Запах луны

Надолго сна не хватает. Охотник не знает, удалось ли урвать хотя бы пару часов, но судя по тому, как ярко светит луна - это вряд ли. Угли в камине тихо трещат, как далёкое стрекотание сверчков. Гарри спит. Тихий и спокойный как младенец, лица без очков не разобрать. Кицураги надевает их, чтобы посмотреть. Хмурится, одеяло сжал, будто цепляется за последнюю соломинку. Горечь пакостно ворочается в районе солнечного сплетения или где-то там. А может, просто еда была не слишком свежая. Конечно, хочется думать, что виной тому последний вариант, а не то, насколько хреново охотник повел себя со своим любовником. Так и тянет его разбудить и… Сказать хоть что-то. Но еще и сон воровать у него будет совсем перебор. Мужчина откидывается обратно на подушку, спрятав под нее руки, и пялится в потолок. Причудливая игра тени и света, рождённая всполохами каминного огня рисует на потолке непонятные картины. Если очень постараться, в них можно что-то разглядеть. Только у Кицураги с воображением туго, абстракции его не увлекают. А отвлечься на что-то критически необходимо. Он бы мог выйти на улицу и выкурить самокрутку, да только табак отсырел ещё несколько дней назад и к употреблению не пригоден. Золотой охотник переворачивается на другой бок. Грудь Гаррье медленно вздымается, ленивыми волнами океана вдохов и выдохов. С этим человеком все не так. Распотрошил вольного охотника, и тот лежит в луже собственных внутренностей сплетенных из мыслей и чувств, да все никак не может запихать их на место. То в жар то в холод, да. Гаррье Дюбуа - это болезнь. Страшная, почти такая же страшная, как болезнь зверя. Лекарства от неё тоже нет. И как сбить лихорадку - тоже непонятно, не кровью же себя отпаивать от ментальных порезов и ссадин? Раньше помогало забыться. Теперь забываться не хочется. Да и некуда. Это тело, это идеальное тело отбивает всякое желание смотреть на другие, не такие совершенные. Как по заказу. Жестокая шутка какой-нибудь Амигдалы? Вздох рождается сам собой. - Ты не спишь…- Сонно мурлычет Гаррье, заставляя охотника приподняться от внезапного звука. - Не сплю, - всё-таки разбудил своим ворочаньем. - Извини, что разбудил. Постараюсь не ворочаться. - Мне самому не спится. - Гарри ёрзает под одеялом, сворачиваясь плотнее. Киму нечего ответить. Это из-за него. Логика подсказывает, что нужно сделать, да только мужчина не знает, как подступиться. - Гарри… Прости. - Охотник выдавливает из себя извинения с огромным трудом. Честные и искренние выдавать он совсем не приучен. А тут требуются именно они: почему-то золотой охотник уверен, что его зверь почует фальшь. - Ты не первый, под чью руку я попадаю. Но ты сделал это не с целью мне навредить. Ты защищался… Тебя обидели. Когда-то очень давно. Я не знал и задел. Случайно. Я неуклюжий, знаю. И… Я правда не хотел, чтобы так вышло. Ты меня прости...- Ох уж это безумное, безумное создание! - Тебе то за что извиняться. Тебе просто хотелось меня коснуться, да и ты пьяный был к тому же, соображал разве ж, что делаешь... Неловкое молчание, кажется, длится вечность, будто момент застыл внутри себя самого. - Гарри… Если я ещё раз подниму на тебя руку - бей в ответ. Я обещал, что не причиню тебе вреда, и свое обещание нарушил. Будет справедливо, если ты оплатишь мне той же монетой. Дюбуа поворачивается к охотнику - брови опущены, глаза тоскливо прикрыты, нижняя губа чуть дрожит и… О Господи! Кицураги тихо охнул, поражаясь последствиям своих действий. Неужто так сильно ударил?... На месте, куда прилетели костяшки пальцев расплылся внушительный синяк. Тонкий мужчина прячет лицо в ладони, пытаясь выровнять дыхание. Вот же идиота кусок! Думать надо, потом делать. Ладонь Гаррье аккуратно отрывает пальцы одной из рук от лица охотника. - Эй… Я никогда тебя и пальцем не трону. Что бы ты ни сделал. Я благодарен, что ты говоришь со мной. Ты сожалеешь, я это вижу. Этого достаточно. - Тепло, с которым Гаррье говорит, делает только хуже. Почему он так реагирует? Как он может так реагировать? Втащи он сейчас в челюсть или прокляни Кицураги до девятого колена, было бы и то проще. Но это… Охотник глубоко дышит, пытаясь угомонить вышедшее из-под контроля сердце. Гарри подползает ближе и очень медленно, осторожно заключает Кима в объятия, глядя на его реакцию. Глаза золотого охотника широко распахнуты, можно было бы принять эмоцию на его лице за испуг. Он не знает, куда себя деть. - Когда я сказал, что боюсь тебя… Я не обманывал. Я все ещё тебя боюсь. Но я принял решение. Я принял тебя. Нам просто нужно больше времени...- Все тем же тоном, который призван успокаивать, Гаррье продолжает говорить. Да вот только Кима этот тон скорее приводит в панику. Слишком добр. Невозможно. Нельзя так. - Посмотри на меня, - второй охотник нависает над тонким мужчиной. - Все в порядке. Не в порядке, ни черта не в порядке! Почему связки не слушаются?! Ким не может вымолвить ни слова, заперт в чужих руках, в своей голове, в своих эмоциях. Кровь стучит в висках, как бой барабанов, что зовут на войну. Гарри отстраняется, и на удивление, это чуть облегчает ситуацию. Мужчина даже не заметил, что задержал дыхание, и теперь с облегчением наконец сделал глоток воздуха. - Прости… Я... - Перестань извиняться. Не помогает. Не нужны мне твои извинения. Как и тебе мои. Действия решают, Гарри. Только действия...