Опасные связи

Кровь, похоже, ударила мне в голову. Сейчас я ненавижу Малфоя настолько искренне, что спроси меня кто-нибудь, есть ли в моей жизни чувство, настолько же яркое, как и эта ненависть, которая заливает мне глаза, я рассмеюсь тому человеку в лицо. Догоняю его на втором повороте по коридору от столовой, врезаюсь, разворачиваю к себе и выпаливаю, глядя в удивленное лицо: – Ты что себе позволяешь? Ты думаешь, я твоя собственность? Да с какого черта ты так решил?! – мой крик меня саму глушит. – Что за сцены ты мне устраиваешь? Если ты еще хоть раз... – угрожающе прищуриваюсь, но не успеваю договорить, потому что Малфою, очевидно, надоедает играть в статую: – То что? Что ты мне сделаешь? – я вижу, как его безразличные серые глаза наполняются чем-то вроде... азарта? – Я для тебя лишь бесплатное развлечение! – с горечью выплевываю, чувствуя, как к горлу подкатывает комок слез. «Не плакать, Гермиона. Только не перед ним». – Ты ошибаешься, – холодно бросает он, – под развлечением, сестренка, я понимаю совсем другое, – Малфой насмешливо улыбается мне. Мне даже не хочется уточнять, что он имеет в виду, но Малфой резко отворачивается от меня и идет дальше по коридору, говоря: – Не буду уточнять, какие развлечения имел в виду. Не доросла еще. Не обращая внимания на его последнюю ехидную тираду, плетусь следом: – Ты опозорил меня перед всем университетом! – Ты сама себя позоришь, – равнодушно смотрит на меня через плечо Малфой, а потом снова отворачивается. – Чем?! – задыхаюсь от возмущения. Малфой снова поворачивает ко мне лицо, и я удивляюсь тому, насколько он смог быстро успокоиться. – А ты разве не понимаешь? – прищуривается Малфой. На дне его серых глаз я вижу снисходительность, и это еще больше бесит меня. Он не смеет быть со мной... таким! Если честно, то я даже не могу подобрать нужного слова, чтобы описать, насколько Малфой невыносим сейчас. «Я выше этого. Я не буду поддаваться на его провокации». – Если бы я понимала причину этого твоего поведения, то не подошла бы к тебе с кучей вопросов, – резонно замечаю. Малфой фыркает и начинает говорить: – С тех пор, как ты вошла в нашу семью, ты стала... – он кривит лицо в гримасе, а потом будто выплевывает, – частью семьи, частью нашего фамильного древа, раз уж на то пошло. Древу Малфоев, – он надменно смотрит на меня, отчего я чувствую себя маленькой букашкой, – несколько сотен лет. Мы переняли от наших предков много правил и принципов, и пользуемся ими и по сей день. Я все еще не понимаю, о чем он говорит. – Сегодня ты на своей, так сказать, – Малфой щелкает языком, оценивающе глядя на меня, – коже, – выделяет он, – ощутила один из них. – К чему это долгое предисловие? – раздраженно огрызаюсь я. – Мы защищаем честь наших женщин, – бесцветным тоном говорит Малфой и снова смотрит на меня. – Даже если это такие, как ты. – Похоже на собственничество, – мрачно замечаю я, пропуская мимо ушей его последние слова. – Называй, как хочешь, – отмахивается Малфой. – Это меня совершенно не волнует. – А то, что ты устроил безобразную сцену в столовой, тебя волнует? – ядовито интересуюсь. – А ты как думаешь? – А как же хваленая репутация семьи, о которой ты так печешься? Вспомни прием, на который ты меня привел... – качаю головой с грустной усмешкой. – Ты не поймешь, – ухмыляется Малфой. – На приеме были люди отца, его деловые партнеры. Там я не мог ошибиться. Здесь же я могу позволить себе все, что угодно. Впрочем, что я тут тебе объясняю… – Поэтому ты устроил эту отвратительную сцену? – Все просто в очередной раз убедились в том, кто здесь хозяин, – снисходительно улыбается Малфой. – Так что не раздувай из мухи слона. – Я? Раздуваю из мухи слона? Кажется, ты чего-то не понял, – мы останавливаемся возле какого-то кабинета, я подхожу ближе, тыкаю пальцем ему в грудь. И хотя я немного ниже него, меня не смущает то, что он смотрит на меня сверху вниз. – Я буду разговаривать и встречаться с тем, с кем захочу. Мне наплевать на дикие нравы вашего семейства, и не нужно разыгрывать из себя заботливого старшего брата, мы оба прекрасно знаем, что это не так! – шиплю, как рассерженная кошка. Лицо Малфоя