Моя милая L.

Без вас хочу сказать вам много, При вас я слушать вас хочу, Но молча вы глядите строго, И я в смущении молчу…

*** Кисти рук располагались на коленях, выдавая трепет и такое поглощающее волнение. Перебирая пальцами оборку платья, светловолосая одновременно и мучилась, и наслаждалась молчанием. Тем самым, которое режет воздух и человеческое терпение. Рядом на диванчике на расстоянии в двадцать сантиметров сидела женщина, чьи глаза блуждали по стильному интерьеру холла. Сердцебиение ускорилось от той картины, которую блондинка вряд ли ожидала увидеть. Сжав сильнее в руках пальто, дабы оно не спало с хрупких плеч, Мария застыла на месте. На том самом крыльце, где им было суждено вновь встретиться. В голове у девочки отчетливо промелькнула мысль: «Почему это случается вновь?». В этот раз деваться было некуда, поэтому Третьякова решила занять нечто иную позицию — сделать вид, что не заметила преподавательницу, устремив свой взор в экран телефона. Лаура поспешила к входу в здание, но ее внимание привлек знакомый силуэт, который стоял к ней спиной. Она молча поднялась по ступенькам, затормаживая ходьбу, дабы убедиться в своих предположениях. Кареглазая облегченно выдохнула, понимая, что женщина, скорее всего, уже зашла в колледж и не заметила ее. Повернувшись всем корпусом, Мария буквально столкнулась с Лукиной, отчего та на скользких ступеньках оступилась. — Господи, Лаура Альбертовна, простите! — Маша моментально среагировала, схватив темноволосую под руку, дабы удержать. — Мария? — удивленно вскинула бровь Лаура, принимая страховку в качестве девичьей руки. — Извините, я такая неуклюжая, — блондинка с встревоженным взглядом осмотрела с ног до головы рядом стоящую Лукину, которая как всегда выглядела неотразимо. — Я в порядке, спасибо, — довольно спокойно и размеренно среагировала брюнетка, кинув оценивающий взгляд. После данной реплики Третьякова отпустила женщину, освобождая ей проход, но та не спешила покидать собеседницу. — Здесь холодно, чего тут мерзнуть? — Лукина прошла первой в здание, за ней последовала Мария. Они оказались внутри теплого помещения, не нарушая правил, сразу же заняли свои места на крайнем диванчике, что находился у окна. — Лиза не ожидала, что Вы приедете сегодня, — первой нарушила молчание Маша. — Я знала, что она не будет одна, но все же разные могут возникнуть ситуации, собственно, поэтому я здесь, — ответила шатенка, не смотря на рядом сидящую девочку. Их короткие реплики сменялись очередным потоком молчания, атмосфера которого была наполнена неловкостью, напряжением и воспоминаниями того, как и чем закончилась последняя встреча. — Как учеба? — поинтересовалась Лукина, понимая, что долго в такой обстановке они не просидят. — Волнительно. Сейчас период контрольных работ, конец года все– таки, — размеренно ответила школьница. — Как химия? — Ничего, — Третьякова с ощутимой грустью перевела взгляд на свои руки, которые лежали на коленях. — Ничего — это значит, что есть проблемы, — утвердительно сказала Лаура, находясь уверенной в собственных словах. — Почему Вы думаете, что «ничего» — это проблемы? — с некой осторожностью во взгляде Мария посмотрела на женщину. — Читаю это на твоем лице, — усмехнулась брюнетка и поднялась с диванчика. Она подошла к окну, который открывал вид на заснеженный парк. Облокотившись об подоконник, Лукина задумчиво осматривала пейзаж. Маша все также неподвижно сидела на месте, но ее спокойствие прервал звонок, доносившийся из сумки женщины. Из– за расстояния от окна до диванчика Лаура не услышала мелодию, поэтому блондинка решила достать из аксессуара смартфон и отнести учительнице. На экране