«The road to hell is paved with good intentions»/«Дорога в ад часто вымощена благими намерениями».
1855 год. Генри Г. Бонс
– Лола Гимбел? Тебя зовут Лола Гимбел? - спросил мальчик. Это точно был мальчик, даже если она не видела его лица. Лола кивнула, затем указала вниз страницы. Даже если из-за яркости её зрение было нечётким, она достаточно хорошо знала начало своей автобиографии, чтобы понимать, что где расположено. Он продолжил читать, не обращая внимания на зачёркнутые строчки: – «Я забегаю вперёд. Я родилась в больнице общего профиля в Торонто в 9:15 утра. Согласно моему свидетельству о рождении, я весила два килограмма пятьсот грамм. Моя мать рожала почти девять часов и, когда я наконец родилась, она назвала меня Долорес. Я ненавижу своё имя, потому что оно звучит так старомодно и означает «боль». Мне бы хотелось думать, что я была подарком для своих родителей, и я знаю, что они любят меня, поэтому вместо того, чтобы сказать им это, я называю себя Лола, что лучше. В конце концов, это все ещё производное от Долорес. Что касается внешности, то у меня тёмные волосы до плеч с чёлкой и голубые глаза». – Тебя зовут Долорес, но ты называешь себя по-другому? - он казался искренне сбитым с толку, даже когда она кивнула. Он не спросил почему, прочитав её объяснение. – Меня зовут Пятый, да, как номер. Это длинная история, которую тебе не нужно знать, - немного поколебавшись, сказал он. - Ты знаешь, что случилось? - спросил он, жестикулируя. Лола покачала головой. Когда глаза немного привыкли к свету. Мир пепла и щебня потряс её до глубины души. Последнее, что она видела на известной ей Земле, было тем, что знали все. А что с родителями? А что насчёт других выживших? По какой-то причине слова отсутствовали. Как будто её голос был заперт, как бы она ни пыталась. – Обычно я бы сказал, что работаю один, но, поскольку ты не в состоянии выжить, я позволю тебе остаться, пока можешь. Однако я полностью ожидаю, что ты не отстанешь от меня. Если ты отстанешь, я не буду ждать. Его голос был резким и неумолимым, слегка напоминая ей о её матери, когда она делала замечания в поведении Лолы, что ей не нравилось. Она кивнула, не в силах сделать что-либо ещё. Пятый, какое странное имя. Он снова начал ходить, оставив её осмотреться на расплывчатые остатки своего дома. Её сердце сжалось, где-то там были её родители и дядя. – Пойдём! - рявкнул он впереди. Лола вздохнула. Её воображаемый спаситель никогда не действовал так, как мальчик сейчас. Споткнувшись, она позволила мальчику продолжить идти в своём темпе, хотя и немного медленнее, чем раньше. Её глазам потребуется время, чтобы привыкнуть, не говоря уже о том, чтобы восстановить силы.***
Её зрение медленно возвращалось. После столь долгого отсутствия света, ничего кроме черноты, даже тёмный, пепельный мир стал ослепительно ярким. Вскоре её зрачки возвращались к нормальному размеру, и её зрение захватывало завалы с угасающими кострами. Она не уверена, что хуже: неспособность что-либо видеть или нынешний пейзаж. Силы Лолы тоже постепенно возвращались. Пока она ходила по подвалу долгое время - это было ничто по сравнению с предательской поверхностью земли, по которой они путешествовали сейчас. На их дороге будут мешать рыхлые камни, твёрдые участки асфальта оказались не такими прочными, перелезть через разрушенные здания тоже было нелегким делом, но это было худшее из трёх. В первый раз, когда она натолкнулась на мертвое тело, она закричала, отшатнулась от отвращения и упала назад с очень широко открытыми глазами. Тем не менее, даже тогда её паника не прекратилась. После этого она держалась дороги и ждала, пока Пятый закончит с грудой обломков. Это заставило её вспомнить две вещи. Во-первых, её родители. У неё никогда не было возможности по-настоящему скорбеть о них, она никогда не видела их тел и не хоронила их, никогда не прощалась по-настоящему. Мальчик только что ушел, как будто она ничего для него не значит. Он мог не заботиться ни о ком, но она определенно заботилась. Днём было легко быть сильным, особенно когда он шел немного впереди неё, чтобы напомнить ей о своей...