₰
Голова была тяжёлой, но кое-как приподнять её и разлепить глаза Итер всё же сумел. В месте удара тянула тупая боль, а ещё его мутило – наверняка небольшое сотрясение. Удерживать сознание удавалось с трудом: глаза предательски закрывались, веки казались свинцовыми. Дышать тоже было тяжело. Итер не сразу понял, почему, но причина оказалась довольно прозаичной – ему заклеили рот, а носа было не достаточно. Наверняка потом скотч будет неприятно отдирать… Его волочили, держа под мышки. Итер двинул ногой, пытаясь найти опору, но она непослушно проскользила, не давая и малейшей возможности подняться. – Он уже очнулся, давай быстрее, – услышал он как сквозь вату. После ещё пары попыток Итер бросил идею встать и остановить происходящее: ноги сами подворачивались, не поспевая за скоростью, с которой его тащили. Единственная мысль, которая была сейчас в его голове – как хорошо, что он всё-таки написал Кэйе. Ничего другого в его голову просто не лезло. Это значило, что – теоретически – его скоро смогут вытащить. Если ещё будет, что вытаскивать… Итера усадили на стул, тут же фиксируя предплечья и голени хомутами. Слух более-менее пришёл в норму – скрежет пластика резал уши, ввиваясь в мозг. Итер запрокинул голову, болезненно жмурясь. Стоило больших усилий сфокусироваться и заставить себя оглядеться. Он всё ещё был на складе, где-то на площадке между стеллажами. Свет от ламп на штативах бил в глаза, и Итер тяжёлым движением опустил голову. – Смотри, кого мы нашли, – сказали где-то сбоку, и одновременно с этим стул Итера повернули в ту же сторону. Потребовалась пара секунд, чтобы зрение сфокусировалось и Итер увидел знакомые янтарные глаза, в которых смешались удивление и отчаяние. Чжун Ли, голову которого весьма небрежно поднял за чёлку мужчина в чёрном, сидел на развёрнутом спинкой вперёд стуле. Руки перед ним были сцеплены наручниками, пропущенными через рею спинки, голени привязаны к ножкам хомутами. Вдобавок, он сидел босым, ногти уже заметно посинели от холода. Губы и подбородок – все в крови, а под скулой красовалась большая ссадина, вокруг которой налилась синевой гематома. Всё ещё блестящие на щеках дорожки от слёз говорили в пользу того, что Чжун Ли пытали. Он сидел, рвано и коротко дыша, и смотрел на Итера практически не моргая. В его глазах открыто читалось сожаление. – Что, всё равно ничего не скажешь? – мужчина тряхнул Чжун Ли, отчего тот фыркнул и зажмурился. – Даже не поздороваешься? А ведь он приехал за тобой! – Я тебе говорил, что телефон надо было ломать, – второй голос звучал где-то сзади сверху, а его обладатель зачем-то снял с уха Итера серьгу. – Да Эола бы нас сожрала, разбей мы его мобилу, идиот, – мужчина отпустил волосы Чжун Ли, но тот спустя несколько секунд вновь поднял голову и посмотрел на Итера. Эола. Значит, это пешки Нидерцира. Итер видел их впервые, значит, они не на Позиции. Да и с их Болтуном он был знаком – тот был на удивление хорошим парнем. Значит, это либо самодеятельность, либо приказ Эолы в обход Болтуна. Что одно, что другое не сулило ничего хорошего. Ситуация была… странной. Чжун Ли пришёл сюда сам, причём изначально явно не предполагал задерживаться. Он не знал, что идёт в ловушку? Почему он не предупредил Итера? Он почти не сомневался в том, что столь вежливым образом у Чжун Ли пытались выведать информацию о Лидере, но тот, видимо, не собирался её выдавать. Даже после всех утверждений о том, что с Альгемайне покончено? Итер, напряжённо сопя, смотрел