Моя милая L.

Взгляд, прикованный к чертам, освещенным и в тени, — продолженье клеток там, где кончаются они.

*** Искры ярко–оранжевого, испепеляющего до невозможности пламени распространялись по периметру комнаты, не давая возможности ни вмешаться, ни взглянуть. Трезвый рассудок покидал тело, заполняя его лишь судорожными движениями. Тихим человеческим воем. Криками тех, кто остался извне. И одинокая слеза, которая прожигала кожу. Волосы, которые рвались на голове до ужасающей боли, которая, казалось, и не чувствовалась впредь. Постоянные фрагменты, будто вспышки ослепляющей камеры, изо дня в день пролетали перед глазами, душа ее горло и разрывая память на крохотные кусочки, которые уже никто и никогда не сможет склеить. Это смерть не тела того, кто находился в комнате. Это смерть души того, кому выпала роль быть свидетелем. С дрожащими руками, образовавшимся комом в горле и потными ладонями, темноволосая бежала, что есть силы. С третьего этажа на первый. Фраза «в левом крыле» разносилась гулом в голове, который звучал намного громче, чем сирена, которая продолжительно время выла на всю школу, пугая каждого, кто оказался в этой ловушке. Большинство учащихся было эвакуировано на школьный стадион, который был заполнен ужасающими выражениями лиц и детскими слезами. Преподаватели находились рядом со своими подопечными, успокаивая их после того, что произошло. Старшие классы пытались держаться, дабы не выдать свой страх того, что случилось в те минуты. Душераздирающими картинами были сцены учеников младших классов, которые совсем не понимали, что происходит, но во все горло звали родителей, которые могли бы прийти им на помощь. Но состоянием на эту минуту были лишь учителя, дети и подъезжающие машины скорых и пожарных. – Все на месте? – задал вопрос статный мужчина, который был оперативником. – Нет, не все! – послышался женский голос. – Кого– то нет? – переспросил он. – Из учителей, которые сегодня на уроках, только Лауры Альбертовны Лукиной, – ответила учитель русского языка, которая обнаружила ее отсутствие. – Татьяна не приходила? – спросила коллега у той. – Ой, Ирочка, нет. Как Бог отвел. У нее вторая смена, – ответила женщина средних лет и от сказанных слов закрыла рот рукой. Этажи летели перед глазами Лауры, будто один сплошной кадр из плохого фильма. Ноги несли в ту сторону, которую назвала ранее ученица Лиза. «Я не могу опять не успеть» – эхом раздалось в голове брюнетки, которая спешила, считая секунды. На ее лице выступили капельки пота, а тело отдавало жаром. Казалось, что то кожаное черное платье на ней создавало только ощущение парилки, в которой вот–вот задохнешься. Не было времени раздумывать об этом. Еще мгновение и она была бы у своей цели, если бы не крепкие руки сзади, которые, обхватив за талию, оттащили Лукину назад. – Что вы делаете? Там ребенок! – прокричала во все горло женщина, пытаясь вырваться из сильной мужской хватки. – Всем нужно покинуть помещение, – коротко ответил мужчина в форме, который смахивал на пожарного. – Там девочка в подвальном помещении, она оттуда не выберется! – все также настойчиво продолжала Лаура. – Покиньте помещение, отсюда изолировали всех, кого можно, – мужчина крепко сжимал тело учителя, дабы она не смогла вырваться. – Ее не заметили бы! Это Маша, светленькая такая девочка, она сама не выберется, это под этажом! – голос темноволосой начал дрожать от нахлынувших эмоций, отчего она начала руками бить по плечам пожарного, который держал ее обеими руками. – Уведите ее! – громко приказал тот, когда на женские крики подошли другие мужчины. Они смогли удержать Лукину, попутно выводя из здания на улицу. Внутри женщину переполняло ощущение паники, а в голове рисовались далеко не радужные картины. «Я знаю действие огня. Он пожирает все на своем пути, не жалея никого. Эта девочка находилась там. Одна. В этой стороне и начался пожар. Он легко мог забрать ее к себе, окутав с головой. Она не смогла бы убежать. Дым беспощадно забирается в легкие, лишая всякой возможности из него выбраться. Еще один человек, которого я не смогла спасти. Я просто оказалась не там, где нужно. Как и пять лет назад» - мысли Лауры заполняли голову, которая уже была не в состоянии думать о том, что произошло. Устав от бессилия и сорванного голоса, она молча поддалась пожарным, которые вывели ее последней на улицу. – Лаура Альбертовна! – хором прозвучали женские голоса коллег, которые ринулись к женщине, полной разочарования и обиды. – Лаура, что там? – спросила Елена Владимировна, учитель английского языка, которая увидела во взгляде Лукиной что– то по-особенному неладное. – Там… – шатенка мимолетно указала рукой на здание школы, не успев договорить, ее глаза устремились в сторону стадиона, где