***
— Я не знаю, что мне больше не нравится в этой идее, — проворчал Антон без малейшей, впрочем, надежды на спасение. — Ну, ты же говорил, что привез второй фотоаппарат, — возразила Лидия. — Пусть ходит с ним. А если фотки получатся говно, то на сайте подпишем, что автор — какой-нибудь Ваня из шестого отряда. Ты за технику переживаешь или за свою профессиональную репутацию? — Старый пусть берет, — отмахнулся Антон. — А в отряд обязательно? — Обязательно, — кивнула Лидия. — Иначе какой это день самоуправления? Антон вздохнул и малодушно подумал, что, возможно, следовало симулировать болезнь и остаться в кровати на сегодняшний день. Правда, всерьез спорить не позволяла та его часть, которая не только смирилась с происходящим, но и была несколько заинтригована. — Они заставят меня танцевать, — привел Антон последний аргумент, хотя и без особого вдохновения. — Я видела, как ты зажигал с какой-то малышкой на дискотеке, у тебя отлично получалось, и тут получится. — То, что я оказался достаточно хорош для семилетки, не означает, что меня можно пускать на сцену, — страдальчески выдохнул Антон и спросил, не меняя тона: — Куда идти? Суть дня самоуправления заключалась в том, что первый отряд выполнял функции вожатых и персонала лагеря, а вожатые, плавруки, физруки и кружководы становились первым отрядом. И это было бы еще полбеды, Антон был не против выходного, но за день им предстояло подготовить выступление на вечернее мероприятие. В большую беседку, которую занимал новообразованный первый отряд, он направлялся неохотно. Недовольства добавляло то, что он так и не получил свою утреннюю кружку кофе, а то, что он получил взамен, хоть и было восхитительным, но не могло компенсировать отсутствие кофеина в крови. К тому же вместо участия в этом балагане можно было провести время с Арсом… У которого, строго напомнил себе Антон, есть множество обязанностей, а еще право на личное пространство и время, не посвященное возне с влюбленным в него идиотом. Так что он заставил себя встряхнуться и шагнул в крытый павильон, оплетенный виноградом и от дощатого пола до балок под крышей в несколько слоев расписанный памятными надписями детей с предыдущих смен. Его были рады видеть. Вожатые вообще обычно радовались его появлению, и если Вадима с Деном можно было понять, поскольку дополнительная нянька для их карапузов была обещанием передышки, то насчет остальных Антон терялся в догадках. Он с самого начала вежливо дистанцировался от коллег, не участвуя в посиделках после отбоя, пьянках на берегу озера и прочих сумасбродных затеях, на которые у тех хватало юношеской энергии и больной фантазии, но они тем не менее считали его своим. Несколько староватым — разница в возрасте с некоторыми вожатыми достигала пяти лет, несколько занудным и ворчливым, но в общем-то приятным парнем, которого при этом не стоит лишний раз дергать. Учитывая беспокойные натуры каждого коллеги в отдельности и хаос, который они создавали, собираясь вместе, такое отношение с их стороны было верхом возможной деликатности. До обеда они блаженно страдали фигней: пара девчонок старательно подбирали движения для флешмоба, сбоку от них прямо на полу валялся Вадим, укатанный своими подопечными за последние дни, некоторые не отрывались от телефонов, консультируя своих заместителей, а остальные, устроившись в причудливых позах на разномастных лавках, тупили в никуда. До конца трехнедельной смены оставалось три дня, и силы были на исходе. — Нужны перебивки, — пробормотал Игорь, устроившийся на коленях напарницы и запрокинув голову наблюдавший за репетицией флешмоба. — Между цирком, песней и флешмобом. Антон поежился и осторожно спросил: — А кто ответственный за цирк? — Не переживай, тебя распиливать не будем, девчонки сами справятся, — фыркнул вожатый и добавил: — Таня с Олесей в цирковом учатся. Будут жонглировать и прыгать. — Это называется акробатика, — закатила глаза Олеся и бросила в Игоря маленьким треугольным тетрапаком молока с трубочкой, которое выдавали детям за завтраком и которое те отказывались пить. — Убери эту гадость, у меня непереносимость лактозы, — поморщился парень, поднял упавшую на его живот упаковку и отложил на свободный стул. — Короче, сначала их номер, потом мы поем переделку Мумий Тролля, а потом флешмоб. Антон задумался над дурацкой