Опасные связи

– Ты видела его? – Ты имеешь в виду — его? – Ну да… – Конечно! Красивый – глаз не отвести!.. – тихое хихиканье. Раздраженно прикрываю глаза рукой. Близняшки Патил не умеют тихо сплетничать, им обязательно нужно, чтобы кто-то третий слышал их разговор. А так как пары у нас сегодня, к сожалению, сдвоенные с Элитой, и эти две пустышки сели рядом, мне приходится слушать их бессмысленный треп. «Самое противное: я знаю, о ком они говорят». Прикрываю глаза. Близняшки Патил официально принадлежат к Элите, как члены индийского королевского рода. Род этот, правда, уже пару-тройку поколений как обнищал, да и традиции, судя по их нарядам, тоже подрастерял. На самом деле, я даже не знаю, чем занимаются их родители. Известно только, что эти две девчонки могли бы составить вполне здоровую конкуренцию братьям Уизли, если бы кроме находчивости на разные глупости и вредности (чего, кстати, и у братьев Уизли не отнять), мозги у них были бы не забиты шмотками, парнями и косметикой. Ну и конечно, сестры Патил дадут фору любой контрразведке. Других таких сплетниц в нашем университете надо еще поискать. К тому же их отличают злопамятность и высокомерие, так что распускаемые ими слухи могут быть очень и очень опасны. Эти две штучки вполне способны испортить жизнь не только простому человеку, но и одному из своей же Элиты. Мне всегда казалось: если внешность у двух людей одинаковая, характеры должны быть разными. Не тут-то было. Сестры Патил похожи на двух злобных клонов друг друга. Незаметно разворачиваюсь в их сторону. У обеих черные как смоль волосы, чисто восточная внешность с желтоватым оттенком кожи, тонкие губы, такие же тонкие брови и надменные пустые карие глаза. Отличаются только сари. И то – лишь по цвету. – Мы с ним как-то раз тусили вместе и, представляешь, он увел с вечеринки сразу двух девчонок и уединился с ними… Отворачиваюсь и мрачно смотрю перед собой. В нашем чертовом университете только глухой и слепой может не заметить, как эти дамочки смотрят на Малфоя и как много говорят о нем. «Слышала бы вас Астория, – невесело улыбаюсь я, – языки бы оторвала и глаза выцарапала». Касаюсь кончиками пальцев припухших век и тут же отдергиваю руки от лица. «А что бы она сделала со мной, если бы узнала, что я целовала ее Малфоя? Своего брата?..» У меня болят глаза после всех тех слез, что я вчера выплакала в своей комнате. И еще мысли эти… неправильные, странные. Они еще больше расстраивают меня. – Слышала, он хорош в постели… – …я бы хотела это проверить… Громко кашляю и снова прикрываю лицо руками. «Только этого не хватало… Слушать про постельные успехи Малфоя…» Прикусываю губу, стараясь не прислушиваться к пошлому хихиканью со стороны Патил. Несмотря на то, что сейчас нахожусь в аудитории, где собралось довольно много людей, чувствую я себя здесь некомфортно. Точнее сказать не «здесь», а в самой себе мне некомфортно. Внутри меня все еще живы напряжение и шок, пережитые накануне вечером. И они ощущаются так странно… Будто мое сознание засунули в чью-то незнакомую плоть, а я так и не смогла к ней привыкнуть, и теперь чувствую себя не в своей тарелке. Чужое тело совершает какие-то необходимые движения, говорит не моим голосом, а я сижу внутри, наблюдаю и ничего не могу изменить. Словно я – это и не я вовсе. Жутко. Прикрываю глаза и снова, в которой уже бесчисленный раз будто со стороны вижу одну и ту же картину: он, навалившись всем немалым весом, прижимает меня, сопротивляющуюся, к стене, вжимается тяжелым горячим телом, словно пытается слиться со мной воедино, и держит, держит, не отпускает… *** Я не знала, сколько проплакала, сидя у двери. Время, как тонкая паутина, все тянулось и кружило вокруг меня, сплетая невидимые петли. Возможно прошло пять минут, а может и весь час, прежде