искажается – он хватает меня за плечи, сжимает так, что я невольно охаю, и тихо рычит, прожигая меня ненавидящим взглядом: – Да кому ты нужна?! Думаешь, я просто так сказал твоему ухажеру про отца? – Отпусти меня! – дергаюсь в его руках, пытаюсь сбросить их со своих плеч, но он сжимает их еще сильнее: – Думаешь, отец позволит тебе водить шашни с кем попало? Так иди и узнай у него! – Ты делаешь мне больно! – он отталкивает меня, так что я ударяюсь спиной об стену. Он ужасен. Почему он всегда делает мне больно? – С чего ты решил, что я собираюсь встречаться с Дином? – тихо спрашиваю, обнимая себя за плечи и потирая ноющие от его пальцев места. – Не знаю, – пожимает плечами Малфой, – даже если и нет, то пусть это будет чем-то вроде профилактики для тебя, – он мерзко ухмыляется, глядя на меня, а я чувствую непреодолимое желание ударить его. Замахиваюсь, подчиняясь мигающему импульсу в голове. Малфой прищуривается. Я вижу белую кожу его лица, жесткий прищур серых глаз, губы, сжатые в тонкую линию, и тонкие морщинки, которые идут от уголков этих губ... И могу думать лишь о том, как будет смотреться красный отпечаток моей ладони на этой белой коже. Как округлятся прищуренные сейчас глаза, как приоткроется этот наглый рот... Мою руку Малфой перехватывает. – Не смей, – шепчет он, приближая свое лицо к моему лицу, – больше никогда не смей так делать. Консистенция ненависти в воздухе между нами сейчас зашкаливает, и я уже хочу сказать ему что-то едкое в ответ, но прозвучавший рядом с нами равнодушный низкий голос заставляет нас отпрянуть друг от друга. Малфой отпускает мою руку, я оглядываюсь и чувствую невольный холодок, пробежавший по спине. Возвышаясь над нами, на нас мрачно взирает Северус Снейп собственной персоной. – Мистер Малфой, мисс Грейнджер, я бы попросил вас не задерживать меня, – холодно говорит он. – Вы стоите около моего кабинета, – иронично улыбается профессор, встречая мой недоуменный взгляд, – и насколько мне не изменяет моя память, у вас сегодня сдвоенный урок по химии. Так что, – продолжает он бесцветным тоном, – я надеюсь на ваше благоразумие. Прекратите ваши препирательства и зайдите в аудиторию. – Да, сэр, – после недолгого молчания говорит Малфой. Я смотрю на него и вижу тень опасения, скользнувшую по лицу Малфоя. Даже он не хочет связываться со Снейпом. Оглядываюсь. Вокруг аудитории уже начинает собираться народ. И мне ничего не остается, как, сцепив зубы, и сдержав эмоции, все еще бушующие во мне, войти вслед за профессором и Малфоем в кабинет химии. *** Первым делом профессор Снейп окидывает мрачным взглядом всю аудиторию. – Вопреки возможным ожиданиям некоторых учеников, – начинает он и кидает цепкий взгляд на Невилла Лонгботтома, который съеживается под его взглядом и кажется как будто меньше ростом, – я вернулся немного раньше. Времени поволынить у всех оказалось достаточно, – профессор презрительно кривит губы и стремительным шагом проходит перед первым рядами парт к своему столу. Лаванда, по моему мнению, не совсем права, профессор не похож на ворона. Он некрасив каждой чертой своего лица и фигуры, и мне кажется, что его всего как-то... слишком. Черные злые глаза, длинный нос, острый подбородок и скулы, черные сальные пряди сегодня забраны в хвост. Его черный сюртук плотно облегает сутулую, худощавую фигуру, делая образ профессора почти карикатурным. Человек в футляре.* Таким профессор Снейп кажется мне. Он окидывает всю аудиторию долгим взглядом темных глаз. Здесь собрались и обычные люди, и Элита. Уроки химии всегда проходят так. Понятия не имею, почему, но мне кажется, что профессор специально сделал совместные занятия. Несмотря на то, что Элита образована негласно, все, включая преподавательский состав, знают о ней. Поэтому я допускаю, что профессор Снейп внес поправку в расписание специально – из вредности и злорадного любопытства – так ли хорошо знают ученики его предмет, несмотря на очевидное неравенство между ними? А может, есть еще причины, о которых я не знаю. Профессор начинает перекличку. Взволнованные ученики поднимаются со своих мест, когда он произносит очередную фамилию. Его голос звучит спокойно до