прямо в глаза Чжун Ли, словно пытаясь прочитать его мысли или передать свои. Голова всё ещё гудела, не давая толком сосредоточиться. Мысли сменялись вопросами, вопросы – мыслями. Он со внутренним содроганием вновь скользнул взглядом по подрагивающим рукам Чжун Ли и вдруг заметил провода. Их было два: один был закреплён на мизинце левой руки Чжун Ли, которая выглядела весьма расслабленно на фоне сжатой в кулак правой, а второй – к мизинцу противоположной ноги. По спине Итера в очередной раз прошла холодная липкая волна. Он протестующе дёрнулся, но ему резко надавили на плечи, не позволяя двигаться. – Калеб, может, не будем? – спокойно поинтересовался голос над головой Итера. – Наша цель не пацан. Они свободно говорили имена. Не скрывали лиц. Не боялись того, что делали, и возможных последствий. Взгляд Чжун Ли чуть опустился, и он недовольно дёрнул уголком губ. Итер по направлению взгляда догадался, что он посмотрел на руки, которые до сих пор были в пресловутых перчатках. Они не знали, что Итер на Позиции. В глазах Чжун Ли блестела дилемма: он, похоже, за всё это время ни слова не проронил, но сейчас имел возможность указать нидерцирцам на промах. Людей на Позициях по общим соглашениям нельзя трогать, если это не из ряда вон выходящая ситуация. Но станут ли они слушать? Есть ли им вообще разница? – Конечно, не пацан, – Калеб заглянул в лицо Чжун Ли, а потом снова поднял взгляд на собеседника, – но ты глянь, как он на него пялится, – и вновь посмотрел на Чжун Ли. – Кто это, а? Тот в ответ лишь метнул грозный взгляд исподлобья, за что тут же получил подзатыльник, после чего Калеб отошёл за спину Итеру. Чжун Ли качнул головой, когда ему за спину зашёл второй человек, положил руки на плечи и коротко кивнул. Тихий щелчок разорвал тишину. От того, как взвыл Чжун Ли, у Итера сердце ушло в пятки. Он невольно вжался в стул, наблюдая тем, как того буквально выламывает на глазах. Чжун Ли выгнулся и напрягся, его било судорогой, глаза закатывались, а стоявший позади не позволял встать или упасть. Заряд был не самый сильный, раз он мог кричать, но электроды были закреплены далеко друг от друга: это наверняка доставляло неимоверные мучения. Итер вдруг понял, что его потряхивало против воли. Ощущение тошноты только усиливалось, и всё вместе делало головную боль острее. Тарталья как-то раз бил Итера током по его же просьбе: хотелось проверить реакцию, да и в целом понять, на что это похоже. Никогда ведь не знаешь, до чего может дойти, когда работаешь в организации. Тарталья долго не соглашался, даже к отцу Итера ходил, но не вышло. Потом ещё какое-то время извинялся, как будто Итер вовсе не сам попросил. Приятного в процессе, откровенно говоря, нет ничего. Чжун Ли обмяк, роняя голову. Руки и ноги заметно дрожали, сиплое дыхание было поначалу частым и коротким, а потом резко сменилось на протяжное и глубокое. Воздействие было не долгим, скорее, показательным: они устроили шоу для Итера, продемонстрировали возможности. Но для Чжун Ли это однозначно был далеко не первый раз. – Герр Чжун Ли, в приличном обществе принято отвечать на поставленные вопросы! – отчеканил ему в самое ухо подошедший Калеб, вновь схватив за волосы. Он с прищуром вглядывался несколько долгих секунд, а затем отпустил Чжун Ли и выпрямился. – Впрочем, током тебя тоже не проймёшь, я понял. Попробуем по-другому. Вернёмся к классике, попытка номер два. Он коротко махнул второму, и они оба вновь отошли за спину Итеру, стали чем-то