чем я нашла силы собрать себя с пола и заползти в комнату. Резко щелкнул замок закрывшейся двери, бездыханным телом я рухнула на постель. Вокруг стояла гулкая, тяжелая тишина, нарушаемая лишь оглушительным тиканьем часов, стоящих на столе. У меня дрожали колени, когда я вскочила и, схватив часы, быстро вытащила оттуда батарейки. Подняв глаза, я наткнулась взглядом на висящее на стене зеркало. Оно показало мне незнакомку с красными глазами, отекшими от слез веками и распухшими от поцелуев губами. У нее оказался растерянный взгляд, встрепанное гнездо торчащих во все стороны волос и клубок путанных бессвязных мыслей в голове. Я никак не могла быть этой незнакомкой. В моей голове всегда всё лежало по порядку и на своих полочках, там никогда не нашлось бы места поцелуям с Малфоем! С моим сводным братом, черт возьми!.. Но этой незнакомкой все же была я. Всё, что мне оставалось, это снова и снова спрашивать себя: «Как я могла позволить, чтобы между нами произошло что-то подобное? И как этому ублюдку вообще пришла в голову такая идея унизить меня?.. Изобретательно, ничего не скажешь!.. Потому что… не мог же он действительно хотеть меня поцеловать? Нет, не мог… Не мог же?» – и раз за разом судорожно кивать собственным мыслям, стараясь убедить саму себя. – Что тебе нужно от меня, Малфой? – шептала я. Отражение в зеркале растерянно шевелило губами и смотрело на меня пустым взглядом. Я не могла смотреть на себя такую. В груди что-то больно сжималось от того, как жалко я выглядела. То, как легко Малфою удалось смутить во мне все, взбудоражить, нарушить мое душевное равновесие, пугало меня и злило одновременно. В итоге я отошла от зеркала и упала на постель. Сил не было. Перевернувшись на живот, зарылась лицом в подушку. И осознала еще одно: во мне до сих пор бродило остаточное возбуждения. Между ног было влажно, чертово неудовлетворенное желание ныло и болезненно пульсировало там. Скрестив ноги, я зажмурилась и постаралась отключить мысли о нем. Но… моя кожа пахла им… я… пропиталась его запахом. – Ненавижу тебя, Малфой. Ненавижу! Уснуть мне так и не удалось. *** Открываю глаза, вырываясь из тяжелых затягивающих воспоминаний. Я снова в полупустой аудитории, медленно заполняющейся сонными и недовольными студентами, а перед глазами всё то же – отрывки из прошлого, того, где он крепко прижимал меня к стене... Его запах и глаза — темно-серые озера, в которых только тонуть... Встряхиваю головой и тихо вздыхаю. Таблетка обезболивающего не очень-то и помогла: голова от расстройства и бессонной ночи никак не хочет успокаиваться. Но я смогу это пережить. Как и тысячу мельтешащих перед глазами картинок с нашим непосредственным участием. «У меня крепкие нервы. Я сильная. Сильная я. Сильная, говорю», — прячу покрасневшие опухшие глаза под капюшоном теплой толстовки. Благо погода сегодня пасмурная, небо, затянутое серым смогом, сыпет мелким дождем, и мне не придется оправдываться за свой наряд перед преподавателем. – Он такой сексуальный… – снова слышу надоедливые голоса сестер Патил. «Ну почему они сели рядом со мной?!» – сильнее натягиваю на голову капюшон, борясь с желанием убить этих двух дур на месте. От Малфоя нигде нет покоя. Я уже и так отсела с первого ряда на последний, дабы не привлекать внимание своим чересчур экстравагантным видом и постараться отвлечься от мыслей о нем и о том, что он натворил. Так нет же! И тут разговоры лишь о Малфое. Он, как паразит, вселяющийся в головы людей и заставляющий думать лишь о нем. «Если дело так пойдет и дальше, я точно свихнусь. Остается лишь надеяться, что, если уж меня и увезут в палату с мягкими стенами, хотя бы там не придется слышать о нем». Невеселые мысли прерывает Поттер. Он протискивается через сестер Патил, которые недовольно смотрят на