- Сказанное наконец внесло ясность в план. Не о чем говорить тут. Нужно сделать что-то. Может, ему ещё что-нибудь купить в качестве извинений? Подобные мысли в зоне комфортных для охотника, он предпочитает отдаться им, это успокаивает. Дюбуа стягивает с себя часть одеяла и сваливается на спину, позволив своему партнеру подумать. Или сам не знает, что сказать. Проходит, может быть, минута или две. - Тогда… Поцелуй меня. - Толос Гаррье немного дрожит. Кицураги удивлен просьбой. Как можно хотеть, чтобы тебя касался человек, который тебя ударил? - Гарри...Я же...Боль тебе причинил в плохом смысле, как ты... - Если тебе нужны действия, чтобы понять - это то действие которое мне нужно. - Крупный мужчина непреклонен. Если правда так легко можно дать ему почувствовать себя лучше, то в чем вообще проблема? - К тому же…- лицо второго охотника вспыхивает как спичка - если бы не контекст…меня бы это завело. Кряхтение, что родилось вместо смеха сдержать не получилось. Какое же противоречивое создание! Киму это только на руку, если бы не мимолетная мысль о том, что у Гарри видимо повреждена та часть мозга, которая отличает боль от удовольствия. - Извращенец - ласково мурлычет охотник и принимается исполняет просьбу, так медленно и нежно, как только может, большим пальцем поглаживая любовника за ухом. Тот шумно дышит носом и с осторожностью кладет ладонь на затылок Кима, еле касаясь ёжика волос - свежесбритые самые колючие. А Гаррье, видимо, нравится, как легонько тонкие волоски покалывают кожу ладони: не отказывает себе в удовольствии взъерошивать их вниз и вверх, будто почесывая, но без ногтей. Кицураги отрывается от поцелуя, его любовник смотрит ему прямо в глаза, касаясь носом щеки и, выждав пару мгновений, инициирует ещё один поцелуй, в котором уже сам ведёт. Вдумчиво, неспешно, внимательно отслеживая реакции золотого охотника. Тонкий мужчина меж тем чувствует себя очень странно, словно в пузыре, в котором нет ни звука, ни света, ни тепла ни холода. Только прикосновения губ к чужим губам да звуки учащенного дыхания. Даже влаги нет, поцелуи сухие, но при этом заботливые. Так они проводят некоторое время, пока Ким не прижимается к своему любовнику вплотную, обнаружив, что ему такое доставляет куда больше удовольствия, чем золотому охотнику. Его-то это странное действо не завело совсем, в нем был какой-то иной сорт интимности, мужчине совершенно незнакомый. Ким игриво приподнимает бровь, проведя пальцами вдоль изгибов тела своего любовника. - Тебе это так нравится? - Не смог отказать себе в удовольствии поддразнить. Гарри тихонько улыбается, пряча взгляд. Теперь его румянец с этим синяком выглядит жутко. - Мне нравишься ты. - Дюбуа прислоняется лбом ко лбу охотника и поглаживает его по волосам. - Это хорошо. Позволь тебе помочь ...- Золотой охотник увлекает своего зверя в очередной поцелуй, куда более пылкий, чем предыдущие. Его рука меж тем занялась решением образовавшейся проблемы. И это решение, если судить по хриплым стонам и тому, как руки Дюбуа вцепились в лопатки Кима приходится крупному мужчине по нраву. Сам процесс не занял особо много времени, возможно, острый укус был лишним, и Гарри продержался бы дольше, позволяя золотому охотнику единственное удовольствие, который тот себе разрешит при текущих условиях - слушать прекрасный голос своего любовника. Гаррье хрипло дышит в шею Кима, то и дело целуя ее в разных местах. - Ким...- Произнесенное с улыбкой, его имя застывает в воздухе, приятно вибрируя у самого уха. - А как же ты?... Кицураги лишь усмехается. - Потерплю. В воспитательных целях. Теперь сможешь уснуть спокойно? Нам завтра уезжать, лучше бы выспаться хоть чуть-чуть. - Тонкий мужчина лениво почесывает голову своего зверя, прикрыв глаза. Сам он теперь точно спать не хочет из-за напряжения и прилившей куда не надо крови. - Зачем ты так с собой… Не надо себя мучать. - За проступок следует наказание. Никак иначе это не работает. Засыпай, я буду в порядке. Веки Дюбуа медленно смыкаются, он уютно устроился под боком охотника, сложив голову тому на грудь, широко зевнул и стыдливо прикрыл рот рукой уже после. - Правда, засыпаю… Утром… Поговорим… Спасибо, мой лунный свет. - Каждое слово тише предыдущего, пока они не превращаются в еле различимый шепот. Гаррье уснул. Ким улыбается сам себе. Когда это создание вот так прижимается к нему, словно дитя к матери, и сладко сопит, охотнику кажется, что, может, все действительно в порядке? И он сможет хоть немного, но ощутить покой? Боль в чувствительной части тела напоминает о том, как они пришли к текущему моменту. Не то чтобы это пытка, но весьма неприятно. Охотник закрывает глаза и перебирает в голове все самые мерзкие трупы, которые он когда-либо видел. Это должно помочь сбить "настроение". Безотказная техника, Ким морщится, когда за глазами промелькивают жуткие