Моя милая L.

Ты и сам иногда не поймёшь, Отчего так бывает порой, Что собою ты к людям придёшь, А уйдёшь от людей — не собой.

*** Темные блики освещали едва уловимые углы узкого коридора. В пространстве приглушенно играла музыка… Пленяющая. Томная. Мелодия разлетается в воздухе, очаровывая всех присутствующих своей игрой. Ноты раздаются эхом в сердце каждого, кто открывает его искусству. Пытаясь насладиться музыкой, не замечаешь, как утопаешь в ней. Зал был плохо освещен, что придавало этому месту лишь особую атмосферу. Интерьер был подобран настоящим эстетом… Велюровые бордовые диванчики, прямоугольные столы, натерты до блеска, черный мраморный пол и игра саксофона — мелкие частицы единого целого. Это место, как ничто иное, раскрывало вкус и характер владельцев. Ничто так не описывает человека, как то, что он создает. Заведение имело свой отборный контингент и определенный круг лиц, который был предельно узким. Сюда приходили лишь те, кто мог позволить себе оплатить счет в размере месячной зарплаты. Именно это и служило причиной не такого большого круга потребителей. Данное заведение носило название «Cuarzo», что в переводе означало «кварц». Посетители редко задумывались о смысловой нагрузке названия, но часто подмечали его изысканность и роскошь. Лишь владельцы ресторана знали, что вкладывалось в это слово. За дальним столиком слышался женский смех, который пытался звучать тише. Хоть в заведении было не так много мест, излюбленными были все же диванчики в углу. Сидя там, ты наслаждаешься, будто собственной атмосферой вечера, деля ее со своим спутником или спутницей. Поздний вечер вторника давал о себе знать: гостей практически не было, но музыкант продолжал играть лишь для одной пары, которая разделяла холодный вечер в «Кварце», как его принято было называть. Женщина рукой окликнула официанта, который смирно стоял у барной стойки, перекидываясь фразами с барменом. — Да, Розалия Денисовна, — обратился официант, мигом подойдя к нужному столику. — Что– то еще будете заказывать? — Нет, милый, счет, — женщина в элегантном красном платье изучающе смотрела на юношу, на щеках которого уже виднелся румянец от такого внимания. — Хорошо, — ответил он, уходя в сторону, но его остановила услышанная фраза. — Ах, да, пригласи к нам директора, — одарив парня натянутой улыбкой, чрезмерное внимание женщины в одно мгновение пропало. За данным столиком в невероятно привлекательном наряде сидела женщина лет пятидесяти. Блондинистые волосы аккуратными локонами спадали на плечи. Одним лишь взглядом, в котором виднелись искры хитрости и самоуверенности, она могла заставить человека смущенно отводить глаза. Облегающее ярко– красное платье заканчивалось разрезом на линии колен, отчего она довольно улыбалась, когда ловила на себе посторонние взгляды. Мужчины смотрели на нее с необычайным азартом и желанием, а женщины то ли от зависти, то ли восхищения. Особа, на имя Розалия, что в переводе с латинского означало «роза», была в компании не менее привлекательного мужчины, который на протяжении целого вечера не сводил с нее глаз. Ужинали спутники пастой с морепродуктами, потягивая из бокала бордовую жидкость. Официант беспрекословно исполнил просьбу гостьи. По мраморному полу раздались громкие звуки каблуков. В зале появился женский силуэт, который невероятно уверенной походкой двигался к нужному столику. На женщине был надет брючный костюм лазурно–синего оттенка, который своим поясом подчеркивал изгибы талии. Она подошла к гостям, даря им свою улыбку. — Лаура, дорогая, — вырвалось из уст Розалии, которая уже тянула руки к женщине. — Здравствуй, Роза, — ответила вторая, прижимая к себе собеседницу. — Добрый вечер, — поздоровался мужчина. — Игорь? Я рада Вас приветствовать у