него, и садится рядом. Чувствую благодарность за то, что он избавил меня от этой невольной компании, но потом мне становится немного не по себе. «Что если он поймет по моему лицу, что я чем-то расстроена?» И действительно, Гарри обеспокоенно смотрит на меня. – Гермиона, с тобой все в порядке? – Да… – бормочу и отвожу глаза. – Ты странно выглядишь, – он обводит меня внимательным взглядом. – Я… Я просто… «Ну давай же, Гермиона, придумай хоть что-нибудь!» – Заболела… Заболела, да! Вчера замерзла… Кажется, мне теперь всю жизнь суждено на ходу сочинять нелепые отговорки. И так неприятно, противно сейчас от самой себя! Ведь приходится врать Гарри, а он не заслуживает этого. Но по-другому не получится: я просто не смогу сказать ему правду. – Боже… Он заботливо дотрагивается ладонью до моего совершенно холодного лба, и я скомкано бормочу, глядя, как вытягивается в недоумении его лицо: – Болезнь… еще не разгорелась… Я пока просто чувствую себя простуженной… – конец фразы бормочу себе под нос, опустив глаза. Мне стыдно. «Похоже, я действительно ему нравлюсь. Но что бы он сказал, если бы узнал правду?» Гарри нежно проводит пальцами по моей щеке, а я поднимаю на него глаза и внезапно для самой себя никак не могу вспомнить наш с ним вчерашний поцелуй. И ощущения от него все как-то смылись, затёрлись в памяти, оставив за собой какой-то совершенно призрачный след чего-то приятного. – Я соскучился. Поттер отводит взгляд и убирает руку от моего лица, а на его скулах вспыхивает слабый румянец. Я сдерживаю обреченный вздох и грустно смотрю Гарри куда-то за плечо. И вижу, как вошедшая в аудиторию Джинни прожигает меня ненавидящим взглядом. В копилку всех моих запутанных чувств прибавляется еще и ощущение неловкости. «Во что я ввязываюсь?» В эту же секунду вслед за Джинни в помещение заходит Малфой. Где-то на периферии сознания я глухо, словно сквозь толщу воды, слышу, как пищат от восторга сестры Патил. Остальные звуки глушит дикий грохот сердца, которое бьется с какой-то сумасшедшей скоростью. Малфой тоже выглядит не так, как всегда. Мы оба сегодня — антиподы тех нас, что существую в обычные дни. Я, обычно старающаяся одеваться аккуратно и строго, похожу сейчас скорее на бомжа. Малфой – всегда неброская утонченность и очень дорогая элегантность. Но теперь… Черная кожанка с металлическими шипами на плечах распахнута и открывает взгляду белую рубашку, расстегнутую на несколько верхних пуговиц. На голове бардак, который нельзя назвать даже художественным беспорядком: челка, обычно аккуратно уложенная, свисает на глаза. На шее блестит кулон, который выглядит жутко дорогим, а на ногах – я опускаю взгляд ниже – черные скини с прорезями на коленках и тяжелые даже на вид берцы. Малфой стоит в дверях аудитории, засунув руки в карманы куртки, и выглядит при этом… как хозяин. Прищуренным цепким взглядом он окидывает знакомые лица, на мне будто спотыкается, но продолжает свой осмотр. Кребб и Гойл стоят за его спиной, мощными фигурами словно дополняя образ плохого парня. «Ничего себе», – проносится у меня в голове прежде, чем Малфой снова переводит взгляд на меня. И это страшно, потому что взгляд этот обрушивается на меня многотонной плитой, прибивает меня к месту. Малфой смотрит слишком долго, и непонятное противное сосущее чувство туго стягивает мне что-то жизненно важное в груди. Я поспешно отодвигаюсь от Гарри и, пробормотав: – Извини, мне что-то нехорошо… – резкими движениями собираю со стола учебники и тетради. Чувствую на себе пристальный взгляд Малфоя, от которого дрожь проходит по позвоночнику, и быстро шагаю к двери. Сердце бешено бьется, ноги становятся ватными… Пролетаю мимо Малфоя, и у меня невольно екает сердце. Потому что кажется: еще секунда и он схватит меня за руку. А вот тогда вся