Мэри: Я на месте. Ты прав, сестра не злится.
Она в ярости.
Надеюсь в Аду есть Wi-fi.
Одернув полы пиджака и зажав кожаную папку подмышкой, Рид метнул взгляд на загоревшийся экран телефона. Ты себе не изменяешь, Эм.Рид: Не преувеличивай.
Тебе прямая дорога в Рай. И там интернет однозначно ловит.
Бегло набрав сообщение, мужчина спрятал телефон в карман. Ответа от Кадоган не последует. Свой комментарий на их переписку она озвучит завтра за утренним пончиком. Если не проспит. Одинокая улица, спускающаяся к утиной заводи, как никогда была приятной в своей пустынности и тишине. Окруженная с двух сторон жилыми пятиэтажками, подмигивающими редкими горящими окнами, Риббли стрит не тревожила лишними звуками и запахами закрытых на ночь бакалейных и мясных лавок. Она покорно тянулась до ближайшего перекрестка, освещая путь коваными фонарями. Неспешно измеряя шагом цветную брусчатку, Бенедикт прокручивал в голове предполагаемые вопросы, которые позволят раскрыть мисс Престон во всей красе. Ее помыслы, желания и возможно основания. Сейчас, как никогда хотелось узнать подноготную человека. Окунуться с головой в его душу. Познать образ мышления. Впервые по отношению к одной из сторон преступления у Рида проснулся хищный азарт. Он словно гончая, учуявшая вместо привычной тушки кролика столь аппетитного и столь редкого фазана. Телефон издал очередную вибрацию. Входящее сообщение. И точно не от Кадоган. Приблизившись к нерабочему светофору, Бенедикт вынул назойливый смартфон. Знакомое имя на дисплее, от лицезрения которого детектив прыснул. — Смотрю, Элайза, тебе тоже не спится? Приподнятый предплечьем бюст с достаточно вкусной ложбинкой полностью захватил просторы экрана, позволяя Риду как можно детально изучить уверенную четверку. Вернее, полупрозрачный алый гипюр, на просвет выставляющий соски и татуировку змеи вокруг левой ареолы. Безвкусица и вульгарщина. — Неплохая попытка, Элли, — равнодушно оценив посыл адресата, Рид заблокировал телефон. — Но, увы, я не люблю красный. Убедившись в отсутствии машин на крайне пустынной дороге даже в обеденное время, Бенедикт шагнул на тропу, ведущую к небольшому парку, разбитому вокруг озерца. Для одних сквер казался уютным и приветливым, но детектив прекрасно знал, сколько убитых или покончивших с собой человек приходилось на этот мирный оазис. Не то чтобы он вел подсчет. Однако окровавленные лица на фоне местных клумб, газона и прибрежной щебени по-своему характеризовали данное место, всплывая между делом в сознании мужчины. Издержки профессии, не иначе. Любое заведение и закуток города имели особую горчинку на языке, а их красота и живописность приобретала дополнительные оттенки вишневого или алого. Красный. Его в жизни и без бюстгальтера на силиконе было слишком много. В своих размышлениях и игнорировании последующего шквала сообщений Рид приблизился к крутому спуску. Травмоопасная металлическая лестница с восемнадцатью ступенями из прутьев, что зимой инициировала множество переломов ног и челюстей, и ступив наконец-то на мягкую травяную подушку, детектив рефлекторно втянул воздух, насыщенный отголосками тины и специального корма для уток, что хранился в металлических резервуарах возле дубовых лавок. Два доллара за триста грамм редкостной по запаху дряни. Сплошное обдиралово. Отодвинув манжет кипенно-белой рубашки, Рид убедился в своей пунктуальности. Без пятнадцати двенадцать. Еще есть время, чтобы поправить галстук и придумать комплимент для дамы сердца. Чертовы манеры. От них не избавиться. — Знаете, чем утки отличаются от прочих водоплавающих птиц? Неожиданно. И снова разговор начался с вопроса. — Их абсолютно невозможно приручить. Ни едой, ни лаской, ни свистком и кнутом. Расположившись под свисающими ветвями плакучей ивы, Софи безмятежно созерцала спокойную гладь воды, еще не нарушенную движением озвученных птиц. — В отличие от тех же лебедей, утки даже при регулярном посещении их пристанища не будут тебя запоминать или выделять из толпы. Им без разницы кто их кормит. Они по своей природе истинные эгоисты. И даже если ты их взрастишь с самого момента вылупления и будешь первое время поить из ложечки — утка с укреплением крыльев покинет тебя, вычеркнув из памяти, как лишнее звено. Облаченная в молочное трикотажное платье, с накинутой на плечи вязаной того же цвета кофтой, девушка с особой грацией запрокинула одну ножку на другую, заставив свеситься с верхней стопы босоножку. Завораживает. — Вам нравятся утки? — Рид медленно приблизился к своей собеседнице. Тускло подсвечиваемая уличным освещением мисс Престон больше напоминала речную нимфу, заманивающую в свои сети нерадивых простачков. — Безумно. У них, в действительности, можно многому научиться, — глубокий обсидиановый взгляд столкнулся с насыщенно-синим. — Например, отсутствию привязанности. К вещам, людям, мнению. Представляете, что было бы, если все обрели бы полную