Бизнес

I owe you an apology, Director Krenniс. Таркин, Изгой-один.

— Карджинко, — очередной поворот колеса дабо ознаменовался проигрышем для клиента и соответственно выигрышем для хозяина заведения. Желающих сыграть в дабо больше не находилось, а для голлюксов было ещё слишком рано, так что Эсме расположилась за барной стойкой, как всегда неспешно потягивая минеральную воду через трубочку. Рядом сидел Гарак в золотом костюме, начиная, кажется, уже третью бутылку канара. — Ну же Гарак, вы уже достаточно выпили, — Кварк попытался было забрать у кардассианина бутылку, но тот решительно не желал расставаться с ней, прижимая к себе и не давая ференги ни малейшего шанса забрать её. — Нет, нет, те, кто болтают об опьяняющем воздействии алкоголя на организм, сильно преувеличивают, — пьяным голосом отозвался Гарак. — Рекомендую разбавлять минералочкой, — участливо произнесла Эсме, коротко улыбнувшись. Казалось, ничего не предвещало беды. Только где-то на границах сознания баджорки зазвучал тревожный перезвон колокольчиков, который она не слышала очень давно. И потому, вероятно, оказалась совершенно не готова к тому, что случилось в следующее мгновенье. — Мнения баджорской шлюхи никто не спрашивал! — рявкнул Гарак, за секунды перейдя из состояния блаженной алкогольной нирваны и нарочитой дружелюбности в состояние агрессии. На долю Эсме пришёлся удар наотмашь, прямо по лицу. Увернуться она не успела. Кварк угрожающе зашипел, но бросаться на превосходящего его по росту и силе, кардассианина не стал, здраво рассудив, что перевес сил на стороне противника, даже если учесть, что тот изрядно перебрал. Кардассианин продолжил пить, опрокинув в себя очередной стакан, как будто ничего и не произошло. — Эсме, с тобой всё в порядке? — ференги счёл за лучшее увести женщину, та держалась рукой за лицо. — Давненько я не получала кардассианских пощечин, — прерывисто ответила Эсме. Оказывается, успев отвыкнуть от подобного обращения. В этот момент в баре появился доктор Башир. — Что здесь происходит? — спросил он, обращая внимание Гарака на себя. — О, доктор, какой приятный сюрприз! — любезно проговорил кардассиан, снова совершая эмоциональный разворот, от немотивированного насилия к опасному очарованию. — Я извиняюсь за своё… Но доктор уже его не слушал, увидев Эсме, с которой явно что-то было не в порядке. — Он заявился сюда, с жалобой на головную боль, и опустошил половину моих запасов канара. И вдруг как с цепи сорвался, ударил Эсме, — пояснил Кварк. Башир достал трикодер и принялся осматривать жертву плохого расположения духа кардассианца. — С ней всё будет в порядке? — спросил ференги, волнуясь за сохранность своего живого товара. — Ничего такого, что нельзя исправить, — заключил Башир, изучая показания прибора. Доставая из сумки очередной медицинский инструмент, проводя маленьким цилиндром напротив лица пострадавшей. — Доктор, вы напрасно тратите своё время. Это всего лишь баджорка, — Гарак с не скрываемым презрением прямо-таки выплюнул последнее слово. — Лучше выпейте со мной. Эсме коротко кинула, показывая, что с ней всё будет в порядке и Башир переключился на Гарака. — Думаю, я так и сделаю, — согласился доктор, присаживаясь рядом с кардассианцем. Воспользовавшись моментов, Кварк взял бутылку за горлышко, намереваясь убрать её, пока Гарак был занят обменом любезностями с Баширом. Но не тут-то было. — Что ты делаешь?! — кардассианин повысил голос, пальцы ференги сами собой разжались. — Мне кажется, здесь несколько шумно, — проговорил доктор, перехватывая бутылку. Против этого Гарак не возражал. — Я предпочитаю более тихие места. — Какая прекрасная идея! — поддержал его Гарак, вставляя пробку в горлышко бутылки. — Пойдёмте в мою каюту. — Как скажите, — ответил