высветился абонент: «Таня». Кареглазая подошла к окну и протянула телефон. — Да, Тань, — взяла трубку Лукина. — Лаур, ты дома? Я к тебе везу некоторые вещи с маминой квартиры, — поспешно говорила на том конце Татьяна Николаевна. — Нет, я не дома, — тихо ответила шатенка. — Только не говори, что в субботу ты поехала в ресторан? — возмутилась рыжеволосая. — Да не на работе я. Не могу громко разговаривать, — голубоглазая прикрывалась ладонью. — Лаура, куда тебя занесло? У тебя все в порядке? Ты где? — в ответ посыпались вопросы. — Все хорошо, Тань. Я перезвоню, — Лаура поспешно закончила диалог, сжимая телефон в руке. Женщина повернулась к Третьяковой, заметив, как та пристально ее осматривает. — Во мне так образуется дырка. Может, лучше заговорить? — Лукина поджала губы, тщательно раздумывая над своими словами. — Дорогие ожидающие, вас же предупредили не шуметь. Покиньте, пожалуйста, место, вы отвлекаете всех, — к ним подошла молодая особа, которая говорила раздраженно. — Так участники на этаже выше, как мы можем мешать им? — Мария сложила руки, не понимая претензии, но ее вовремя одернула женщина. — Мы Вас услышали, извините, — ответила Лаура Альбертовна, дабы скорее завершить диалог с работницей колледжа. Девушка лишь кивнула в ответ и удалилась от них. — Чем мы мешаем? — вскинув брови, обратилась Маша. — Одевайся, на улицу выйдем, чтобы не шуметь. Через пять минут женщины шагали уже просторами того самого парка, который привлек внимание преподавательницы еще своим видом из окна. Снежная дорожка, которая мягко стелилась перед ними, белые деревья, проблески солнца — все эти характеристики ярко представляли декабрь. В воздухе ощущались те самые минус восемь градусов, отчего руки пощипывало от пробирающей прохлады. Первые минуты прошли все в том же молчании. Мария терпеливо выжидала, когда первой заговорит женщина, а та в свою очередь находилась в собственных мыслях. — Знаешь, Мария, за всю свою жизнь мне встречались разные люди. Очень разные. Со своими качествами и проявлениями, — заговорила Лукина, начиная лирическим вступлением. — Только одно меня на постоянной основе и отталкивает, и настораживает в человеке — излишняя эмоциональность и отсутствие самообладания. — К чему Вы мне это говорите? — в этот раз Мария не чувствовала страха, дабы говорить с темноволосой, особенно сейчас, ощущая, что настроена Лаура не слишком позитивно. — К тому, что когда ты вышла из машины, громко хлопнув дверью, ты заставила переживать Татьяну Николаевну, которая весь вечер пыталась до тебя дозвониться. К тому, что у Ирины Валерьевны, директора школы, давление после твоей выходки в кабинете подскочило. К тому, что Елизавета боится меня, как огня, не без твоего то участия, — говорила монотонно Лаура, что вызвало сильную реакцию у девочки. — Что? — она переспросила, останавливаясь в заснеженном парке. — Ты услышала меня прекрасно и с первого раза, — хладнокровно дала ответ шатенка. — Лаура Альбертовна, мне кажется, что мои взаимоотношения с людьми — наше с ними дело, а Лизу я уж точно не настраиваю. К чему эти слова? — сказала Мария, чувствуя свое негодование. — К тому, что ты, Мария, простая эгоистка, которая крутит людьми, которые тебе верят, как хочешь, — выпалила голубоглазая, оставаясь все такой же спокойной. Эти фразы лишь добавляли жару в бушующее состояние девочки, которой сейчас вовсе не хотелось разрыдаться в подушку, — брала злость. — По крайней мере я не такой жестокий и черствый человек, который только и хочет задеть и унизить, как Вы, — не ожидая от себя такой реакции, внутри Третьякова оставалась довольной, что смогла не отступать. После услышанного Лаура