свободу? — риторическое восклицание, и девичьи губы изогнулись в улыбке. Той самой, с толикой надменности и хитринки. — Правда есть один минус от снятия эмоциональных оков. Детектив взглядом спросил разрешения присесть рядом. Софи кивнула. — Что за минус? Опустившись на другой край лавки, Бен удостоверился, что между ними нужная дистанция. Помним, в охоте главное не делать лишних движений. Оценив предусмотрительность Рида, девушка расслабленно откинулась на деревянную спинку. — Вы потеряете свой хлеб, детектив. И не из-за отсутствия криминала, а из-за утраты интереса к расследованию. Ведь что может быть скучнее, чем изучать убийства без погружения в нутро? Со стороны камышовых зарослей донеслось звучное кряканье. — Полагаете, преступления, совершенные из-за привязанности, отличны от тех, где мотив иного подтекста? На женских коленях очутилась жестяная банка. Вероятно, Софи решила задобрить уток не местной кухней, а чем-то своим. — Именно, мистер Рид. Или мне к Вам лучше обращаться, детектив Рид? — стянув перчатки и положив их аккуратно возле себя, девушка выудила из рядом стоящего рюкзака полиэтиленовый сверток. Мгновение, и уже одноразовые перчатки окутали тонкие пальцы и узкую ладонь. — Привязанность делает человека более изощренным. Скажем, привязанность к деньгам заставляет людей пахать на трех и четырех работах, забывая о своем истощении. И в случае неудачи эта привязанность сподвигает спрыгнуть с моста, при условии, что высота это самая большая твоя фобия. Сушеные лягушачьи лапки. Достав сомнительный деликатес из банки, Престон покрутила одной из них перед лицом. — Или героин. Привязанность к нему заставляет прилежного и чистого мальчика становиться безмозглым стадным животным, которого однажды зарезает более гнилое, но такое же привязанное к наркотикам ничтожество. — Легкий взмах руки, и сушеная ножка, выполнив в воздухе дугу, с плеском окунулась в воду. — Ваш брат был участником какой-то нарко-группы? — три жирных утки с явным энтузиазмом выплыли из густых рогозовых зарослей. Их привлек как шум, так и запах конечности земноводной. — Вы мне скажите, детектив. — Бенедикт. Достаточно подобного обращения. Патрик Престон уже давно числится в нашей базе. Но уточнения по его принадлежности к какой-нибудь группе нет. — Как и того, что в университете, пока его оттуда не погнали, Патрик показывал отличные результаты в высшей математике. И неоднократно одерживал победы в грантовых соревнованиях. — Очередная лапка полетела в стаю пернатых, и те с остервенением ринулись за ней. — Цифры и химия — вот его страсть. И к несчастью второе одержало вверх. Как над разумом, — взгляд исподлобья, — так и над телом. От нешуточной борьбы за лакомый кусочек два селезня устроили водное представление, окатывая брызгами пару. — Как давно он пристрастился к наркотикам, мисс Престон? — наблюдая за битвой крылатых и за тем, как их подначивает Софи, закидывая лягушачьи обрубки, Рид невольно поймал себя на мысли, что на охоту вышел не один он. — С пятнадцати лет. Спустя полгода после гибели родителей Пат решил взбунтоваться против меня. — Престон усмехнулась. — Наивное дитя предположило, что баловство с травой, а потом и химозой сделает его взрослым. — Взрослым для чего? — Для распоряжения наследством, разумеется. Вы ведь уже узнали, что фамилия Престон — это местное нарицательное, связанное с роскошью и богатством? — девушка протянула банку. — Держите. Покормите уток. Как-никак Вы за этим сюда пришли? София Престон. Двадцать пять лет. Окончила Йельский факультет экономики и финансов. Была дважды поймана за превышение скоростного режима и один раз за вождение не в трезвом состоянии. На сегодняшний момент является владелицей местной кофейной сети «God of mood». Не замужем. Детей нет. Секундно выдержав зрительный контакт, Бенедикт перенял утиное лакомство. — Перчатки? — полиэтиленовая скрутка опустилась возле мужского бедра. — Запах не яркий, но очень стойкий. Моментально въедается в кожу. — Софи, к чему привязаны Вы? — натянув большие даже для его ладоней перчатки, Рид подцепил лапку. Запах действительно был ненавязчивым. В отличие от того же корма. Но даже эти ноты, напоминающие жареный кальмар, Бен не хотел бы ощущать на своих пальцах. — Не находите этот вопрос слишком интимным, Бенедикт? Издав смешок, Софи отследила траекторию полета лягушачьей конечности, угодившей прямо в утиную тушку. Победоносный вскрик, и, извернувшись, птица рванула добычу со своей спинки, попутно вырвав парочку перьев. Детектив виновато сморщился. Он не любил уток. Но травмировать их ему не хотелось. — Скорей личным. Думаю, ответ на данный вопрос сможет мне закономерно дать ответ на самое важное. Софи с нескрываемым любопытством покосилась на Рида. — Человеческие грехи. — Развернувшись вполоборота, девушка опустила голову на выставленную руку. — Вот моя привязанность. Ну что? Я помогла Вам с ответом?