Моя милая L.

Лицом к лицу Лица не увидать. Большое видится на расстоянье. Когда кипит морская гладь — Корабль в плачевном состоянье.

*** За окном доносились звуки завывающей метели, потоков ледяного ветра и необычайной тишины, что было нехарактерно для восьми часов вечера. По классике жанра в такое время люди наслаждались вечерними прогулками, дыша свежим воздухом и ведя приятные беседы. Погода накладывала свой оттенок: на улице не было ни души. Все послушно прятались в своих квартирах, не рискуя выходить и отдавать себя в объятия лютого декабря. — Что? — темноволосая слегка усмехнулась, застыв в дверях, она повернулась лицом после услышанной фразы. Мария лишь молча окинула взглядом женщину, которая в данную минуту пребывала на кухне ее квартиры. Она не ответила ничего взамен, понимая, что любое слово полетит в бездну, оставшись непонятым. — А разве в этом есть какая– то необходимость? — Лукина сложила руки на груди, выражая свое негодование. В ответ вновь прилетела тишина, которую разбавляли звуки постукивания серебряной ложки по дну чашки чая. Безусловно, Лаура осталась недовольной таким красноречивым ответом на ее вопросы, ведь именно это было то, что женщина так не могла терпеть. Молчание в ответ на конкретный вопрос — плохая идея для брюнетки. — Мария, — шатенка подошла к столу, за которым сидела девочка. — Если уж ты кидаешь в мою сторону свои необдуманные реплики, будь добра, отвечай за них. — Они обдуманные, — Третьякова не отводила глаз с чашки, которая, казалось, сейчас ее интересовала более всего, а интонация голоса звучала тихо. — Я согласилась поехать и скрыть свое испорченное настроение после твоих «обдуманных» фраз только ради Лизы, — сказала Лаура Альбертовна, делая акцент на слове «обдуманных». — А сейчас я не вижу необходимости задерживаться. Доброго вечера. — Доброй ночи, — кратко ответила Мария, кинув мимолетный взгляд на женщину, которая покинула пределы кухни. После нескольких секунд раздумываний Третьякова поняла, что стоит провести женщину хотя бы ради приличия. Оказавшись в коридоре, она не застала темноволосую. — Как всегда, Лаура Альбертовна, — шепотом сказала девочка, пытаясь не разбудить свою подругу. Маша вернулась на кухню и поспешила выглянуть в окно, которое открывало вид на двор и парковку. Белое авто Лукиной тронулось с места и поехало по заданному направлению. В горле блондинки образовался тот самый комок, который был знаком ей до одури. Она испытала чувство дежавю. То самое, когда стоишь возле доски, ощущая себя жертвой в лапах озлобленного тигра, который вот–вот разорвет тебя на части и с надменностью получит свое долгожданное удовольствие. Ладонь легла поверх губ, дабы сдержаться от очередных нахлынувших эмоций за сегодняшний день. Она прекрасно отдавала себе отчет в том, что никакого нормального разговора и не вышло бы. Уж слишком все было запущено, тяжело и волнительно. На протяжении всех месяцев Мария не находила в себе силы, чтобы просто поднять глаза на Лукину, не говоря уже о том, чтобы первой заговорить или пойти против слов учителя. Сегодняшний диалог на территории колледжа открыл для светловолосой нечто новое. Она почувствовала некий прилив сил, уверенности и смелости, что ли. Колени вовсе не дрожали, а взгляд нетерпеливо осматривал рядом стоящую женщину. Мария впервые смогла заговорить и высказать то, что сидело в ней. В немного грубой форме. В некорректной форме. С острым и колким упреком. Но в данный момент, находясь на кухне, вглядываясь в вечерний небосвод, кареглазая не чувствовала ни угрызения совести, ни желания забрать свои слова обратно. Она выплеснула то, что давило ее изнутри, будто мощная соковыжималка очередные дольки апельсины. Такой себе фреш из обид, молчания и нервов. Из дневника Марии Третьяковой: «Изо дня в день делать вид, что тебе легко и просто слышать все то, что рассказывает твоя лучшая подруга, — игра одного актера. Лизе нравится Лаура, ее подход к учебе, но методы бывают излишне жестокие. Я пытаюсь разобраться в том, почему все так произошло. Где и когда я сумела вызвать у этой женщины такие ненавистные чувства? Почему