Башир и поспешил добавить. — Но прежде мне нужно зайти в лазарет. Мужчины направились к выходу. — Лазарет? — переспросил Гарак, остановившись. — О! Мой дорогой доктор, вы принимаете меня за дурака? Отдайте мне мою бутылку. Башир убрал бутылку за спину, проходящий мимо Кварк забрал её. — Отдайте мою бутылку! — настойчиво повторил кардассианин. — Я отдам… в лазарете, — предпринял ещё одну попытку заманить Гарака в медотсек Башир. — Я не собираюсь идти в лазарет, и я отказываюсь играть в вашу нелепую игру! Отдайте мне… — руки Гарака потянулись к доктору. Ладонь легла на плечо мужчины. А затем кардассианин потерял равновесие и упал. — Прекрати это! Прекрати это… — слабым голосом произнёс Гарак, теряя сознание. *** — Теперь я знаю, мы обречены, — заключил Кварк, глядя на уходящего с блондинкой Морна. Лурианец поднял большой палец вверх, одобряя кадровую политику Кварка по части дабо-девушек. — Почему, брат? — спросил Ром. — Правило Приобретения двести восемьдесят шесть: когда уходит Морн — всё кончено. — Такого правила нет. — Такое правило должно быть. — Я знаю, что бизнес идёт плохо, но это не повод… — Плохо? — возмущенно повторил Кварк, надвигаясь на Рома, заставляя его отступать назад. — Девять часов вечера. Бар открыт. Скидки на алкоголь, и никого нет! В баре и впрямь было пусто, за исключением одинокого и очень пьяного клингона, из-за которого, собственно и начались чуть позже все проблемы. А пока из неприятностей на горизонте появился только Гарак, заставив ференги насторожиться. Прошло несколько дней с того вечера, когда кардассианин перебрал канара и нанёс некоторый ущерб собственности Кварка. — Добрый вечер, господа, — с улыбкой произнёс Гарак. — Могу предложить вам что-нибудь выпить? — спросил Кварк, отчаянно нуждающийся в посетителях. — Благодарю, но нет, — вежливо отказался портной. — Что в таком случае могу сделать для вас? — не сдавался ференги. — Я хотел бы увидеть, Эсме, — проговорил Гарак, ставя на столешницу белую коробку, перевязанную светло-зелёной лентой. — К сожалению, Эсме сейчас занята. Но если вы хотите, можете подождать, когда она освободиться, — сказал Кварк. — Что это? Я не заказывал ничего у вас в последнее время. И Эсме тоже. — Передайте это Эсме в качестве извинений. Моё поведение было непростительно, но всё же, надеюсь, это загладит мою вину, хотя бы отчасти. — Я передам ей. Она будет, рада, я уверен. Кардассианин слегка поклонился и ушёл. Через некоторое время с верхнего уровня спустилась Эсме, провожая клиента. Женщина послала мужчине воздушный поцелуй и манерно помахала пальчиками, смотря ему вслед и улыбаясь, пока он не вышел из бара. Затем подошла к Кварку, попутно оглядев почти пустой бар. — Не густо, — прокомментировала она. — Вот, вот, — мрачно согласился Кварк. Эсме присела к нему на колени, ощутив крепкую хватку мужских рук на своей талии. Решив, что боссу не помешает поднять настроение, она размяла пальчики и принялась за дело. И только после умакса обратила внимание на коробку. — А это что такое? — спросила она, всё ещё легонько поглаживая уши Кварка, продлевая послевкусие… — Извинение от Гарака, — ответил ференги. — Очень мило с его стороны, — Эсме усмехнулась. — И совсем не по-кардассиански? — в тон ей спросил ференги. — Он давненько не был на Кардассии, я полагаю. Что же, посмотрим, что там такое. Эсме спрыгнула с колен Кварка и принялась открывать коробку, развязала ленточку, сняла крышку. В полупрозрачную бумагу было завёрнуто длинное пышное платье, светло-зелёное облако невесомой ткани. Эсме приложила обновку, покрутилась. — Как тебе? — Слишком много ткани, — ференги недовольно поморщился. Кварку приходилось мириться с тем, что Эсме носила платья вместо того, чтобы ограничиться