картины. Не первый раз ему приходится этим пользоваться. Вскоре, Кицураги присоединяется к своему любовнику погрузившись в сон. Настойчивый стук в дверь вызывает у Кицураги только одно желание - завернуться с головой в одеяло и игнорировать внешний мир. Гаррье тихо скулит, ерзая на онемевшей груди охотника. Тело будто деревянное. По всей видимости, он даже не шелохнулся во сне. И не снял очки - переносица ужасно чешется. - Кто там? - С недовольством бросает Кицураги. - Месье Кицураги, позвольте войти? Мартин. Охотник бросает взгляд на окно - раннее утро, солнце ещё не совсем взошло. - Заходи. Гарри недовольно фыркнул и накрыл голову одеялом. Ким легонько похлопал своего зверя по спине. Мартин вошёл очень тихо, с любопытством поглядывая на сонного охотника. Кицураги потягивается, зевнув. - Зачем ты здесь в такую рань? Вильдруа младший присаживается на кресло. Любопытство на его лице сменяется беспокойством. - Господин Вильдруа просит вас зайти к нему. Сейчас. - Издевается, да? К чему такая спешка, Мартин? - Ким делает попытку встать, но его зверь обвивается руками вокруг торса охотника и бурчит "Не пущу" Юноша оглядывается, нервно дёргая себя за кружево рукава рубашки. - Сами у него уточните. Идёмте. - Ну, как видишь меня не пускают, - насмешливо отвечает Кицураги, откинув часть одеяла, скрывающего Гарри, который вцепился в своего хозяина мертвой хваткой и трется щекой о его грудь. Немного щекотно, но достаточно чтобы заставить уголки губ слегка приподняться. Глаза Мартина округляются, и он прикрывает рот ладонью. Ким смотрит на своего любовника, потом на Мартина, но не может понять в чем причина реакции юноши. - Мартин? Что не так? - Даже синяк скрыт: Дюбуа прижался им к коже Кицураги. Бывший слуга медленно поднимается с кресла и пятится в сторону двери. - Мы ждём. Приходите один, месье Кицураги. - И дверь захлопывается. Что это было? Гарри легонько поцеловал подбородок охотника, вопросительно глядя тому в лицо. - Чего это он? Как будто напуган был... - Напуган, говоришь… Не нравится мне это. - Тонкий мужчина прижимается к макушке своего партнёра губами и нехотя встаёт с кровати под звуки негодования. - Я быстро, не скули! - Одежда как раз высохла, хотя бы прилично будет выглядеть. Рубашки с жилеткой будет достаточно. Гаррье меж тем перевернулся и снова спрятался под одеяло - видимо, досыпать. Происходящее нехорошо напоминает о том, что тут произошло в их первый визит. Нацепив сапоги, охотник тормошит своего партнёра. - Гарри, будет лучше, если ты уйдешь к своим братьям. Я не хочу, чтобы ты остался тут один… Мало ли что. Однако зверь только отмахивается. - Не переживай за меня, Ким. Если что - сам к ним убегу. А если совсем плохо будет - к старцам отправлюсь. Там меня и найдешь. Голос Дюбуа сонный, и его слова трудно разобрать, однако звучат они как продуманный план. Кицураги надеется, что этот сценарий будет без надобности. - Договорились. Погода опять испортилась, поэтому и казалось, что сейчас раннее утро. Положение солнца говорит, что они опять проспали по меньше мере до девяти. Дверь в особняк приоткрыта. Ким как можно тише заходит внутрь, чтобы застать Шарля, бродящего из угла в угол с руками за спиной, Мартин же уставился в пустой винный бокал. - Кхм, господа? - Вольный охотник привлекает к себе внимание хозяев дома. Шарль застывает на месте, а потом кивает на стол. - Сядь, золотце. - Что, опять плохие новости? - Устроившись на привычном месте, Кицураги ловит взгляд Мартина. Действительно напуган чем-то. Мужчина напрягся и сам от этого взгляда. - Милый, вот ты мне скажи… Ты совсем больной, да? Ты что сюда притащил? - Чиновник чуть ли не рычит от гнева. - О чем ты? Толпа отрекшихся от Церкви охотников тебя так напугала? - Да причем здесь охотники, Господи, как будто я их никогда не видел! Я знал, что ты извращенец, кто тут не, но чтобы настолько... - Попридержи коней, Шарль, я не улавливаю, к чему ты клонишь. Мартин наливает себе ещё бокал, бросив короткий взгляд осуждения в сторону золотого охотника. Вильдруа проводит рукой по лицу, приподнимая очки, и делает длинный выдох. - Я тут справки навёл кое-какие, уж извини, любопытство пересилило. Сначала не поверил в эту чушь. Хотел с тобой обсудить, но словам Мартина я верю железно. Ты трахаешь зверя. Живого, мать его, зверя, который может в любой момент выйти из-под контроля и укокошить тебя. А потом и за нас приняться. Прости, золотце, но даже для тебя - это край. Я не позволю, чтобы ты ставил нашу жизнь под угрозу в угоду своим… Отклонениям. Прошу извинить за грубость, но это пиздец. Кицураги мягко говоря удивлен. Он никогда не видел этих двоих напуганными и тем более, чтобы Шарль так ругался. Уши... Они не последовали совету Викмара, а стоило! Так бы удалось отбрехаться, мол, слухи дурацкие, нашел чему верить. Но Мартин все видел. Хорошо хоть клыки не засветил. Кто знает, к чему бы это привело. - Шарль… Ты правда считаешь, что я настолько рисковый? - Я правда считаю, что у тебя с головой непорядок, золотце. Ты одиночка, с не самым простым прошлым. Не удивлен, что с годами твоя крыша протекла лишь