шуршать и стучать. Чжун Ли сплюнул и с трудом поднял голову. В его глазах скользнул страх, а подбородок едва заметно дрогнул, но смотрел он не на Итера – мимо. Неприятная реакция моментально была подхвачена Итером: под рёбрами глухо стукнуло. Едва кто-то коснулся волос, он протестующе замотал головой, но долго сопротивляться ему не дали: её обхватили рукой. – Не дёргайся, будет только неприятнее, – спокойно и вкрадчиво предупредили откуда-то сверху. Итер замер, практически не дыша: вдобавок к захвату к глазу приставили нож. От роговицы до лезвия наверняка было всего несколько миллиметров, но Итер сфокусировался не на нём, а на смотрящем из-под чёлки Чжун Ли, которому плохо удавалось скрывать ужас и безысходность во взгляде. Его глаза наполнялись непривычным блеском, и от этого захлёстывала горечь. Холодный металл коснулся мочки уха, затем второй. Внутри всё замерло в мерзком ожидании. Итер посетила глупая мысль о том, что у него ледяной нос и он хочет его согреть. Ткнуться, например, в тёплую ключицу Чжун Ли, пока тот мягко перебирает волосы; где-нибудь совсем не здесь, дома, далеко-далеко от пыток и отчаяния. Нетрудно ведь было догадаться, что Калеб, довольно хмыкая, закрепил на ушах Итера клеммы. Ожидание томило и истязало. Все эмоции растворились, оставив после себя лишь какое-то тоскливое смирение. Он прекрасно понимал, что Чжун Ли до последнего не будет ничего говорить, и не мог его за это винить. И оттого ситуация становилась только противнее. Единственным звуком, который он сейчас слышал, было собственное шумное дыхание. Перед смертью не надышишься, так говорят? А Итер всё равно пытался. Старательно прогонял через лёгкие воздух, словно хотел таким образом успокоить организм, сказать, что всё будет в порядке. Но умом-то он всё равно понимал, что именно произойдёт с минуты на минуту. Видел это же осознание в янтарных глазах напротив. Слышал в шагах за спиной. Он вздрогнул, когда на плечо легла рука. Чжун Ли поджал губы и отвёл взгляд, но к нему резко подошёл Калеб и вздёрнул за волосы. – Нет уж, ты будешь смотреть. Думал, сможешь легко отделаться? От смеси ужаса и ненависти, которая была во взгляде Чжун Ли, Итеру стало только хуже. Тошнота подступала к горлу от частых вдохов и выдохов, пряди липли к мокрым вискам. Хотелось, чтобы мучители быстрее повернули ручку, избавили от отвратительного ожидания. Калеб довольно ухмыльнулся. Боль пронзила тело тысячей раскалённых ножей. Свет пропал – зрение отключилось моментально, решив, что с него хватит. Каждая мышца горела в агонии от частоты сокращений. Наблюдая за пытками со стороны, такое просто невозможно представить – теперь Итер точно знал. Именно поэтому он попросил тогда у Тартальи демонстрацию, но сейчас понял, что то было лишь невинным покалыванием; Тарталья его, конечно же, не собирался калечить или в самом деле пытать. Казалось, Итер моргал со скоростью тысячу раз в секунду. Глаза болели, но едва ли меньше, чем всё остальное тело. Всё сводило, било судорогой, выворачивало – одновременно. Как будто для каждой клетки тела кто-то нашёл отдельную иглу и теперь втыкал их то вместе, то вразнобой. В ушах стоял гул, он сжимал тисками череп, давил на мозг, в котором осталась одна чёткая и очень звонкая мысль: «Я попал». Итер согнулся, всё ещё крупно дрожа: казалось, пытка длилась и несколько секунд, и целую вечность одновременно. Хомуты впивались в руки даже через одежду, глаза щипало от слёз, а одного носа было недостаточно для