традиционным женским нарядом в культуре ференги — наготой, с добавлением быть может, разве браслетов на руках, а также на ногах. Но столь откровенного наряда Сиско бы точно не одобрил. Поэтому (к сожалению не только Кварка, но и всех остальных ференги а станции) дабо-девушки всё же носили платья, к счастью весьма открытых, откровенных фасонов. — Определённо не для работы. — А мне кажется, как раз наоборот. Оно добавит немного интриги и тайны, — произнесла Эсме. — Как скажешь, — нехотя согласился ференги, в который раз проклиная тот пункт её контракта, по которому она сама выбирала себе наряды для работы. Наградой ему был поцелуй в самое ушко. *** — Кстати, Ног, ты не видел Кварка или Рома? — спросила Эсме за завтраком, у которой было полно времени сегодня утром, так что она не поленилась и даже пожевала рыбу для Нога, ибо остальных ференги не было дома. — Дай-ка подумать, я не видел отца со вчерашнего вечера. И, наверное, дядю после той истории с клингоном, — ференги довольно улыбнулся, принимаясь за рыбу. Правильно приготовленная пища всегда была вкуснее. Лучше только конечно, когда женщина жевала еду в режиме реального времени, но такое удовольствие выпадало только на долю Кварка. Этот пункт был специально оговорён в контракте Эсме. — Какое-то «не твоё дело, Эсме» бизнес-предприятие? — спросила женщина, отправляя в рот очередной кусочек омлета. — Понятие не имею, — ответил Ног. — В любом случае, мне они тоже ничего не сказали. Эсме и ференги заговорщически переглянулись. — Значит, босс сегодня — ты, — сказала Эсме с улыбкой, заставляя Нога засиять от осознания собственной важности. — Будь лапочкой, открой тогда бар? А я пойду займусь нашим «Кварку знать не обязательно» делом. *** — Дамы и господа! Жители и гости «Дип Спейс Найн»! — в динамиках по всей станции прозвучал голос Эсме. — Рады вам сообщить, что сегодня состоится одной из ваших любимейших событий. Вы долго этого ждали и мы рады вас пригласить на «Танцевальный вечер Эсме»! Напитки, еда и дабо-девушки в цену билета не входят. Но мы знаем, что вас это не остановит! И, как всегда, отдельное спасибо нашему неповторимому ди-джею, Ногу The Ferengi! Динамик замолчал. — Даже не помню, когда вечер Эсме был в прошлый раз, — задумчиво произнёс Башир. — Вы пойдёте, Гарак? — Кто я? Ни в коем случае, — кардассианин посмотрел на своего сотрапезника как на сумасшедшего. — Слишком много народу и лишнего шума, который они зовут музыкой. И как вам может нравиться это, с позволения, сказать, мероприятие, доктор? — Там бывает очень весело, Гарак. — Не сомневаюсь, — многозначительно отозвался портной. — Совсем не так «специфично» весело, как вы подумали, — ответил доктор. — Специфично, это как, по-вашему, Башир? — С полуголыми девицами, пьяными визгами и смехом. — Несколько бледно, но вы угадали. Хотя не думаю, что Звёздный флот будет терпимо относиться к вещам, подобным тем, что происходили в этом баре всего пару лет назад. Тогда, знаете ли, тоже были особые вечера с Эсме… Кожа, кнуты, кровь и насилие. Иногда я скучаю по тем временам. Башир изменился в лице, всё ещё не до конца привыкший к этим резким сменам в настроении Гарака. Только что перед тобой был изящный, обходительный портной, рассуждающий о новинках в мире моды, и вот уже вместо него кардассианский ублюдок и садист. — Вы были на таких вечерах Эсме? — осторожно поинтересовался Башир. — Что вы, доктор, я не люблю подобную пошлость. Хвала богам, я видел это ужасное зрелище только мельком, — портной отпил немного сока из своего бокала. Башир в который раз задался вопросом, как всё было на самом деле. Зная наверняка только одно: правда, как всегда скрыта под непроницаемой вуалью лжи. — В любом случае, сегодняшние вечера Эсме весьма приличны. Вместе