сильнее. Поверь мне, я не только за свою шкуру трясусь, иначе б выгнал тебя взашей прямо сейчас. Ты играешь в очень опасную игру. Может, у охотников так принято, я не знаю, только для меня ситуация видится очень и очень хреновой. Тебя ищут наемники, этого монстра ищет Церковь, его братьев - Бюргенверт. Как ты собираешься выжить? - Ну спасибо, хоть Кейнхерсту до нас дела нет, но я бы не удивился, узнав что его жена и их на нас натравила... - Так оно ещё и женато на кейнхерстской знати?! Господь Всемогущий, все, больше ни слова не говори, я не хочу знать, насколько глубока эта бездна... Налей, - Чиновник тянется ко второму бокалу. Мартин не говорит ни слова, вопреки обыкновению, лишь смотрит в лицо охотнику, наливая своему любовнику остатки вина. - Месье Вильдруа, к чему этот разговор вообще? - Кима расклад не устраивает. Уж от кого, но от Шарля осуждения в свою сторону он не ожидал. К тому же Гарри - человек. Ну, да уши не очень человеческие, и ведёт себя странновато, но есть люди, которые выглядят и ведут себя ещё более нелепо и живут себе спокойно. - Я знаю, что ты меня все равно не послушаешь, однако, сказать обязан - брось эту затею, золотце. Ты убьешь себя. Беги куда-нибудь на юг, в теплые края, у тебя золота на небольшое поместье хватит. Да живи себе спокойно. Ты охотник. Тебе ли не знать, что бывает с больными чумой зверя... - Спасибо за твой, несомненно, ценный совет, Шарль, но ты прав - слушать я тебя не собираюсь. Ты напуган, как и твой партнёр. Просто потому, что вы не имели с этим дело. Гарри уникален. Он может контролировать болезнь, поэтому так и ценен для Церкви. Ты сам его видел, всерьез считаешь, что это наивное создание способно хоть муху обидеть? Он кровоглота похоронил. Как человека. И плакал над убитым им же оленем, запрещая мне называть оленя едой. И обиделся на меня, когда я перестрелял парочку охотников хора в попытке вытащить его. Да черт возьми, я его ударил вчера и знаешь, что он сделал? Извинился, Шарль. Он передо мной извинился! За свою шкуру я спокоен. Этот человек мне вреда не причинит. А если он вдруг одичает… Я пристрелю его лично. Таков уговор. - Говоришь как пишешь, месье Кицураги, выглядит-то оно все, может, и безобидно, да только не зря же церковники с институтом его в клетке держали. - Кому ты веришь, мне или Церкви, Шарль? - Охотник встаёт из-за стола, внимательно глядя то на Мартина, то на чиновника. - Фактам, золотце, и ты это знаешь. Сядь. Мы не договорили. - Не вижу, о чем тут ещё говорить, я понял, что нам здесь не рады. Пора и честь знать. - Кицураги задвигает стул и собирается уйти, однако Шарль хватает мужчину за запястье. - Сядь, я сказал. Когда, черт тебя побери, ты уже признаешь, что тут ошиваешься не потому, что я тебе должен или шибко добрый? Мне на тебя не плевать, тупая башка, я-то тебя, в отличие от, другом считаю. Да-да, это ты у нас ни к чему не привязываешься и нигде не задерживаешься, а мы люди простые. Мартин, скажи ему уже, как в рот воды набрал! Кицураги отдергивает руку и все-таки садится обратно, сложив руки в замок. Вильдруа младший закрыл глаза, откинувшись на спинку стула. - Не нравится мне все это, дорогой… Уж не знаю чем вы пришлись по душе моему супругу, месье Кицураги, но он за вас действительно переживает. А это дорогого стоит. - Это все очень трогательно, спасибо на добром слове. Только до меня все равно не доходит, с чего весь этот спектакль. Если уж говорить о чудовищах, то по сравнению с Гарри я - настоящий монстр. Я человеку сердце вырвал из грудной клетки, и оно ещё билось. Все ещё считаешь, что за меня нужно переживать, месье Вильдруа? Что я действительно тот, на кого стоит разменивать свои привязанности? Оставь это. Я благодарен за твою помощь, но большего от меня не жди. Мы уйдем сегодня же, тебе не о чем будет беспокоиться. Чиновник выпучил глаза на охотника так же как, и его партнер. А потом осел, словно куль с мукой, и махнул рукой. - Иди. Мне жаль, Кицураги. Приду на твое сожжение. А если выживешь… Пришли хоть весточку. Горькое усмехнувшись, чиновник сомкнул руки на затылке, уставившись в стол. Кицураги выходит из особняка, ни проронив больше ни слова. Гарри прибрался в домике и даже сделал Киму чай, радостно встретив охотника медвежьими объятиями и поцелуями. - Все в порядке? - Задумчивое выражение лица сразу бросилось ему в глаза. Ким лишь отмахнулся. - Да, все нормально. Не переживай, малыш. В дневном свете синяк на лице Гаррье выглядит совсем скверно - фиолетово-жёлтое пятно ярко контрастирует с неповрежденной кожей. - Болит? - Мужчина нежно гладит скулу над синяком. - Немного. Не страшно. Попей, пока совсем не остыл! - Гарри переключает внимание охотника на свою заботу. Как-то теперь нехорошо будет сказать, что чай этот бедолага делает отвратно. - Спасибо, я не хочу. Нам нужно собираться и уходить. Поможешь мне? Перекусим где-нибудь в таверне позже Гарри активно кивает. В поклажу летит все, что может пригодиться: масло, бритва, мыло, коробка с кофе и чаем. Почему-то Ким уверен, что Вильдруа не будет против, если золотой охотник обнесет этот гостевой дом. Напоследок