идеей, мелькнувшей в голове. Да, он не собирался особенно вовлекаться в готовящееся выступление, но, с другой стороны, Арс, как фанат Киборгов Каллиопы, обязательно оценит отсылку. — Когда я в универе играл в КВН, у нас был номер «Мы верим в лучшее». Фраза лейтмотивом проходила через несколько миниатюр на тему студенческой жизни. Мне кажется, если визуализировать часть того трындеца, который творится «без Лидии», может получиться забавно. Соответственно, подводка к цирку про многозадачность вожатых, к песне — смотря по тексту, кстати, скиньте кто-нибудь, хоть почитаю. А флешмоб — вообще универсальная штука. — Блин, Антон, ты гений, — с искренним восторгом оценила идею Вера, на коленях которой лежал Игорь. — Да, это будет круто, — поддержал тот, резко садясь и глядя на Антона. — А что такое лейтмотив?***
После обеда, на время которого вожатые разошлись к своим отрядам, а порядком вымотанный первый отряд молча поглощал еду, поглядывая на соседние столы кто с тоской, кто с восторгом, они собрались на волейбольной площадке для репетиции. Вот где Антону досталось. Несмотря на нескладность, у него всегда были нормальные отношения со спортом — в школе был баскет, в универе легкая атлетика. Гибкость не была его сильной стороной, да, но он считал себя нормальным, обычным… Пока не оказалось, что есть категория примитивных физических нагрузок, способных свести его в могилу. После восьмого прогона флешмоба Антон запросил пощады и уполз в тень каштана, а в гудящей голове все крутились незатейливые строчки, положенные на бит и счет их хореографа: «Пять, шесть, семь, восемь». Как он вообще оказался в это втянут? Хорошо хоть с его ростом он оказался в заднем ряду и мог подсматривать за движениями коллег — это немного спасало, потому что запомнить их последовательность, как и слова песни, ему никак не удавалось. Он отпил тепловатой воды из помятой пластиковой бутылки и вдруг подумал, что отвык чего-то настолько откровенно не уметь. В целом, без привязки к сегодняшнему выступлению. В последние месяцы или даже годы его жизнь состояла из одних и тех же сценариев, которые он мог воплощать на автомате, не особенно вникая. Он брался за то, с чем гарантированно мог справиться — не без труда, бессонных ночей и срывов, но он очень хорошо знал свои возможности и не пытался выйти за их пределы. Зачем тратить силы на действия, которые могут обернуться провалом или просто отсутствием какого-либо результата, если в это время можно заработать денег на понятной работе, закрыть еще одну сессию, провести время с девушкой, с которой они совместимы достаточно, чтобы их отношения продержались несколько месяцев, или с парнем уже известного типажа, который не доставляет проблем. Все одно и то же. Антон провел рукой по волосам. Он не хотел возвращаться. Весной, закрыв материн кредит, он подсчитал освободившиеся деньги и совершил не слишком рациональный, но жизненно необходимый ему тогда поступок — снял крошечную однушку на окраине города. Чистую, пустую, с неплохим ремонтом и тихими соседями. Это немного отсрочило его окончательный крах как личности, потому что посторонние запахи, звуки и люди больше не действовали на нервы. Он никогда не закрывал окно, выходящее на частный сектор, и по квартире гулял свежий холодный воздух. Тогда это казалось ему лучшим чувством на свете. Теперь мысль о пустой квартире нагоняла тоску. Обратно в общагу тоже не хотелось. Ему осталось полгода учебы, да и то одно название — периодические консультации с руководителем диплома, которые вполне можно перенести в онлайн. Работодатель, отпустивший его в отпуск на месяц, явно переживет, если Антон не вернется — откровенно говоря, он не был незаменимым сотрудником, просто самым старым. Его ничего не держало. Идти, правда, тоже было некуда — разве что навестить маму, но ненадолго. С тех пор как Антон уехал учиться, в родной город его особо не тянуло. Оставался еще Арс… Арс. Ради него Антон, пожалуй, мог бы попробовать полюбить Питер. Если Арсу это вдруг будет нужно. — Жив? — рядом с ним, сидящим на парапете, остановилась Таня. — Давай, последний раз, а потом все идем отдыхать. И хотя «последний раз» затянулся еще на полчаса, а под отдыхом понималось хоровое пение под включенный с телефона минус, Антон не только стоически перенес это, но и втянулся. Как котенок в пылесос, ага.