Опасные связи

Как ни странно, поведение Малфоя не слишком испортило мое настроение. Я ожидала от него чего-то подобного, ведь он уже несколько лет говорит мне гадости. А может, у меня выработался иммунитет к его яду. Довольно улыбаюсь. Малфою придется сильно попотеть, чтобы разозлить меня. Захожу в аудиторию, и мои веселые мысли прерывает появление Лаванды, которая быстрым смерчем подлетает ко мне. На ее лице написан такой неподдельный ужас, что я начинаю невольно беспокоиться: – В чем дело? – Он… он вернулся! – пищит она, одергивая вниз свою короткую юбку, словно пытаясь сделать ее длиннее. – Я своими глазами видела! – Кого ты видела? – терпеливо спрашиваю я, а она все бубнит, не слушая меня: – Весь в черном, как ворон! И кажется, что аж сам почернел от злости, как увидел меня! «Мисс Браун, с таким же успехом вы могли бы надеть пояс от юбки, ничего бы не изменилось». Остер на язык, как всегда, и боже, я попала под руку ему! – заламывает она руки, едва не плача. – Ничуть не изменился от этой своей поездки или где он там был! Я думала, он после своего отпуска добрее станет, так нет же! Я вздыхаю, начиная понимать, о ком она говорит. – Профессор Снейп вернулся? – тихо спрашиваю у нее. – Угу, – у Лаванды совершенно несчастное лицо. Мне хочется ей посочувствовать, но сил вдруг не остается – кажется, что эта новость выключила мой недолгий позитив. В принципе, я и так ей помочь ничем не смогу. Профессор Снейп – это тот человек, которого в нашем университете боятся абсолютно все ученики. Даже Малфой предпочитает держаться от него подальше. И дело не в связях или деньгах, потому что Снейп выходец из обычной семьи, насколько я знаю, и является заслуженным профессором по химии. Химик он настолько блестящий, что истории о его заслугах идут впереди него. И несмотря ни на что, профессор достаточно неприятный человек. Дело не в том, что он пользуется авторитетом у учеников, как профессор Макгонагалл, и даже имеет свою лабораторию. А совершенно в другом – в том, что отвратительней характера, чем у Снейпа, трудно отыскать, даже если очень постараться. Вот его все и боятся. Он абсолютно, ну просто неимоверно жесток и беспощаден к тем, кто не знает его предмета. Будь вы семи пядей во лбу или родились с золотой ложкой в заднице – его это совершенно не волнует. Он не делает совершенно никаких различий между учениками. Так что, допустим, я и тот же Малфой для него стоим на одной планке. Ровно до тех пор, пока кто-то из нас не начнет, цитирую: «шевелить тем, что у нормального человека называется мозгами». Только в таком случае можно рассчитывать на его благосклонность – до следующего урока, ведь на нем нужно будет демонстрировать то же самое. Кажется, что у Снейпа кроме химии нет большей любви в жизни. И лучше не попадаться ему на глаза, если вы не знаете его предмет. Никакие связи не спасут вас от его острого, как бритва, языка и цепкого взгляда – если уж вы себя плохо зарекомендовали перед ним, я вам искренне соболезную. Этой весной заявившийся к нему отрабатывать свое наказание Невилл Лонгботтом (тоже, кстати, выходец из старой и всеми уважаемой семьи) каким-то непостижимым образом умудрился смешать несмешиваемые ингредиенты в его лаборатории. Результат оказался плачевным – взрыв оглушил находящегося поблизости Снейпа, который все-таки потом умудрился как-то вытащить из завалов бедного Лонгботтома. Хотя мне иной раз кажется, что для того было бы предпочтительней умереть раз и навсегда, чем постоянно умирать от ужаса, когда поблизости находится самый пугающий преподаватель университета. Стоит ли говорить о том, что Лонгботтома теперь, после того, как Снейп вернулся со своего продолжительного больничного, ждет веселая жизнь? – Я даже не знаю, что тебе сказать, – честно отвечаю Лаванде и, кинув сумку на парту, сажусь. – Я просто боюсь его, – бурчит она, а у меня невольно вырывается смешок: – Я тоже, но смысла в этом нет. Не переживай ты так, – улыбаюсь я ей. В аудиторию заходит Макгонагалл, и я перевожу свое внимание на нее, выбрасывая из головы образ надувшейся Лаванды. *** Монотонный голос Макгонагалл успокаивает, даже усыпляет. Я встряхиваю