Ким присаживается на край кровати - скорее всего, он больше никогда сюда не вернётся. Это немного тоскливо. Необычное состояние для вольного охотника. Все меняется и течет согласно законам жизни. Ничего не поделаешь. Так ли он честен с собой, говоря о том, что ни к чему не привязался? Разве тоска - это не признак? Гарри садится рядышком, легонько толкнув Кима плечом в плечо. - Будешь скучать? - Что? С чего ты взял? - У тебя взгляд, как бывает у людей, которые тоскуют по дому. - Глупостей-то не говори. Я думаю, как дальше маршрут строить. - Как скажешь, Ким... Крупный мужчина болтает ногами, будто сидит у воды, и выжидающе смотрит на своего партнёра. Спасибо, хоть не продолжает говорить. Кицураги в самом деле за это благодарен. Слишком много беспокойства по пустяковым поводам нынче. Нужно проанализировать, где его обшивка даёт течь, и больше этого не допускать. В первой же таверне он ляжет спать один. Гарри отправит к братьям. Ему нужно уединение, чтобы подумать над своим поведением. Церковники тоже пребывали не в лучшем расположении духа - виной тому похмелье. Как оказалось, они продолжили пить после ухода Гарри и Кима. Лишь Жюдит так и проспала до утра на диване, напрочь игнорируя шум от попойки ее коллег. Викмар подлетел к своему брату, осматривая его лицо. Другие церковники удивлены не меньше. - Гарри, что за хрень? Ты где так уделался? - Я… Ну... Пьяный был… - Начал мямлить Дюбуа, но Ким его перебил. - Он больше не будет пить. Поперся среди ночи в ванную, поскользнулся, ударился о бортик, разбил зеркало. Выспаться не дал, зараза такая. - Кицураги нарочито ерошит распущенные волосы своего любовника костяшками пальцев. - Классический Дюбуа, знакомься, Кицураги - это ещё цветочки... - Честер аж присвистнул, осматривая синяк своего товарища - Сволота ты такая, а! - Жан хватает Гаррье за ухо, и тот испуганно пищит. - Мне трудно это говорить, но согласен с Кицураги - ты больше не пьешь! - Жан тут же получает по рукам от золотого охотника. - Ему больно, не трожь! - Мой брат, имею право наказать! Ты что-то много руки распускаешь, Кровопийца, может, это ты его уделал? - Викмар встряхивает ударенную ладонь. - Конечно. И лошадь свою сожру, и пистолет в ведро с водой храниться оставлю, я же свою собственность не берегу, зачем она мне.. - Ребята, ну, хватит, сколько можно… - Жалобно тянет мадам Мино. Все оборачиваются к ней. Женщина натянула шляпу на лицо. - Я все сказала. Может, пойдем уже? Никто не возражает, Ким специально замедляет шаг, кивнув Гарри, чтобы шепнуть ему на ухо тихое: "Спасибо". Дюбуа лишь кивает, улыбнувшись. Договорились следовать по маршруту, намеченному Кицураги - сделать крюк до Оксидента - у церковников там обосновались какие-то знакомые, да и у вольного охотника к кому заглянуть имеется. К тому же, Оксидент - город крупный и далекий, даже если за ними пустятся в погоню, группа выиграет себе пару дней, чтобы залечь на дно. Потом вернуться через пару недель, осесть в Мартинезе и совершить вылазку в Ярнам к семье Жюдит. Ким, конечно, был против последнего пункта, но он уже пообещал Гарри помочь сестре с ее детьми, отказываться поздно. Перед самым уходом стражники не выпускали охотников приказом Вильдруа. Кицураги весь напрягся, пока к воротам не подошёл Мартин. - Месье Кицураги… Очень вас прошу. Я не могу смотреть на то, как Шарль страдает. Напишите ему, как доберетесь до безопасного места. Он правда дорожит вами, хоть ему это и не к лицу. А сам он не станет просить дважды. - Хорошо, я это сделаю. Не ожидай, что ответ придет быстро. Кто знает, как обстоятельства сложатся. Мартин протягивает какой-то свёрток охотнику. - Возьмите, может пригодиться. - Кицураги с подозрением смотрит на внезапный подарок. - Что это? - В свертке - резная деревянная коробка. - Откройте позже. Удачи! - Вильдруа младший не дожидается, пока Кицураги ему что-то ответит, и быстрым шагом уходит в поместье. Теперь стражники дают им проехать. Странные люди живут в этом доме. - Это было мило. - Не знаю, что ты нашел милого в навязчивости, Гарри. Коробка перемещается во внутренний карман куртки. - Бедняга… У тебя никогда не было друзей, да? Золотой охотник пришпоривает лошадь. - Не надо меня жалеть. Ни то, ни другое мне ни к чему. Возмутившись комментариям своего зверя, охотник предпочитает не пересекаться с ним ни взглядом ни словом, пока волна этого возмущения не схлынет. Не хватало ещё зацепиться языками прямо в дороге. Даже таверны ждать особо не нужно: время, проведенное в седле, позволяет сознанию перестать бродить где вздумается и сфокусироваться на самоанализе. Выводы неутешительные : Ким стал куда менее сдержан в проявлении эмоций и импульсивнее. Это может действительно плохо закончится. Ещё и постоянное наличие других людей вокруг усугубляет положение. И вряд ли удастся от них так просто избавиться, при учёте текущего "расписания". В отличие от охотников, Кицураги не может расслабить себя алкоголем, а любое взаимодействие с Гарри неизбежно приведет к разговорам. Куче разговоров. Может, и правда запретить ему говорить? Даже по меркам золотого охотника это