∞ 🌸 ∞
В воздух взметнулся сноп ярко-голубых шипящих искр. В чёрном ночном небе загорелось сигнальное облако Гусу Лань. «Очень вовремя», — подумал Вэй Усянь. Проклятая рука едва подчинялась ему. Отсутствие Чэньцин и попытки не привлечь к себе ещё больше внимания, чем уже было, затрудняли дело. Какое-то время ничего не менялось. Вэй Усянь уже подумывал над тем, чтобы начать действовать более открыто: несмотря на совместные усилия, ситуация только ухудшалась, и большая часть семьи Мо уже была повержена. Адепты Гусу Лань проявляли сообразительность. Двигались слаженно, без труда и страха, будто доказывая своё право находиться на этой охоте, пусть она и пошла по совершенно иному, чем все ожидали, сценарию. Вэй Усянь уже шагнул вперёд, складывая пальцы в печати. У Мо Сюаньюя было очень слабое золотое ядро, к тому же изрядно подпорченное его попытками подчинить себе тёмную ци. Но оно было — это тёплое чувство внизу живота, слабый отклик на несложные команды. Его мощности не хватило бы на что-то существенное, но на отвлекающую печать — вполне. Воздух хлестнула мелодия гуциня. Не до конца оформленная печать рассеялась в воздухе. Вэй Усянь невольно сделал шаг назад. На мгновение все замерли. В клане Гусу Лань далеко не все использовали струнные музыкальные инструменты. Ещё во времена обучения в Облачных Глубинах Вэй Усянь помнил, что многие адепты отдавали предпочтение духовым. Струнные отличались более норовистым характером, обуздать который мог только точно такой же сильный духом заклинатель. Разновидности струнных отличались своим звучанием. Вэй Усянь, едва услышав первый аккорд, узнал в нём гуцинь — мощная светлая волна ци окатила деревню. В беспомощности он заозирался, пытаясь высмотреть знакомый силуэт. Не было никаких сомнений, что льющаяся мелодия, усмирявшая руку, принадлежала Лань Ванцзи. Он достаточно раз слышал игру этого человека в прошлой жизни, чтобы узнать её в нынешней. Вэй Усянь попятился, вновь скрываясь в тени. Он, конечно, подумывал отыскать Второго Нефрита Лань, но не так скоро и не при таких обстоятельствах. Прислонившись спиной к деревянной стене, Вэй Усянь не сводил глаз с небесного пространства. Оставался небольшой шанс на то, что первым сигнальный огонь увидел кто-то другой. Любой другой заклинатель в белом, так же искусно владеющий гуцинем, как и Лань Ванцзи. Например, тот же отец первого юноши, о котором тот упоминал. В тёмно-синее звёздное полотно уронили белоснежную каплю. Капля стремительно увеличивалась в размерах. Песнь гуциня приближалась вместе с ней. Встревоженные и порядком вымотанные юноши-заклинатели, не сходя со своих мест и всё ещё подстраховывая руку, радостно закричали в один голос: — Отец! — Шифу. «Отец?! Шифу?!» Заклинатель плавно опустился на крышу. Волосы его, практически доходящие до икр, развевались от потока выпускаемой гуцинем ци. Концы белоснежной ленты танцевали на ветру невесомыми крыльями бабочек. Хмурое лицо, сжатые губы, строгость и сосредоточенность. Мужчина коротко кивнул на стоящих внизу адептов и продолжил играть. Теперь, с такого небольшого расстояния, Вэй Усянь мог рассмотреть его лицо. Лицо Лань Ванцзи. Повзрослевшее, но с годами ничем кардинально не изменившееся. Тот юноша в белом назвал Лань Чжаня отцом. Вэй Усянь посмотрел на молодого заклинателя новым взглядом, стараясь выискать в его лице похожие черты. Сколько ему было лет? Пятнадцать? Семнадцать? А сколько лет не было его?.. Неужели