***
В «Зималетто» уже с утра пораньше кипела жизнь: Пончева подсчитывала количество новых складок на животе, и рассказывала подругам о том, какая стадия целлюлита образовалась на ее слонячей жопе после новогодних застолий. Женсоветчицы поддерживающе хлопали Татьяну по плечу, мол, ты у нас, дорогая, почти что топ-модель! Ага, блять! Просто Моника Беллуччи на минималках! Все-таки эти бабы еще те двуличные суки! Ведь за глаза они наверняка говорят про Пончеву что-то вроде этого: «Господи, девочки! Эта жируха снова набрала! Куда ей? Как эта свиноматка до сих пор не лопнула от такого количества поглощаемой пищи? Всасывает и всасывает в себя, словно пылесос! Это же ужас быть такой толстухой! Хотя вы ее мужа видели, тоже бегемотина еще тот! Но это и неудивительно, ведь был бы кто-то комплекцией поменьше, просто не смог бы отжарить нашего поросенка! Это ж сколько нужно иметь здоровья, чтобы отъебать такую громадину! Кошмар!» — веселые девчонки, хоть и гнилые, как трухлявые пни. Вообще, дамочки из бабсовета вызывали во мне преимущественно теплые чувства. Но больше за меня их, наверное, любил только Малиновский. Странно, что гиперозабоченный Ромка еще не начал бегать со спущенными штанами по всему «Зималетто», думая, куда бы пристроить свою пипирку. Однажды он по пьяни признался мне, что не прочь повертеть на своем дружке некоторых девчуль из «зималеттовской» женской группировки. Машку Тропинкину он уже ебал пару раз. Эта дура развесила уши, на которые Малина с удовольствием навешал «Доширак». Наш Дон Жуан напел ей, что любит детей, мечтает о сыне и вот бы у него был такой мальчуган как Егорка. Тропинкина, естественно, поверила, и в первое же свидание раздвинула ноги. Ромка рассказывал, с каким наслаждением она сосала у него хуй, причмокивая и облизываясь. Короче, опытная блядище. Жаль, глупая, как пробка. Кому, сука, нужен чужой выблядок? А уж тем более Роману. Он наплетет все что угодно, лишь бы поскорее затащить подругу в койку. Но какого хуя я буду гнать на Малиновского, если сам далеко не лучше! Вторым объектом сексуальных грез Малины была Шурочка. Захмелевший, он говорил, что мечтает завалить эту дылду прямо в своем кабинете, но боится коронных приемчиков бывшей спортсменки. «Амурчик тоже ничего: брюнетка, шикарные волосы, фигурка неплохая! А Светлана Федоровна... Немного старше, конечно, но не критично. Ух, я бы ее!» — делился со мной самым сокровенным. О других женсоветчицах молчал. Но не думаю, что в его вкусе слониха Татьяна или, прости Господи, Ольга Вячеславовна.***
Дамочки дружно расцеловали меня в обе щеки. От Тропинкиной я получил обильную порцию тонального крема и губной помады, от Пончевой — котлетные крошки. Вот такой контраст! Все происходило под холодным, пристальным взглядом Киры, которая, казалось, ревновала меня даже к женсовету. На нее налетела Клочкова. Они начали шептаться между собой и через несколько секунд пошли в сторону Кириного кабинета. Наверняка перемывать мне кости. Но мне было похуй, как никогда! Для меня стояла единственная цель: увидеть Катю! В ее каморке царила гробовая тишина: ни звука клацающих по клавиатуре пальчиков, ни грохота падающих папок... Шкаф и рабочий стол были украшены блестящим разноцветным дождиком. Рядом с компьютером стояла маленькая искусственная елочка, мерцающая огнями. И когда только Катя успела все украсить здесь? А главный вопрос: где она сама? Черт! Ведь я так ждал нашей встречи! Немного расстроившись, я присел на раскладную лестницу, по которой Катя поднималась за документами. Помню, она много раз падала с нее. Хорошо, что почти всегда я успевал ловить ее. — Тут-тук-тук! Кто в кладовочке живет? Крыска Лариска... Тьфу ты! Катюшка! Или добрый молодец Андрюшка? — затараторил с порога Малина. — Вижу, что добрый молодец! А грустный такой чего? Как говорят: что, дружок ты мой, не весел, что ты голову повесил? Подними свою головку, ту, которая в штанах! Узнаю балбеса Малину! Весело ему, блять! — Ты Катю не видел? — спросил я после короткого рукопожатия. — Видел. Промчалась мимо меня вместе с женсоветом. Чуть с ног не сбили! Толпа мигрирующих носорогов! — Что ты несешь? Носороги никогда не мигрируют! — Жданов, не умничай! Тоже мне юный натуралист нашелся! Лучше скажи, как прошли две недели в Лондоне? — Замечательно просто! Только Кира, как обычно, трепала мне нервы. А так, знаешь, довольно-таки неплохо, — соврал я. — Значит, все по-старому, ничего не изменилось. Надеюсь, ты быстро успокоил ее, ну, как ты умеешь: выебал хорошенько и Кирюша оттаяла? — Малиновский заржал и подмигнул мне. — Конечно. Это мой универсальный рецепт против Кирюхиного яда, — я натянуто улыбнулся. — Черт! Ну как же мы могли с ней так разминуться? — С кем? С Кирой? — С Катей! Я думал, она в своем кабинете. Пришел, а ее нет. — Ага, понятно. Вот почему мы такие расстроенные! По Катеньке своей соскучился? — Не болтай ерунды! Просто как-то непривычно, что рабочий день уже давно начался, а ее носит не пойми где! — Жданов, что ты за животное бездушное? Может, девушке в туалет нужно. Кстати, по-моему, наши дамочки туда и направились. Так что, чувствую, их посиделки затянутся. Но это и к лучшему! — И что здесь хорошего? Никого на рабочих местах нет! — возмущенно буркнул я, как будто действительно именно это волновало меня больше всего. — Ты неисправимый тиран и деспот, Жданов! А хорошо это, мой друг, тем, что сейчас, пока принцесса не вернулась в свой замок, я буду рассказывать тебе, как действовать дальше с нашей царевной-лягушкой! Я, между прочим, в Италии ночами не спал, а новый план по соблазнению Пушкаревой тщательного продумывал. — Ай-яй-яй! Бедный! Только, боюсь, труды прошли даром: я не собираюсь больше следовать твоим идиотским инструкциям! — И это вместо «спасибо»? Андрюх, я серьезно! Нужно обсудить наши, вернее, твои дальнейшие действия. Значит так, текст для открытки я уже написал, щенка купил! — Какого еще щенка? — Заводного, на ключике. Вставляешь ключик в задний проход, и собачка начинает шевелить лапками. — О, Боже! Малиновский, в задний проход? У тебя совсем крыша поехала? — крикнул я. — Да я образно выразился! Чего орать-то? Пойдем лучше побыстрее! Пакеты с приятными сюрпризами я положил на стол в твоем кабинете. Блять! Представляю себе эти сюрпризы! Но, тем не менее, я встал с лестницы и поплелся за Малиной.