пребывало большое количество учеников. Она встретилась глазами с той, которую мысленно успела отдать в ненавистные тиски пожирающего огня. Вспышка. Сердце женщины, которая успела преодолеть несколько этажей за считанные секунды, чье дыхание сбилось при первом же вздохе, разбилось на тысячу осколков. Сейчас они вонзались не в что иное, как в ее кожу. Бездонные голубоглазые глаза мигом заблестели от нахлынувших эмоций. Белокурая девочка, чье светло–лиловое платье за несколько минут стало серых оттенков, прямо перед собой, буквально в десяти метрах, заметила силуэт, который больше всего хотела увидеть здесь и сейчас. – Маша.. Лауры нет здесь, – тихим голосом сказала Лиза, утыкая свое лицо в колени. Страх пробирался за шиворот платья, проникая острыми когтями воображения в кожу спины. Руки в один миг стали влажными, а рассудок, который только успел отойти от того, что произошло, начал пилить голову на две части. Перед собой резко почувствовался запах той самой гари, которая свободно могла уложить на пол каждого, кто пробудет с ней пару минут. Даже находясь на улице, она остро чувствовала этот запах, который создавал перед ее глазами плотную пелену. – Сиди, Маша… – Елизавета рывком одернула подругу в свои объятия, зная, что та обязательно побежит. Куда она могла побежать? В огонь, который уничтожил бы ее на раз– два? К пожарным с просьбой войти в помещение? Куда может убежать девочка, которая не в силах даже сдвинуться с места? В голове пленкой прокручивались последние полчаса. Учебник. Задача с двумя звездочками. То, как она испепеляюще смотрела на доску. Как резким движением руки перечеркнула все, к чему шла ученица. Ответ: двенадцать. Нахлынувшее чувство стыда перед всеми. Перед собой. И перед ней. И вот ноги уже бегут по лестнице в знакомое направление. Дрожащими пальцами набирает сообщение о своем местонахождении. Вновь этот ошеломляющий до одури запах гари. Клубки дыма, которые активно распространялись. Несколько минут неведения. Тяжелые и грубые руки, которые несут девичье тело с закрытыми глазами. Резкий прыжок в реальность. Теплые губы на щеке от той, чье лицо было красным от слез и волнения. Лиза сжала ее руки, прижимаясь всем телом. В какой– то миг, осознавая, что все обошлось. Или почти все. «Лауры здесь нет» – энергия зарядами тока вернулась в тело, а голова приказывала бежать. Но бежать уже не пришлось. Вспомните ощущение, когда теплой ногой касаешься холодной морской волны. Ты отчетливо чувствуешь, как дрожь и холод пробираются к каждой твоей клетке. Вокруг все резко стало таким нечетким и бледным. Напротив, всего в десяти метрах от измученного тела, она почувствовала на себе тот же сверлящий взгляд. Всегда она старалась избегать его, дабы не вступать в эту откровенную игру «кто кого», известную лишь им двоим. Больше всего она ждала именно эти глаза. Секунда провисела в расстоянии, как одним движением светловолосая девочка со всех ног побежала в сторону той, которая полчаса ранее вычитывала ей лекцию у доски. К той, которая всегда смотрела властным взглядом, будто ты ее собственность. Ты не имеешь права на ошибку, которую порой нужно допустить. – Лаура Альбертовна… – тихо и протяжно пронеслось, в тот же миг Мария буквально накинулась с объятиями на женщину, которая мало что соображала в данной ситуации. – Бедная девочка, ее ведь без сознания вынесли… – жалобно сказала одна учительница другой, когда они стали свидетелями столь неожиданной сцены. – Простите меня, мне не нужно было уходить из класса, подставлять Вас! – громко, с разразившимися слезами, сказала Маша. Слова улетучились вместе с клубами дыма. Не оставалось ничего, кроме того, как прижать к себе дрожащую девочку. Лаура положила свои руки на ее спину, поглаживая еще несколько секунд. «Маленькая напуганная девочка, которую я сама подставила в руки того, что случилось. Почему ты всегда отрываешься на ком– то, Лукина? Что за привычка искать себе жертву для выливания собственных эмоций? И этой жертвой стала безобидная девочка, которая даже ни в чем не виновата, ты серьезно? Ты ведь прекрасно понимала, какое задание ты даешь и кому. Она ведь опять начнет дрожать, пытаясь это скрыть своими перекачиваниями с ноги на ногу. Нет сомнений, что тебя морально удовлетворяет то, как дрожат ее коленки. И этот страх подпитан тобой, Лаура. Светловолосый ангел, который сейчас утыкается тебе в грудь, пережила стресс. И ты вместе с ней, когда мысленно успела похоронить ее в том огне. Лаура, ты ненормальная. Из-за тебя плачут уже не просто родные люди, но и ученицы, которым ты еще ничего не успела сделать. Может, пора уже разобраться с собой, а не с теми, кто тебе ничего не сделал?» – Лукина потерла висок от нахлынувших раздумий. Мария пыталась найти