за это время Лань Чжань решил жениться? Лань Чжань! Жениться! Да какая отважная женщина решилась растопить этот кусочек льда? Вероятно, ничуть не менее отважная, а, может, и более безумная, чем сам Вэй Усянь! Он столько лет пытался вывести Лань Чжаня из себя, столько раз оказывал ему знаки внимания… видимо, чтобы разгрызть гусуланьский ледник требовалось куда больше времени. Или нечто иное, чем время. Съёжившаяся душа глухо шлёпнулась в самые пятки. Что, если и Цзян Чэн… женился… Глупо, воскреснув, надеяться, будто близкие тебе люди из другой жизни станут до смерти хранить верность мёртвому человеку. Тем более, умершему по своей же вине не при самых благородных обстоятельствах. Глупость надежды не отменяла внезапной боли. Все порезы исчезли. Значит, последняя воля пожертвовавшего для Вэй Усяня своим телом исполнена. Можно считать, что с этим делом покончено. Теперь следовало бы незаметно последить за Лань Чжанем и за Цзян Чэном. И если вдруг окажется, что они действительно оба уже женаты и воспитывают детей, то он никак не станет обнаруживать себя. Возможно, ему дан второй шанс прожить эту жизнь правильно. А, возможно, Мо Сюаньюй просто был забитым дурачком из деревни, настолько отчаявшимся, что был готов на смерть даже в том случае, если бы она не принесла ему радости отмщения.∞ 🌸 ∞
Юноша в пурпурном — тот самый, что работал в паре с ребёнком (ох…) Лань Ванцзи вызывал ужасное, нестерпимое желание поддеть и посмотреть на реакцию. Он стоял, держа в руках остатки сети и по-детски капризно злился. Лицо его, изящное, точно у знатной госпожи, налилось маковыми лепестками, губы сжались, глаза подёрнулись пеленой — того и гляди налетит с кулаками. — Единственная сеть! И ту испортил! Грязный обрезанный рукав! — сокрушался ребёнок, потрясая в воздухе связкой едва сияющих нитей. Вэй Усянь, уперевшись спиной в ствол дерева, скрестил руки на груди и рассмеялся. Ага, значит, Мо Сюаньюй не только был слаб душой, но и предпочитал мужчин. Интересно! — Тебя мама в детстве не учила, что нельзя дерзить незнакомцам? — забавлялся Вэй Усянь, продолжая смотреть на всё больше багровеющего юношу. — Не говорила, что не все такие терпеливые, как я? — Ты! — прорычал он. — Мой дядя убьёт тебя! А шифу добавит! Если под шифу юнец подразумевал Лань Ванцзи, то едва ли тот, вместо мирного улаживания конфликта, напротив, станет его разжигать. А вот его неизвестный дядя может и не быть таким терпеливым. Всё-таки, стоит быть немного осмотрительнее. — Почему не отец? И кто же твой дядя? Юноша отбросил остатки сети. Звонкой трелью меч прокатился по ножнам, блеснув в скудном свете уходящих сумерек. Вэй Усянь лениво оттолкнулся от дерева. Его самодельная флейта, уже не раз пригодившаяся нынешним вечером, торчала из-за пояса, в любой момент готовая прийти на помощь. Впрочем, помощь ему с этим мальчишкой едва ли была нужна. Он сделал было шаг вперёд, намереваясь развернуться и уйти прочь от этого бессодержательного спора, как из темноты деревьев вышла высокая фигура в белом. На секунду сердце сжалось в глотке — показалось, будто это Лань Ванцзи. Но у того поступь была мягче, а на поясе не висел серебряный колокольчик. Набравшись храбрости, Вэй Усянь поднял глаза. Прямо перед ним, недовольно задрав подбородок и смотря свысока, стоял Цзян Чэн. Весь в белом, с причёской, как у дяди Цзяна, и с беснующимся на пальце Цзыдянем — единственным цветным пятном в его образе. Он сделал твёрдый, как