того, чтобы отдышаться. Ужасно. Ужасно. Ужасно. – Ну, судя по виду, тебе хотя бы не всё равно, – прорвался сквозь постепенно стихающий гул голос Калеба. Итер, еле справляясь с одышкой, приподнял голову, и его тут же дёрнули за плечо, усаживая ровно. Глаза даже не были в состоянии толком сфокусироваться, но он был чертовски рад, что не ослеп окончательно. – Но это всё ещё не имя, – с притворным сочувствием договорил Калеб, и тут же последовал короткий вскрик. Вокруг всё шумело и гудело, голова трещала по швам. Было жарко, но нос всё ещё оставался абсурдно ледяным. Постоянно слышались шаги, мерцал свет. Слух и зрение приходили в порядок предательски медленно. Громкий хлопок резанул слух, и щёку опалило чем-то горячим. Выстрел?.. Это словно стало сигналом для мозга, что пора прийти в норму. Гул притих, взгляд наконец удалось сфокусировать. Перед Итером возникло знакомое лицо. Красные глаза смотрели серьёзно, но сочувствующе. – Казуха… – просипел Итер, когда тот осторожно отодрал скотч со рта и снял клеммы с ушей. Казуха был Охранником Нидерцира, и оставалось только радоваться, что он пришёл, чтобы всё остановить, а не наоборот. Итер принялся шумно дышать через рот, словно в воздухе было единственное спасение. Его колотило и мутило, каждая клеточка тела болела. Он наткнулся взглядом на Чжун Ли, и внутри что-то приглушённо кольнуло: он сидел, повесив голову, и не шевелился. – Итто, какого хрена?! – взгляд Итера опустился ниже и наткнулся на Калеба. Он лежал на полу и зажимал бедро, из которого торчала смутно знакомая рукоять ножа. Людей вокруг вдруг стало намного больше: слышались голоса, шаги, но выделить что-то конкретное пока не получалось. Ноги рефлекторно двинулись, когда почувствовали свободу – Казуха срезал хомуты. – Ах, «Итто, какого хрена», значит? Это я хочу спросить: какого хрена вы Бухгалтера Маастрихта током бьёте? – Итто подошёл к Калебу и грозно навис над ним, уперев руки в бока. Именно он в Нидерцире был Болтуном и, судя по реакции, не имел к происходящему ни малейшего отношения. – Я уже даже не спрашиваю, с хера ли вы вообще без моего ведома делаете! Едва Казуха срезал хомуты с рук, Итер на него практически рухнул. Где-то на периферии зрения он заметил Кэйю и Тарталью – удивительно, что они тут оказались вместе с Итто и Казухой. Так вот почему рукоять ножа показалась знакомой: Тарталья всегда делал на них синюю оплётку. Итера мягко подхватили, не давая упасть, но тошнота взяла верх: он перегнулся через державшие его руки и позволил желчи выйти. Горечь и кислота заполнили рот и забили вкусовые рецепторы – обеда сегодня не было и в помине. Взявшиеся откуда-то металлические нотки словно скрипели на зубах, в нос ударил запах крови – Итер надеялся, что не его. Он вцепился в предплечье Казухи, насколько это вообще позволяли трясущиеся руки. – В смыс… – послышался резко оборвавшийся удивлённый возглас. Дрожащий взгляд скользнул выше и обнаружил огромную лужу крови – стало понятно, почему так резко запахло. Проследив за ней, Итер наткнулся на второго похитителя. Количество крови объяснялось просто – ему выстрелили в голову. Скорее всего, на щеке Итера стремительно холодела тоже она. Мозгу такая картина не понравилась: пришёл новый рвотный позыв, но желчи уже не оставалось, поэтому Итер просто хрипло закашлялся. Зрение зацепилось за что-то позади трупа, но времени на осмотр не дал Казуха: бережно уложил на пол, расстегнул воротник и стал осматривать. Шум снова стал накрывать уши, но