с тем, легки и задорны. Вы многое теряете, Гарак. Я непременно там буду сегодня. — Вот как? В таком случае, возможно, я также посещу это мероприятие. — Вы не пожалеете, Гарак. *** В самом начале всё было весьма похоже не великосветский приём: ференги играли на скрипках (точнее делали вид, что играют, звучала фонограмма, но это никого не смущало), подавали закуски — россыпь разнообразных маленьких канапе, насаженных на тонкие атле с завитками на концах, наливали гостям легкомысленное и не сильно алкогольные напитки. Гости собирались, болтали о несущественных вещах и никто не танцевал. Гарак походил немного по залу, разглядывая условно изящную одетую публику: дамы в платьях для коктейля, их спутники в костюмах. Всё чинно и даже скучно. Ровно до того момента, как в зале появилась Эсме, в сопровождении мальчика-ференги Нога, завяленного ранее ди-джеем вечера. Скрипки стихли, повинуясь повелительному жесту племянника Кварка. Эсме вышла в центр зала. — Дамы и господа, это то, чего вы так долго ждали, — произнесла она, в приветственном жесте поднимая бокал. Гарак приготовился слушать столь же занудную, сколь и банальную речь хозяйки вечера, даже закатил глаза сразу же после её первых слов. Но всё оказалось гораздо проще. Это были начальные слова первой песни вечера. Заиграла музыка: лёгкая мелодия-приглашение начать приятный вечер. Туда, где всюду разноцветные огни, Туда, где бунтари правят ночью. Невозможное становится явью, оно опьяняет вас, Оу, это величайшее шоу! Мы все сияем, и мы не падём, И теперь солнце не сможет остановить нас. Смотрите, как всё это становится явью, как захватывает вас, Оу, это величайшее шоу! <i> Некоторые гости поставили свои бокалы на столики и принялись танцевать. — А, вот и вы, милый доктор, — проговорил Гарак, найдя среди остальных Башира, ещё не успевшего найти себе симпатичную партнёршу для танцев и не только. — Так себе шоу, вы не находите? — Это всего лишь первая песня, Гарак. Подождите немного. А сейчас прошу меня извинить, — доктор оставил Гарака, но не ради того, чтобы начать танцевать, а затем, чтобы пригласить к своему столику строящую ему глазки симпатичную девушку. Одна мелодия сменяла другую, напитки становились крепче и танцующих становилось всё больше. В скором времени танцевали почти все гости, за исключением разве что нескольких, в числе которых был и Гарак, расположившийся в одном из тёмных уголков с бутылкой канара. — Вам не нравится музыка, Гарак? — спросила Эсме, присаживаясь за столик. — Она не подходит к вашему платью, — ответил кардасисанин. — Тогда что-нибудь лёгкое, почти невесомое? — спросила Эсме, вглядываясь в лицо Гарака. — Таинственное, обманчивое, странное. — Сейчас устроим, — прошептала она, наклонившись к кардасисанину. Рискованный шаг, учитывая тот факт, что бутылка канара была виновата и в прошлый раз. Хотя, если разобраться, не канар вовсе был причиной… Пришло время для медленного танца. Толпа заметно поредела, любители быстрых зажигательных мелодий ушли на перерыв, восстанавливать водный баланс и поглощать ранее заказанные блюда. <i>Странное чувство, как неземной той любви искусство. На белых крыльях любви улетаешь ты от меня. Странное чувство, лишь только губы прошепчут грустно, Что обнажённая ночь разлучает нас, навсегда. И вдруг издали я увидел, как небо тебя к себе звало. Скажи, я тебя не обидел, а может быть, утро настало. И ангел, раскрыв свои крылья, взмыл ввысь в это синее небо. С тоской над землёй покружился и исчез в облаках он бесследно. <i> Зазвучала музыка, Эсме протянула руку Гараку, приглашая того на танец. Очевидно, белый. — Вот это уже чуточку лучше, — признал он, ведя женщину в танце. Легонько держа ладонь Эсме в своей, обнимая за талию и не делая даже