земля, шаг вперёд, и сухие листья заскрипели под подошвой его сапог. — Я. Его. Дядя, — ответил Цзян Чэн, не сводя глаз с «Мо Сюаньюя». — Не думаю, что Лань Ванцзи одобрит убийство, Цзинь Жулань, но я — точно не против! Цзинь Жулань?! Паника стучала в ушах и груди. Эта юная госпожа — ребёнок шицзе? Осознать все оттенки растерянности и удивления Вэй Усянь не успел: спину кусачим касанием обжёг фамильный хлыст Цзянов. В прошлой жизни госпожа Юй частенько одаривала его этой молнией, электрические разряды были хорошо знакомы. Та ярость и боль, с которой ужалил Цзыдянь в этот раз можно было сравнить только с самым последним наказанием от госпожи Юй. Тем, что случилось не по её желанию и предшествовало гибели близких. От боли на глаза навернулись слёзы. Одежда на спине пошла рваными лохмотьями. Вэй Усянь, едва успев возродиться, уже клеймил дарованное тело шрамами. Теперь, пожалуй, самое время воспользоваться флейтой: отвлечь шиди и сделать ноги. К такой встрече с ним Вэй Усянь точно не был готов. Флейта, едва оказавшись в руках, рассыпалась на части — Цзян Чэн сделал новый выпад Цзыдянем. Дело плохо! Вэй Усянь попятился назад, краем глаза оценивая расстояние до ближайших деревьев, в тени которых он мог бы скрыться и там уже, повернувшись спиной, дать дёру. Не солидно, но зато поможет сохранить жизнь! С годами характер шиди как будто стал только хуже — плохо дело! — Трус. Даже отпор дать не можешь — только языком трепать. — Цзян Чэн подступал ближе. Тихо, точно опасный дикий кот с обманчиво-ленивым оскалом. Цзыдянь яркой вспышкой вновь рассёк тёмный сумеречный воздух. Вэй Усянь оглянулся в поисках ближайшего укрытия, уже готовый к новой порции боли — до ближайшего дерева он, всё ещё ощущающий всем телом предыдущий удар, точно не успел бы добежать. — Цзян Ваньинь. Этот голос принёс с собой не то ощущение успокоения, не то ещё большей тревоги. Развернувшись, Вэй Усянь увидел вышедших на поляну Лань Ванцзи и его сына. Теперь уже три белых фигуры светились, будто осколки луны. Две из них, по крайней мере, не хотели его убить. Юноша в белом сложил руки перед собой и учтиво поклонился «Господину Мо». Цзинь Жулань, вставший рядом, этот жест не оценил, но рта не раскрыл. Вэй Ин прыгнул за спину Лань Чжаня и, ухватившись за ханьфу на его плече, облегчённо выдохнул: — Ханьгуан-цзюнь! Воистину всегда там, где хаос! От Лань Чжаня по-прежнему пахло сандалом. Он носил ту же одежду и ту же причёску. Разве что, став старше, сменил заколку на более скромную. Лицо его, которое Вэй Усянь успел тайком разглядеть ещё в деревне Мо, стало человечнее и мягче. Чего не скажешь о шиди. Теперь, находясь за надёжным укрытием, можно было как следует его рассмотреть: скулы, не прикрываемые привычной чёлкой, заострились, глубокая бороздка на лбу, сжатый в тонкую колею рот. Вроде и знакомый, но совсем другой. Странно… Странно смотреть на любимого человека спустя столько лет и знать, что ты — в этот самый миг в этом самом теле — для него хуже, чем никто. Тот, о ком горят глаза в страшной жажде. Вэй Ин даже не уверен, что будь он самим собой, Цзян Чэн не пожелал бы ему смерти. Тем хуже ощущалась знакомая непоколебимость Лань Ванцзи, который и тогда, и теперь, вставал на его защиту, пусть даже и не знал, что оберегает одного и того же человека. Отчего так? Отчего избегал его тогда, когда за ним гонялись но в самый последний момент остался единственным, кто, воспротивившись всем, встал