именно я, спокойно сидящая ученица с первой парты, стала мишенью для моральных пыток этой темноволосой бестии? Я не могу назвать ее иначе. Я испытываю взаимное чувство некой злости, возможно, ненависти и невозможности простить и забыть все то, что она делала со мной. Я не скрою, что мне было больно и обидно слышать то, что она говорила обо мне. Я эгоистка? Я играю чувствами людей? Она говорила о Татьяне Николаевне. Первое, что задело меня. Этот человек за все месяцы стал важным для меня. Человек души, который всегда поддерживает меня, понимает. Татьяна знала, как мне неприятно заводить разговор о Лауре, поэтому она никогда не поднимала эту тему. Даже несмотря на тот факт, что это ее родная сестра. — Потерпи, ангелок, — женские руки нежно проходились вдоль пшеничных прядей. — Я не знаю, Машенька, что находит на Лауру. Я обязательно поговорю с ней. Повлияю на нее. Это не вписывается ни в какие рамки. Ты, такая светлая девочка, не должна на себе испытывать издержки ее настроения. Татьяна Николаевна всегда советовала мне не реагировать на слова и реакции Лауры Альбертовны. Я так и делала. Так и выработалась привычка: зарывать все то, о чем переживаешь, глубоко в себе. Каждый раз я пытаюсь поддерживать разговор, улыбаться, когда Лиза рассказывает о своих занятиях с ней. Мы с Лизой очень разные, но нечто в нас есть схожее — до последнего верим в людей. Сколько на ее пути встречалось друзей, которые и предавали, и меняли на сомнительные компании, а она прощала все. Мне казалось, что так не должно быть. Мне лишь казалось. Я ведь даже сейчас оправдываю Лауру, хоть мне и обидно от всего, что произошло. К сожалению (или к счастью), дневник, я не могу поделиться с Лизой теми мыслями, что мучают меня. То, как часто в моей голове мелькает имя «Лаура» и все ее фразы. Полночи за учебником по химии. И я слышу на уроке: «Как ничтожно выглядят твои попытки списать». Подслушанная фраза под кабинетом физики, в котором Татьяна Николаевна пыталась провести беседу с ней, и я слышу: «Больше всего я не терплю людей, которые строят из себя одну невинность». Слова после уроков при всем классе, когда она в очередной раз увидела сборник поэзий на парте, и я слышу: «Мария, лучше Вам не лезть в науку. Занимайтесь литературой. Там много ума не требуется». Наедине она переходила на «ты», и я слышу: «Я скажу тебе правду, Третьякова, твои попытки выглядят жалко в химии, и ангельские глаза не спасут ситуацию». Мария прикрыла лицо руками, пряча собственные слезы. Вопрос: от кого? От одиноких стен кухни. От пространства. И от самой себя. Очередная встреча с холодной женщиной действовала на девочку именно таким образом: прокрутка злосчастных фраз, чувство вины и того, как брюнетка одной лишь репликой одновременно ставит на место, унижает и насмехается. Она считает себя властной. Главной. Имеет право кинуть в сторону колкую фразу. И без разницы, кто перед ней: я или ее мягкая сестра. Нельзя не заметить, как она может резко заговорить с Татьяной, при классе наплевать на ее мнение. И Татьяне больно. Я это чувствую, хоть она и не задевает эту тему…» — в продолжении строк записи из дневника. Тихие всхлипывания прервал звук захлопывающейся входной двери. Светловолосая застыла на своем месте, боясь повернуться. Она услышала, как в кухню кто-то зашел, поэтому все–таки развернулась, утирая свои слезы. — Мама? — удивленно произнесла девочка. — Маш? — в глазах женщины читался испуг, став свидетелем картины, когда твоя дочь сидит в слезах и покрасневшим лицом. — Что случилось? Почему ты плачешь? Блондинка без лишних слов прильнула к груди матери, не имея ни сил, ни желания скрывать свои истинные эмоции, которые сейчас всецело поглощали ее. — Солнышко, почему ты плачешь? Что случилось? — Анна обхватило лицо дочери своими холодными ладонями, которые еще не успели согреться после улицы. — Это опять Лаура, да? — за спиной у дам послышался женский голос. — Лиза? А что ты… — замялась Анна Витальевна от удивления. — Что у вас произошло? Белова стояла в проходе, с ощущаемой жалостью смотря на свою подругу. Мария села за стул, вытирая салфетками глаза. Именно