суровости. Ночью, однако, её тело сотрясалось из-за тихих рыданий. Её горе и паника хлынули наружу, наконец, избавившись от того времени, когда она держала их в подвале. Из её горла по-прежнему не доносилось ни звука, но это не останавливало слёзы, текущие по её щекам. Утром она всегда вела себя так, как будто ничего не случилось. Во-вторых был мальчик. Если она была странной, то он был незнакомцем. Его слова никогда не были нежными и добрыми, и всякий раз, когда он говорил, он обычно выкрикивал приказы. Он даже не смотрел в её сторону, и он определенно не приспособился к её не звёздному физическому состоянию. Однако, она отдала ему должное за то, что он знал, как выжить. Даже если они оставались без еды в течение нескольких дней, он явно имел опыт в подготовке к апокалипсису и мог делать полезные вещи, например, разжигать костры - ни в чём она не участвовала. Лола могла чувствовать его раздражение по поводу того, что она, день ото дня, шла за ним и обременяла его. В кратких моментах обсуждения, которое было немногочисленным и далёким друг от друга, мальчик намекнул на попытку выбраться из апокалипсиса, хотя как, она понятия не имела. Всё, что она знала, это то, что у него была семья, к которой он хотел вернуться.***
После месяца, когда он ничего не делал, кроме уборки мусора, Лола ждала, когда он закончит в одном из домов и прочитает книгу Вани, сидя на груде кирпичей. Её сердце чуть не остановилось, когда она наткнулась на пятую главу с надписью: «Номер Пять». Её глаза метнулись к одетому в тяжёлую одежду мальчику, который рылся в развалинах, прежде чем вернуться к странице. "Меня зовут Пятый, да, как номер. Это длинная история, которую тебе не нужно знать" Она пролистала главу, посвящённую ему, глаза расширились от рассказа Вани - об исчезновении мальчика из семьи. Только вот он не исчез. Он путешествовал во времени. Лола не знала, как это было возможно, и это казалось слишком шокирующим, чтобы быть правдой, но всё это было в книге. Ваня упомянула тот день, когда он исчез, он разругался с отцом за ужином о путешествиях во времени. – Здесь всё закончено, - внезапно прозвучал холодный и резкий голос мальчика, - давай продолжим дальше. Девушка встала и быстро спрятала книгу. Она была почти уверена, что он заметил, но ничего не сказал. Они продолжили свой путь, снова воцарилась тишина. Самая ужасная часть всего этого - тишина. Ни трупы, ни неспособность мыться, ни нехватка еды и воды, ни ужасный компаньон, который у неё был, ни запах или любое количество проблем, с которыми они столкнулись. Потому что, если не считать завывания ветра, в мире было тихо. Через месяц бóльшая часть пожаров потухла, хотя горящий пепел всё ещё падал с неба. Однако животные не вернулись. Не было ни птичьего щебетания на деревьях, ни звуков транспорта, ни другого человеческого шума, ни жужжания насекомых, ни даже струи воды. Вода была находкой, поэтому они должны молиться, чтобы вода хранилась где-то в развалинах. Пока они шли, Лола смотрела на мальчика рядом с собой. Он был не очень высокого роста, почти как она. Он определенно не казался особенным, просто особенно раздражительным, что она могла понять. Она также понятия не имела, как он выглядел, так как они никогда не снимали маски. Всё, что она могла сказать, это то, что у него был какой-то яркий, резкий цвет глаз, который нельзя было различить в грязных очках.***
Первое изменение в их... ну, она бы точно не назвала это партнёрством, но в их знакомстве? Нет, это даже слишком дружелюбно. Тем не менее, когда они прибыли в старую библиотеку, всё изменилось. Пятый, как обычно, рылся в обломках, в то время как Лола ждала на краю камня. Мальчик искал информационные книги, она точно знала, какие именно, даже если он не поделился с ней этим. Она всё ещё наблюдала за ним, и желание спросить возникло в ней так сильно, что слова уже были на её языке, прежде чем она проглотила их. Вместо этого она подождала, пока он не вернётся. Взгляд опустился вниз и остановился на обложке книги, которую он держал. Подойдя достаточно близко, он неожиданно протянул ей книгу, чтобы она смогла прочесть обложку. – Это написала моя сестра, - объяснил он с ноткой необычайной гордости в голосе. Лола замерла, узнав титул. – Думаю, тебе всё-таки удастся узнать о моей семье, - сказал он с лёгким смешком, - ты здесь не единственная чудачка. Бьюсь об заклад, это будет интересное чтиво. Он сел на маленькую груду кирпичей и открыл первую страницу. Мальчик взглянул на вверх. – Ты не хочешь присесть? Она немного кивнула и прошла мимо него, решив, что лучше всего сесть позади, чтобы он не мог видеть, что все слова были ей уже знакомы. Голос мальчика был громким в тишине мира. Брюнетка, не слушая знакомую историю, закрыла глаза и попыталась заснуть. Это оказалось ошибкой.***