остановилась и резким движением руки приподняла ее подбородок, заглядывая в глаза. — Да что ты, девочка, знаешь о том, какая я, чтобы сейчас упоминать это? — прошипела Лукина, пальцами сдавливая кожу ее подбородка. — А Вы расскажите, Лаура Альбертовна. Вы говорили про Ирину Валерьевну, так расскажите, зачем вся эта игра с показаниями, со следователем? Специально, чтобы меня и после Вашего ухода задевали, обвиняя в том, что Вы ушли? — Мария дрогнула от ощущения холодных рук на своей коже, но не отступала. Шатенка убрала руку, пряча ее от холода в карман своего пальто, и двинулась вперед. — Ты, вроде, не бестолковая, а простых вещей не понимаешь, — вскинула бровь Лаура. — Какие мне вещи надо понимать? То, почему и за что я получала от Вас ежедневные унижения на уроках? То, как Вы срывали на мне свое плохое настроение, как равняли с моей лучшей подругой? Как сильно я ощущала Ваше недовольство от того, что я хорошо общалась с Татьяной Николаевной? Я должна понимать то, как Вы вышвырнули меня на дороге, как в школе меня задевают и обвиняют в том, что Вы уволились? Что я должна понимать? Вашей беспричинной ненависти ко мне, которая мне жить не давала? — голос начинал непроизвольно дрожать, девочка не заметила, как одинокая слеза скатилась по щеке, обжигая кожу. Лаура стояла напротив, вглядываясь в девичье лицо. Ее переполняли смешанные эмоции, но сейчас она могла лишь молчать, кусая изнутри свою щеку. Глаза бегали по чертам ее лица, пытаясь уловить каждую фразу, которая звучала, будто выстрелы из автомата. — Я до последнего верила в то, что в школе Вы просто надеваете себе такую маску. А после ситуации в машине я поняла, что это не образ. Вы просто такой человек. Я не знаю, что Вы задумали с Лизой, но я всегда буду рядом с ней. Я не позволю, чтобы моей подруге сделал больно такой человек, как Вы, — Маша на секунду прикрыла веки, сдерживаясь от порыва слез, которые пришли на смену ноток злости. — И мне действительно жаль, что я Вас знаю. Выплеснутые чувства и эмоции в одно мгновение, будто освободили душу девочки, но от этого легче не стало. Третьякова развернулась и направилась обратно в здание колледжа, ловя себя на мысли, что очередной раз разговор не задался. Сейчас она старалась думать лишь о Елизавете, время которой близилось к финишу. Остаток Мария провела на том же диванчике, пытаясь успокоиться после разговора с женщиной и взять себя в руки. Она прекрасно осознавала все то, что вылетало из ее уст сегодня, но не чувствовала ни малейшего угрызения совести. В холле она заметила лишь силуэт Лукиной, которая в этот раз не решалась пройти внутрь, а мирно дожидалась завершение конкурса на выходе. С этажей начали спускаться школьники, чьи эмоции делились на две категории: с радостными криками счастья и с поникшими лицами, которые давали сами по себе знать про итог. Маша наблюдала за всеми, пытаясь глазами в толпе найти свою подругу, которой долго не было. Через несколько минут в холле появилась Елизавета, медленным шагом направляясь к их диванчику. На ее лице не было ожидаемой лучезарной улыбке, а подойдя к обеспокоенной блондинке, Лиза рухнула в ее объятия, давая волю собственным эмоциям. «Не взяли» — утвердительно пронеслось в мыслях у светловолосой. Увидев столь неприятное зрелище, Лаура Альбертовна тут же подбежала к ним, смотря на заплаканную девочку с жалостью, но одновременно и пониманием. Они втроем сели на диванчик, сажа Елизавету посередине. Удивительным явлением для всех была картина, как Лукина без лишних фраз, нравоучений и советов утирала слезы своей ученице, с которой они занимались репетиторством на протяжении трех месяцев. Брюнетка одной рукой