в этот момент она поняла, что мама впервые стала очевидцем ее слез. — Ну Лиза, говори, говори, — Анна своей интонацией начинала давить на девочку, требуя объяснений. — А Вы не знаете, — осторожно говорила Елизавета, смотря в пол. — про Лауру Альбертовну? — Кто такая Лаура Альбертовна? — женщина вскинула бровь. — Маша? — Лиза, не надо, — в полголоса проговорила блондинка. — Маша, кто такая Лаура Альбертовна? — голос звучал громче. — Лаура Альбертовна — это та учительница, которую мы тогда видели на машине возле школы. Она тогда еще не давала проехать, — объяснила Лиза, пожалев о том, что случайно выронила. — А, да, помню, такая эффектная женщина. И что? — Анна была взволнована не на шутку. — Я получила плохую оценку в школе. Вот и расстроилась, — протараторила Маша. — Мам, все, давай не будем. — Машенька, — Анна подошла к дочери, кладя руку ей на плечо. — Солнышко, сегодня суббота. Утром я вас отвозила в тот колледж. Лиза прикрыла глаза от неумения подруги выйти из ситуации и удачно соврать. — Анна Витальевна… — тихо обратилась Лиза, понимая, что нужно спасать подругу. Светловолосая женщина направилась к выходу с комнаты, окликнув: — Лиза, пройдем со мной. С читаемым испугом во взгляде Белова кинула взгляд в сторону Маши, которая понимала, что уже не скрыть правду от матери. Женщины зашли в просторную спальню, прикрыв дверь. Она устроилась возле окна, сложив руки, ждала объяснений поведению и слез своей дочери. — Что эта женщина сделала Маше? Почему она там сидела одна и плакала? — интонация звучала требовательнее, чем было до этого. — И не вздумай сейчас придумывать отмазки. Маша никогда не плачет. — Здесь все намного сложнее, Анна Витальевна, чтобы уложиться в один рассказ, — Лиза опустила голову. — А я не спешу. Состояние моей дочери важнее. Рассказывай, — настояла Анна. — Лаура Альбертовна была нашим учителем по химии. В ноябре она ушла со школы после того пожара, ну Вы помните, — подняла глаза Елизавета, на что рядом стоящая женщина утвердительно кивнула. — Она мой репетитор сейчас, готовит к поступлению в колледж. — Пожалуйста, ближе к сути, — блондинка застучала ногтями по поверхности подоконника. — У Маши с Лаурой Альбертовной сложные отношения, — девочка прикусила нижнюю губу. — Так она же уволилась месяц назад, о чем речь? — перебила Анна. — Да, но еще во время школы так сложилось у них, — Лиза пожала плечами. — Лаура за что–то недолюбливала Машу. Я хоть знаю ее получше, но не могу объяснить, почему Маша ей не взлюбилась. Мы никогда не срывали ей урок, не мешали. Вы и сами знаете, что Маша все всегда учит, старается, но Лауре этого всегда было мало. Маша постоянно расстраивалась из– за нее. Это переросло в какую–то сильную нелюбовь. — Что она делала с ней? — Она кричала на нее, говорила в ее сторону достаточно обидчивые фразы, — Елизавета удивлялась тому, как все на духу рассказала женщине, но в этом она видела хоть какой–то способ спасения для шаткого состояния подруги. — Перед классом могла унизить. Та даже настраивала других учителей против Маши. С первого дня трепала нервы. Любила сравнить меня и Машу, что, конечно, задевало нас двоих. Уже после ухода со школы они случайно встречались, и каждый раз это доводит Машу до слез. — Что сегодня произошло? — Анна слушала девочку, пытаясь уловить каждое слово. — Я толком не спрашивала ничего, потому что сегодня не самый удачный день. Я вышла и просто увидела их вместе в холле колледжа. Маша ждала меня там, а Лаура Альбертовна, наверное, приехала. Я была очень расстроена, Маша предложила поехать к вам домой, Лаура отвезла. Мы на кухне посидели втроем немного, а дальше я заснула в комнате, вымоталась. А что у них было тут — я не знаю, — Лиза говорила тихо и осторожно. — То есть, ты хочешь сказать, что эта женщина ступила в мою квартиру, так еще ты оставила наедине мою дочь с ней? — Анна Витальевна приподняла бровь и сменилась в лице. — Я увидела их вместе в колледже, мне казалось, что они смогли как– то… — замялась во фразе Лиза. — Найти компромисс. — Ты знала о том, что это ваша Лаура Альбертовна отыгрывается на Маше, издевается, можно