головой, стараясь собраться с мыслями. – Эй! – поворачиваю голову влево, откуда доносится тихий голос. И вижу Дина, который с улыбкой смотрит на меня. – Как ты? – шепчет он, а я неопределенно пожимаю плечами и шепчу в ответ: – Давай поговорим позже? Он кивает мне. *** На перерыве, когда я начинаю собирать свои учебники в сумку, Дин снова подходит ко мне: – Куда собираешься? – В столовую. Пойдешь со мной? – Конечно! – он подхватывает мою сумку настолько внезапно, что я ахаю: – Ты что? Не надо! – пытаюсь отобрать у него сумку, но безуспешно – Дин мертвой хваткой держит ее: – Я же должен помочь выздоравливающей девушке, – подмигивает мне Томас, а я сдерживаю желание расхохотаться. Ну и ловелас же он! *** Наша столовая представляет собой просторное светлое помещение с большими окнами, которые выходят прямо на центральную аллею университета. По всей столовой расположены небольшие круглые столики с маленькими креслами, в которых можно уютно расположиться и расслабиться. Свет всегда ярко освещает большое пространство столовой, так что всем всегда видно, кто заходит и выходит из нее. Столовая, к недовольству многих учеников, общая для всех, но даже в ней есть особенные столики, за которыми устраиваются особые ученики, если вы понимаете, о чем я. Мне в любом случае все равно, где сидеть: у окна, где расположился Малфой со своими товарищами, или в середине зала. Мы с Дином садимся там, и я вдруг с удивлением замечаю, что на нас с ним начинают глазеть. Иронично улыбаюсь уголками губ – слава Дина как покорителя женских сердец идет впереди него, так что я не удивлюсь, если меня вдруг запишут в список павших под напором его очарования девушек. Дина, кажется, совсем не смущают шепотки и косые взгляды в нашу сторону. А самое занимательное состоит в том, что мы с ним сели за двухместный столик, так что к нам не сможет подсесть никто из знакомых или друзей, например, та же Лаванда, которая сейчас стоит в дверях столовой и смешно пучит свои голубые глаза на нас, немного этим меня раздражая. Тихо вздыхаю и вижу, что Дин недоуменно смотрит на меня: – Что такое? – Ничего, – улыбаюсь ему, – что будешь есть? Происходящее кажется мне фарсом. Такое ощущение, что столик выбран Дином не случайно, а окружающие реагируют так, будто мы здесь не есть собрались, а как минимум – заниматься сексом. Но похоже, что Томаса все устраивает. Мысленно пожимаю плечами – мне тоже все равно, в конце концов, мы действительно не делаем ничего плохого. – Пойдем, посмотрим, чем здесь можно поживиться, – Дин встает с места, я встаю следом за ним, прохожу к очереди, которая образовалась около буфета, и внезапно чувствую где-то возле лопаток чей-то колючий взгляд. Медленно оборачиваюсь. И натыкаюсь глазами на Малфоя, который, лениво развалившись за своим столиком около окна, вполуха слушает что-то говорящую ему Асторию, и мрачно буравит меня взглядом. «О боже», – отворачиваюсь. Настроение почему-то внезапно начинает падать. Быть предметом пристального внимания Малфоя мне совсем не хочется. Дин спрашивает меня, что я буду есть, я что-то отвечаю ему, совсем не понимая, что именно, ведь мысли мои сейчас заняты другим человеком. «И чего он так уставился?» – недовольно поджимаю губы, глядя на то, как повар кладет мне на тарелку еду. Уже позднее, когда я сижу напротив Дина, я начинаю понимать, почему Малфой смотрит на меня. Наверняка это Люциус попросил сыночка проследить за падчерицей. Мрачно ухмыляюсь. Малфои действительно странные люди. *** – Ты так и не сказала, что с тобой вчера случилось. – Ничего особенного. Я привыкла, бывает. Дин удивленно поднимает брови: – Не знал, что из-за «обычного», «ничего особенного» в лазарет придет твой брат. Настает мой черед поднимать брови: – Ой, ну что ты, это ерунда, – не люблю лишних вопросов, но мое излишнее отнекивание может вызвать подозрения. Дин пристально смотрит на меня, а я кое-как проглатываю вставший мне поперек горла салат и улыбаюсь ему как можно спокойнее: – Ты чего? – мне совершенно не хочется, чтобы он и дальше расспрашивал меня о моей болезни. Потому что это может дойти и до Малфоя. Мне это совершенно ни к чему. Не хочу, чтобы