теперь какими-то волнами. Итер всхлипнул, чуть подтягивая ноги и пытаясь закрыть руками то живот, то грудь, то шею. Он попытался перевалиться на бок, надеясь, что, если свернуться клубочком, болеть будет не так сильно, но Казуха не позволил. Сквозь шум продралась новая звонкая мысль, которая перекрыла все остальные: «Выжил». Она была удивительно горькой, хотелось выть от беспомощности. Итер попытался закрыть лицо руками, периодически всхлипывая и даже не стараясь успокоиться. Казуха методично и осторожно отводил руки, говорил что-то, успокаивающе гладил по плечам и голове до тех пор, пока Итер не улёгся спокойно. – Пиздец! – резко прорвался сквозь шум голос Итто. В конце концов Итер бессильно обмяк, позволяя Казухе делать всё, что нужно. Итер бросил попытки перестать унять дрожь – на это не было никаких сил. Наконец, пришло тусклое подобие облегчения от того, что их пришли вызволить. Итер медленно повернул голову, ища взглядом Чжун Ли, и преуспел: рядом с ним крутился Тарталья, снимал клеммы и обрезал хомуты, а подошедший с ключами Итто расстёгивал наручники. При этом тот никак не реагировал и был чрезвычайно податлив, но Итер лишь едва нахмурился, ещё не понимая, что это может значить. Они осторожно уложили Чжун Ли на пол. – Он без сознания? – спросил подошедший Кэйя, параллельно что-то печатая на телефоне. Этот вопрос словно встряхнул: к переживаниям о себе внезапно добавились переживания о Чжун Ли. Новый горький ком подобрался к горлу, и Итер дёрнул головой, заранее не желая слышать плохих новостей. – Обморок, – отозвался Тарталья, бегло осматривая Чжун Ли, проверяя пульс, дыхание. Он выудил что-то из подсумка и приставил тому под нос. – Болевой шок. Сейчас очухается. Сил не хватало даже на моргание, но Итер облегчённо выдохнул, поняв, что Чжун Ли хотя бы жив. – Син Цю, срочно, Хохштрассе пять, двое. Пытки электричеством, возможно, ещё что-то, – сообщил Кэйя в телефон. – Похоже на сотрясение, – сообщил Казуха. Он одной рукой держал запястье Итера, замеряя пульс, а второй светил в глаза фонариком, проверяя реакцию. – Чжун Ли избили, у Итера сотряс, так что ноги в руки и сюда, – добавил Кэйя, цепко осматривая присутствовавших. Когда Казуха убрал фонарик, Итер наконец сумел на нём сфокусироваться. Все голоса и шумы смешались в бессвязный фон, из которого лишь изредка удавалось что-то выцепить. Возникшие перед глазами тёмные пятна не предвещали ничего хорошего, и Итер решил задать первый пришедший в голову вопрос, чтобы удержаться за сознание. Он, с трудом прочистив горло, начал: – Как?.. – и тут же болезненно зажмурился, не договорив: тянущая тупая боль разлилась по голове. – Когда ты вошёл на склад, сработала сигнализация, – спокойно ответил Казуха. Его голос лился успокаивающим бальзамом, на удивление легко пробиваясь сквозь шум. – Им хватило ума выключить её только в первый раз. Итто стало очень интересно, что же тут происходит, а я сразу же позвонил Кэйе, который как раз увидел твоё сообщение. Словно в подтверждение, слух зацепился за голос Итто. Итер уловил что-то про два трупа и раненого, про предательство, про проблемы. Мозг воспринимал всё как-то заторможенно, не желая работать как положено. – Итер, пожалуйста, предупреждай в следующий раз чуть раньше, – голос Кэйи, который присел рядом, казалось, и вовсе приглушил царящий в ушах шум. Итер даже начал думать над ответом, но краем глаза заметил, что Чжун Ли повёл головой. Несколько секунд тот просто лежал, тихо хрипя, а