Mr. Evans

— Почему ты просто не можешь сняться в откровенной фотосессии? — просматривая новые снимки Криса, детально изучаю каждую черточку его прекрасного лица и пускаю слюни на каждую новую позу, в которых нет ничего особенного. Даже не замечаю минутной тишины и только когда нахожу в себе силы оторвать взгляд от идеальных фотографий грёбаного совершенства, вижу удивленный взгляд Эванса и вздернутые брови. Он требует объяснений. О чем я говорила? — Что? Обнаженная фотосессия — это горячий контент, который сейчас очень востребован. Хотя бы по пояс, — откладываю фотоаппарат в сторону и хватаю Криса за бедра, как солдатика, устанавливая прямо перед собой. От такого напора Эванс дар речи теряет и обескураженно хлопает своими безобразно длинными ресницами. Руками отмеряю расстояние от макушки головы и до паховой области и наглядно показываю Крису, какая именно часть тела обязана засветиться в горячем номере глянцевого журнала. — И кому это нужно? — Эванс пожимает плечами, а меня сокрушает его юношеская наивность. — Мне, Крис! Это нужно мне! И всей прекрасной половине населения, которая заслужила увидеть татуировки на твоем теле, которые ты вечно прячешь. — Выпаливаю своё заявление, нет, крик души, на одном дыхание и ёрзаю на стуле от неловкости. Я слишком эмоциональна, когда дело касается фотосессий Эванса, который даже не старается хорошо выглядеть. Он такой от рождения: небрежно-идеальный. — Знаешь, как бесит, когда из-под твоих футболок выглядывают лишь верхушки твоих нательных рисунков? Эванс молчит и опускает взгляд, насупившись, пытаясь разглядеть, какие именно его татуировки так меня встревожили. Из-под воротника белоснежной футболки в области шеи с правой стороны маняще выглядывает контур тонкой веточки с мелкими листиками. — Ты говоришь за себя или за всех остальных? — лукаво лыбится, продолжая стоять у меня между ног. Неосознанно крепко сжимаю его бедрами. Я просто привыкла. Всегда так делаю в постели. Но на съемках новой фотосессии могут подумать о совершенно непристойных вещах. — За себя! — Черт! Краснею от кончиков ушей и прикусываю щеку изнутри. — То есть за всех, — жалкая попытка реабилитироваться вызывает у Криса теплый смех, и он запрокидывает голову, чтобы насмеяться вдоволь над моей неспособностью контролировать себя. — Ну что тебе, жалко, что ль, Эванс? — канючу, оттягивая концы его футболки, отчего из-под воротника проглядываются новые татушки. — Я уже слишком стар для этого. От негодования и возмущения фыркаю, как разгневанный бычок. И готова забодать этого чертовски обаятельного мужчину. Крис лишь выдыхает. Проводит ладонью по волосам и потирает свою легкую щетину, показывая всем своим видом напускное безразличие. — Ты буквально божество, Эванс! — Я абсолютно точно уверен, что бог у нас один, /Т.И./, — кроткая улыбка и опущенный взгляд. Господи, помоги мне! — И этот Бог — ты.