Mr. Evans

[ #au, в котором твой отец возглавляет группу спасателей, а Левисон новый член команды и с самого начала у него напряженные отношения с твоим отцом.]

— Никогда бы не подумал, что у такого, — Левинсон подбирает более корректное слово, чтобы охарактеризовать моего отца, — довольно неприятного и надоедливого человека, как Митч, может быть такая дочь, — Ари садится рядом со мной на остывший песок и обхватывает колени руками, с улыбкой поглядывая на меня. — Мой отец действительно очень сложный человек и очень придирчивый, — загадочно лыблюсь, разглядывая буйки, подпрыгивающие на воде от незначительных толчков волн, — так что ты еще ощутишь на себе всю прелесть его характера, — Ари надевает капюшон, рассчитывая спрятать свое недовольство, и испускает тихий стон отчаяния. — Почему в разгар веселья ты сидишь на пляже, одна? — А ты почему не поддерживаешь веселье в своем новом коллективе? — застегиваю красную толстовку спасателя и прячу руки в карманы кофты. Прохладный песок остужает своими мягкими и нежными прикосновениями мои стопы. Через пальцы пропускаю мелкие песчинки, но вместо жаркого тепла ощущаю неприятную липкую прохладу. Вечерний пляж прекрасен своей умиротворяющей тишиной и свежестью. — Я не сильно вписываюсь в слаженный коллектив, — Левинсон покачивается из стороны в сторону, как буёк на воде. — А я устала быть всего лишь частью большой папиной семьи, — мой отец — спасатель и для него это не просто работа, а призвание. Его команда — семья, от которой он требует ответственности и уважения по отношению друг к другу. А я — второстепенный элемент в жизни папы, о котором он не забывает заботиться и интересоваться его жизнью, но который остаётся на втором плане. — Для папы они семья. Для меня — приятные люди, с которыми я могу перекинуться парочкой фраз во время утренней пробежки. — Не думаю, что твой отец допустит, чтобы я вклинился в его хорошо слаженную семью, — Ари посмеивается и наконец-то снова снимает капюшон, обращая на меня взгляд своих блестящих во мраке голубых глаз. — Почему тогда пошёл в спасатели? — копирую позу своего собеседника, обхватываю свои колени и гляжу на него спокойным взглядом, получая удовольствие от столь бессмысленного и простого диалога. — Не знаю. Отправили, вот и пошёл, — Левинсон пожимает плечами, извиняясь за свои слова, которые должны оскорбить дочь выдающегося спасателя. Я не ненавижу папину должность, наоборот, каждый день, слыша от отдыхающих на пляже об очередном спасенном отцом человеке, я испытываю гордость. Просто, иногда, очень скучаю по нему, желая всем сердцем, чтобы он отвечал только за меня, как можно реже подвергая свою жизнь опасности. — Вместо снега — песок, а вместо ёлки на Рождество — пальмы, — Левинсон задумчиво потирает бороду и так резко меняет тему разговора, что я невольно смеюсь. — Не поверишь, но именно поэтому я и вернулась из Нью-Йорка домой. Не выношу холод. — Я заметил, — голубые глаза блестят еще ярче, как маленькие звездочки на чистом ночном небе. Удивленно вскидываю брови, не понимая, о чем он говорит. — Ты застегнула толстовку, подбила капюшон, как шарф, и раскачиваешься, пытаясь согреться, — Левинсон смущенно опускает взгляд, и я зачарованно смотрю на мужчину, который совершенно меня не знает, но обладает абсолютной чуткостью и внимательностью. А еще я без ума от его длинных ресниц, которые пытаюсь сосчитать. — Извини, /Т.И./, я не хотел тебя смущать, — нервный смешок развеивает напряженную обстановку, и я благодарна сумеркам за то, что они скрывают мои красные от неловкости щеки и уши. Ари поглаживает меня по спине, и я очень резко выпрямляюсь от неожиданных прикосновений, но быстро затихаю и даже через толстую ткань одежды чувствую тепло мужской ладони. — Ты очень внимательный, Левинсон. — А вот твой отец обо мне другого мнения, — Ари садится ближе ко мне, и наши колени соприкасаются. — Он привыкнет к тебе, а ты к нему. — Ты надолго задержишься в нашем тёплом месте? — Левинсон приобнимает меня за плечи, не обращая внимание на мое незначительное удивление, смотря за морской горизонт. — Пока не согреюсь настолько, чтобы хватило на целый год, — голубые глаза блестят от смеха, а исходящее тепло от взгляда Ари согревает моё промерзшее сердце и мою душу. — Я обязан помочь в этом непростом деле по накоплению тепла, — я заливаюсь смехом, не замечая, что всё это время пыталась выглядеть серьезной и собранной. Вдалеке слышатся смех, звуки музыки, радостные крики и возгласы, тонущие в тишине и покое, которые я испытываю рядом с человеком, способным понять меня и прогнать поселившийся в моей душе мороз.