сказать, и пошла к ней заниматься репетиторством? Так еще и Машу потянула с собой на те конкурсы, зная, что она приедет? — злость в интонации женщина уже отчетливо ощущалась. — Нет, Анна Витальевна, я клянусь Вам, я не знала, — стала защищаться Елизавета. — Мне все ясно, а тебе, я думаю, пора. Я закажу такси, отвезет тебя домой, — резко ответив, женщина покинула спальню. Зайдя в просторы плохо освещенной квартиры, брюнетка повесила мокрую верхнюю одежду и прошла на кухню. Прозрачный бокал вмиг наполнился красной жидкостью. Взяв его в руки, Лукина направилась в гостиную, зажигая в ней свет. Вино согревало женщину после декабрьского мороза, отдавая приятным теплом и сладостью. Она откинулась на спинку большого кожаного дивана, закидывая ноги на прозрачный стеклянный стол, что стоял напротив. — Выпьем за жестокую и бесчувственную, — усмехнулась Лаура и подняла бокал в воздух, рассматривая блики. — Как же ты меня выводишь из себя. Как мастерски проникает в мою душу своими ручонками та, которая не имеет на это и малейшего права. Еще мгновение и бокал летит в стену, разбиваясь на тысячу мелких осколков. От звука Лаура судорожно прикрывает глаза, пытаясь взять себя в руки. Недолго раздумывая, темноволосая мигом накидывает шубу, выбегая из квартиры. Живя в элитном жилом квартале, жителей радовало наличие магазинов, кафе и даже одного ресторана, что было невероятно удобно. Лаура зашла в одну из кофеен, оглядывая пространство вокруг. Она подошла к витрине, за которой находилась касса и располагались баристы. Один из них мигом среагировал и уже с улыбкой приветствовал женщину. — Добрый вечер! Готов принять Ваш заказ, — подхватил мужчина. — Добрый, — ответила Лукина, добавив: — Поздно, но с открытием Вас. — Спасибо, — засмущался он. — Два месяца уже. — Мне американо с одной ложкой сахара. — Что–то еще? Может, желаете десерт? — предложил работник. — Скажите, пожалуйста, а где я могу найти Вашу очаровательную владелицу? Коллега по цеху, — улыбнулась Лукина. — Наталья Александровна? — удивился бариста. — Она документацией занимается по ассортименту. Наша госпожа–хозяйка решила лично этим заняться, у нас работы сегодня много. — Прекрасно. Где мне можно ее найти? — улыбнулась Лаура. — В кабинете. Направо, там ее кабинет, — добродушно ответил работник. — Благодарю, американо принесете туда. Ах, да, еще маленький капучино с двумя ложками сахара, — поблагодарив, брюнетка направилась в нужную сторону. Стук прозвучал ровно три раза, после чего дверь приоткрылась, а из нее заглянула внутрь комнаты шатенка. Она окинула оценивающим взглядом интерьер кабинета, замечая малейшие детали в виде прозрачной чашки на столе, открытого ноутбука и ароматного букета желтых роз, которые стояли в вазе на журнальном столике. За столом сидела женщина лет тридцати и с особой внимательностью смотрела в экран ноутбука. Русые волосы средней длины спадали вниз, нежно-розовая блузка подчеркивала силуэт плеч. Изящные руки, ногти на которых были покрыты бесцветным лаком, демонстрировали красоту переливающихся на свету украшений, а также издавали легкий стук по деревянному столу. По привычке рядом с ноутбуком стояла маленькая белая чашка эспрессо. Владелицу кофейни отвлек скрип двери, на что она оторвалась от экрана. Взгляд моментально сменился, застыв на силуэте. — Здравствуй, — уголки губ слегка дрогнули, а Лаура зашла внутрь, закрывая за собой дверь. — Лаура? — женщина привстала из–за рабочего стола. — А ты не блещешь креативностью, — шатенка оглянулась вокруг себя. — Все, как в прошлом кабинете. Наталья нервно сглотнула, прожигая взглядом собеседницу. — Это правда. Нет желания что–либо менять, — она согласилась. — Неужели? — Лаура взяла в руки статуэтку, которая стояла на полке. — Я не видела тебя до этого у нас. Решила оценить качество обслуживания? — русоволосая вернулась обратно в сидячее положение. — Времени не хватает ни на что. Зашла вот, захотелось лично поздравить с новым делом, — брюнетка вернула на место статуэтку, остановившись у стола. — Ну спасибо, — усмехнулась Наталья. — Как у тебя то дела? На несколько секунд Лаура посмотрела