***
Невозможно было сказать, сколько прошло времени, но ответа не последовало, так как голос Лолы устал. После своего 839-го крика она в последний раз кашлянула, повернулась и села, слегка наклонив голову, чтобы вместить небольшое пространство. Что теперь? Конечно, время начала занятий в школе уже прошло. Её дядя и отец будут в магазине, а мать в библиотеке, начиная свою смену. Лола вздохнула и вгляделась в темноту, надеясь, что это даст ответ на то, что произошло. Это, конечно, не помогло, но она не была уверена, что ещё можно сделать. Может быть, её голос был недостаточно громким? Эта мысль внезапно пришла ей в голову, и часть её любимой, хорошо заученной истории вернулась к ней: «...Лизель ударила по крышке банки с краской. Может быть, её банки с краской были не так бесполезны, как она думала...» Спустившись по лестнице и осторожно опустившись на руки, она встала и сделала свой первый шаг влево. Внезапно она очень обрадовалась, что стала продавцом. От нижней ступеньки лестницы до секции с краской было ровно двадцать семь с половиной шагов. Тщательно пересчитав их, она прибыла в нужное место и взяла верхнюю банку с краской, нащупав ручку. Затем, сделав ещё пятнадцать шагов, она направилась к инструментам и нащупала на второй полке молоток, обрадовавшись, когда её рука схватилась за потёртую деревянную ручку. Повернувшись, Лола отсчитала всего сорок два с половиной шага до лестницы и снова поднялась к завалу. Поставив банку с краской на последнюю свободную ступеньку, она с силой опустила молоток на крышку. Он издал оглушительный лязг, который был громким в полнейшей темноте, и заставил её вздрогнуть от удивления. Стряхнув с себя покалывание страха, она повторила это действие ещё несколько раз.***
Крышка помялась после стольких ударов, и из-за последнего удара краска разбрызгала её рубашку. Она нервно сглотнула. Сколько у них было банок с краской? Как долго она будет здесь торчать? Было ясно, что никто не придёт на помощь. Лола предположила, что ей нужно подождать, пока её родители действительно вернутся домой, но кто знает, как давно это было? Эта мысль заставила её слегка вздрогнуть, мысль о том, что дни проходят без свободы, не устраивала её. Она любила свой подвал, но даже ей не хотелось доживать здесь остаток своих дней. "Мне нужен свет", - подумала Лола с лёгким отчаянием. Она встряхнулась и глубоко вздохнула. Как бы хорошо она ни знала это место, потеря счёта шагам ей не поможет. Она снова спустилась по лестнице и шагнула налево, на этот раз отсчитав одиннадцать ступенек. Её руки нащупали свечи и спички, испытав облегчение, когда она почувствовала, что всего их было двадцать пять. Тем не менее, она всё равно сохранит свет. На всякий случай. Лола повторила свой путь в обратном порядке и села на третью ступеньку, осторожно держа одну тонкую длинную свечу между ног и готовя зажигалку. Вспыхнула искра, и спичка загорелась, заставив её быстро поднести к фитилю, испытывая облегчение от того, что ей удалось немного отогнать темноту. Держа свет высоко над головой, брюнетка встала с лестницы и через двадцать одну ступеньку добралась до дальней стены, где в цемент был встроен что-то вроде винного погреба. Помещение было крошечным и вырытым вручную, очень холодной зимой и ещё меньше летом, но служило дополнительным местом для хранения продуктов на длительный срок. Обычно они не держали его очень полным, но там было несколько упаковок консервированных напитков, две банки мороженого, несколько замороженных обедов и ящик воды. Девушка осмотрела предметы, проверив, что каждый из них, по её мнению, был там на самом деле, и убедив себя, что она сможет выжить здесь в течение некоторого времени, если до этого дойдёт. Она надеялась, что нет. У Лолы практически не было навыков выживания, и то, что она знала, было получено только из таких книг, как "Топор", которые ей здесь не помогут. Она не была тупой. Рационирование её еды должно начаться немедленно, и ей нужно как можно дольше не есть и не пить, чтобы выжить. "Прекрати, идиотка", - внезапно подумала Лола. - "Ты ведёшь себя так, словно застряла здесь. Скорее всего, нет". Тем не менее, она не могла не подумать, а что, если она тут окончательно застряла? По крайней мере, диван мог бы служить ей кроватью, а остальное время она провела бы, пытаясь освободиться. Девушка вздохнула и вышла из кладовой, "...