в себе силы, дабы нормализировать дыхание после пережитого. Их молчаливую сцену прервал оперативник, который был послан для выяснения обстоятельств. – Извините, Мария Третьякова? – задал спешно он вопрос. – Да, это я, – выпалила девочка, вытирая с глаз остатки слез. – Игорь Николаевич, – ответил мужчина, посмотрев на Лауру Альбертовну, которая не совсем понимала, что происходит. – Вы ее классный руководитель? – Нет, но на время пожара у меня был урок в 8–А классе, – сухо ответила Лукина, осматривая работника. – Извините, как к Вам… – хотел уже задать он вопрос, но шатенка опередила его. – Лаура Альбертовна. – Лаура Альбертовна, Вы знали, что в то время, когда начался пожар, Мария Третьякова была единственной, кто находился неподалеку от этого места? – мужчина вскинул бровь. – Знала, – Лукина сложила руки на груди. – Ну, Вы же ей разрешили выйти с класса в это время, верно? – переспросил Игорь Николаевич. – Без моего ведома никто не покидает мой урок, – холодно отвечала учитель химии. – Ваши ученики же могут подтвердить, что Вы в это время были на уроке и никуда не отлучались? – Игорь с прищуренными глазами осматривал шатенку, параллельно доставая свою папку с бумагами. – Что здесь происходит? Я директор школы, Лариса Павловна, – к ним подошла женщина, которая явно была недовольна той атмосферой, которая царила в диалоге. Маша молча стояла, вслушиваясь в каждое слово и в каждый вопрос оперативника, боясь поднять глаза на Лауру. Вдалеке стояла подруга Лиза, которая от слова «совсем» не понимала, что происходило у них в тот момент. – Лариса Павловна, Ваша ученица, Мария Третьякова, на уроке Лауры Альбертовны разгуливала по школе. Ее нашли в том крыле, где вспыхнул огонь, – мужчина перевел взгляд на директрису. – И что Вы этим хотите сказать? Маша у нас самая прилежная ученица школы, – на лице Ларисы Павловны читалось явное недовольство. – Даже самые прилежные ученицы, бывает, всякое могут натворить, – с ухмылкой сказал оперативник. – Я выгнала ее с урока. Потеряла самообладание и выгнала, – коротко выпалила Лаура Альбертовна, отчего все пары глаз обратились к ней. – Что? – удивленно спросила директор. – Что? Не было такого, Лаура Альбертовна, я сама вы… – быстро хотела возразить Мария, но на половине последнего слова ее прервал холодный и такой размеренный тон. – Закрой рот, – голубоглазые глаза заглянули в карие глаза девочки, в которых читалось сплошное непонимание. – Лаура Альбертовна, продолжайте, – обратился к женщине Игорь Николаевич. – Я выгнала ее из класса, потому что она мешала мне объяснять новый материал. Мария покинула класс, но через несколько минут вернулась. Я послала ее на первый этаж, дабы она прочитала и ознакомилась с правилами поведениями на уроке, которые размещены там, в левом крыле, на большом стенде, – говорила Лукина, смотря прямо в глаза мужчине. – Вы понимаете, что вина теперь лежит на Вас за то, что Вы выгнали девочку во время урока, а она пострадала от дыма, который возник вследствие пожара? – вопросительно поднял брови оперативник. – Понимаю, – сухо дала ответ брюнетка. От услышанного и Лариса Павловна, и Маша замерли на месте, не имея возможности вставить и слова. Директриса была крайне удивлена таким словам, поэтому стояла и взглядом пыталась сканировать свою коллегу. – Маша, иди, – Лариса Павловна положила руку на плечо девочки и отправила ее в сторону, где стояли остальные ученики. – Извините, мне нужно с Вами переговорить, – обратился Игорь к директору, уводя ее в сторону. Воспользовавшись данным моментом, Третьякова подошла обратно к Лукиной, хватая ее за руки. – Что Вы творите? Зачем Вы соврали ему? – она с необычайной настойчивостью одернула ее руки. – Во–первых, руки убери, – Лаура взглядом окинула то, что делала Маша, после чего девочка все же приняла просьбу. – Во–вторых, сейчас развернулась и пошла к Лизе, которая все это время сверлит тебя взглядом. – Вы себя слышите? – блондинка впервые в жизни вышла на эмоции, отчего сама была удивлена. – Они же Вас отчитают за это. – Отчитают, – убедительно согласилась Лукина, всматриваясь во взволнованные глаза. – Так нужно им правду сказать, что я сама убежала, – ответила Маша, уже собравшись идти к двум стоящим людям, но ее остановила крепкая хватка женщины. – Ты действительно такая дура и ничего соображаешь или делаешь вид? Выкинь уже своего чертового Бродского и окунись в реальную жизнь, девочка, – прожогом прошептала Лаура на ухо своей ученицы, продолжая сжимать ее локоть. – Уйди. – Зачем Вы так разговариваете со мной? – Мария подняла глаза, которые уже наполнились слезами. В их сторону зашагали директор с мужчиной в форме. – Я сказала: пошла вон, – прошипев на ухо, Лаура толкнула девочку в сторону, направляясь вперед.