попытки сжать чуть сильнее. — Всего лишь «чуточку»? — спросила Эсме, — Здесь надо что-то ещё более тонкое. Всё должно висеть в воздухе. Что-то из классики, возможно. Изящный голос скрипки. Лёгкое касание чёрно-белых клавиш… Серебристый перезвон колокольчиков. — Вам не так-то легко угодить, Гарак, — с улыбкой произнесла женщина. — Но оставим эту особенную мелодию на другой раз, — предложил кардассианин. — Ею следует наслаждаться в несколько других обстоятельствах. — Как пожелаете, Гарак, — согласилась Эсме, не отрывая взгляда от светлых глаз мужчины. Пара минут легкости и кружения по залу среди множества других пар, распавшихся, когда сменилась мелодия. Музыка стала энергичнее и задорнее, но не потеряла своей лёгкости. Гарак хотел было вернуться за свой столик, но Эсме не дала ему этого сделать. — Ну же, Гарак, вам понравится, — многозначительно проговорила она. Он хотел было отказаться, но через пару мгновений с удивлением обнаружил, что двигается в такт музыке. Наверное, в этом был всё-таки виноват канар. А может быть и Эсме. Хотя, более вероятно, что канар. Сначала был один танец. Затем второй, третий… вечер набирал обороты, становясь с каждой секундой всё интереснее и безумнее. Вот уже танцующие образовали большой круг и попеременно танцевали в его центре: сомнительное удовольствие, от которого однако, никто не отказывался. Даже Гарак. Быстрые танцы перемежались медленными, медленные сменяли быстрые. И вот заиграла особая мелодия, время которой все расходовали на перекур, перекус и etc. <i>Милости просим в наш отель «Калифорния»! Это просто Рай. Танцпол опустел. — И это всё? — разочарованно проговорил Гарак, присаживаясь за столик. — Это перерыв перед шоу, Гарак, — ответил Башир. — Эсме будет «петь». Точнее, как всегда делать вид, что поёт. — Полагаю, всех это устраивает? — Безусловно, — проговорил доктор, принимаясь за еду. — А пока воздайте должное своему желудку, Гарак. Кардассианин последовал совету своего друга, расправляясь с принесённым официантом блюдом. *** Сладкие сны сделаны из этого — Кто я такая, чтобы не соглашаться? Я путешествую по всему миру и семи морям — Все чего-то ищут… Одни хотят использовать тебя, Другие хотят быть использованными тобой… Как и пару лет назад, она не пела, а только открывала рот, делая, вид, что поёт. Маленькая ложь, в иллюзию которой все охотно верили. Что Эсме делала хорошо, просто великолепно, так это танцевала. Что тогда, когда это место называлось Терок Нор, что сейчас. С той только разницей, что этим вечером Гарак досмотрел шоу до конца, не испытывая желания уйти или закрыть глаза. Легкомысленна, но изящна. Почти притягательна. Такой казалась Эсме ему сегодня. Время летело незаметно, и гости начали потихоньку расходиться. Уставшие и довольные. Кто-то лениво развалился за столиками, пьяно покачиваясь в такт продолжающей играть музыке. Кто-то всё ещё танцевал. Медленных мелодий становилось всё больше, они явно превалировали в то время, как в самом начале перевес был на стороне быстрых, зажигательных танцев. Вечер явно подходил к концу. — Я рад, что вы приняли мои извинения, Эсме, — проговорил Гарак, неспешно покачиваясь вместе с женщиной. Более изображая танец, нежели чем действительно танцуя. — Мне очень жаль, что я не смог сдержать себя. — Это было очень галантно с вашей стороны, Гарак. Это, наверное, моё первое извинение со стороны кардасианца, — лукаво сказала она. Вместо ответа мужчина поднёс ладонь женщины к губам, и коротко поцеловал. — Вы редко устраиваете подобные вечера, Эсме. И я что-то не заметил сегодня здесь Кварка, — Гарак резко ушёл со скользкой дорожки, сворачивающей в направлении более приватного общения с Эсме. — Мои вечера проходят только тогда, когда Кварка нет на