бесчеловечная просьба. Особенно для существа, которое привыкло беспечно щебетать как синица по делу и без него. Безвыходная ситуация, и правда: как в клетке, только заперт не один, а с кучей диких псов. И сам не лучше. Может, просто выкрасть Гарри ночью и уехать? Так он же сопротивляться будет, никуда без своей родни не поедет. Нашел ведь на свою голову любовничка с прицепом. Спасибо хоть без детей. Хотя непонятно, что хуже. С детьми хоть разговор короткий, как родители скажут - так и будет. Со взрослыми этот трюк не работает. Мимо проезжают четверо всадников, как-то нехорошо глядя на группу, Кицураги провожает их недобрым взглядом. Значит, ближайшая деревня где-то близко. Сколько они уже едут? Даже по солнцу не понять - небо заволокло плотными облаками, так что синевы за ними не разглядеть. Немного южнее и вдоль русла реки ещё часа четыре пути, и они доберутся до первого перевалочного пункта. Викмар уже начал бухтеть: вымещает свою усталость. Кицураги даже не утруждает себя тем, чтобы разобрать, о чем они там с Торсоном судачат. Гарри уже развлекает себя беседой с Жюдит и Честером. Золотой охотник рад, что их внимания ему не досталось, к тому же он один знает путь, нужно следить за дорогой. Следить, впрочем, особо не за чем - все тот же лес, иногда поля, одинокие домики, какие-то развалины и горные массивы. Пейзаж меняется от случая к случаю, но паттерн один и тот же - если мир и создавал какой-то художник, он был ленив, повторяя схожие элементы раз за разом, как под копирку. Ким бросает беглый взгляд на своих спутников - может, те всадники так посмотрели просто потому, что выглядит компашка странно: Гарри с Жаном действительно похожи на знать, если не считать шляпы охотника у Викмара и торчащей из-под короткого плаща пилы, Торсон особо ничего в своем виде не поменял, разве что от шляпы избавился, но охотничий плащ так и носит, Маклейн скорее похож на пажа в рубашке с высоким воротом и длинной жилетке, Жюдит в костюме для верховой езды тоже создаёт впечатление знатной особы, разве что Кицураги выделяется в своей стандартной куртке с жилеткой и ружьём за спиной. Ох, черт, изумруд! Гаррье нацепил его на рубашку и это украшение действительно будет бросаться в глаза деревенским. Мужчина поравнялся с беседующим охотниками. - Гарри, притормози. Сними брошь. - Ким бесстыдно влез посреди разговора, и Честер с Жюдит недоуменно посмотрели на охотника. - Что? Зачем? Она же красивая. - Затем, что она привлекает внимание. Это изумруд, а мы не в райских садах. Воры убивают и за меньшее. Спрячь ее куда-нибудь. Крупный мужчина с сожалением поглаживает камень на шее, а затем останавливает лошадь и прячет снятую камею во внутренний карман сюртука. - Я не знал, что это драгоценный камень… Для меня он просто красивый. - Изумруд? Охренеть, ее светлость тебя жутко баловала, Гарри! Кицураги удовлетворенно кивает и восстанавливает строй. Гаррье хотел было что-то сказать, но его тут же увлекла в разговор мадам Мино,продолжая предыдущую тему. Солнце уже скрылось за горами, когда компания вошла в искомую деревню - домов на двадцать, не больше, с одной-единственной таверной на отшибе. Здесь охотники и заночуют. Жестоко, конечно, было идти практически без остановок и еды, только в свете последних новостей следовало убраться от Ярнама как можно дальше. Ожидаемо, приход такой большой компании привлек внимание местных - таверна почти такая же убогая, как "На распутье" с той лишь разницей, что заняты все столы. Видимо, большая часть селян коротает вечера здесь. - Судари, сударыня, вечер добрый! - Неожиданно бодро и приветливо говорит стоящий за стойкой хозяин заведения - крепкий пожилой мужчина с длинной серебристой бородой и неприлично широкими руками. - У нас, увы, все занято, но в дорогу снеди какой или питья снарядить могу! Местные перешептываются - множество пар глаз облизывают силуэты чужаков. - Хозяин, а места переночевать не найдется? - Ким подходит к стойке, озираясь по сторонам на предмет агрессивно настроенных местных. Повезло, большая часть выглядит либо скучающими, либо уже слишком пьяными и оттого не в меру любопытными, откровенно пялясь на охотников. - Ох, милсдарь, только две комнатушки есть. Коли втиснетесь - милости прошу, а больше предложить мне нечего. Разве что одеял найду может на вашу кодлу, да не первой свежести. - Сойдёт. Сколько? - Привет, красавица! - Слышится за спиной чей-то незнакомый голос. Видимо, самоубийца, раз решил познакомиться с девушкой в компании пятерых мужчин. - Эм, добрый вечер... - Хм… Скажем, двести золотых! - Наконец выдает хозяин, оценивающе оглядывая гостей. У Кицураги дернулся глаз. СКОЛЬКО? - Не хочешь с нами выпить? Ты какая-то грустная, обижают тебя твои ребята? - Господа хорошие, будьте так добры не пялиться на мою сестру. - Ого, Викмар умеет вежливо изъясняться! - Да ладно тебе, мужик, красивая девка, мы ж просто предложили... - Может, мне предложите? Я очень интересный собеседник! - Господи, Гарри, ты-то куда лезешь? - Хм, я может плохо вас расслышал? 200? Сударь, я бывал в разных местах, и цены местные знаю. Сдается мне, вы принимаете нас не за тех людей. 