взгляд на Хэ Сюаня. — О, мой дорогой муж, ты так прекрасен, — простонал он, коснувшись руки, что держала его бёдра, подавшись вперёд сам и красиво выгнувшись, хоть ноги уже мелко дрожали от усталости. Пусть его голос приведёт демона к финалу... Демон вторгался в тело с большим удовольствием, о, он бы ещё потянул эту сладкую пытку, но был уже не в силах. Застонал, засопел и на последних толчках кончил внутрь, склонился, целуя пересохшие искусанные губы. — Я люблю тебя, жена моя, — вставил ещё разок на всю длину и вышел, повалившись рядом. Обнял Цинсюаня, прижимая к себе, а рукой продолжил касаться набухшего цветочка. Такой горячий и алый, прелестный, не давал ему покоя. — И я люблю тебя, муж мой, — покорно ответил Цинсюань и сдержал долгий вздох. Хэ Сюань наполнил его, юноша чувствовал демоническую Ци внутри, и на своих губах, на своей коже. Весь будто был грязным, однако про себя уже переживал затапливающую радость. Выдержал. Прикосновения тонких пальцев всё ещё приятно отзывались для разгорячённого тела, и Цинсюань свёл ножки, зажимая руку мужчины. Он был намерен продолжать играть большую любовь, хоть, как и демон к нему, более ничего не чувствовал. Черновод поцеловал того в загривок. — Хочешь повторить? — шепнул, эта внезапная игривость вряд ли была натуральной. — Как пожелает мой дорогой муж, — смиренно ответил Цинсюань. — Я готов слушать тебя. Нет, нет-нет-нет, только не ещё раз! Как ласкали эти слова. Демон легко куснул ещё и снова вставил пальцы. — Тебе нравится? — Мне нравится, когда не больно, — ответил Цинсюань, опасаясь, что демон уловит неискренность. Всё же они провели вместе не одну сотню лет, Хэ Сюань знает его, как никто. По расслабленному телу всё же прошла дрожь удовольствия, после большого члена пальцы буквально ласкали. — Я делал всё аккуратно, тебе не на что жаловаться, дорогой Повелитель Ветров. — Я не жалуюсь, мой любимый муж, — Цинсюань вложил столько нежности в эти слова, что почти поверил сам. — Ты очень умел. — Да, только я не заметил, чтобы ты закончил, так, может, всё-таки ещё раз? — он чуть навалился, вновь потираясь. — Чтобы ты был доволен. — Я был бы доволен и если бы ты позволил мне закончить всё самому, — осторожно ответил Цинсюань. — Мне достаточно быть рядом с тобой, мой муж, тебе не обязательно вновь тратить силы... Живот скрутило тревогой, и юноша побоялся, что, случись ещё немного таких разговоров, и он даже сам не сможет закончить. Демон чёрных вод умел пугать как никто. Хэ Сюань рассмеялся и отпустил. Убрал пальцы из интимных мест. Он бы ещё с удовольствием поиграл, но, кажется, Ветер был уже на грани истерики. — Можешь не волноваться. Когда ты не найдёшь брата в этом подземелье и заблудишься, я настигну тебя вновь, и моё насилие будет длиться веками. Иди и отыщи его, если сможешь. Демон поднялся на ноги и исчез. Остался только звук водопадов и струящихся ручьев. Цинсюань заплакал и завыл только когда понял, что демон ушёл. Даже не оставил ему шанса попросить ещё раз, бросил в неизвестности и тревоге. Юноша кое-как натянул одежды, всё ещё давясь слезами, завязал волосы в небрежный хвост и вышел в один из коридоров, полагаясь только на свою удачу. Других ориентиров в подземном замке не было. Ему не везло так дьявольски, как Хуа Чэну, но всё же понадеяться, что рано или поздно блуждания приведут к нужному, он мог. Однако коридор всё не заканчивался, а каждые ответвления обрывались пустыми залами. Тревога всё нарастала, сердце билось едва ли не в горле, будто желая разорвать грудь юноши, а ноги уже подкашивались, ещё и от усталости. Он может просто вернуться обратно, позвать демона и ждать. Вновь умолять дать подсказку или взять что-то ещё, юноша был уже готов. Или... Или демон вновь издевался. Цинсюань, только подумав