тех пор, пока профессор Снейп не натыкается взглядом на что-то, что, похоже, подрывает его спокойствие. Пару мгновений он смотрит себе в лист, потом хмурится и, наконец, произносит: – Гарри Поттер. Сидящий рядом со мной Гарри поднимается: – Я здесь. Профессор смотрит на него, я вижу, как в его черных глазах появляется какое-то чувство, но не понимаю, какое. Перевожу взгляд на Гарри – тот смотрит на профессора, не отрываясь, лишь чуть поднимает подбородок; его зеленые глаза за стеклами очков вызывающе блестят. «Что-то здесь нечисто...» – решаю я, и мои мысли сразу же подтверждаются следующей репликой профессора Снейпа. – Наша новая знаменитость. Перевожу взгляд на профессора. На его тонких губах блуждает тонкая улыбка, взгляд прямо и остро смотрит на Гарри, который стискивает зубы и еще больше вздергивает подбородок. – Садитесь, – звучит ровный голос профессора в полной тишине аудитории. Гарри медленно садится. Он молчит, но в его глазах я замечаю промелькнувшую искорку неприязни. «Странно...» – перевожу взгляд на профессора. Он продолжает перекличку как ни в чем ни бывало, а у меня возникает отчетливое чувство того, что он и Гарри уже знакомы. «Это интересно...» – делаю себе мысленную пометку узнать об этом побольше. Профессор заканчивает перекличку, и урок начинается. *** – Итак, – начинает профессор Снейп. – Этот урок я назову вступительным, – он обводит мрачным взглядом всю аудиторию, – поскольку я уверен, что ни один из вас не потрудился хотя бы открыть учебник, – профессор презрительно кривит губы. – Поэтому сейчас будет небольшой опрос, чтобы я смог примерно понять, что вы еще помните из учебной программы. Мистер Поттер, какие части вещества нужно смешать для того, чтобы получился порох? Гарри встает с места, он напряжен. Некоторое время он молчит, а потом произносит: – Я не знаю, сэр. Поднимаю руку. Я знаю ответ на вопрос. Профессор игнорирует меня и, усмехаясь, говорит: – Ну что же вы так, мистер Поттер. Я задал вам легкий вопрос. Очень жаль, – качает головой профессор. – Хорошо. В таком случае, в какой воде меньше содержание примесей? В дождевой, морской или минеральной? Гарри молчит. Вся аудитория замерла, никто не смеет и слова сказать. – Я жду, мистер Поттер, – холодно смотрит профессор на Гарри. – Я... не знаю, – выдавливает Гарри. На щеках у него появляются два ярких красных пятна, и выглядит он рассерженным. Профессор поджимает губы и говорит: – Я разочарован, мистер Поттер. Почему вы не знаете ответов на элементарные вопросы? Слава в голову ударила? Прищуриваюсь. Гарри – знаменитость? Но почему я ни разу не видела его по телевизору? Или видела?.. Чувствую всплеск раздражения на саму себя. Те эмоции, которые я не смогла вылить на Малфоя, в итоге выливаются теперь внутрь меня самой. Однако причина теперь другая. Как я могу называться человеком, который знает больше, чем многие, когда я даже не знаю, что за человек к нам перевелся? Зло фыркаю и смотрю на Гарри. Мне становится жаль его, и я шепчу, поддавшись мгновенному импульсу в своей голове: – В дождевой, – шепчу ответ, слегка наклоняясь к нему. К несчастью мой внезапный душевный порыв не остается незамеченным. – Мисс Грейнджер, молчите! – рявкает профессор. – Все и так знают, что вы очень умная, незачем это лишний раз демонстрировать! Отработка за подсказку, в субботу, в час дня! Сдерживаю желание застонать. Я чувствую себя отвратительно уставшей. Снейп действует мне на нервы, так же как и Малфой, который, краем глаза вижу – искоса смотрит на меня, сидя по левую руку. «Когда это все уже закончится?» – Да, профессор. Остаток дня проходит спокойно. *** Путь из университета домой кажется мне очень длинным. «Эта ровная дорога, ведущая к главным воротам…» – вздыхаю, – «а потом еще идти…» Я настолько устала, что кажется, упаду посередине пути – настолько события сегодняшнего дня потрепали меня. А уж о лекции профессора Снейпа, который наводит на всех ужас одним лишь своим взглядом, и говорить не стоит. Так что ничего необычного в том, что я чувствую себя, как выжатый лимон, нет. Спускаюсь по ступенькам. Малфой куда-то исчез – и это радует. Не хочу сейчас видеть его