«Серый, хватит на балконе стоять, Котков ругается — яйца отморозишь»
отправлено в 12:02
«Олеж, выключай мамочку, иду» отправлено в 12:04...
«Ты очки у меня в гримерке забыл»
отправлено в 17:34
«Не забыл, а оставил на охрану своему верному телохранителю.» отправлено в 17:45...
«А кофе мое зачем спиздил? Опять Птицу включаешь?»
отправлено в 9:08
«Дим, ну что ты как не родной. Твое кофе — мое кофе. Пошли лучше покурим» отправлено в 9:09 От Горошко постоянно несло табаком, но это и не удивительно — он курил в каждый перерыв. Чеботарев лишь удивлялся такому большому количеству, но ничего не говорил — несмотря на иногда детские закидоны, он уже был не ребенок, да и Дима моралистом не был. Просто выходил с ним на балкон, на улицу или крышу. Сережа курил долго, какие-то крепкие сигареты, с резким запахом. Пару раз были какие-то яблочные что ли. Он часто дурачился, что на съемках, что без них. Вот и в импровизированных «курилках» он продолжал это делать. Сильно затягивался, подходил ближе к Диме и выдыхал дым прям в лицо. Саше он рассказывал почти все. Она звонила ему не очень часто, но всегда была рада поболтать с другом. В последний раз они разговаривали несколько часов, а потом Дима вспомнил, что ему нужно было доучить сценарий — пришлось заканчивать беседу и идти готовиться. Лурия была очень рада, что у Димы стали появляться новые друзья и он хорошо проводил время. Она вообще была замечательной подругой. Всегда была рада его выслушать или наоборот чем-то поделиться, умела быть серьезной и взрослой, но если Диме было грустно или плохо сама же лезла обнимать и предлагала как-нибудь выпить у нее дома. Благо там никого не было, только одиноко бродящий Тимофей — персикового цвета кот с очень густой шерстью. Саня жила одна, отношений у нее не было, так как после последних Дима потом собирал ее чуть ли не по частям, ибо девушка решила уйти в запой, что естественно ни к чему хорошему не привело, и больше она негласно решила к себе никого не подпускать, себе же дороже. Но помимо пьянок и ночных курилок в особенно сложные моменты, когда даже у Чеботарева нервы сдавали, они часто смотрели мультики — Саша обожала Смурфиков и Мумий Тролля, поэтому их душевные разговоры обычно проходили именно под них. Саня всегда его выручала и в целом была очень приятной девушкой. Дима думает, что они бы с Сережей подружились. — Как семья? Как дочка? — спрашивает Горошко, наверное, просто не зная о чем поговорить, — разговоры про вопросы МГЧД уже на мозг давят, надо бы расслабиться. Курит что-то яблочное, эстетично выдыхая струйки дыма через нос. На балконе прохладно, но накинуть на себя что-то времени не было. Олег крикнул — «перекур», а это значило, что надо бы чуть развеется и прийти под объективы уже с полными силами и свежей головой. Горошко как обычно схватил пачку и пошел в сторону комнат, где была раздевалка и небольшой балкончик. На Диму даже не посмотрел, зная, что тот пойдет за ними — у них уже традиция такая негласная. — Да хорошо, — они как раз недавно созванивались, его девочки ходили на спектакль и дочь с упоением рассказывала о своих впечатлениях, — Скучают правда. Горошко с интересом рассматривает его. Дима такой взрослый, спокойный, кажется надежным другом и хорошим человеком. Сережа думает, что первое впечатление от него было не обманчиво, даже несмотря на их неловкое столкновение на лестнице, но даже тогда Чеботарев был очень мил и любезен, спросив в порядке ли он. С Димой хотелось подружиться. — Ты, наверно, тоже? — опять затягивается, дым выдыхает в сторону мужчины, он чего тот чуть жмурится. — И я, да… — кивает он, соглашаясь, — Но, знаешь, тут здорово. Атмосфера офигенная и люди… — смотрит на картину внизу — там ходят люди, машины ездят, город выглядит загадочно и, в какой-то степени, сказочно, но находится тут приятно, будто попал в естественную среду обитания. Она то мрачная, слякотная, но приносящая покой, то теплая, лучистая, озаряющая счастьем, — Вот даже тебя взять. Сережа резко поворачивает голову в его сторону. — Правда? — спрашивает с… надеждой? Такой, с виду, уверенный в себе и классный, он правда так нуждается в подтверждении своего обаяния? — Ага, ты классный, Сереж, — вторит своим мыслям Чеботарев. Дима уже замечал эту неуверенность в себе, и ему было так странно это наблюдать. Сережа отыгрывал сцены блестяще, почти всегда с двух-трех дублей, но вне камер он ходил не так уж и гордо. Да он часто дурачился и выглядел веселым, но иногда чувствовалось то, что он будто прячется. Приходилось лишь гадать о причинах — просто тараканы в голове, замкнутость или комплексы. Дима как-то заметил белые пятнышки на его руках, засмотрелся, — никогда такого не видел, выглядело необычно и притягивало взгляд — а Сережа увидев это смутился и быстро спрятал кисти под рукавами толстовки. Особенно в этих руках эстетично смотрелись тонкие, а иногда и не очень, тлеющие трубочки. Горошко в целом очень красиво курил, но почему-то от табачного дыма его невероятной красоты пятнышки выглядели еще более сказочно. И почему Серый их стеснялся было странно. Но подобные моменты, благо, происходили не часто, в основном Горошко был задорным и игривым, постоянно чудил. — Ты тоже классный, Дим, — Сережа тушит сигарету о пепельницу, чему-то в голове улыбается, а Чеботарев отзеркаливает ее, думая о том какой Горошко все-таки чудный — Пошли, а то нас наверно уже заждались. Дима кивает, и они возвращаются на съемочную площадку.