аудитория сможет наблюдать за тем, как Гермиона Грейнджер сползет к его ногам с инфарктом. Но Малфой не останавливает меня, за что я ему очень благодарна. *** Я злюсь на себя. За то, что так трусливо, поджав хвост, сбежала из аудитории. За то, что вчера не смогла дать Малфою отпор. «Куда делись все мои принципы, где нарочитая смелость и дерзость? Стоило ему всего лишь раз зажать меня в уголке, и я затряслась словно маленькая девочка», – с досадой думаю, кусая губы и кутаясь в толстовку при очередном порыве ветра. Во внутреннем дворе университета холодно и так же пасмурно, как было и час назад, когда я сидела здесь, пытаясь привести свое внутреннее состояние в порядок. Не получилось тогда, не выходит и сейчас. Я до рези в глазах всматриваюсь в серый туман, который медленно ползет по земле и обволакивает неподвижно застывшие деревья во дворе, делая их почти фантомными. Выглядит всё это жутковато, как в плохом фильме ужасов про каких-нибудь вампиров. Но мне все равно. Я с маниакальным упорством снова и снова вглядываюсь в этот туман. Схвати меня сейчас какая-нибудь ужасная черная когтистая лапа, появившаяся из ниоткуда, я бы не испугалась, а, наоборот, обрадовалась бы и попросила это чудовище забрать меня с собой. Ведь самый кошмарный ужас в моей жизни уже существует наяву. Поэтому я практически с надеждой смотрю в этот туман. «Все что угодно, лишь бы не думать, не вспоминать, не закрывать глаз. Потому что кажется, на сетчатке отпечатался образ мерзко ухмыляющегося Малфоя, который склоняется все ближе и ближе…» Во мне кипит столько невысказанных слов и эмоций, что, кажется, еще немного и я взорвусь. Потому что невозможно так жить, как теперь живу я. «Нужно учиться не воспринимать все так близко к сердцу…» – уговариваю я себя, но… Но каждый раз, стоит лишь закрыть глаза, передо мной, как наяву, он, Малфой, со своим горячечным злым шепотом. И я снова чувствую его пальцы, до боли сжимающие мои и переплетающиеся с ними в замок. И его тело, которое, черт возьми, слишком, непозволительно, близко… Такое сильное и горячее, а я ведь думала, что змеи – холоднокровные существа… «У него мягкие губы…» Воспоминания снова безжалостно обжигают меня. Резко открываю глаза, судорожно цепляясь холодными пальцами за лавочку, на которой сижу. «Мне нужно прийти в себя. И перестать, наконец, вспоминать все это. Тогда, может быть, я перестану дрожать, видя его?.. Но как это сделать? Если бы выпал шанс уехать на некоторое время из дома, чтобы забыть, вычеркнуть из памяти и сделать вид, что ничего не было… Да, тогда мне было бы проще. И я смогла бы успокоиться и сосредоточить все свое внимание на головоломке с участием Панси, которая разворачивается прямо перед моими глазами. Но у кого я могу пожить? Хотя бы несколько дней…» С досадой прищуриваюсь, а затем вспышка догадки озаряет меня так внезапно, что я начинаю широко улыбаться. «Лаванда!.. Но согласится ли она? Нужно попробовать!» После той их драки с Джинни я толком не видела ее даже на занятиях. Мысли о том, что она могла обидеться на меня за сухой тон на футбольных трибунах, отметаю сразу. Лаванда вспыльчива, но быстро отходит, к тому же, если бы она обиделась на меня, я бы сразу это заметила. Смотрю на часы. Сижу во дворе практически час, надо бы уйти, да и замерзла уже, но одна мысль о том, что придется подняться в аудиторию и снова увидеть его… Меня даже не пугает возможный выговор от профессора Макгонагалл за отсутствие на парах, я просто не хочу сейчас лишний раз пересекаться с Малфоем. Поэтому гораздо проще дождаться конца пар и уже тогда искать Лаванду. Тихо вздыхаю, невидящим взглядом глядя в какую-то точку перед собой. «Чертов Малфой… Надо же ему было все испортить! Его даже не волновало то, что мы брат и сестра, пусть и не кровные. Это все