белобрысое величество. Невольно улыбаюсь своим мыслям, а потом думаю о братьях Уизли, от которых все еще нет ответа. Значит ли это, что будет весело? Паркинсон, конечно, та еще штучка, но я думала, что у нее достаточно примитивные желания – алкоголь, красивая жизнь, которую можно прожигать в клубах просто потому, что родители уже обеспечили ее всем необходимым… Или я ошибалась? Если Уизли решили залезть глубже в дела семьи Паркинсон, то боюсь, что это может грозить всем нам неприятностями… Вздыхаю, пытаясь успокоить вдруг быстро забившееся сердце. «Буду разбираться по обстоятельствам». Пройдя по дороге до железных ворот, опоясывающих своим внушительным кольцом всю территорию университета, я берусь за ручку калитки и тяну на себя, открывая. В тот же момент слышу шум подъезжающей машины. Ворота открываются автоматически, я оглядываюсь и подавляю в себе внезапный всплеск отвращения, смешанный с желанием бежать куда глаза глядят. Потому что на меня смотрит Малфой, сидя в своем «Bugatti». – Залезай, подвезу, – говорит он, мрачно глядя на меня. Видимо, ему не хочется ехать со мной. Так зачем предлагать? – Нет, спасибо, – настолько, насколько вообще можно вежливо ответить, отвечаю я. После того, что случилось в столовой и в коридоре… Хватит с меня разговоров. Не нужна мне его вежливость. – Не напрашивайся на неприятности, – повышает голос Малфой; я оглядываюсь и вижу выходящих из корпуса одногруппников. – Малфой, – тяжело вздыхаю, собирая последние остатки своего самообладания, – езжай куда ехал. Я доберусь до дома сама. – С большим удовольствием, – язвительно улыбается он, – но боюсь, что не могу. Отцу не понравится, если я приеду домой без тебя. – Можешь себе представить, как мне наплевать? – потеряв терпение, рявкаю я на него. Странно, но Малфой начинает смеяться. Я вижу, что он злится, так почему он смеется? Хотя неважно, я хочу быстрее уйти, что и пытаюсь сделать. Но Малфой дает по газам, и взвизгнувшая шинами по асфальту машина оказывается впереди меня, загораживая мне путь. Малфой барабанит пальцами по рулю, другую руку свешивает на крыло машины, нагло улыбаясь мне. Он небрежным взглядом окидывает меня и говорит: – Знаешь… притом, что ты считаешь себя очень умной… Ты такая дура, Грейнджер. Ты позоришь всю нашу семью и постоянно нарываешься на неприятности, – его глаза холодно сужаются, а голос становится обманчиво мягким. – Взять хотя бы химию. На кой черт тебе понадобилось помогать Поттеру? Он не маленький, сам бы справился. У них со Снейпом какие-то свои личные счеты, разве ты не видишь? А если, видя это, ты все равно рвешься помогать, то ты еще большая дура, чем кажешься. Потому что ты перешла дорогу Снейпу, и теперь он сгноит тебя в своих лабораториях. – Все это говорит мне человек, который опозорил всю нашу семью в столовой! – разъяренно шиплю на Малфоя. Мне кажется, он в чем-то прав… И именно от этого я чувствую прилив такой злости?.. Скорее всего, так оно и есть. Он ничего мне не говорит. И это бесит еще больше. Я сжимаю руки в кулаки, а Малфой улыбается, крутит руль автомобиля, и машина плавно трогается с места. Мягкий и тихий, но опасный зверь. Такой же, как и его хозяин. Он даже не удосуживается ответить мне. Что означает, что последнее слово осталось за ним. *** Подходя к дому, я понимаю, что Малфой действительно в чем-то прав. В конце концов, мне действительно не стоило вмешиваться в разговор профессора Снейпа и Поттера. Ох уж эти мои порывы… А Малфой… Чтобы не злиться еще больше, можно просто представить, что выволочка, которую он мне устроил, была не выволочкой, а предостережением, полезным советом по поводу профессора. Как говорится, не можешь изменить ситуацию – измени свое отношение к ней. В кармане пиликает мобильник, оповещая о пришедшей смс. Вытаскиваю его и смотрю сообщение. «Проверь базу», – лаконично звучит смс. Предвкушающе улыбаюсь телефону. Похоже, Уизли что-то нашли. *** Первое, что я вижу, зайдя домой – прихожая и длинный коридор, ведущий в комнаты, которые находятся на первом этаже. Комнат много – несколько кладовых, большая кухня, из которой всегда доносятся вкусные запахи, большая игровая комната, после