потом резко дёрнулся, насколько хватило сил, неуклюже пытаясь ударить. – Тихо, тихо, свои! – Тарталья отклонился и перехватил руку. Чжун Ли сперва пытался вырваться, но потом вдруг замер, видимо, осознав, кто перед ним. – Спокойно. Это Тарталья. Ложись обратно. Дыши ровно, – дал он указания Чжун Ли, который послушно лёг. – Спокойно, вдо-ох – вы-ыдох, вдо-ох – вы-ыдох. Чжун Ли постепенно подстроился под задаваемый ритм, и ему удалось кое-как отдышаться. Он мельком оглянулся, зацепился взглядом за Итера, но потом снова перевёл внимание на Тарталью. Вдруг Чжун Ли зашипел, скалясь, когда тот взял его левую руку. – Положи… пожалуйста… там явно перелом. И палец тоже. Может, два, – просипел Чжун Ли, закрывая глаза тыльной стороной правой руки. Тарталья осторожно опустил руку, но осмотр продолжил: тихо выругался на родном языке, когда приподнял полу рубашки, которая была вся в кровавых подтёках. Казуха сел на пол, доставая телефон: всё, что было в его компетенции, он явно исполнил. Теперь оставалось только ждать Син Цю. В поддерживающем жесте Кэйя положил Итеру ладонь на плечо, но он не отрываясь смотрел на Чжун Ли. Тот так и лежал, закрыв глаза правой рукой, то и дело рвано выдыхая. В голове не было ни единой мысли, ни единой эмоции. Только усталость. Головная боль притупилась, разместившись где-то в затылке, смешалась с шумом в ушах, который превратился в монотонное шуршание, а холод пола никак не позволял дрожи уняться. Взгляд удавалось сфокусировать через раз, но внезапно пробежавшую по виску слезу он заметить успел. – Итер, прости, я облажался, – тихий голос Чжун Ли непривычно дрожал, заставляя сердце невольно сжиматься.₰
Никто ничего не спрашивал. Син Цю, Кэйя, Тарталья – все понимали, что Итер и Чжун Ли должны разобраться с произошедшим самостоятельно, потому не мучили допросами. С Итто и Казухой они договорились встретиться позже: те сначала выяснят у Эолы, что происходит, и заодно дождутся, пока Итер и Чжун Ли оправятся. Итер отделался относительно легко. Вся поездка обошлась ему в лёгкое сотрясение и сильный стресс от электричества. А вот от вида Чжун Ли, покрытого россыпью крупных гематом и ссадин, Итеру поплохело прямо в медблоке. В руке оказался не перелом, а трещина, так что ему наложили турбокаст на предплечье до локтя. В фаланге безымянного пальца также обнаружилась лишь трещина с несильным вывихом. Всю оставшуюся ночь они провели в медблоке: требовалось наблюдение в первые часы. Спали оба до обеда, а потом ещё и дремали в машине – Кэйя сам их отвёз домой. Син Цю сказал, что если подобное не повторять хотя бы ближайшие пару недель, то всё срастётся и восстановится довольно быстро. – Чтоб я ни одного, ни другого в офисе не видел, пока не вылечитесь, ясно? – вкрадчиво произнёс Кэйя, опираясь на косяк входной двери. – Ты уже десять раз это сказал, пока мы ехали, – монотонно ответил Итер, стягивая ботинки. – Могу и в одиннадцатый повторить, ты же знаешь. Итер с шумным вздохом встал, подошёл к двери. – Знаю. Спасибо тебе. Обещаю, из дома ни ногой, – Итер выдержал пристальный прищур Кэйи, получил в ответ кивок и закрыл дверь. Повисшая тишина… давила. Итер стоял, глядя на дверную ручку, и задумчиво жевал губу. Он пытался придумать, как именно начать разговор, с какой стороны подступиться, но подходящих вариантов в голову не приходило. – Давай сядем в гостиной. Можешь спрашивать всё, что хочешь, – тихо сказал Чжун Ли. Итер развернулся и едва заметно кивнул в ответ, прикрыв глаза. Он