в потолок, задумавшись. — Да все хорошо. Работа, дом. Все, как у всех. Их разговор прервал стук баристы в двери. Мужчина держал на подносе две чашки кофе, как и заказывала ранее Лукина. Наталья с легкой ноткой непонимания посмотрела на своего коллегу, но Лаура тут же дала этому объяснение. — Благодарю Вас за доставку, — улыбнувшись, шатенка забрала с подноса два кофе, а парень удалился. — Это что было? — Наталья приподняла бровь. — Надо же проверить качество обслуживание твоего заведения, — голубоглазая подошла к столу, ставя перед женщиной чашку. — Капучино с двумя ложками сахара. — Ничего себе, Лаура, ты держишь в памяти такие вещи? — она знатно удивилась, что вызвало в ее глазах блеск. — А ты? — Лукина сделала глоток своего американо, наблюдая за реакцией женщины. — Лучше скажи мне, какова причина твоего визита? — она обратилась. — Только недолго, потому что до закрытия пятнадцать минут. В ответ Лаура усмехнулась, смотря в окно, которое демонстрировало вид на темную заснеженную улицу. — Свободный вечер выдался. Решила заглянуть, — ответила брюнетка. Наталья покинула свое место, подходя к женщине, дабы стоять с ней на равных. — Как Егор твой? — поинтересовалась владелица. — Как Саша? — Егор за границей сейчас на соревнованиях, так в Калининграде учится. Девятый класс уже, — от упоминания о сыне на лице непроизвольно заиграла улыбка. — С Сашей работаем. — Не развелись все–таки? — в интонации прозвучала легкая грусть, но и некая насмешка. — Развелись, — Лаура сделала очередной глоток кофе, поставив чашку на стол. — Вот как, — поджала губы Наталья. — Ну, а ты? — Лукина повернулась корпусом к рядом стоящей женщине, переведя взгляд на кольцо, которое красовалось на безымянном пальце правой руки. Наталья не могла не заметить взгляда, кинутого на украшение, отчего отвела руку за спиной. В ответ брюнетка взяла ее за правую руку, рассматривая кольцо. — Красивое, чего ты прячешь? Поздравляю, — холодные пальцы прошлись вдоль безымянного пальца. Русоволосая дрогнула от такого действия, сама не осознав, она сжала в своей руке пальцы женщины. — Ты не изменилась, Лаура, — тихо отреагировала она. — А в чем я должна была измениться? — усмехнулась шатенка. — Все также вызываешь у меня мурашки, — наклонившись, Наталья прошептала фразу на ухо. Лаура на пару секунд застыла в одном положении, всматриваясь в черты лица хозяйки кофейни. Их диалог вновь прервали стуком в дверью, но на этот раз в дверях была девушка–администратор. — Наталья Александровна, смена уже закончилась, мы можем идти? — обратилась она. — Да, конечно. Только все там повыключайте. Спасибо за смену, — Наталья отошла от стола, подойдя к администратору, дабы забрать ключи. — Ирочка, а чем это ты запачкалась? Тыльная сторона руки коллеги была испачкана, на что обратила внимание хозяйка, взяв ее ладонь в руки, дабы оттереть. — Возились сегодня целый день, влипла во что–то, спасибо, — улыбнувшись, девушка покинула кабинет, прикрыв за собою дверь. Наталья обратно вернулась к столу, заметив, как Лаура крутит в руках чашку, а на ее лице виднеется едкая улыбка. — Что? — отреагировала женщина. — Спишь с ней, что ли? — шатенка подняла взгляд, понимая, что небольшое количество выпитого дома вина изрядно развязало ей язык. — А ты ревнуешь, Лукина? — русоволосая улыбнулась, ожидая реакцию. Лаура лишь громко вздохнула, решив, что пора возвращаться домой по причине и времени, и закрытия кофейни. Направившись к двери, она почувствовала, как ее задержала хватка руки. Взгляд непонимания обратился к Наталье, которая пальцами вцепилась в ее руку. — Спустя одиннадцать месяцев ты возвращаешься, приходишь вот так спокойно ко мне, будто все хорошо и в порядке, а сейчас так просто сможешь уйти? — голос женщины сменился на ту интонацию, которая всегда Лауре напоминала голос обеспокоенного ребенка, который боится, что вот–вот его оставят. — А ты хочешь, чтобы я вновь сделала тебе больно? — Лукина подошла впритык к женщине, вдыхая аромат ее волос. — Ты умеешь, — Наталья задержала взгляд на глазах морского оттенка, устанавливая зрительный контакт. — Поэтому мне лучше