Долорес была странной девушкой, решил Пятый, не то чтобы у него был большой опыт общения с девушками, кроме своих сестёр, мать-робот не в счёт. Она никогда не произносила много слов, но это было лучше, чем бесконечная болтовня. Тем не менее, её присутствие действовало ему на нервы, и он чаще был раздражительным, ненавидя её пустые голубые глаза, когда она наблюдала, как он занимается своими делами, не помогая им выжить. Он был бы рад оставить её в этом аду. Иногда тишина докучала ему, и ему приходилось заполнять её несколькими словами, ничего личного, но даже тогда он не получал ответа. Это было похоже на разговор с проклятой куклой. Манекен. Всё, что она делала, это пристально смотрела на него своими голубыми глазами и изучала каждое его движение. Это, мягко говоря, нервировало. Однако он должен был отдать ей должное - она смогла не отставать от него. По прошествии первых нескольких дней у неё не было проблем, кроме того, что он выкрикивал приказы. Ему больше нечего было сказать ей, и он отказался называть её по имени. Как и в его семье, использование имени означало создание привязанности, а создание привязанности лучше избегать, поскольку он определенно не собирался брать её с собой. Сейчас он сидел в руинах библиотеки и читал книгу, которую написала его сестра. Он кратко задавался вопросом, почему она предпочла сесть позади него, а не рядом с ним или в каком-то другом месте, но это почти мгновенно ушло на второй план. Как оказалось, ему было всё равно. Тем не менее, когда он дошел до особенно удачного раздела в главе номер четыре, он повернулся, чтобы объяснить реальную историю, и только чтобы найти девушку с закрытыми глазами, крепко спящую. Раздражение снова охватило его, с каждым разом заходя за рамки. Копаясь в земле у своих ног, он нашёл небольшой камень и швырнул его в её сторону, заставив девушку проснуться. Она виновато посмотрела на него. – Мне жаль, что моя история жизни скучна для тебя, - саркастически сказал Пятый, позволяя своему раздражению вылиться наружу. Она слегка обиделась, и её глаза метнулись в сторону. – Можно было подумать, что изучение супергероев с реально существующими способностями будет более поразительным. Голова девушки дёрнулась, глаза комично расширились, а голова энергично закивала. Совершенно фальшивая реакция. К разочарованию присоединились подозрения. – Почему ты не удивлена? Ты уже знала об этом? Какие ещё чёртовы секреты ты скрываешь? Она покачала головой, отрицая один из его вопросов. Он сердито выругался. Он просто хотел, чтобы она заговорила. Он встал, двигаясь так, что возвышался над ней. – Ну? Ты мне не ответишь? С меня уже достаточно твоей долбанной тишины. Она была даже хуже его сестры. По крайней мере, Седьмая была умным и талантливым скрипачом. Эта девушка сидела как комок на бревне, совершенно бесполезная. Как и ожидалось, из её рта не издавалось ни звука, она приоткрыла его, хотя широко раскрытые глаза стали более реалистичными. Пятый повернулся и направился обратно к фургону, потянувшись к небольшой секции, в которой хранились её вещи, и замер, когда его руки схватили копию той же книги, которую он только что нашёл. Гнев заменил любые другие эмоции, которые он испытывал. Она знала. Всё это время она ничего не говорила, но знала. Даже когда он упомянул свою семью, она не указала на книгу. В его голове вспыхнула мысль, когда он увидел, как она что-то прятала в одном из многих домов, которые он обыскал. Она засунула его в заднюю часть фургона, чтобы он ничего не видел, когда он возвращался. Он подошел к ней и ткнул ей в лицо. – Ты знала? - прорычал он, - всё это время ты