нас, — улыбнулась Лукина, осматривая спутника знакомой. — Вы знаете, Лаура Альбертовна, от Розы не впервые слышал лестные отзывы о Вашем заведении. Опробовав Ваши блюда, я убедился, что это вовсе не лесть, а чистая правда, — нахваливал мужчина, которого звали Игорь, параллельно целуя руку темноволосой. — Это правда, — подтвердила блондинка. — Лаура, рассказывай, как дела у вас? Как Александр? Брюнетка отвела взгляд вниз, по привычке разглядывая свое обручальное кольцо на пальце. — Да все нормально. Стабильно, — уголки губ шатенки неуверенно приподнялись в улыбке. — Как работа? Все также мечешься между школой и университетом? — попутно задавала вопрос Розалия. — Ты знаешь, я смогла прервать этот замкнутый круг, — усмехнулась Лаура Альбертовна. — Со школы я ушла, теперь мои метания происходят лишь между университетом, рестораном и всякими мероприятиями по мелочи. — Стоит отметить, что у тебя все неплохо получается. Ресторан цветет и пахнет! — указала рукой светловолосая в сторону барной стойки. — Стараемся, — ответила голубоглазая. — Ну, а как ты? — Лучше всех, дорогая, — игриво улыбнулась женщина, переводя взгляд на рядом сидящего возлюбленного, который вел активную переписку в телефоне. — А как твои– то мужчины? В ответ Лукина слегка замешкалась, пытаясь не выдать внутреннюю тревогу. — Егор у мамы пока живет, а мы с Сашей полностью в работе, — вздохнула она. — Так и проходит жизнь. — Лаура, все с нетерпеньем ждут твоих выходов в свет. Ресторан в городе производит фурор, — Роза сделала глоток вина. — Пока много работы — некогда даже вздохнуть. Как только, так сразу, — шатенка ответила с некой печалью в голосе. После короткого разговора Лаура провела своих гостей, которые были ее хорошими знакомыми и коллегами по цеху, отпустила персонал за двадцать минут до конца по причине пустого зала, после чего направилась в свой кабинет. Рабочий стол был увален бумаги, которые лежали не только на нем, но и на кожаном диванчике, стоящим рядом. Лукина села на него и откинулась на спинку, заглядывая в телефон. На часах было 22:45. Глаза без всякого на то разрешения самостоятельно закрывались, что свидетельствовало об еще одном тяжело прожитом дне. За спиной была неделя, которую она полностью посвятила работе в ресторане. После увольнения все чаще свои дни она проводила в этом кромешном кабинете, который не блистал ни окном, ни пространством. Усталость начала в частном порядке тихонько подкрадываться к телу женщины. Она не заметила, как в сидячем положении уснула. — Зачем тебе увольняться, Лаура? Тебя же никто не выгоняет, — эмоционально говорила женщина за креслом. — Лариса Павловна, я уже все решила для себя. Так будет лучше. И переубеждать меня не стоит — пустая трата времени, — с некоторой резкостью ответила Лукина директору школы. — То, что тебе бесполезно что– то доказывать, — я это знаю, — фыркнула женщина. — Ты из–за Третьяковой так? Объясни. — А причем здесь Мария? — удивленно вскинула она брови, всматриваясь в глаза главной. — Ну, просто ты вот так спонтанно решила уволиться после всего того, что наговорила оперативнику… — неуверенно сказала Лариса Павловна, отведя глаза. — Я давно думала об увольнении. Сейчас просто пришел момент, — улыбнулась Лукина. — Лаура, я то знаю, что это все было неправда, — светловолосая подняла глаза, наблюдая за реакцией. — Мне нечего Вам ответить, — поджала губы шатенка, не отводя глаза. — Третьякова — девочка хорошая, светлая, на моих уроках она никогда никому не мешает, что там говорить, — женщина смотрела в стол, отдаваясь воспоминаниям. — Я понимаю, что вы чего– то, наверное, не поделили, раз так произошло. — Лариса Павловна, я не думаю, что простая ученица стоит этого диалога. Мне ее одноклассница, Елизавета Белова, сказала, что