уйти, — хладнокровно ответила брюнетка. — Ты любительница уходить, — русоволосая продолжала все также пристально смотреть, закусив при этом нижнюю губу. — Если ты еще раз языком коснешься губ, я возьму тебя прямо на этом столе, — ни одна мышца не дрогнула на лице Лауры от сказанной фразы. — Я скучала, Лаура… — шепотом произнося, Наталья коснулась губами мочки уха темноволосой. Не давая малейшего права по собственной воле касаться своих частей тела, Лаура резким движением подвинула Наталью к рабочему столу, прильнув к губам. Сладкий, обжигающий дыхание поцелуй теплом разливался по женским телам. Губы шатенки через пару минут оказались на шее, покрывая ее поцелуями. В руках Лауры от ошеломляющих действий Наталья издавала тихие стоны удовольствия, что отдавали приятными ощущениями внизу живота. Русоволосая обхватила женщину за шею, попутно садясь на стол. В поцелуй добавились языки, которые чувствовали комфорт и желание, переплетаясь между собой. Лукина грубым движением одернула вверх облегающую юбку своей подруги, проделывая дорожку из мокрых поцелуев вдоль шеи. Наталья томно выдыхала раскаленный воздух, давая возможность приглушенным стонам разлетаться по кабинету, зная, что в помещении они остались одни. Кареглазая в душе была слегка удивлена резкостью и беспристрастием женщины, но это лишь обостряло ее ощущения. Не задерживаясь на поцелуях, Лаура следом опустила кружевное нижнее белье владелицы кофейни, доходя пальцами до того места, которое уже начинало пульсировать. В руках Лауры возбужденная женщина таяла, как мороженое, оставленное на солнцепеке. Брюнетке стоило лишь коснуться головки ее клитора, как его нервные окончания мигом оказали свое действие на свою хозяйку. — Лаура, — прошипела Наталья, впиваясь ногтями в кожу плеча той, которая сейчас баловала тело. Лаура начинала свою излюбленную тактику, зная, что она никогда не бывает проигрышной. Несколько круговых массирующих движений клитора вызвали феерию чувств у Натальи, которая изгибалась в руках голубоглазой, отчего та ее придерживала одной рукой. Кареглазая наклонялась на женщину, упираясь головой в ее грудь от полученного наслаждения. Лаура поднесла свои пальцы ко рту женщины, которая в свою очередь охотно их облизала. Увлажнив их, Лукина без особой подготовки к действию вошла во влагалище женщины двумя пальцами. Движения, которые с каждым новым порывом ускорялись, напрочь сбивали дыхание Натальи. Она извивалась под ней, а с ее губ срывались сладостные слуху стоны, которые Лаура не затыкала своими губами. Брюнетка добавила третий палец, понимая, какое моральное наслаждение и разрядку получает от одного лишь вида, а большой палец массировал клитор для двойных ощущений. На столе, на уже помятых бумажках, возможно, важной документации, сидит миловидная женщина с прикрытыми от удовольствия глазами. Располагается на поверхности так, как была до: в той же блузке, на каблуках, лишь приподнята юбка. Лаура не имела желания срывать с женщины одежду, а поэтому отдалась порыву в таком виде. Кофейня уже была закрыта, одинока, кроме двух женщин, одна из которых доставляла вспышки эйфории, а другая их принимала. Пальцы двигались внутри русоволосой сначала медленно, после чего ускоряли темп. Лаура ощущала, как они скользят во влагалище, что свидетельствовало о возбуждении, которое читалось на лице Натальи. Смазка последней текла вдоль пальцев Лукиной, отчего та улыбнулась с нескрытной хитростью. Ощутив, как мышцы малого таза сжимаются, а тело хозяйки дрожит, Лаура поняла, что доставила оргазм своей подруге. Руки той, которая извивалась от полученных ощущений, потянулись к пуговицам на блузке Лауры, дабы их поспешно расстегнуть. Ее остановила грубая хватка темноволосой. — Что– то не так? — хриплым голосом спросила Наталья. — Себя я трогать не позволяла, милая, — прошептала на ухо Лаура. Вытерев салфетками свои пальцы, которые сумели донести к небесам ощущения женщины, Лаура оставила легкий поцелуй на щеке Натальи. Забрав с журнального столика свою сумку, Лукина окинула взглядом кабинет, сидящую на столе коллегу по цеху и вышла из комнаты, тихо закрывая дверь.