которой находится небольшой уютный зал с кинотеатром. Я прохожу мимо всех этих комнат, не заглядывая по пути никуда – поскольку редко бываю в этих комнатах. Поднимаюсь по широкой, сделанной из прочного светлого дерева, лестнице. Прохожу через зал на втором этаже. Мои шаги заглушает дорогой красный ковер. И останавливаюсь, глядя на приоткрытую дверь, ведущую в кабинет Люциуса. Не в силах противиться любопытству, я тихо подхожу к двери. И слышу обрывки разговора. –… ты не должен был делать этого, – звучит равнодушный голос Люциуса. – Но она не хотела садиться в машину, отец, – тихо говорит Малфой. – Я бы не смог затащить ее туда силой. – Ты должен был уговорить ее, – тон Люциуса становится холодней. Я невольно ежусь. Не могу не признать, что немного побаиваюсь его. – Но я не хочу! – возмущенно повышает голос Малфой. – Почему я должен делать это? – Потому что она – твоя сестра! – внезапно гремит Люциус. Я подпрыгиваю от испуга, сердце в груди заходится быстрым зайчиком. Каким бы мерзавцем ни был Малфой, сейчас я ему не завидую. Тем временем Люциус продолжает, но уже тише: – Тебе пора привыкнуть к тому, что она – часть твоей жизни, довольно весомая, между прочим. В будущем ты станешь наследником моей корпорации и вполне возможно, что твоя сестра будет не последним человеком в компании. Широко открываю рот. «Вот это да…» Этого я совсем не ожидала. Никогда даже не думала приближаться к семейному бизнесу Малфоев и полагала, что Люциус считает меня приживалкой в своем доме…И тут слышу такие заявления. «Что тут происходит?..» – мои мысли прерывает Малфой, который вскакивает на ноги, с шумом отодвигая тяжелое массивное кресло: – Не будет этого! Люциус стоит напротив него, и его красивое, обычно бесстрастное лицо искажается яростью. – Я бы посчитал, что ты готов управлять компанией в одиночку, – рычит он и резким движением хватает Малфоя за грудки, встряхивая его, – но я вижу, что ошибался. Какого черта ты устроил сегодня в университете? – он еще раз встряхивает Малфоя; тот ошеломлен, его лицо белое, губы сжаты в тонкую линию, а серые глаза расширились от изумления. Он боится Люциуса. – Но… – Малфой пытается что-то сказать, но, похоже, что это еще больше злит его отца. Я с ужасом вижу, как Люциус награждает сына сильной звонкой пощечиной, от которой Малфой валится с ног. «О боже…» – проносится у меня в голове, пока я гляжу на растерянного, сидящего на полу Малфоя, всклокоченного и растрепанного, с отпечатком руки на щеке. Сегодня я мечтала о том, как буду любоваться своим отпечатком на его лице, но сейчас, когда я смотрю на Малфоя, мне становится жаль его. Он растерял весь свой лоск и самоуверенность. Я вижу перед собой лишь растерянного мальчишку. – Щенок, – сквозь зубы цедит Люциус. – Что за блажь пришла тебе в голову? Что за разборки ты устраиваешь в университете, позоря мое имя? – он нависает над Малфоем. Мне остается лишь удивляться, как быстро до Люциуса доходят все новости, а Малфой лишь сбивчиво бормочет: – Она сама виновата… Путается с кем попало… На это Люциус лишь поднимает бровь. По его лицу я вижу, что он недоволен. – Мне все равно, что происходит между вами. Учти: если ты не прекратишь себя вести подобным образом, то я тебе гарантирую пожизненное соседство с ней на совете директоров, – Люциус замолкает ненадолго, а потом добавляет, – в конце концов, добиться своего ты можешь и другими способами. Пойми это и повзрослей. Наступает тяжелое молчание. Малфой поднимается с пола. – Я понял, – ровным голосом говорит он. – Тогда ты свободен, – отвечает Люциус холодно. Когда до меня доходит, что Малфой направляется к двери, становится слишком поздно. «Черт…» – пячусь от кабинета. И успеваю сделать по коридору шаг-другой прежде, чем приоткрытая ранее дверь распахивается настежь. Малфой с хмурой усталостью смотрит на меня. – Все видела? – угрюмо спрашивает он и, не дожидаясь ответа, быстро проходит мимо меня. Тяжело вздохнув, я прикрываю глаза. И смотрю на его сгорбленную спину до тех пор, пока Малфой не поворачивает за угол. Комок непонятных мне самой чувств смешивается где-то в груди и мешает дышать. «Как будто тут можно еще что-то сказать…»