она не ушла вместе с остальными, поэтому я и отправилась искать. На моем месте так поступил бы каждый педагог, — сухо отвечала Лаура, пытаясь свернуть диалог. — А почему же вы с Третьяковой не сказали об этом оперативнику? — задала вопрос директор. — Я взаимодействую с людьми данной профессии не первый раз. Так было лучше для всех, — брюнетка сложила руки на груди. — А что Татьяна Николаевна думает о Вашем уходе? — Лариса Павловна поджала голову рукой, пытаясь принять ситуацию. — Лариса Павловна, мы с Татьяной два автономных человека, поэтому вряд ли ее мнение повлияет на мое решение, — с некоторой резкостью в интонации ответила голубоглазая. — Ну, что же, — развела она руками. — Это Ваш выбор, Лаура Альбертовна, но Вы должны запомнить, что мы ждем Вас в нашем коллективе в любое время, если Вы надумаете вернуться. — Спасибо Вам за работу, — поблагодарила женщина, протягивая руку. — Лаура, я знаю тебя не один год, если ты что– то задумала, то у тебя все получится. Такой стержень еще надо поискать! — усмехнулась директриса. Подписав заявление об увольнении, в то же время, убедившись, что нет необходимости отрабатывать две недели, темноволосая поспешила покинуть территорию школу, теша себя мыслью, что работа в роли учителя химии окончена. Очередная школьная неделя пробегала со скоростью света. Казалось: только начался понедельник, но не замечаешь, как тихими шагами подкрадывается пятница. Головы учеников смирно склонились над партами: все активно были включены в учебный процесс, а именно — урок физики, который, к счастью, был последним уроком в пятницу. Каждый учащийся думал лишь о том, как медленно тянутся несчастные сорок минут, и как сильно желание оказаться дома и отдохнуть после школьной недели усиливалось. — На следующем уроке напишем самостоятельную работу по тем темам, с которыми мы ознакомились, — обратилась к классу Татьяна Николаевна, которая сегодня выглядела при полном параде в светло– бежевом платье. — Так мы только писали, — окликнул голос с некоторым возмущением. На протяжении семи минут недовольные ученики вели спор с учителем физики, пока та спокойно и выдержанно им отвечала. В этом диалоге не было смысла и интереса брать участия Марии, которая уткнулась взглядом в окно, наблюдая, как листья опадают с деревьев, прилипая к окнам. До помрачения меланхолический вид, который вызывал в голове девочки новый поток мыслей, который она поспешно записывала в блокнот: «10 ноября. Прошло три недели, как вся эта ситуация плотно засела у меня в голове. Я не перестаю думать о том, что случилось. А случилось все так неожиданно и спонтанно, будто кто облил ледяной водой с ведра. И вот ты стоишь, дрожа, пытаясь сделать малейший вздох, но холод окутывает твое тело, а ни одна мышца не может пошевелиться. За эту неделю в школе разобрались с причиной возникновения пожара: нарушение правил пожарной безопасности в эксплуатации оборудования, а именно в котельной. Звучит как приговор, но теперь все знают наверняка, что никто не виноват. И даже Лиза, которая в разговоре когда– то сказала о том, что могут подумать об участии Лауры Альбертовны, извинилась и взяла свои слова назад. Лаура… Как часто я начала думать об этом имени. О человеке. О женщине. О моей учительницы химии, которая вела у меня всего два месяца, а после спонтанно исчезла. Я до сих пор чувствую себя виноватой. Я не знаю, дневник, почему все так сложилось. Я даже понятия не имею, потому что ничего не могу сопоставить. Сначала она пытается унизить меня перед классом, проверяя на «качество» мои знания, давая мне задания усложненного уровня, может позволить себе выплеснуть резкие фразы в мою сторону, а после этого говорит мужчине — оперативнику, директрисе, что она меня выгнала. Зачем это делала? Ты