станции. — Отчего же? — Кварк не очень любит музыку. В таких количествах, по крайней мере. И уж точно терпеть не может, когда не работают дабо-столики. — В таком случае, я полагаю, Кварк ничего не знает об этих мероприятиях, — заключил Гарак. — Совершенно верно, Гарак. Это мой маленький секрет. — О котором, однако же, знает почти вся станция. — И всё же Кварк пребывает в счастливом неведении. — Не боитесь, что он узнает, Эсме? Какая-нибудь танцовщица или ференги проболтается ему. — Дабо-девушки и ференги получают свою долю прибыли от моих вечеров и потом, даже если кто-то из них и проболтается по какой-то причине Кварку, то умакс всё равно делаю ему я, а не они… — Ах да, умакс, — задумчиво протянул кардарссианин. — А если кто-то из посетителей невзначай упомянет об этом в разговоре? — Такая вероятность существует, но мало ли кто и о чём болтает? Обрывки разговоров всегда можно интерпретировать по-разному. К тому же у Кварка нет привычки болтать с посетителями, если разговор так или иначе не ведёт к прибыли. И потом, с этого начинается каждый мой вечер — держать всё происходящее в секрете. Это добавляет событию особого шарма. — Допустим, никто и слова не скажет, а что насчет выручки в конце дня. Как вы объясните простой дабо-столиков? — На станции постоянно случаются какие-то нештатные ситуации, перебои с энергией… Что же до дабо-девушек, все их танцы оплачиваются отдельно. И они зарабатывают за вечер не настолько уж меньше, чем за игрой. На самом деле, они остаются в плюсе, учитывая, что некоторым чрезвычайно везёт в дабо. Зазвучала мелодия танго. Музыка страсти, музыка желания. Музыка, воспламеняющая кровь и сердце. Хватка кардассианина стала крепче и увереннее, не смотря на изрядное количество поглощённого им за вечер канара. — А что вы будете делать, если Кварк неожиданно вернётся, появившись в самый разгар вечеринки? — Маловероятно. Меня всегда информируют о его возвращении заранее. — Вот как? Значит сегодня что-то пошло не так. Танец закончился весьма эффектной позой — глубоким прогибом Эсме назад в поддержке Гарака. — И что здесь происходит? — задал весьма не оригинальный вопрос ференги. — Привет, Кварк, — проговорила Эсме, всё ещё в глубоком прогибе и в руках кардассианина, который резким движением вернул её в вертикальное положение и поспешил ретироваться с танцпола. Ференги включил свет. И выключил музыку, строго посмотрев на ди-джея, Ног поспешил скрыться из поля зрения дяди, прячась за музыкальной установкой. Ответить Эсме не успела, как не успел и Кварк отчитать её за неработающие дабо-столики. — Кто включил свет и почему не играет музыка? — недовольно спросил коммандер Сиско. — Коммандер Сиско? — удивленно воскликнул ференги, не помня, чтобы тот когда-либо заходил в бар ранее. — Вы любите танцевать? — Какое верное наблюдение, Кварк! Так что выключи свет и включи музыку, сделай милость. Ференги поспешил исполнить пожелание Сиско, утащив Эсме в укромный уголок для серьёзного разговора на тему «что здесь, чёрт возьми, происходит?!». — Маленькая домашняя вечеринка по сходной цене, Кварк, — Эсме пожала плечами. — Билеты расходятся буквально за пару часов после объявления очередной вечеринки. — Они платят за возможность танцевать деньги? — спросил ференги, прикидывая как на этом можно заработать больше, если взять дело в свои руки. — Да, Кварк. Напитки, еда и танцы с дабо-девушками в цену билета не входят. Вот, кстати, выручка за сегодняшний вечер, — женщина протянула ему датапад. На горизонте замаячила надежда на прибыль. Ещё не всё было потеряно, раз все удовольствия оплачивались отдельно. Финальная сумма заставила Кварка улыбнуться. Не широко, но достаточно, чтобы рассмотреть данную бизнес-возможность куда более пристально и