об этом, бегом кинулся по коридору, а когда, задыхаясь, влетел в зал... на горе черепов вновь сидел Хэ Сюань. Кошмар повторялся. Демон поднялся с трона и шагнул вновь, как в первый раз оказываясь перед юношей. — И для чего же ты пришёл, Цинсюань? Повторил те же слова, чтобы смутить и напугать. Они ходят по кругу, они в аду. В нижнем мире. О концепте места заточения грешников ему рассказал один бес из далёких мест, которому предрекали стать новым князем демонов. Его звали Тао Янь, но это не важно сейчас. — За своим братом, — юноша вновь оказался на грани истерики, и потому не начал долго повторять всё, что уже сказал. Он и не знал правил этой игры, поэтому избегал обращений. — Прошу, отдай мне его... Он не смотрел ни в пол, ни в глаза демона, куда-то на его подбородок. Загнанный и глупый. Черновод рассмеялся. — Я думал, ты уже никогда не догадаешься. Хотя мне всё ещё немного жаль, я бы с удовольствием использовал тебя ещё разок. Демон чуть приподнялся над полом, зависая в воздухе, и развёл руками. Трон из черепов начал рассыпаться, кости поплыли, равномерно распределяясь по залу, словно подвешенные на невидимые нити. Картина была жуткой. Одна из человеческих голов приплыл в руки Хэ и он бросил ее Цинсюаню. Мальчик поймал череп, и только его потные ладошки коснулись гладкой поверхности кости, как тут же кость начали обрастать. Цинсюань всхлипнул, не в силах отвести взгляд от кошмарной картины: вот голова покрывается мышцами, нарастает бледная кожа мертвеца, проступают брызги крови... Через несколько секунд юноша держал в руках голову брата с уродливо застывшими, искажёнными чертами прекрасного лица, что на две трети повторяли его собственные. — Спасибо! Спасибо, господин, Ши Цинсюань не забудет вашей доброты! — юноша, будто опомнившись, сдёрнул с себя верхние одежды и поспешно завернул голову, и всё это время не сводил горящего взгляда с лица Хэ Сюаня. — Убирайся, — неожиданно холодно ответил бес, кости за его спиной вновь сложились в трон. Цинсюань смотрел на него всего мгновение, после чего развернулся и бегом пустился по коридору, даже не попытавшись оглянуться. Второй раз был куда более ясным. Путь обратно оказался долгим, но наконец юноша, сам того не заметив, промчался через тёмную преграду и вывалился на землю, прямо под ноги Мингуана. Тот медитировал, сидя вплотную к входу в подземелье. Генерал дёрнулся, подскакивая на ноги. — Цинсюань! — он перепробовал все. Ломал барьер, читал молитвы, но в итоге просто уселся ждать с надеждой почуять силу Ветра. Того не было достаточно долго. День погас, рассвёл и вновь уже клонился к ночи. — Пэй, — юноша перекатился на спину, почувствовав — наконец почувствовав — как уставшее тело накрыло слабостью. Всё закончилось. Он прижимал к груди свёрток белых одежд, на которых уже проступили пятна крови, будто голову только что отделили от тела, смотрел в тёмно-синее ясное небо и понимал, что не может пошевелить и пальцем. Сколько он держал себя в напряжении? Что его поддерживало? — Цинсюань, как ты? Всё в порядке... тебе удалось? Юноша был бледен, лицо припухло, глаза раскраснелись, словно кровью налиты. Тут и там на одежде проступали следы. На шее виднелись синяки. — Да, — юноша моргнул и перевёл взгляд на лицо генерала, а после залился смехом и всхлипнул. Из глаз полились слёзы. — Да, он отдал мне, Пэй, пойдём скорее домой! Скорее... Влажная земля холодила спину, тело налилось тяжестью, и Цинсюань вдруг понял, что так и не сменил облик обратно. Так же как и то, что через тонкую ткань нижних одежд Пэй вполне ясно мог видеть всё. — Пойдём... — юноша попытался оторвать голову от земли, но только беспомощно дёрнулся. Мингуан подхватил его на руки, не спрашивая более ничего. Мальчику нужен отдых. — Да, идём, идём домой.