знаешь, дневник, когда я общалась с Ларисой Павловной, она сказала мне такую фразу: «Лаура Альбертовна — мудрая и рассудительная женщина, она знает, что делает». Конечно, она умный человек, а это значит, что она не могла не понимать, что делала тогда. Я никогда не понимала таких людей, к сожалению. После очередного неудавшегося урока с Лаурой Альбертовной, я пришла к Татьяне Николаевне поговорить. Она успокоила меня. Она действительно очень добрая и заботливая женщина, чья моральная поддержка очень помогает мне. Вряд ли кто– то знает о причине увольнения Лауры А., кроме нее. Они же сестры. Хотя каждый раз у меня возникают сомнения, потому что они ТАКИЕ разные». — Мария, ты записала то, о чем мы говорили только что? — вдруг послышался голос Татьяны Николаевны, который выбил девочку из мыслей и заставил отвлечься от блокнота. — Да, — робко произнесла блондинка, смотря в парту. — Хорошо, тогда организуешь это, пожалуйста, — не сильно уверенно улыбнулась рыжеволосая. — О чем она? — шепотом обратилась Маша к подруге и по совместительству соседке по парте Лизе. — Я тоже не слушала, — послышалось хихиканье рядом. — Тогда на сегодня все, ребята, хороших вам выходных, — пожелала учитель, вскоре добавив: — Маша, задержись, пожалуйста. Школьница покорно сидела за партой, ожидая, когда комната совсем станет пустой от одноклассников. После того, как в кабинете остались лишь они двое, Татьяна молча встала и подсела за парту к ученице. — Что такое? — тихим голосом обратилась Лукина младшая к девочке, которая все также не поднимала взгляд. — Извините, Татьяна Николаевна, — Маша подняла на нее глаза, в которых виднелся блеск. Отчего– то сама атмосфера их присутствия вдвоем, морально непростой учебной недели, навязчивые мысли, которые не давали свободу девочке, не отпуская ее хотя бы на день. Все это создавало вокруг Маши стеклянный купол, внутри которого находилась она, вжимаясь в него руками. Казалось, что еще немного и стекло разобьется на мелкие осколки, в обязательном порядке поранив не только женские руки, но и девичью душу. Каждый раз, прокручивая в голове ситуации последних недель, уже не было той выдержки, дабы оставаться спокойной и не подавать виду. На глазах блондинки образовались слезы, которые безвольно покатились по бархатной коже щек. Татьяна Николаевна смотрела на девочку таким взглядом, которого не было до. В глазах всегда улыбчивой, уверенной и приветливой женщины сейчас зародились непонимание, потерянность, испуг и огорчение. Несколько секунд рыжеволосая сидела в оцепенении, теряя все нужные слова. Девочка вытерла с лица соленые дорожки, которые уже успели проложить свой путь. — Машенька, солнышко, что ты, — Татьяна пришла в себя, взяв холодную ладонь Марии в свои руки. — Я не знаю, простите, — дрожащим голосом ответила школьница, поджимая губы. — У тебя что– то случилось, милая? — учитель гладила по спине Третьякову, пытаясь успокоить не только ее, но и себя. — Я не знаю, — повторно ответила светловолосая, пытаясь сдерживать новый нахлынувший поток слез. — Я говорила тебе и еще раз скажу: мы, люди, — живые существа, у которых есть много– много эмоций, волнений, чувств. Мы должны друг другу помогать, если у кого– то случилась беда или есть проблема. Кто тогда, если не мы? — женщина говорила медленно и размеренно, пытаясь сделать акцент на каждом слове. — Татьяна Николаевна… — полушепотом произнесла Маша. — Ты можешь не говорить, я не заставляю тебя и ни в коем случае не давлю, но тебе станет легче, — учительница пальцем вытерла остатки слез с ее лица. — Я считаю себя виноватой в том, что Лаура Альбертовна уволилась. Я просто не могу перестать думать обо всем, что случилось, — призналась Третьякова, с каждым словом уменьшая громкость речи. — Ты из–за