20 красная цена. - Кицураги наклоняется к хозяину, устанавливая прямой зрительный контакт. Тот складывает руки на груди, недвусмысленно поигрывая бицепсами. - Мил человек, ты устал с дороги, наверное, считать разучился. Но так уж и быть, все понимаю. Сделаю скидку молодежи - 150. - А чего бы и нет, давно у нас проезжих не было, давай к нам, мужик, тебя звать-то как? - Гарри, ёб твою мать, ты чего удумал?! - А можно к вам? - И Торсон туда же... - Это грабеж, я что, похож на барона? - Возмущается Кицураги. Хозяин таверны смеётся. - Ты - нет, а вот дружки твои явно не безродные. Мы челядь простая, но глаз острый. - Согласно правилам торговой Гильдии держателем увеселительных заведений следует иметь фиксированный ценник на свои услуги для вычета налога. У вас он есть? - Пришлось зайти с не приятной стороны, откровенное давление - не самый любимый способ торга у золотого охотника, но он устал, и тратить время ещё и на это в планы не входило. - Да на подоконник садись, не сцы, выдержит. Меня Морис, это Гриша... - Жюдит, Мак, Честер, я Гарри, а это Жан и… Ким, ты идёшь? - Золотой охотник оборачивается. Господи, они все скучковались в углу: кто на бочку сел, кто на подоконник, Жюдит любезно предложили стул, и один из местных просто стоит рядом с Викмаром. - Я немного занят, Гарри! - Отмахиваясь бросает Кицураги и возвращается к торгу. Все это время хозяин копался где-то под стойкой и выудил оттуда старый промасленный пергамент. С ценами - сунул его к носу охотника, тот даже разглядеть ничего не успел - а потом достал карандаш и резко перечеркнул все, что там написано, написав новую цифру - 200. - Как видите, сударь, все по закону. Держатели вправе устанавливать свои цены, но не ниже средней по рынку в рамках своей категории товаров или услуг, так же там было, да? - Мужчина подмигивает золотому охотнику, чем приводит того в немую ярость. Вот ведь стервец! А хозяин этот хоть и деревенский, но соображает. - По одёжке не судите, сударь, я, может, и в деревне живу, но вырос я в Оксиденте, да грамоте отучился. Что к чему знаю. - Резня там, говорят, страшная была! Все горели, звуки лютые, нечеловеческие стояли! - Да, все так, мы тоже слышали, говорят, там целая толпа этих, церковников была. Ну те, что жуткие, по ночам людей воруют! - А, эти скоты, - самокритично звучит из уст Викмара. - Это похвально, месье...? - Вольфганг, а вы...? - Кицураги. - Что ж, месье Кицураги, договорились мы аль как? - Сотня - мое последнее слово. Ночи нынче теплые, не страшно и на улице. Как видите, мы со спутниками за себя постоять способны. - Ким демонстративно приподнимает край куртки, обнажая висящий на поясе пистолет. Хозяин таверны цыкает, прищурившись. - Ладно, ваша взяла. Сотня. - И ужин для моих спутников. Если пить будут - сами заплатят. Вольфганг мотает головой. - Чудной народ, жмотье, да и только. Соглашусь, если поведаешь кто такие, откуда идете? Тут редко гости бывают, как правильно Морис заметил, книжки все до дыр зачитаны, писателей тут не народилось, как и художников, скука смертная, только байки травить. А вот свежая кровь - это развлечение хорошее. Да и узнать, что там в мире делается, а то один услышит что, другому передаст, а в конечном счёте оно, может, и не так все было. Газет новомодных сюда не возят, спрашивать некого. Ким закрыл глаза и шумно выдохнул. Пожалуйста, да что за издевательство, почему всем так и нужно постоянно что-то говорить! - Мои спутники куда более красноречивы, чем я. Я человек практичный и немногословный. Если их компания вас устроит, можем сойтись на этом. - Так в том-то и интерес, я же вижу, что скрытный вы, сударь, значит жизнь тяжёлая. А у кого жизнь тяжёлая - тот и поведать многое может. За спиной вот у вас что за ружье такое странное? - ...А ещё я как-то раз на спор дверь головой пробил! - Гарри говорит это с такой гордостью, будто это его величайшее достижение. Может тогда он… Того? Дурачком стал? - Да брешешь, нельзя головой дверь пробить, враки это все! - Я это лично видел. Шишка потом с кулак была, ходил, ныл без остановки, как у него все болит… У моего братца железный череп, мне кажется, если по нему кочергой ударить, кочерга погнётся, а ему хоть бы хны…. - Ружье-штык. Образец из частной коллекции. - Ким уже понял, что от него не отстанут, пока он не удовлетворит любопытство владельца таверны. Он снимает ружье со спины и демонстрирует его Вольфгангу. Тот тянет руку, чтобы дотронуться. - Смотреть - не трогать. Вещица редкая! - Чудное какое. И ружье и копьё. Оно небось ещё и раскладывается - вон рычажки-то для этого же? - Так и есть. Практичное орудие. Даже если не будет патронов, все ещё годится для атаки, - с этими словами золотой охотник закидывает ружье обратно на спину. - Этого достаточно? - Вполне, месье Кицураги. Золото вперёд, и я пойду готовить комнаты. - Ким молча отсчитывает нужную сумму, получив благодарную улыбку. - ...