по крайней мере, тебе не нужно сейчас беспокоиться о домашнем задании". Ваши учителя поймут, если вы пропустите, потому что вы заперты в подвале. Надеюсь. "Ладно, - подумала она, - если уж на то пошло, то я вполне обеспечена. Определенно, нет никакой необходимости паниковать. Подумай, что бы сделала Лизель? Она бы не запаниковала - ну, она запаниковала при виде своей мёртвой..." "...ОСТАНОВИСЬ. Не думай так. Дело в том, что она паниковала, когда оказалась запертой в своём подвале. Люди пришли на помощь. То же самое произойдет и со мной. Ты всегда хотела быть такой, как она, помнишь? Теперь у тебя есть шанс". – По крайней мере, это будет интересный раздел в моей автобиографии, - прокомментировала Лола и мгновенно покачала головой. - Прекрати, разговаривать самой с собой - верный признак безумия. Прошло всего несколько часов, наверное, восемь. Неопределенность в том, сколько именно она тут находиться, заставила её слегка вздрогнуть.***
На следующий день (или то, что она предполагала) она попробовала ту же рутину, называя имена своих родителей и дяди так долго, как только могла, прежде чем её голос начал проподать, а затем начала стучать по банке с краской, пока она не смялась. Лола использовала спичку, чтобы точно сосчитать, сколько у неё было банок с краской, а их было пятнадцать. Чуть больше двух недель, а она уже использовала две. Они могли бы помочь ей следить за днями. Чтобы занять себя, она также разделила свою еду на порции, чтобы не съесть всё сразу, даже если она действительно была голодна. В животе у неё уже начало урчать, но она справилась, зная, что может стать ещё хуже. Ещё одним препятствием, которое, как она поняла, у неё было отсутствие водопровода, а не то, что в подвале была раковина. Не было никакой возможности содержать руки в чистоте или вымыться, и она съёжилась при мысли о том, что станет отвратительно грязной.***
Наступил следующий рабочий день, и Лола тешила себя мыслью, что снаружи что-то пошло очень-очень не так. Она просидела несколько часов рядом с пещерой и ничего не услышала. Она допустила, что куча обломков была слишком большой, чтобы пропускать звук, но казалось, что она услышит полицейские сирены или что-то в этом роде, когда они будут рыться в остатках дома. Эта мысль заставила её сердце сжаться. А как насчёт её родителей? Они ранены? Единственным объяснением, которое могло быть являлось то, что дом рухнул. Они, наверное, сейчас сходили с ума от беспокойства за неё. Лола пожалела, что не может послать им сообщение, что с ней всё в порядке. Ей пришла в голову мысль, что она могла бы выстучать сигнал SOS на крышке банки, но она не знала азбуки Морзе и отбросила эту идею в сторону. Брюнетка была рада, что у неё довольно слабое обоняние, и ей нелегко было почувствовать саму себя, но она была уверена, что после трёх дней без душа от неё должно вонять. "Ты воняешь до небес! - сказала бы мама". Лола никогда не скучала по ней так сильно, как сейчас. "В следующий раз, когда она поручит мне работу по дому или отругает меня, я больше никогда не буду жаловаться".***
Ещё два дня прошли без особых изменений. Лола все ещё жила в темноте, беспокоясь о том, что ей не хватит света. Было на удивление легко придерживаться ограничением продовольственных пайков. Она никогда не была большим едком, но и маленьким тоже не была. Её первый поход в ванную без туалета был неловким и грязным, но, к счастью, они хранили туалетную бумагу и пакеты для мусора на нижней полке, так что она могла привести себя в порядок. Диван был прекрасным спальным местом и только слегка поскрипывал, когда она поворачивалась. Потратив время на попытки получить помощь, позже Лола тасовала, тасовала, тасовала свои карты снова и снова, чтобы сдержать панику, действие было знакомым и успокаивающим. В темноте она пробовала трюки, это было трудно, так как она не могла видеть результат. Затем она вернулась к подсчёту всех пятидесяти двух карт, убеждая себя, что они все на месте. Её писательство отошло на второй план, поскольку она сосредоточилась на том, чтобы сохранять спокойствие и определенно не паниковать.***