Лауры Альбертовны так? — удивленно вскинула брови Татьяна. — Мне кажется, что она не должна была говорить всего того, что тогда сказала следователю. Это же была неправда, — продолжала белокурая. — Машенька, подожди, — остановила ее рыжеволосая. — Ты винишь себя в том, что Лаура Альбертовна написала заявление об увольнении? — Да. — Господи… — с улыбкой произнесла Лукина младшая. — Здесь нет чей– то вины, влияния или еще чего– то, что ты себе придумала. Она это сделала по собственной воле и думала об этом давно, — ответила Татьяна. — Почему? — с непониманием во взгляде спросила Мария. — Как тебе сказать, — она перевела взгляд в сторону. — У Лауры Альбертовны не жизнь, а сплошное кольцо, в котором она крутится, как белка. Она — это не все те наши учителя–коллеги, у которых школа — основное место работы. Она преподает в университете, занимается своим делом. — Ого… — Марию данная информация слегка поразила, ведь такие подробности ей были неизвестны. — Лаура ушла только потому, что ничего не успевала. Это только ее выбор, поэтому здесь нет чьей– то вины, особенно твоей, — усмехнулась Татьяна Николаевна. — Могу я спросить, Вы можете не отвечать, — неуверенно заговорила Маша. — Почему она солгала следователю? — А это была ложь? — наигранно удивилась женщина. — Конечно! Я ведь сама… — хотела уже объясниться, но учительница ее перебила: — Да конечно я прекрасно понимаю, что это выдумка. Врать — это не про Лауру Альбертовну, поэтому так и поддельно звучит, — улыбнулась Татьяна. — Я не могу тебе дать конкретный ответ на твой вопрос, Машенька, но одно я знаю точно: Лаура не хотела бы, чтобы у тебя были неприятности или какие– то разборки с полицией из–за глупости. — Почему она должна об этом беспокоиться? — Маша подняла глаза на женщину напротив. — Учитывая ее отношение… — Так, Мария, давай не будем уже придумывать и раскручивать в голове то, что случилось, — Лукина младшая встала, поправляя платье. — Я с Лаурой Альбертовной это не обсуждала, но тебе не стоит так во все углубляться и искать подвохи. То, что было, то уже случилось. Переверни эту страницу и запомни, что ты не можешь быть виновата в действиях взрослого человека. — Вы с Лаурой Альбертовной такие разные, — девочка изумленным взглядом наблюдала за рыжеволосой, которая подошла к столу, дабы собрать свои вещи. — Ой, Маша, у нас абсолютно разные судьбы. Да и люди же не могут быть похожими, правда? — усмехнулась по–доброму женщина, направляясь к двери. — Спасибо Вам, — произнесла Третьякова. — Собирайся домой, хорошенько отдохни на выходных и не думай о плохом, — пожелала Татьяна и покинула класс. По просторным комнатам квартиры разносился приятный аромат с кухни. Такой манящий и вкусный. Все свидетельствовало о том, что готовилось блюдо. — Так, шуруй из кабинета на кухню, иначе курица сгорит, а ты останешься без ужина, — командовала темноволосая женщина. — Лаура и выгоняет меня от работы? Это что– то новенькое, — усмехнулся мужчина. — Саша, я серьезно. Сгорит курица — будешь есть еду с доставки, — строго прозвучало в ответ. — Зачем ты набрала столько книг? Опять решила удариться в науку? — послышалась усмешка в голосе Александра, который закрывал свой ноутбук. — Я постоянно в ней, дорогой, — улыбнулась Лаура. — Все, я ушел на кухню, не буду тебе мешать, ученый, и твоим юным добытчикам знаний в великой науке — химии, — уходя на кухню, Александр вслед громко посмеялся. Лаура лишь закатила глаза, что, конечно, осталось незамеченным. Она разложила на рабочем столе все нужные ей материалы, но вскоре прозвучал звонок в дверь. Лаура прожогом оказалась в коридоре и открыла дверь. — Добрый вечер, — бодро поздоровалась девочка. — Добрый, Лиза. Проходи прямо и направо, — указала рукой Лукина, закрывая входную дверь.