помог Чжун Ли перебраться в гостиную – на ногах он явно держался с трудом. Усадив, Итер снял с шеи косынку, чтобы рука могла немного отдохнуть, а затем подкатил от рабочего стола кресло и уселся напротив. Фокусироваться из-за сотрясения до сих пор было сложновато, но Итер уже не обращал внимания. Он несколько секунд смотрел на разбитые губы, расплывшийся синяк под скулой, покрасневшие глаза. Смотрел не осуждающе – спокойно и в ответ получал столь же спокойный взгляд. – Для начала я хочу сказать, что не виню тебя, – протяжно вдохнув, начал он. – Я могу понять, почему ты ничего не говорил. Окажись я сам в таком положении, я бы не сдал отца, например. Держался бы до последнего, пока совсем не сломают… К тому же, я сам полез на рожон и получил за это по башке в прямом и переносном смысле. Чжун Ли спокойно слушал. В его глазах скользила вина, и Итер пытался решить, как к ней относиться. – Но об этом чуть позже. Скажи, зачем ты вообще туда поехал? – Итер начал ощущать, что головной боли этот диалог несколько не по душе. – Я хотел передать Гань Юй документы, чтобы она могла уехать из города. Ситуация накалялась, и мне… не хотелось, чтобы она оставалась в Нидерцире. Мельком увиденный позади трупа похитителя образ вновь всплыл в голове: мертвецки бледная кожа, голубые волосы с красными от крови концами. Итер невольно дёрнул плечом – сколько трупов ни повидал, а всё ещё не до конца привык. – Почему ты мне не сказал? Почему помощи не попросил? – А почему ты написал Кэйе, только когда приехал на склад? – безутешно парировал Чжун Ли. – Сейчас-то я, конечно, понимаю, насколько глупо попался. Она попросила меня прийти одного, чтобы не привлекать внимание и не вызывать подозрений. Теперь я уже даже не уверен, что переписывался именно с ней… – Чжун Ли фыркнул, на секунду отводя взгляд. – Гань Юй тоже очень давно была в Альгемайне, я приглядывал за ней. Чувствовал за неё ответственность. Чжун Ли заметно поник. Гань Юй явно была ему ближе, чем просто знакомой с работы. Итера захлёстывали противоречивые чувства. Он одновременно мог понять и абсолютно не понимал Чжун Ли. Что-то от него ускользало, вырываясь в последний момент из-под кончиков пальцев, и не позволяло завершить картину. – Они убили её при тебе? – приглушённо спросил Итер. Син Цю сказал, что Чжун Ли досталось не на шутку, а все рёбра и органы целы исключительно по воле случая. Итер содрогнулся от осознания, что мог стать тем, из-за кого бы Чжун Ли сломался. Или же, наоборот, кто лежал бы под его ногами, холодея на глазах. И второй вариант почему-то выглядел убедительнее. – Конечно, – глухо ответил Чжун Ли, качнув головой. Он поджал губы, скулы напряглись: явно вспомнил вчерашние события. Они вновь встретились взглядами. Итеру стало сложно читать Чжун Ли: слишком много всего было в его глазах, а зрение периодически сбоило и теряло фокус. Однако главенствующее во взгляде смиренное спокойствие озадачивало больше всего. Мысли роились в голове, каждая из них хотела быть озвученной, но Итер старался тщательно их расставить по порядку, чтобы в итоге сложить хоть сколько-то внятное повествование. – Пойми меня правильно, я правда тебе сочувствую и могу понять, наверное, во многих смыслах, но… – Итер резко выдохнул, вскинув брови, на лице появилась горькая полуулыбка. – Я не перестаю задаваться вопросом: а почему ты просто не сказал имя? Скулы Чжун Ли вновь заметно напряглись, а Итер ощутил подкатившую к груди волну отчаяния. – Я всё понимаю: