Немного опустив уголки губ и скрестив руки на груди, Доума сказал:
-Я не могу выходить под солнечные лучи из-за болезни.
Котоха опустила голову вниз и тихо себе под нос прошептала, словно нашкодивший ребёнок:
-И-извините..
Мужчина прикрыл веки и шире улыбнулся, а затем поманил девушку пальцем, ведя к себе. Она сделала пару неуверенных шагов, оказавшись вместе с Доумой в тени коридора.
Мужчина раскрыл свои руки, и захватил девушку в объятия, положив свой подбородок на её макушку волос.
Пока он вдыхал её аромат, она с алым румянцем на щеках смотрела на Иноске, который не давал матери уткнуться носом в широкую грудь Доумы.
Через несколько секунд мужчина ослабил хватку и отпустил девушку, наблюдая за каждым изменением её выражения лица. Котоха старалась не поднимать ни голову, ни взгляд, ведь она с макушки головы и до кончиков пальцев была красная.
Доума в свою очередь даже не пошевельнул бровью, довольно наблюдая за реакцией.
Хоть девушка и пыталась не смотреть на причину своего смущения, но у него был "план Б".
Взяв подбородок Котохи, он поднял её голову, заставив её смотреть себе в глаза. Встретив взглядом радужные глаза мужчины, девушка покраснела ещё ярче.
Не зная зачем, но она пыталась словить хотя бы лёгкий румянец на бледном лице Доумы. Однако на его лице светилась лишь довольная и хитрая улыбка.
Хотя мужчина уже отстранился, лицо девушки по прежнему было алым как *хагибана*.
*Хагибана(Ликорис) - возможно вы где то натыкались на такое название как красная паучья лилия. Так вот хагибана, ликорис, паучья лилия, "цветок смерти"(у него много названий) это ярко красный цветок с множеством узких лепестков закрученных вверх и вниз, а также с длинными тычинками которые напоминают торчащие лапки паука. В "Токийском гуле" тоже часто показывали эти цветы в мыслях Канеки. О о а ещё в "Обещанном Неверленде" цветы которые питались кровью тоже имели дизайн ликориса. Так всё, а то меня занесло.*
Отвернувшись от взгляда радужных глаз, Котоха приложила ладонь к горячей и красной щеке.
-З-Зачем Вы это сделали? - еле слышно прошептала девушка.
-Боже, Боже. Не смущайся ты так, я просто обнял тебя. - широко улыбаясь сказал Доума. - Или... Неужели тебе не нравятся объятия? -скорчив обиженное лицо, мужчина закрыл глаза и отвернулся.
-Нравятся, просто... Ну... - неуверенно сказала девушка.
Стоя спиной к женщине, Доума улыбнулся.
-Хм? А что же тогда? - с удивлённой интонацией сказал он, обернувшись к своей "жертве" лицом.
-Это было так неожиданно, что я даже не успела среагировать! - выдавила из себя Котоха, немного взвизгнув по окончанию фразы.
-Ну так тебе было приятно? Если тебе было приятно, то обними меня тоже. - с издёвкой сказал Доума.
-Но... - не договорив, завёрнутое в мягкую ткань дитя в миг оказалось в крепких руках мужчины.
-Теперь ты спокойно можешь меня обнять. - он улыбнулся ещё шире.
Помявши салатовое кимоно фарфоровыми пальцами, Котоха сделала неуверенный шаг вперед и протянула тонкие руки перед собой.
Слабо обхватив Доуму чуть выше талии, лицо девушки в который раз окрасилось в цвет хагибаны.
***
Яркий румянец пропал, а мама и сын воссоединились.
Сумерки на небе оповещали о приближении вечера, а потом и ночи. Котоха сидела на энгаве, у неё на руках, впрочем как и чаще всего, лежал Иноске. Девушка напевала сыну:
Ты тёплый такой.
Мой золотой.
Для меня счастье быть
рядом с тобой.
***