он знал обо мне и это. Он вообще непозволительно много знает… – Ты красивая, – произносит Дин, улыбнувшись. Приехали. – Я… – я совершенно не знаю, что ему сказать. Вот, что бывает, когда готовишься к одному разговору, а получаешь другой. Я вижу, что улыбка Дина становится шире, на его щеках появляются ямочки, и понимаю, что попала. Потому что, несмотря на то обаяние, что этот парень расточает на меня сейчас, он меня не цепляет. Ну вот вообще. Нисколечки. Мне не хочется обижать Дина, но в моей голове нет даже намека на романтические отношения с ним. Наверное, он что-то понимает по моему лицу, потому что его улыбка медленно увядает. Но потом я понимаю, что что-то не так, потому что Дин бледнеет. И его взгляд обращен не на меня, а куда-то поверх моей головы. Я поворачиваюсь. Туда, где стоит Малфой, вальяжно прислонившись к соседнему столу и сложив руки на груди. На его губах блуждает гадкая усмешка, а глаза надменно смотрят на Дина. – Какие разговоры, – тянет Малфой, – за обеденным столом. Томас, хочешь затащить мою сестру в постель? Я возмущенно глотаю воздух и смотрю на Малфоя широко раскрытыми глазами. Как он смеет говорить такое?! – Эй, ты… – начинаю было, но Малфой останавливай меня небрежным взмахом руки: – Тихо. Поразительно. Я открыла рот и закрыла. Ни разу не видела, чтобы он так отвратительно вел себя. При всей своей неприязни к обычным людям вроде меня Малфой никогда не опускался до того, чтобы хамить открыто. Тем более просто так, ни с того, ни с сего. Он улыбается. Но улыбка эта – жуткий оскал, растянувший губы. Отталкивается от столика, на который облокачивался. И проходит к Дину, наклоняется к нему. – Если хочешь трахнуть грязнокровку, то придется спросить разрешения у отца, он у нас глава семьи, – Малфой мило улыбается Дину, а у того глаза лезут на лоб от шока: – Да я не… – Тихо, – повторяет Малфой, и на этот раз его спокойный голос звучит угрожающе. Я смотрю по сторонам – на нас уже начинают оглядываться. – Ты что такое говоришь? – вскидываюсь наконец, вскакиваю, практически натыкаясь на Малфоя. Мы стоим близко, так, что, кажется, ближе уже некуда, и сверлим друг друга взглядами. Я вижу его безразличные серые глаза так непривычно близко, что у меня почему-то перехватывает дыхание, а сердце начинает колотиться быстро-быстро… – Я же тебе сказал, – мягко говорит он, но я чувствую исходящую от него опасность, Малфой сейчас как натянутая струна – одно неверное движение – и может случиться что-то неприятное. «Почему он такой?..» – Молчать, – припечатывает он и неожиданным резким движением прикасается пальцем к моим губам. Жестом, который парализует меня и пускает по моей спине целую волну мурашек. Потрясающе. Малфой прикоснулся ко мне – по своей воле? И не умер от брезгливости? Чудеса какие-то. Скашиваю глаза на его стол. Мне впору рассмеяться – Астория, сидящая там, жадно ловит каждое наше движение. Ее лицо белее мела. Добившись наконец моего молчания, Малфой убирает палец с моих губ. Поворачивается к остолбеневшему Дину и спокойным тоном, которым, кажется, можно резать металл, говорит: – А до тех пор, пока не получишь право от отца, – Малфой качает головой с легкой усмешкой, – даже не смотри в ее сторону. В который раз открываю рот. Вот это наглость! Такая, что я даже не могу произнести ни слова от шока. А Малфой с такой же львиной грацией проходит дальше, а потом рукой задевает наши тарелки, стоящие на столе. Посуда с грохотом падает на пол, разбивается, и я вздрагиваю, только сейчас понимая, какая в столовой стоит гробовая тишина. – Упс, – мерзко ухмыляется Малфой, – неловко получилось. И, засунув руки в карманы дорогих черных брюк, он неторопливо идет дальше. Я смотрю ему в спину и не могу поверить в то, что он только что закатил такую безобразную сцену на глазах у практически всего университета. Смотрю, пока Малфой не выходит из столовой. Потом оглядываюсь и вижу, что все смотрят на нас с Дином. Чувство стыда горячей волной заливает щеки и шею, я хватаю сумку и бегу за уже успевшим уйти Малфоем, понимая, что если сейчас догоню его, то убью этого ублюдка. И то, что настроение он мне все-таки умудрился испортить.