Подслушано: Twitter.com

В их отношениях за нежность всегда отвечал Киотака. Мондо же всегда терялся от его прямолинейной заботы, от открытых касаний и незакрашенных подтекстами слов. Ишимару был честным и простым, он просто делал то, что считал правильным, и смущение было лишь фоновым дополнением. Мондо же был неловким кусочком металла (от байка), который просто не мог не плавиться от действий Ишимару. Для них стало привычно, что один показывает чуть больше, нежели другой, хотя Мондо честно старался, правда! Он часами ломал голову возле прилавков магазинов, выбирая какую-нибудь супер крутую (подходяще Киотаке) безделицу на какой-то очередной праздник, о котором он случайно узнавал от брата, а после неловко дарил, краснея щеками и ушами и отводя взгляд в сторону, ведь сил видеть смущенно-благодарное лицо своего парня не было. Хотя и гулять обычно всегда звал всё-таки Овада, ведь у Ишимару день был часто расписан и он мог зарыться в куче дел, забывая об отдыхе. Тогда приходил Мондо, откладывал все его дела, потому что подождут, и отводил куда-нибудь в тихое местечко, где не будет так много народу, ведь это всё ещё очень смущало. Но даже так Мондо никогда не касался Ишимару первым: не брал за руку, не обнимал (лишь в ответ), да они даже не целовались ещё! Это было слишком, слишком… смущающе, жарко в груди, волнение захлёстывало так, будто он не стоит на твердой земле рядом со своим парнем, а едет на громадной скорости на байке. Но, видя, как старается Киотака, проявляя всё возможное к нему внимание, как честно выказывает собственные чувства и желания, постепенно Мондо расслаблялся: это всё можно, всё взаимно и желаемо в ответ. Именно поэтому сейчас, лёжа на кровати дома у Ишимару с оставленными касаться пола ногами, Овада вздыхает тихо, кусает щеки изнутри. В наушниках играет какая-то песня, которую он почти не слышит из-за мыслей, а взгляд скользит по привычному идеально выбеленному потолку, пока возле кровати, совсем рядом с его коленями, сидит Киотака — скрестив ноги, наверняка хмурится над последним заданием по учёбе: «Пойдем на улицу, хватит в доме уже сидеть». «У меня есть ещё один урок. Только после него!». Мондо терпеливо ждёт. Но ждать надоедает, а вместе с тем появляется решимость. Он садится на кровати, упирается одной рукой в неё, второй стаскивает на шею наушники (одолжил у брата, только ему не говорите). Смотрит на Ишимару: тот даже сейчас с идеально прямой спиной, совершенно сосредоточенный на задании, что Мондо стало бы совестно, если бы его волновала собственная успеваемость в школе. Но его волнует лишь по голову загруженный делами его парень, поэтому он, дернув головой, снимает наушники и надевает их на шею Киотаки. — Что-? Мондо успокаивающе треплет того по волосам, правда надеясь, что это нормально, встречается взглядом с оглянувшимся через плечо Такой и говорит тихо, почти хрипло: — Расслабься уже, ты сколько сидишь за этими твоими уроками, не сбегут они. Ишимару хочет что-то сказать, но, подумав немного, не говорит и даже прикрывает глаза, позволяя Мондо надеть хорошо наушники и спуститься ладонями к плечам. Не то чтобы Мондо очень умел в массаж, но это первое, что пришло в голову при взгляде на чересчур сосредоточенного Киотаку. И он вновь честно надеется, что это не так плохо, как ему самому думается. Мондо краснеет. Он решает наклониться чуть вперёд, чтобы посмотреть на лицо парня, сидящего у него в ногах, и пару секунд смотрит почти не дыша: Ишимару слишком расслаблен, слишком доверчив к Оваде, слишком легко позволяет ему то, что, возможно, было бы окритиковано от кого-то другого. От этого заходится сильнее сердце, Мондо смущенно выпрямляется, продолжая разминать чужие плечи. Когда кончиками пальцев он случайно касается приоткрытой домашней одеждой шеи, по ним будто проходит заряд тока, он на мгновение замирает, боясь реакции Таки, но тот продолжает спокойно сидеть, и Мондо тоже немного (самую малость) расслабляется. Когда наконец останавливается, то медленно, скользящим движением убирает ладони с плеч Ишимару. Тот отклоняет голову назад, встречается с ним взглядом и воодушевленно благодарит, едва заметно краснея щеками. Мондо не знает, что толкает его на следующие действия, но он наклоняется низко и даже не целует — просто кратко касается губами чужого лба. На мгновение оба замирают — и тут же резко отворачиваются друг от друга, смущённые неловкостью такого невинного жеста. Хотя теперь Мондо понимает, почему Киотака так любит проявлять свои чувства и желания по отношению к нему. И отставать уже не собирается.