вот такая щука! Мы думали, монстр в пруду, а она, тварь такая, сети рвала да мелочь, что в них путалась, жрала. Костлявая была, жуть... - Они же невкусные... - Ну, тут что поймал то и съел, на выпей, чего ты жмешься, Гарри… - Кицураги реагирует незамедлительно, уставившись на своего партнёра. Тот застыл - рука тянется к чужой кружке. Викмар так же пристально смотрит на своего брата и они оба в один голос зло кричат "Гарри!". Викмар обернулся на Кицураги и прыснул. Гаррье расстроенно вздохнул и убрал руку. - Спасибо, Гриша, но мне нельзя... - Все готово, месье Кицураги, можете отправляться наверх. Двери запираются изнутри. Если рано уходить будете, комната под лестницей, постучите мне - завтрак соображу. - Благодарю. Господа, вторая комната ваша. Я ночую один. Сразу несколько удивлённых взглядов падает на вольного охотника. Ещё один возмущенный и один расстроенный. - Ким...- Грустно тянет Дюбуа. - Кровопийца, а ты не оборзел ли часом? - Кто платит, тот и заказывает музыку Викмар, забыл? - усмехнувшись Кицураги уходит к лестнице. Гарри вскакивает с бочки, но его отдергивает Викмар. - Да оставь ты его, он же одиночка, чего с него взять. - А что если… Это из-за меня? - Да, Гарри, конечно из-за тебя, ты пиздливый безумно, даже я тебя с трудом выдерживаю... - ВИК! - Да ладно, хороший парень… Слава Богу, голоса на втором этаже слышно намного хуже. Комната действительно маленькая: кровать, крючок и ведро - вот и вся роскошь. Зато одеяло тяжёлое и пуховое, окон нет, и в комнате довольно тепло. Славно. Для охотника удивительно, как церковники так быстро и легко втерлись в компанию к местным. Или, может, здесь люди просто такие? Ким чувствует себя лишним на этом "празднике жизни" . Не то чтобы ему все это было нужно, но изгоем он себя ещё в детстве начувствовался. Если нет людей вокруг, то и не с чем сравнивать. А мозг штука такая, начинает анализировать и сопоставлять без спроса. Именно сейчас предатель внутри черепной коробки активно занялся именно этим процессом - почему так тоскливо, почему одиноко, когда он, наконец, остался наедине с собой, как и хотел? Подумать планировал, конечно. Слишком нестерпимо, как зуд в месте, которое не можешь почесать, новый виток ненужных размышлений всплывает на поверхность, складываясь в слова "ты лишний". Погань. Маленькая свеча в стакане еле-еле освещает комнату. Ким выуживает из кармана коробку, которую ему всучил Мартин. Деревянная, лакированная с какой-то узорной резьбой и металлической защёлкой. С трудом, но она поддается попытке открыть ее. Внутри лежат четыре камня. Нет, не камня. Это руны! Руны Кэрилла! Откуда чиновник их достал, да ещё в таком количестве? Правда, ни одна из них охотнику не знакома, все какие-то странные, угловатые, сам Ким видел всего три штуки - и те отличались геометричностью узоров, а эти… Внимание золотого охотника притягивает одна - рисунок на ней похож на лапу зверя или на связанные вместе ветви. Кицураги проводит кончиком пальца по узору. Чувство тревоги поднимается с бешеной скоростью, как сель, сошедшая с горного хребта. Мужчина отдергивает руку и захлопывает коробку. Лучше с этим не шутить и расспросить Жюдит чуть позже, что это за странные знаки. Мало ли, какой эффект они могут дать. Если они вообще дают какой-то эффект, все же о действии рун охотнику известно крайне мало. Коробка отправляется обратно в карман куртки, а очки аккуратно ложится на пол рядом. Стоит похвалить тело за то, что механизм засыпания вот уже больше сорока лет работает без осечек - стоит коснуться подушки, и сон приходит сам собой. Спасительные объятия сна - это все, что сейчас нужно золотому охотнику. И тишина. Ему снится, что он не может дышать. Как легкие свернулись в груди в маленькие белые бутоны. Сотни бутонов в каждой альвеоле рвутся наружу, прорастают в порах. Рот безуспешно пытается ловить воздух, но и рта нет: вместо него черный холодный зев, как водоворот, втягивает в себя все вокруг - и звук и свет. Все, кроме кислорода. И когда перед глазами возникают яркие алые всполохи, невидимые спицы одна за другой возникают из плеч, головы и спины. Охотник делает попытку вскрикнуть, но звук не рождается. Вместо него на свет появляется первобытный страх. Ещё одна попытка. Ещё и ещё, и каждый раз все яростнее прорастают цветы, и спицы извиваются, сочатся густой кровью. Кто-то крепко сжал руку Кицураги. Охотник открыл глаза. - Ким...Ким?.. - Гарри сидит кровати своего партнёра и поглаживает его руку, как будто растирает замерзшую конечность. - Ммм, Гарри, что ты тут делаешь? - Охотник щурится, но даже если бы на нем и были очки, в комнате темно, хоть глаз выколи. - Ты кричал во сне… Я пришел. - Кричал? Так громко, что Дюбуа пришлось подорваться? Неловко получилось. - Я перебудил всех? - Сквозь вздох вопрошает охотник. - Нет, такой крик только я могу услышать. Он беззвучный. Ну, и Жюдит наверное, но виду она не подала. - Залезай, раз пришел, - Кицураги приподнимает одеяло приглашая своего зверя лечь рядом. Тот шустро ныряет под ткань и сгребает золотого охотника в охапку, прижимая к себе. - Буду охранять твой сон. Надеюсь, в тепле тебе не будут снится кошмары. Тонкий мужчина не против, поудобнее устроившись в объятиях своего любовника, Ким и сам уверен, что теперь кошмаров точно не будет.