организация, нельзя выдавать Лидера, – он рассеянно смотрел в пустоту, разделявшую его и Чжун Ли; руки подхватили напряжённость монолога жестикуляцией, – безопасность всех процессов во многом зависит от него, и прочее, и прочее. Чжун Ли явно собрался ответить, но Итер выставил ладонь и мотнул головой: – Позволь закончить. Мне надо выговориться, – Итер почесал за ухом. – Ты был Бухгалтером, ты знаешь своего Лидера. Вы были очень правильным домом, и, скорее всего, кроме Позиционщиков никто Лидера не знал, как и положено. Гань Юй не могла дать Эоле нужные ответы, Аяка успела улететь, а Ху Тао не вытащить даже со связями в полиции. Естественно, в таком случае ты становишься идеальным вариантом для выхода на Лидера Альгемайне. Итер замолк и сжал пальцами переносицу, зажмурившись: от нахлынувшей активности голова разболелась сильнее. Он подумал о том, что неплохо бы было выпить обезболивающего, но только позже. После разговора. Ему необходимо было высказаться, а потом получить ответ. Причём желательно именно ответ, а не затейливую, утаивающую истинную суть отговорку. – Итер… – позвал Чжун Ли, но Итер вновь его прервал. Совладав с головной болью, Итер сел поудобнее, подвернув ноги под себя. Он внимательно смотрел в глаза несколько долгих секунд, словно мог самостоятельно прочесть необходимые ответы. Чжун Ли всё ещё был невообразимо спокоен и смиренен, и это только подстёгивало внутренний конфликт Итера. – Ты уважаешь организацию и чтишь её правила, знаешь их лучше, чем остальные вместе взятые, – продолжил он, чуть подавшись вперёд. – И я ведь, блядь, умом понимаю это. Но всё ломается, когда я начинаю думать о тебе в этой ситуации как о Чжун Ли, а не Бухгалтере Альгемайне. Чжун Ли, за которым я наблюдаю четвёртый месяц, который уже почти месяц живёт со мной под одной крышей, воротит нос от одного упоминания устриц, знает тысячи сортов чая и очень мило морщится, когда смущается. Чжун Ли, который мне просто-напросто небезразличен. – Итер… – Да подожди ты, – зажмурившись и качнув головой, отчаянно попросил Итер. Он практически физически ощутил, что, если не закончит мысль, его потом съест ощущение недосказанности. – Я уже столько раз слышал от тебя, что с Альгемайне покончено, столько раз ты говорил, что их больше нет, что это прошлое. Я понял, что это была важная часть жизни, достойная того, чтобы оставить татуировку на пальце, но явно довольно тяжёлая, чтобы нести этот груз дальше, но… – Итер ненадолго забегал глазами, пытаясь подобрать слова. – Скажи, почему, почему ты в таком случае просто не сказал имя, раз тебя это больше не касается? Объясни мне. Как член организации, как Бухгалтер я тебя понимаю. Но как Итер я не понимаю тебя, Чжун Ли, я… – Итер, – в очередной раз привлёк внимание тот. В его голосе проступили какие-то едва уловимые оттенки, и Итер напряжённо свёл брови. Он непонимающе и просяще уставился на Чжун Ли. Тот в ответ смотрел всё также непробиваемо спокойно, но присутствовавшая ранее вина исчезла без следа. Во взгляде сквозила отрешённость; выглядел он так, что вновь перебивать уже не хотелось, да и не нужно было: вопрос был сформулирован, речь обрела логический конец. Итер безуспешно пытался распознать что-либо в янтарном взгляде, но не мог. Даже головная боль отошла на второй план, притупившись, давая возможность в полной мере осознать то, что скажет Чжун Ли. Он тихо и протяжно вдохнул, а затем невозмутимо произнёс, устремляя взгляд в самую душу: – Лидером Альгемайне был я.