прижала к себе Лизу, проводя ладонью по ее волосам, дабы хоть как– то успокоить девочку. В меру своей чрезвычайной эмоциональности, Белова всегда и на все реагировала ярко и бурно, что нередко сказывалось на ее состоянии. В этот раз слезы переросли в истерику, которая длилась на протяжении десяти минут. Никто из них не обронил и слова, понимая, что они в данный момент излишни. Мария смотрела на своего близкого человека с опечаленными глазами, осознавая всю цену важность подготовки и этих курсов. Она знала, как никто другой, что это значило для Лизы, которая всегда упорно старалась, училась, дабы добиться желаемого. Но всегда наши мечты идут к нам навстречу, как бы нам этого не хотелось. — Тебя домой отвезти? — довольно ласковым тоном спросила Лаура, что удивило обеих девочек. — Нет, только не туда, там мама. Она начнет все расспрашивать, я не могу, — Лиза вытирала остатки слез рукавом кофты. — Хочешь ко мне? Я одна дома, — Третьякова накрыла своей ладонью руку подруги, на что так кивнула в знак согласия. — Я отвезу. Не переживай, милая, мы все еще обсудим, — рука Лукиной гладила ученицу по спине. Дорога по пути к дому Маши оказалась не такой простой из–за плохих погодных условий. Несмотря на то, что было около трех часов дня, на улице быстро темнело по причине снегопада. Девочки сидели на заднем сидении авто: Лиза с ощутимой печалью уставилась в окно, сидя в объятиях Марии, которая кидала взгляды в спину Лукиной. В голове она прокручивала диалог в парке, которым вряд ли поделится с Беловой, потому что стрессов и расстройств ей хватало. Именно из–за этого женщины вели себя так, будто ничего не случилось, но и особо старались не контактировать. — В жизни каждого человека, даже самого успешного, бывают как взлеты, так и падения. Без этого никак. Только дисциплина и работа над собой помогают людям добиваться высот и выходить из череды падений, — сидя уже на кухне в квартире Третьяковой, Лукина вела беседу со своей подопечной. Мария заваривала всем чай, краем ухом ловя фразы, которые доносились с разговора. — Что я делала не так? Где я не дорабатывала? — девочка закрыла лицо руками. — Елизавета, прекрати сейчас же, — окликнула ее шатенка. — Ты делала все по максимуму, но стоит учесть твою продолжительность подготовки к заданиям и других участников. В начале следующего года мы еще раз попробуем подать заявку. — Я Вас разочаровала? — Белова подняла глаза на свою учительницу. — Конечно, нет. Это глупости, — успокоила ее брюнетка. Мятный зеленый чай и легкое успокоительное дали свой эффект тем, что уже за кухонным столом Лизу начало клонить в сон, на что сразу среагировали Маша с Лаурой Альбертовной, уложив вымотанную девочку спать. Они тихим шагом вернулись на кухню. Третьякова стояла возле окна, наблюдая за погодными катаклизмами в виде снега, который уже замел абсолютно все, что находилось под его прицелом. На часах было около семи. Голубоглазая подошла к окну, любуясь видом и ловя себя на мысли, что будет тяжело добираться домой в такую погоду. — Бедная девочка. Разочаровалась сама в себе, — нарушила тишину Лаура. — Для нее этот этап был важен. Может быть, и правда, все, что не делается, — это к лучшему, — пожала плечами Мария. Лукина лишь окинула ее взглядом, после чего направилась к выходу с кухни. — Мне уже пора, — сухо сказала женщина. Боясь сдвинуться с места, Третьякова заглянула в голубые глаза напротив, прокручивая в памяти попытку сегодняшнего диалога, который явно не задался. Она села за стол, боясь поднять взгляд, как это было ранее. — Мы и сегодня в очередной раз друг друга не услышали. Не стоит и пытаться, правда? — шепотом произнесла кареглазая.