детальнее, чем раньше. — Не плохо, не плохо, — проговорил ференги, подсчитывая прибыль. — И как часто ты устраиваешь подобные вечера? Ах, да, только тогда, когда меня нет на станции. А что Ром, его присутствие, полагаю, тебе нисколько не мешало, не так ли, братец? Ром хотел было ускользнуть, но надо было делать это раньше, а теперь было слишком поздно — Кварк схватил его за ухо, и отпускать не собирался, не сделав достаточно больно в наказание за обман. — Я хотел рассказать тебе, брат, — начал оправдываться Ром. — Но ты никогда меня не слушаешь. — Это был наш маленький секрет, — попыталась умилостивить Кварка Эсме, ласково проведя пальцами по его дугам. — Секрет на всю станцию, — недовольно ответил ференги, всё же отпуская ухо брата. — И чего было скрывать, если мероприятие приносит латинум? Если только вы двое не утаили от меня прибыль? — Нет, нет, милый, настолько подло со своим любимым боссом поступить я не могла. Все прибыли на балансе бара. — И на том, спасибо, — с сарказмом ответил Кварк. Огляделся по сторонам. — Не сказать, чтобы было так уж много народу. — Ты не видел, что здесь было пару часов назад, брат. — Я не с тобой разговариваю, — резко бросил Кварк, не оборачиваясь и сверля Эсме взглядом. — Как уже было сказано, самый пик мероприятия был пару часов назад. Вот тогда здесь было не протолкнуться. Сейчас же остались самые стойкие, любители позднего, неспешного движения… На самом деле, уже пора закрываться. — Мне показалось, что капитан не собирается никуда уходить, — заметил ференги. — Капитан, как и все остальные особо поздние гости прекрасно осведомлены о том, что вечеринка заканчивается ровно тогда, когда скажет Эсме, — произнесла женщина с нотками гордости в голосе. — Моя вечеринка — мои правила. — Очень интересно. Какие ещё есть правила? Кроме очевидного «начинаем веселиться, когда Кварка нет на станции». — Покупаем билеты и веселимся. Никаких неприятностей и ситуаций, за которые завтра кому-нибудь будет стыдно или неловко. Всё, что было на вечернике Эсме всегда остается на вечернике Эсме. — Вероятно, самое интересное на сегодня уже случилось… и всякий раз нет разговоров об этом на следующий день, — заключил ференги. — Совершенно верно. — Итак, раз все счастливы и это приносит прибыль, почему бы не проводить такие вечера регулярно? — Нет, нет, милый, это совершенно не вариант. Есть особая прелесть в том, что танцы случаются время от времени, и никто не знает, когда будет объявлен следующий вечер. Поэтому так быстро раскупают билеты. Если устраивать такие вечера регулярно, они потеряют свою новизну и привлекательность. Кто-то будет занят на дежурстве, кто-то смертельно уставшим, а то и вовсе на станции случится очередная катастрофа, и всем будет определённо некогда развлекаться. — Но раз все так любят их… то смогут найти на них время в своём напряжённом рабочем графике. Разве нет? — Поверь мне, Кварк, лучше оставить всё как есть. Танцевальные вечера Эсме — редкое мероприятие, которое не ждут с нетерпением, но которое всегда рады посетить, когда оно всё же случается. Так и оставим. — Что ж, если ты так считаешь… не смею настаивать. Эсме поцеловала Кварка, и на этом вопрос был закрыт. Оставались лишь мелкие детали, вроде той, откуда баджорке заранее становилось известно о возвращении ференги на станцию, и почему проверенный способ получения данной информации не сработал в этот раз. И дабы не прояснять эту деталь, Эсме перешла в наступление: — А что случилось с тобой, радость моя? — О! Вот это История, с большой буквы. И далее следовал красочный рассказ об одном смелом ференги, не побоявшемся выступить против клингона. Эти волосатые варвары никогда не нравились Эсме, предпочитающей храбрых гладковыбритых ференги с большими ушами.