Импровизация ОТП челлендж

— Серёга, а ты знал, что если заглушить одни органы чувств, то другие будут работать лучше? — Чо? — переспросил Матвиенко, отвлекаясь от сверления взглядом еле двигающейся пробки. Мозг успел догнать фразу Арсения и осмыслить её. — Ну да, читал что-то такое. — У нас же вечер свободен? Если мы не проведём его в пробке, то я бы хотел кое-что попробовать. Ну знаешь... — Попов поднял глаза на Серёжу и криво улыбнулся, немного нервничая. Серёжа находил совершенно очаровательным то, что Попов иногда смущался, когда говорил об их сексе. Они знали друг друга много лет, провели бесчисленное количество часов, разговаривая по душам, много раз трахались, целовались, даже плакали друг при друге, это не говоря уже о совместной работе. Они не были в отношениях в привычном смысле этого слова, но они были очень близки. — Для тебя — всё, что угодно, Арс. Через час парни всё-таки добрались до Серёжиной квартиры. Арсений чувствовал там себя как дома, стянул кроссовки, снял джинсовку и закинул купленные по пути продукты в холодильник. Сейчас, правда, Попов не так уж и часто проводил время у Матвиенко, поэтому они оба старались ценить эти совместные ночёвки. Они поужинали, обсудили съёмки Импровизации Команды, повспоминали совместные эфиры и посмотрели новое видео их общего товарища на ютубе. Матвиенко смотрел на расслабленного Арсения. Домашние спортивные штаны, голые длиннющие ступни, его, Серёжина, растянутая футболка, лёгкая улыбка, тёплый взгляд. Таким Попов разрешал себя видеть только Серёже. И это ощущалось так правильно, чёрт возьми! Он чувствовал себя особенным, он чувствовал, что его тоже принимают таким, какой он есть. — Ты хотел что-то попробовать сегодня, — напомнил другу Серёжа. — А, да, кое-что, — Арсений шире улыбнулся, хитро прищурился и поцеловал Матвиенко. Они добрались до спальни, разделись. Арсений сел на кровать и притянул Серёжу к себе, снова целуя. — Принеси свой самый ненужный галстук. Даже лучше два, — сказал Арс, оторвавшись от тёплых губ. — Да они все ненужные, честно говоря, — хохотнул Матвиенко и без дальнейших расспросов пошёл к шкафу. Почему-то именно из-за этого момента в сердце Арсения немного кольнуло. Он не спрашивал, просто встал и пошёл за грёбаными галстуками. Он доверял ему как никто другой. Его Серёжа. Заполучив галстуки, Арсений устроился на коленях на кровати и принялся думать как ему лучше поступить. Он свёл руки перед собой, потом завёл их за спину, оглянулся и посмотрел на изголовье кровати. Пожалуй, всё-таки за спину. Так ему сейчас хочется. Он кивнул самому себе и посмотрел на Серёжу, который присел на угол кровати и не сводил с него очарованного взгляда. — Смотри чё хочу. Один для глаз. Другой для рук. Беруши для ушей. А ты меня будешь трогать. — Хорошо, — просто согласился Матвиенко и улыбнулся. Он сходил за коробочкой с чистыми берушами, заскочил на кровать и взял в руки один из галстуков. Так, сначала на глаза. — Не туго? — спросил Серёжа. — В самый раз, — Арс поправил ткань так, чтобы она плотнее закрывала глаза, смял беруши и закрыл ими доступ почти ко всем окружающим звукам. Беруши расправились в ушах и с Арсением остался только стук его сердца, отдающий в голову. Он завел руки за спину, почувствовал нежные касания. Сёрежа аккуратно сделал несколько узлов, ограничивая движения Арса. Попов немного подёргал руками, проверяя, хорошо ли держатся узлы, и удовлетворённо кивнул. Серёжа отодвинулся, чтобы увидеть эту великолепную картину полностью. Увидеть и постараться