равно неправильно! Почти инцест…» Наверное, уже поздно задумываться о том, что я, похоже, влипла гораздо сильнее, чем думала. Потому что, скажи мне кто-нибудь еще месяц назад, что Малфой, прежде брезговавший даже дотрагиваться до меня и вытиравший руку после каждого нашего рукопожатия, сбрендит и решится на такое… Я бы рассмеялась тому человеку в лицо. «Хотя, это даже поцелуем назвать трудно. Просто насилие. Как такое может понравиться? Мне совсем не понравилось…» Обхватываю себя руками, и вся сжимаюсь. «Хватит! Нужно перестать думать об этом и жалеть себя! Надо браться за ум… и хотя бы вернуться в здание, а то я скоро примерзну к лавочке», – слегка взбодренная сердитыми мыслями я поднимаюсь и в этот момент слышу позади себя голос: – Привет. Подпрыгиваю на месте от испуга. «Если это какой-то монстр все же пришел за мной из тумана, то он опоздал. Потому что идти за ним я передумала…» Медленно оборачиваюсь и облегченно выдыхаю. «Это всего лишь Дин. Какого хрена ему надо?» – Привет, – произношу я, переводя дыхание, и собираюсь уходить, но тут он внезапно продолжает: – Я напугал тебя? Извини… Как дела? Хорошо выглядишь. Смотрю на него, не скрывая насмешки. Сейчас — в серой спортивной толстовке с черными надписями на груди, в синих джинсах и потертых ботинках, со спутанными волосами и красными припухшими глазами — я кто угодно, но точно не королева красоты. Похоже, по выражению моего лица Дин понимает, что ляпнул глупость, что его откровенная лесть меня не тронула, поэтому он наконец честно говорит: – Прости. – Тебе не за что извиняться, – пожимаю плечами и снова собираюсь уходить, но он настойчиво останавливает меня: – Нет, постой! Ты меня не так поняла. Я хотел извиниться за прошлый раз. Он смотрит так виновато, что я невольно начинаю улыбаться. – Да поняла я тебя, – отвечаю спокойно. – Я вовсе не злюсь. И, действительно, вся обида на него с приходом разнообразных проблем, внезапно свалившихся мне на голову, забылась и рассеялась, как дым. – Правда? – он просто сияет от радости. – Мы сможем снова нормально общаться? – Не думаю, – равнодушно пожимаю плечами, глядя на то, как сдувается его радостная улыбка. За всеми этими переживаниями и волнениями я, правда, забыла тот случай, когда, испугавшись Малфоя, Дин перестал со мной общаться. И, пусть теперь я на своей шкуре прочувствовала, каково это – действительно бояться Малфоя, все же малодушие Дина я не то, чтобы не могу простить… Для того чтобы прощать, нужно обижаться, а моя обида на Дина испарилась. Я скорее просто не понимаю и не принимаю его. Все-таки, как ни крути, я считала его другом. Он мне нравился, как человек. А потом оказалось, что он меня все это время обманывал, притворялся кем-то другим, и я его совсем не знаю. И я разочаровалась. Глупо, конечно, получилось: Дин, по сути, расплачивается за мои нереализованные ожидания и мое разочарование. Но ведь и я когда-то заплатила за свою веру в него. Поэтому все справедливо. И, уж если сильно углубляться в подобные материи, странно то, что он вдруг решил дать задний ход. Оценивающе смотрю на него. Дин стоит передо мной весь какой-то бледный и потрепанный, под глазами залегли синеватые круги, и, в общем, он выглядит каким-то непривычно нервным. – Ты же не хотел со мной общаться, – напоминаю я ему. – Что случилось? Он стоит, неуверенно улыбается, и внезапно кажется мне таким жалким и подлым одновременно, что у меня к горлу подкатывает кислый комок тошноты… и невыносимо уйти хочется, чтобы его не видеть. – Я… – хрипло говорит Дин, откашливается и пытается продолжить, но тут его перебивает знакомый холодный голос: – Да, продолжай. А я послушаю. Взглянув на побелевшее, как мел, лицо Дина, я оборачиваюсь и вижу перед собой человека, с которым меньше всего ожидала здесь встретиться.