никогда не думала сказать мне об этом? - её рот открылся, и она указала на него. В его глазах вновь вспыхнул гнев. – Меня не волнует, что ты не можешь говорить! Ты придумала способы общения! По крайней мере, ты могла бы показать мне книгу! Он остановился, его грудь слегка вздымалась, потому что горе, которое он оттолкнул, грозило вернуться. Он мог бы узнать о своей семье гораздо раньше. Несмотря на то, что он вёл себя жестоко и знал, что апокалипсис ещё не отнял у него все пятнадцать лет жизни. Его глаза вновь вспыхнули, и он наклонился ближе к её лицу. – Ты совершенно бесполезна, - выплюнул он, чувствуя на себе обиженный взгляд. Он отогнал мысль, которая напомнила ему Номер Семь. – Я тот, кто выполняет всю тяжёлую работу, единственный, кто пытается, чтобы мы остались живы. Что ты будешь делать весь день? Ничего такого! Когда я выберусь отсюда, я буду рад оставить тебя. Девушка тихонько вздохнула, в её глазах загорелся настоящий страх. Пять хмыкнул и выпрямился. – Это правильно, - сказал он, входя в его самодовольный тон. - Я ухожу. Ты не говорила сколько мы пробыли здесь, - резко сказал он. - У меня нет причин спасать тебя. Мы здесь уже несколько месяцев, а ты ничего не сделала… – Сорок два дня. – Что? - тихим шепотом сказал он. – Мы здесь уже сорок два дня. Не месяцы. – Да ладно!? Я даже не знал, что ты умеешь говорить, - гнев на мгновение вспыхнул. – Конечно, я могу говорить, - она встала, явно напрягаясь. Её голос был хриплым и скрипучим, но его легко было услышать. – Тогда почему ты этого не сделала? - раздраженно спросил он. – Извини, что была шокирована апокалипсисом, - ответила она холодным шепотом. – Я не был. –Ты также не застревал в подвале на две недели в полной темноте. – И всё же, почему ты решила заговорить? - ему пришлось признать её точку зрения. – Думаю, это потому, что я боялась, - после долгого обдумывания, выдала она. – Боялась? Чего? Темноты? - Пятый усмехнулся. Её глаза на мгновение вспыхнули, но она не услышала ответ на вопрос. – Ты уходишь, - призналась она. - Я не хочу быть одна. Честность девушки поставила его в тупик. После того, как он застрял с отцом-манипулятором и с коварными братьями и сестрами, которые изо всех сил пытались получить его одобрение, честность была последним, чего он ожидал от кого-либо, особенно от незнакомца. – Я не останусь здесь, - твердо сказал он, - теперь, когда ты знаешь, что я могу путешествовать во времени, ты знаешь, что я собираюсь уйти. Ты принадлежишь этому времени, а я нет, - его прежнее раздражение, казалось, утихло. Девушка посмотрела вниз, изучая свои изношенные пыльные ботинки. – Как ты доберешься домой? – Очевидно, математика, - он закатил глаза. – Что за математика, например, два плюс два равно четыре? - она внезапно стала очень разговорчивой, несмотря на её тихий голос. – Пространственно-временной континуум намного сложнее, чем задачи по математике в первом классе, - категорично ответил он, поворачиваясь к ней спиной. Пятый всё ещё был зол, что она скрывала информацию его семьи от него. Он никогда не смел срываться, на кого бы он ни злился. Девушка попыталась перепрыгнуть через камни и приземлиться рядом с ним, явно чувствуя себя более комфортно. – Так что, например, девять умножить на девять? - спросила она, и он не мог не услышать ту дразнящую нотку, которая была в её голосе. – Нет. И у меня нет времени учить тебя. Кроме того, ты здесь виновата, - сказал он, закатив глаза, его голос вернулся к своей обычной резкости, - ты спрятала от меня книгу о моей семье. Девушка помолчала, а затем вздохнула: – Прости, хорошо? - тихо сказала она, - это, вероятно, ничего для тебя не значит, но тебе было достаточно поводов для беспокойства, не пугаясь того факта, что я знала, кто ты, и даже не сложила части воедино позже. Кроме того, ты не очень дружелюбный человек, поэтому я не думала, что ты хочешь, чтобы кто-то знал твою личную информацию. – Ты бы сказала мне, если бы я знал, что нужно спросить? - она задумчиво сделала паузу. – Нет, - последовал её честный ответ, ещё раз удивив его, - не думаю, что ты был бы слишком доволен, узнав твою предысторию. – Я бы даже не стал описывать это, - он усмехнулся. – Точно.