запомнить навсегда. Полумрак, Арсений сидит на коленях на его кровати, руки связаны за спиной, ничего не видит и ничего не слышит. Он безбожно красив. И он сейчас только его. Его Арсений. Матвиенко всё-таки придвинулся ближе, тоже встал на колени и кончиками пальцев провел по щекам Арса. Огладил шею, немного надавил на неё, наклоняя голову Арсения к себе, чтобы можно было поцеловать. Сначала совсем невинно, мягко касаясь губ, но совсем скоро поцелуй стал страстным и таким горячим. Серёжа отстранился, чтобы отдышаться и поднял голову, специально задевая бородой подбородок Арса. Тот вздрогнул и облизал пылающие губы. Действительно, каждое касание теперь отзывалось в нём иначе. Серёжа медленно обвил руками спину Арсения, прижался к нему горячим телом, потом резко отстранился, чтобы контраст был сильнее. Ладони мягко сжали бока, прошлись по животу, груди, поднялись вверх к ключицам, разошлись в разные стороны по рукам. Сережа снова придвинулся, сцепляя свои руки со стянутыми руками Арсения, от чего тот судорожно выдохнул. Снова отстранившись, Матвиенко дал тактильным рецепторам Арсения передохнуть. Он ещё раз окинул взглядом тяжело дышащего Попова, видно было, что тот уже успел возбудиться. В следующий заход Серёжа решил поиграться немного иначе. Он то сильно сжимал бедра, то невесомо гладил сильные руки, то мял ягодицы. Усиливая и ослабляя давление, он огладил и облапал, казалось, всё тело Попова, попутно целуя то тут, то там. Снова передышка. Арсений вдруг почувствовал, что узел ослаб и его руки, уже успевшие затечь, освободились. Он дрожал, нет, его почти колотило. Он отчаянно хотел большего, но ведь именно этого томления, этого сладкого ожидания он и хотел. Горячие руки Серёжи уложили его на спину, огладили руки, подняли их над головой и связали новым узлом. Матвиенко прильнул к распластанному Арсу, прижался, поцеловал в губы. Арс подался всем телом навстречу, потерся пахом о Матвиенко и застонал в поцелуй. Стояло так, что было уже больно. Но Серёжа снова отстранился. — Серёга. Пожалуйста...— после разочарованного стона прошептал Арсений. Подождав пару томительных мгновений Серёжа склонился над налитым членом Арса, обжёг его своим дыханием, по крайней мере сейчас для Попова это ощущалось именно так. Он от внезапности подбросил бёдра, чуть не ударив бедром подбородок Серёжи. Матвиенко вдруг осознал до какого состояния у него получилось довести Арсения. Вот он, лежит и трепещет, ждёт. Не желая его больше мучить, Серёжа огладил рукой член Арса, облизал головку и взял в рот. Всё ощущалось настолько остро, Попов не верил, что такое вообще бывает. Мир словно сузился до них двоих и даже меньше. Он ничего не видел, не слышал, не трогал. Все ощущения скопились в одном месте и разрывали его изнутри. Арс до этого честно держал связанные руки над головой, но сейчас уже не выдерживал. Он опустил их Серёже на голову, вцепился в волосы и бурно кончил. Матвиенко поднялся, развязал руки Арсению, снял с его глаз галстук и чуть позже вытащил беруши, чтобы все внешние раздражители не вернулись одним махом. — Я в ахуе, — прохрипел Попов, — кхм, принесёшь водички? Серёжа побежал за водой, потому что у Арсения не было сил ни на что. Он был выжат, эмоционально и физически выпотрошен. Попив, он быстро заснул. Серёжа лежал рядом, смотрел на профиль лучшего друга. Конечно, больше, чем просто друга, просто они привыкли называть себя так. Но сейчас Матвиенко отчётливо понял, что без этого человека он не представляет себе жизни. Без его Арсения.