Примерно через неделю Лола начала ощущать последствия того, что так долго оставалась в неведении. Спать стало труднее, и вместо этого она часами лежала, уставившись в никуда, лежа на боку на диване, прижав подушки к спине. Теперь и без света работать стало легче. Она все ещё считала свои шаги всякий раз, когда двигалась, но её слух казался острее - звон крышки банки доказывал это - её прикосновения казались более чувствительными, и казалось, что её нюх тоже улучшился, потому что она определенно воняла. Лола пожалела, что у неё нет сменной одежды, ей не повезло. Единственной возможностью были юбки для рождественской ёлки, и это ей это не помогло, так как у неё не было иголки и ниток - не то чтобы она была модельером, но она могла бы что-нибудь придумать. Иногда, когда она подолгу смотрела в пустоту, в её поле зрения попадали яркие пятна или появлялись странные геометрические фигуры. Затем она моргала, и они исчезали. Мысль о том, что она может что-то видеть, приводила её в ужас, и Лола изо всех сил старалась держать глаза физически закрытыми, вместо того чтобы просто вглядываться в темноту.***
К началу второй недели сон внезапно вернулся. Лола думала, что она просто закрывает глаза короткими рывками, но на самом деле она спала в течение многих часов. Банки с краской помогли ей не ошибиться в оценке того, сколько дней она провела в изоляции, и продовольственные пайки тоже немного помог. Паника, которая угрожала захлестнуть её, утихла, лишь время от времени всплывая в её голове. Лола чувствовала, что её тело тоже стало слабее, хотя она провела много часов, расхаживая, отсчитывая все 900 шагов. Было ясно, что никто не придёт ей на помощь, но она не могла заставить себя перестать надеяться. Даже когда она потеряла всё, что-то подсказывало ей идти вперёд и продолжать верить, что кто-то придёт. Она тоже всё больше и больше говорила сама с собой, чтобы скрыть ужасную тишину, царившую в темноте. Она часто просто декламировала отрывки из своей автобиографии, пела тексты песен, которые выучила наизусть, или проводила несколько часов, читая «Книжного вора», чтобы успокоиться, когда паника усиливалась. Однажды, во время своих поворотов, она повернулась и на мгновение остановилась, широко раскрыв глаза, когда перед ней промелькнуло нечто, похожее на обезьяну на одноколесном велосипеде, в комплекте с мигающими цирковыми огнями и музыкой. У Лолы отвисла челюсть, и она издала безумный, слегка маниакальный смех, прежде чем яростно потёрла глаза, не веря своим глазам. Темнота быстро вернулась, заставив её дрожать от страха на месте.***
На двенадцатый день, если верить её банкам с краской - хотя она уже не знала наверняка, - что-то изменилось. Лола, конечно, не ожидала этого и продолжила свою обычную рутину. Затем, в одном из своих обходов подвала, она услышала что-то необычное. Её пульс участился. Кто-то пытается её убить? – Нет, глупышка, - сказала она вслух, её голос был грубым и хриплым от часов, которые она провела, крича. - Ты тупа. Там нет никого живого. Я думаю, что теперь я одна, - слова не имели смысла, но, с другой стороны, в эти дни ничего особенного не происходило. Медленно поднимаясь по лестнице, брюнетка остановилась рядом с банкой. Это, конечно, звучало так, как будто там кто-то был. Девушка посмотрела вниз на тёмную лестницу, думая о своих оставшихся запасах еды и жидкости, которые теперь быстро сокращались. Сначала её удары оставались незамеченными на поверхности, пока движение над ней не стихло. – Алло? - звук был слабым и приглушенным, очевидно, она что-то слышала. Лола продолжала стучать, надеясь, что ей не послышалочь. – Алло? Есть там кто-нибудь? - звук возобновился, но теперь он казался более целенаправленным. Снова раздался звук: Бах, бах, бах. Раздался ответ, брюнетка непрерывно била по крышке. Щель яркого света появилась над её головой, заставив закрыть глаза от боли. – Привет? Ты меня слышишь? - это определенно был голос, тоже молодой. Затем отверстие стало шире, шире и шире, пока яркий свет не хлынул в тёмное пространство. Подняв лицо, но закрыв глаза, Лола попыталась взглянуть на того, кто пришел за ней. Может быть, она была мертва, и свет был с небес. – Какого черта? - ответ был напротив неё, в тоне ясно слышалось недоверие.