с ним спина к спине?.. — Лань Ванцзи. Цзыдянь, вспыхнув, остановился на полпути. Цзян Чэн скрестил руки на груди. Вэй Ин зажмурился и тут же распахнул глаза пошире — ещё как порубят друг друга на кусочки! Опять из-за него. Цзян Чэн всегда недолюбливал Лань Чжаня. Смягчился немного тогда, когда Вэй Ин рассказал ему о несчастье в Облачных Глубинах, но не более того. Теперь же, став ещё суровее, и вовсе мог держаться исключительно на остатках самообладания и правилах приличия. Вэй Усянь неосознанно сжал пальцы на плече Лань Чжаня покрепче. Цзинь Жулань смотрел на него с подозрением и ненавистью, но по-прежнему молчал. Сын Лань Ванцзи держал его за руку выше запястья. Не крепко — скорее нежно и успокаивающе. Что сказать: не зря говорят, что Ланям под силу укротить бурю без единого слова. — Пожалуйста, убери Цзыдянь. Мне бы не хотелось, чтобы ты ранил живых людей, — попросил Лань Ванцзи Цзян Чэна. Цзыдянь послушно вернулся в кольцо. Вэй Усянь страшно удивился: шиди никогда бы не стал так покорно слушаться чужого! Да ещё и Цзинь Жулань назвал Лань Чжаня «шифу». Все четверо точно были близки. Но как? Как они сошлись? Что такого могло произойти, чтобы шиди и Лань Чжань хотя бы подружились? В мелочах оба слишком разные, но в целом… очень даже… похожи?.. Вэй Ин никогда об этом не задумывался. — Этот человек — последователь тёмного пути. К тому же, его рот грязен, а слова, которые он извергает… — Ох, глава Цзян, — Вэй Ин смущённо потёрся лбом о плечо Лань Ванцзи. Чувствуя себя в полной безопасности, он снова мог вытворять что угодно. — Мне льстят ваши комплименты! Должен сказать, вы очень даже в моём вкусе, но, понимаете, я всё-таки предпочту Ханьгуан-цзюня. Он хотя бы не пытается вышибить из меня дух. — Бесстыдник! — вспыхнул Цзинь Жулань, делая шаг вперёд. — Немедленно замолчи! — Ваньинь, я сопровожу Жулань-эра и Сычжуй-эра обратно в Облачные Глубины. Господин Мо пойдёт с нами. На этом и завершим охоту. Несколько мгновений Цзян Чэн и Лань Ванцзи обменивались взглядами. В конце концов шиди повёл плечом, через силу соглашаясь. — Жду амадину в ближайшее время. — Я пошлю её сразу же по прибытии. — Будь осторожен. Этот человек непредсказуем, — предупредил Цзян Чэн. Лань Ванцзи коротко кивнул. Взмахом руки подозвал к себе юношей. Стало быть, сына Лань Ванцзи зовут Лань Сычжуй. Оба низко поклонились Цзян Чэну и подошли к ним. Пришлось разжать пальцы на верхних одеждах Лань Ванцзи. Только двинувшись с поляны на ближайшую тропинку, Вэй Ин вспомнил, что ему ни в коем случае нельзя бросать Яблочко. Вздохнув, он, чуть похныкивающим тоном позвал Лань Ванцзи: — Ханьгуан-цзюнь! Мы не можем уйти без Яблочка! — Какого ещё Яблочка?! — Цзинь Жулань только и ждал повода, чтобы наброситься на него хотя бы словесно. — Моего ослика, который попал в твою проклятую сеть. Он так испугался, что убежал! — Мы не станем искать твоего осла! — всё больше распалялся Цзинь Жулань. — Нет, станем! Иначе я никуда с вами не пойду, — Вэй Усянь встал на месте. — Господин Мо, — мягко позвал Сычжуй-эр. — А вон там, случайно, не ваш Яблочко? — юноша указал на кусты примерно в двух чжанах от них. Из-за шелестящей листвы виднелся только серый хвост с кисточкой. Вэй Усянь улыбнулся. Что ж, теперь он мог бы и прогуляться до Облачных Глубин с Лань Ванцзи. Исключительно для того, чтобы посмотреть на его жену. (Убедиться, что её всё-таки нет.) Что делать дальше он ещё успеет придумать по дороге.